Серебровский В.И. Избранные труды по наследственному и страховому праву
Для признания пережившего супруга наследником не требуется, чтобы до момента смерти другого супруга супруги проживали совместно. Они могли проживать и раздельно (в разных квартирах и даже в разных населенных пунктах).
Судебная практика твердо стоит на той точке зрения, что пока брак не расторгнут, переживший супруг является наследником.
В апреле 1948 г. умер В. С. Кордзадзе. На имущество, оставшееся после смерти Кордзадзе, заявили свои права в порядке наследования: 1) П. Саладзе, с которой Кордзадзе находился в зарегистрированном браке с 1926 г., но с которой, не расторгнув брака, прекратил совместную жизнь в 1936 г.; 2) Ав-тандил, родившийся в 1928 г. от брака Кордзадзе с Саладзе; 3) М. Невзорова, с которой Кордзадзе находился в фактических брачных отношениях с 1936 г. по день смерти; 4) трое детей, родившихся у Невзоровой от Кордзадзе: Тамара, родившаяся в 1937 г., Тереза, родившаяся в 1938 г., и Этери, родившаяся в 1945 г. Народный суд г. Еревана признал наследниками Невзорову и четырех детей Кордзадзе (от Саладзе и от Невзоровой); в иске Саладзе народный суд отказал. Верховный суд Армянской ССР оставил в силе решение народного суда со следующим изменением: наследственное имущество подлежит разделу между тремя наследниками - сыном Автандилом и дочерьми Тамарой и Терезой, родившимися хотя и вне брака, но до издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР, рассмотрев по протесту Председателя Верховного суда СССР настоящее дело, нашла, что суд неосновательно исключил из числа наследников П. Саладзе, брак которой с Кордзадзе не был расторгнут в установленном порядке и которая поэтому сохранила все права, предоставленные по закону лицам, состоящим в зарегистрированном браке, в том числе и право наследовать после умершего супруга. Судебная коллегия признала, что поскольку из материала дела видно, что дом, входящий в состав наследственного имущества, был построен в 1940 г. совместно Кордзадзе с Невзоровой, последняя имеет право, в силу ст. 65 ГК, на соответствующую долю в доме как общей собственности ее с Кордзадзе. За выделом доли Невзоровой, остальная часть дома должна считаться наследственным имуществом, которое после смерти наследодателя Кордзадзе должно поступить к его наследникам: Саладзе, как пережившему супругу умершего, и его четверым детям, поскольку он записан их отцом в свидетельствах о рождении. По изложенным основаниям Судебная коллегия отменила решение народного суда г. Еревана и определение Верховного суда Армянской ССР и дело передала на новое рассмотрение Верховному суду Армянской ССР по первой инстанции.
В случае развода разведенный супруг теряет право наследования в имуществе своего прежнего супруга. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР по иску Щербакова к Харитонову признала: "Материалами дела установлено, что супруги Щербаковы были разведены, и имущество между ними было разделено. Поэтому Щербаков не имеет, на основании ст. 418 ГК, права на получение имущества, оставшегося после смерти бывшей жены" (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 28 ноября 1941 г. по делу № 1138)[136]. Во всяком случае, суды должны при рассмотрении соответствующих дел тщательно выяснять, находилось ли заинтересованное лицо в разводе с умершим или не находилось. Так, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР отнесла к числу оснований, вызывающих необходимость в пересмотре дела, то, что "суд не выяснил, являлась ли Рухадзе женой умершего Умуршатяна, так как ответчик утверждает, что Рухадзе находилась в разводе с Умуршатяном" (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 10 июля 1945 г. по делу № 525)[137].
При рассмотрении вопроса о праве наследования пережившего супруга существенное значение имеет время прекращения брака в силу развода. Вопрос о времени прекращения брака получил разрешение в постановлении Пленума Верховного суда СССР от 16 сентября 1949 г., № 12/8/у "О судебной практике по делам о расторжении брака". Согласно п.10 указанного постановления Пленума Верховного суда СССР, "регистрация развода в органах ЗАГСа может производиться после вступления решения в законную силу. С момента внесения записи о разводе в книгу регистрации разводов брак считается прекращенным".
Таким образом, брак считается прекратившимся не с момента вступления решения о разводе в законную силу, а с момента записи о разводе в книгах записи актов гражданского состояния. С этого момента разведенные супруги утрачивают взаимное право наследования.
На практике возник вопрос, как поступать в тех случаях, если один из супругов умрет после вступления решения в законную силу, но до момента регистрации развода в органах записи актов гражданского состояния. Может ли в таком случае другой супруг считать себя наследником по закону в качестве пережившего супруга? Существующая Инструкция НКЮ СССР от 27 ноября 1944 г. указаний по этому поводу не содержит. На практике, конечно, могут быть случаи, когда развод не был зарегистрирован в органах ЗАГСа только по случайным причинам; но все же, в точном соответствии с вышеуказанным постановлением Пленума Верховного суда СССР от 16 сентября 1949 г., № 12/8/у, в таких случаях брак должен считаться нерасторгнутым. Поэтому, если один из супругов умрет в период между моментом вступления в законную силу решения о разводе и моментом регистрации развода в органах записи актов гражданского состояния, переживший супруг сохраняет право наследования в имуществе умершего.
Брак может быть признан недействительным в случае нарушения условий, установленных законодательством для заключения брака (ст. 6 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР и соответствующие статьи кодексов законов о браке, семье и опеке других союзных республик), например, при заключении брака с лицом, уже состоявшим в другом зарегистрированном браке. Брак может быть признан недействительным и в случае его фиктивности, т. е. когда все формальные требования закона для заключения брака были соблюдены, но в действительности лица вступили в брак, не имея намерения к установлению между ними прав и обязанностей супругов (например, в целях получения жилплощади). Недействительный брак не может повести к возникновению тех прав и обязанностей, которые возникают для супругов из действительного брака. Поэтому лица, вступившие в брак, признанный впоследствии недействительным, не могут обладать и правом наследования, принадлежащим пережившему супругу в действительном браