Серебровский В.И. Избранные труды по наследственному и страховому праву
При безуспешности взыскания со страхователя страховой премии, удостоверенной судебным исполнителем, Госстрах предъявляет требование об уплате премии и к тому государственному органу, в ведении которого находится имущество, подлежащее страхованию в обязательном неокладном порядке. Если подлежащий орган в двухнедельный срок не внесет страховой премии, то договор страхования считается утратившим силу, и ответственность Госстраха по нему прекращается[566].
Формулировка Положения о Госстрахе означает, что Советское страховое право мыслит юридическую природу обязательного неокладного страхования как правоотношения, основанного на принудительном договоре, заключаемого сторонами по требованию со стороны закона (Kontrahierun-gszwang - проф. М. Я. Пергамента).
Но что же это за "принудительный договор"? Является ли он разновидностью обыкновенного договора гражданского права (ст. 130 ГК) или чем-нибудь иным?
Проверим теоретическую ценность понятия принудительного договора.
Понятие "принуждения к заключению договора" (Kontrahierungszwang) получило сравнительно недавно подробную разработку в работе Иенского приват-доцента Н и п п е р д е я - "Kontrahierungszwang und dictierter Ver-trag", - горячего сторонника этого института. Последуем за указанным автором[567].
Одним из основных индивидуалистических понятий частного права, говорит Н и п п е р д е й, является начало договорной свободы. Начало договорной свободы проявляется в свободе установления содержания договора, вступления в него, определения личности контрагента и распоряжения установленным договорным отношением. Однако это начало договорной свободы подвергалось ради общей пользы еще до войны, а в особенности во время войны, ряду ограничений[568].
Формой такого ограничения договорной свободы является "принуждение к заключению договора" - Kontrahierungszwang и подписанный договор (буквально - продиктованный договор), так называемый, dictierter Vertrag.
Под Kontrahierungszwang'ом Н и п п е р д е й понимает возложенную на субъекта помимо его воли в силу нормы существующего правопорядка (объективного права) в интересах другого лица обязанность заключить договор, содержание которого установлено заранее или будет установлено кем-либо, стоящим вне этого договора.
Такой нормой существующего правопорядка (объективного права) может быть закон, административный акт, уставы публично-правовых соединений и даже соглашения частных лиц, порождающие известный правопорядок (коллективные договоры)[569].
Kontrahierungszwang есть явление правового характера. Поэтому не подходит под понятие Kontrahierungszwang'a всякое принуждение к заключению договора фактического свойства (покупка пищи, дабы не умереть с голоду, вступление самостоятельного промышленного предприятия в синдикат вследствие объявленной ему синдикатом промышленной войны и т. п.).
Kontrahierungszwang имеет целью возникновение договора. Но договор есть в основном институт частного прав. Приходится с самого начала отграничить от Kontrahierungszwang'a те институты публичного права, которые внешне проявляются в тех же формах, как и Kontrahierungszwang.
Сравнительно просто это отграничение проявляется в тех случаях, когда публично-правовая корпорация выступает по отношению к гражданину с каким-либо приказом или принуждением (например, принудительное отчуждение).
Труднее разрешаются вопросы в тех случаях, когда субъектом отношения является публично-правовое учреждение (Anstalt). В этих случаях мы часто имеем отношения, похожие на Kontrahierungszwang, но в действительности иного порядка.
Учреждение принуждается выполнить известную обязанность по отношению к гражданину (Zulassungszwang), в свою очередь, гражданин принуждается к использованию в этом отношении соответствующего учреждения (Nutzungszwang). Примером такого рода отношений может служить принудительное присоединение к водопроводной или канализационной сетям, принадлежащим городу. Нет также Kontrahierungszwang'a, указывает Н и п- п е р д е й, при обязательном народном школьном обучении, при обязательном оспопрививании, при обязательном социальном страховании, при обязательном государственном страховании строений от огня или скота от падежа и др[570]. Во всех указанных здесь случаях отношения лежат в плоскости публичного права.
Но если учреждение публично-правового характера преследует цели извлечения прибыли, отношения между ним и гражданином, его использующим (Benutzer), могут рассматриваться, по мнению Н и п п е р д е я, как вытекающие из Kontrahierungszwang'a. К числу последних Н и п п е р д е й относит железные дороги, государственный банк, электрические станции, принадлежащие государству или городам, и т. п. Правоотношения, возникающие в этих случаях, по мнению указанного автора, являются правовыми фигурами смешанного типа (публично- и частноправовыми)[571].
Чтобы усвоить понятие Kontrahierungszwang'a, надо еще заметить, что Kontrahierungszwang имеет место только тогда, когда принудительный договор заключается с тем субъектом, в пользу которого установлена обязанность к заключению договора. Kontrahierungszwang предполагает, что будущий кредитор по договору будет и лицом, непосредственно получающим от договора выгоду. Поэтому не будет Kontrahierungszwang'ом возлагавшаяся некоторыми актами военного и переходного времени на владельца предприятий обязанность страхования некоторых категорий припасов (например, древесной массы, необходимой для выделки бумаги). В последнем случае цель закона - не доставление выгоды страховому обществу, а обеспечение интересов государства.
Ниппердей делит разнообразные проявления Kontrahierungszwang'a на две категории. К первой он относит те случаи, когда принуждение к заключению договора имеет целью регулирование таких взаимоотношений, которые находят свое проявление в имущественном обороте независимо от вмешательства со стороны объективного правопорядка. Ко второй категории он относит те случаи, когда принуждение к заключению договора имеет целью создание в обороте таких договорных отношений, которые без вмешательства правопорядка совсем не имели места или создавались бы в ином виде, нежели этого требует общественный интерес[572].
В качестве субъектов отношения в первую категорию входят: 1) железные дороги, государственный банк, почта и т. п.; 2) лица, занимающиеся профессиями или ремеслами, нуждающимися для осуществления своей деятельности в разрешении, утверждении и т. п. со стороны правительственного учреждения (извозчики, аптекари, акушерки и т. п.); 3) лица, выполняющие известные профессии в силу предоставленного им властью исключительного права на осуществление этих профессий (Bannrechte старого немецкого права; для современного права как исключение - трубочисты в Гамбурге, владельцы живодерен, во время войны торговцы мясом и некоторые др.)[573].
Вторая категория обнимает, по преимуществу, случаи, возникающие в условиях принудительно-организованного народного хозяйства. Во время войны часто издавались правительственные акты, возлагавшие на продавцов обязанность продавать товар по твердой цене под угрозой его отчуждения органом власти; существовали также обязательные постановления, преследовавшие целью принудительное заключение договоров найма жилых помещений под застройку и т. п.[574]
В случае отказа обязанного лица от заключения договора нормальным средством принуждения к заключению договора является заключение договора в судебном порядке, предусмотренном § 894 германского гражданско-процессуального устава.
§ 894 германского гражданско-процессуального устава гласит: "если должник присужден к выражению волеизъявления, то это волеизъявление считается выраженным со времени вступления в силу судебного решения".
В силу принятой фикции договор считается, таким образом, заключенным, хотя бы обязанное лицо и не выразило соответствующего волеизъявления.
Иск о заключении договора, по мнению Н и п п е р д е я, в интересах кредитора должен быть соединен с иском об исполнении по договору[575].
В тех случаях, когда этот обычный путь принуждения к заключению договора закрыт (случаи второй категории), принуждение к заключению договора осуществляется в форме так называемого предписанного договора (dic-tierter Vertrag), где все содержание договорных отношений устанавливается помимо воли сторон. При продиктованном договоре подлежащий орган власти не подтверждает уже существующего права, а создает новое право (например, утверждение в Германии комиссаром по демобилизации трудового договора между предпринимателем и лицами, работавшими у него ранее, подлежащими по демобилизации обратному приему на службу, в случае отказа в выполнении приговора третейского суда)[576].
Приходится отметить, однако, что учение "о принуждении к заключению договора" (Kontrahierungszwang) в очерченном здесь объеме имеет против себя достаточно авторитетных противников, не усматривающих в нем особой теоретической ценности.
Как, по нашему мнению, правильно указывает Т у р, весьма сомнительно, чтобы понятие Kontrahierungszwang'a могло служить хорошим средством для понимания юридической природы рассматриваемых отношений. Обязанности железной дороги и почти настолько подробно регламентированы законом, что не оставляют почти никакого места для договорных соглашений. Железная дорога и почта обязаны к перевозке грузов и доставке писем уже в силу закона, и вовсе не требуется, чтобы перевозке грузов или пересылке писем предшествовал особый договор перевозки или почтовой пересылки[577]. Также обстоит дело и в других приведенных выше случаях, где усматривают наличие "Kontrahierungszwang'a. По мнению Т у р а, во всех этих случаях в силу закона возникает не обязанность к заключению договора, но только обязанность к доставке воды, электричества, к приему больного и т. д. Поэтому оформление в договорную форму таких возникающих из закона обязательственных предоставлений являлось бы, безусловно, лишним. Вполне последовательно Т у р делает и тот вывод, что при отказе в выполнении этих обязательств надлежит предъявлять иск не о заключении договора, а об истребовании того, что истцу причитается в силу действующих постановлений закона. Таким образом, о договорной природе приведенных сейчас правовых явлений не может быть и речи[578]. Обязательства железной дороги, почты и т. п. возникают непосредственно в силу закона (aus einem gesetzlichen Tatbestand)[579].
К этим соображениям Т у р а надо добавить еще следующее.
Если в случае отказа лица, обязанного заключить договор, таковой совершается судом, то это означает, в сущности, не что иное, как отрицание всей договорной конструкции, поскольку в наличности не оказывается ни одного элемента договора.
Такой же вывод мы должны сделать и в отношении "предписанного договора".
Как совершенно точно указывает проф. М. М. А г а р к о в, о договоре может идти речь только тогда, когда в составе юридических отношений между сторонами остаются хотя бы немногочисленные, даже единичные элементы, для возникновения коих необходима встреча двух свободных волеизъявлений. Поэтому в том правоотношении, в котором воля одной из сторон не будет иметь никакого значения ни для установления правоотношения, ни для выбора другой стороны, ни для определения содержания прав и обязанностей, нет и встречи двух волеизъявлений, нет и договора[580].
Может ли при неокладном страховании страхователь по своему усмотрению установить страховые правоотношения? Нет, не может, так как его принуждает к этому законодатель, устанавливающий обязательность страхования известных, строго определенных категорий имуществ.
Но, может быть, страхователь имеет право выбора контрагента[581]? Тоже нет, так как единственным страховщиком является Госстрах.
Но, наконец, не предоставлено ли страхователю право установить содержание тех страховых отношений, которые возникают между ним и страхователем? И на этот вопрос следует дать столь же отрицательный ответ, как и на два первых. Как мы уже видели, все существенные части правоотношения при неокладном страховании устанавливаются помимо желания и воли страхователя даже тогда, когда он изъявляет желание оформить эти отношения в виде договора, как этого требует Положение о Госстрахе СССР (ст. 12).
Но, в свою очередь, и Госстрах принуждается законом к вступлению в страховое отношение, пределы и объем которого также определены законом.
Мы полагаем, что то правоотношение, которое возникает между страхователем и Госстрахом при неокладном страховании в случае добровольного вступления сторон в страховые отношения представляет собою в действительности не договор в смысле гражданского кодекса (ст. 130), а тот публично-правовой институт Zulassungszwang'a и Nutzungszwahg'a, о котором речь шла выше. С одной стороны, публично-правовое учреждение, не имеющее своей основной целью извлечение прибыли (Госстрах)[582], принуждается к принятию на страх известных, строго определенных в законе категорий имуществ (Zulassungszwang); с другой же стороны, опять-таки точно указанные в законе лица принуждаются к использованию в этом отношении Госстраха (Nutzungszwahg).
Подобного рода отношения известны и иностранному страховому праву (германскому).
В комментарии к германскому страховому закону 1908 г. М а н е с а среди описаний различных публично-правовых страховых учреждений, существующих и поныне в Германии, приводится описание подобного учреждения, существующего в Баварии. Это публично-правовое страховое учреждение, возникшее еще в 1817 г., действует в качестве организации, принимающей на страх от огня недвижимые имущества на всей территории страны. Учреждение это осуществляет свою деятельность на началах принудительности и монополии. Начало принудительности проводится в отношении всех общественных строений, т. е. строений, принадлежащих государству, городам, школам и т. п., которые в порядке прямого принуждения (directer Zwang) должны быть застрахованы в указанном страховом учреждении. В силу же монополии страхование указанных строений воспрещено в других страховых учреждениях под страхом недействительности и даже штрафа[583].
Отчетливо оттеняет юридическую природу тех взаимоотношений, которые возникают в силу Zulassungszwang'a и Nutzungszwahg'a, известный немецкий специалист по административному праву Ф л е й н е р[584].
Ф л е й н е р рассматривает эти отношения как публично-правовые. По мнению Ф л е й н е р а, публично-правовой характер указанных отношений проявляется в нескольких направлениях. Здесь мы укажем только главнейшие.
Принуждение к использованию соответствующего учреждения может иметь место только тогда, когда это прямо предусмотрено законом (обязательное школьное обучение, обязательное страхование и т. п.). Здесь все отношения покоятся не на договоре, а на норме объективного права - законе. Отсюда вытекает важное последствие, что учреждение не может отказаться от вступления в соответствующее отношение с отдельным гражданином на равных с другими гражданами условиях.
Используя учреждение, лицо тем самым подчиняет себя власти этого учреждения (школьная дисциплина и т. п.). В отличие от договора, где стороны юридически являются равноправными, в рассматриваемом случае мы имеем отношение, строящееся по началу власти и подчинения. Внешне это находит свое выражение в различного рода постановлениях, издаваемых подобного рода учреждениями, обязательных для их использователей.
Наконец, публично-правовая сторона отношения сказывается и в характере ответственности учреждения. За вред, причиненный действиями своих органов, учреждение отвечает не в обычном гражданском порядке, а в порядке ответственности за действия должностных лиц.
Профессор М. Я. П е р г а м е н т, который особенно подробно аргументирует необходимость признания частноправовыми страховых отношений, возникающих из обязательного неокладного страхования[585], в подтверждение своего взгляда ссылается, между прочим, на мнение таких авторитетных знатоков западноевропейского страхового права, как Э р е н б е р г и Г а г е н[586], указывающих, что, если отношения по страхованию покоятся на принуждении, то все же во всех случаях помощью страхования возникают частноправовые отношения между страховым учреждением и страхователем. Нам кажется, однако, что эта ссылка на Э р е н б е р г а и Г а г е н а вряд ли может быть признана особенно доказательной.
Не надо забывать, что социально-экономические условия западно-европейских государств и СССР более чем резко отличаются друг от друга. Поэтому в условиях индивидуалистического народного хозяйства вполне естественны высказывания, подводящие очень многие отношения под категорию отношений частного права, но подобные же высказывания в условиях планового народного хозяйства СССР являются уже слишком отвлеченными и мало считающимися с действительностью. Частноправовой оборот в СССР и ограничен, и узок, и вообще нормы частного (гражданского) права являются только известной уступкой частнохозяйственным началам[587], являются исключением из обширной сферы норм публичного права. Поэтому ссылка на теоретиков западноевропейского страхового права, конечно, не может быть признана убедительной[588]. К этому надо добавить, что и в западноевропейском страховом праве к страховым отношениям, возникающим в силу закона, применяется ряд положений, наглядно обнаруживающих резко выраженный публично-правовой характер этих отношений[589].
Примечания:
[566] Там же, ст. 15,
16.
[567] Учение о Kontrahierungszwang’e
было разработано B i e r m a n n’ом еще в девяностых годах прошлого столетия
в работе – «Rechtszwang Z. Kontrahieren, Jhering’s Jahrb.». В. 32 – и
нашло свое отражение как в общих руководствах (Козак, Кроме, Эннекцерус,
Штоббе и др.), так и в отдельных монографических исследованиях, посвященных
иным проблемам (Лотмар, Эренберг и др.). Работой Н и п п е р д е я мы
пользуемся как наиболее поздним трудом, специально посвященным проблеме
Kontrahierungszwang’а и содержащим в себе не только теорию вопроса, но
и богатую его практику.
[568] Н и п п е р д
е й, указанная работа, 1920 г., стр. 2, след.
[569] Там же, стр.
7, след.
[570] Н и п п е р д
е й, стр. 26, след. См. также Флейнер, «Institutionen des d. Verwaltungsrechts»,
1922 г., стр. 311.
[571] Основание отношения
– публично-правовое – социальный интерес. Предмет же отношения – частноправовой.
Н и п п е р д е й, стр. 87.
[572] Н и п п е р д
е й, стр. 32, сл.
[573] Там же, §
4.
[574] Там же, §
6.
[575] Там же, стр.
118.
[576] Н и п п е р д
е й, стр. 199, сл.
[577] Обязанность доставки
писем лежит на почте даже тогда, когда договор не может быть заключен
с отправителем по причине его недееспособности; Т у р, D. allg. T. d.
schweiz. OR, I, стр. 238.
[578] Если, тем не
менее, многие и до сих пор продолжают придерживаться понятия Kontrahierungszwang’a,
то Т у р находит этому обстоятельству объяснение, во-первых, в том, что
исторически обязательства в приведенных отношениях действительно первоначально
возникли из договоров, и, во-вторых, в заимствованной от римлян привычке
современной юриспруденции, где только возможно, выводить права и обязанности
из соглашения сторон; там же, стр. 38, 239.
[579] См. также S c
h l o s s m a n n, «Ueber d. Vorvertrag u. d. rechtliche Natur d. sogen.
Realkontrakte, Jhering’s Jahrb». B. 45. Возникновение этих обязательств
в силу закона не исключает, однако, возможности для сторон определять
соглашением второстепенные моменты правоотношения (при приобретении плацкарты
– выговорить нижнее место, при помещении больного в бесплатную больницу
– договориться о помещении в палату с меньшим количеством больных и т. д.).
[580] «Право и Жизнь»,
1922 г., № 3, стр. 14, 15. Ср. также ст. 130 ГК: «договор признается заключенным,
когда стороны выразили друг другу согласие по всем существенным
его пунктам; существенными, во всяком случае, признаются предмет договора,
цена, срок, а также все те пункты, относительно коих, по предварительному
заявлению одной из сторон, должно быть достигнуто соглашение».
[581] Как в приводимом
проф. М. М. А г а р к о в ы м примере с французским законом 5 апреля 1910
г. о пенсиях рабочих и крестьян, разрешающим лицам, подлежащим обязательному
страхованию по своему выбору застраховаться или в сaisse nationale de
retraite, или в Soсiété ou union de Société
de Secour mutuel, или в сaisse syndicat proffessiоnel, или еще в трех
различных учреждениях.
[582] Пол. о НКФ СССР,
ст. 13. Р о з е н о е р, «Вестн. Госстраха», 1924 г., № 11–12, стр. 13,
сл. Из содержания ст. 54 Пол. о Госстрахе видно также, что извлечение
прибыли не является основной целью деятельности Госстраха.
[583] М а н е с, «Kommentar
z. Versich.–Vertr. G». 1908 г., § 192, стр. 782 сл.
[584] Ф л е й н е р,
там же, § 18. См. также, H a t s c h e k, «Lehrbuch d. d. Verwaltungsrechts»,
1924 г., § 59.
[585] «Вестн. Госстраха»,
1923 г., № 21, стр. 11.
[586] E h r e n b e
r g, «Privatversicherungsrecht», s. 5. H a g e n, VIII, 1, § 76.
Также – J. G i e r k e, «Z. f. H. R», 86.
[587] А. Г. Г о й х
б а р г, «Хозяйственное право», стр. 53.
[588] Между прочим,
заметим, что Г а г е н, на которого ссылается проф. М. Я. П е р г а м
е н т, вообще считает обязательное страхование, применяемое многими немецкими
общественными страховыми учреждениями, за пережиток прошлых времен. В.
VIII, 1, § 64.
[589] См. приводимые
Г а г е н о м данные о способах установления страховой оценки и страховой
суммы, страховой премии, значения просрочки, срока и пр., там же, §
77. Формально неприменимость норм закона «о страховом договоре» к такого
рода отношениям указана в самом законе, § 192.
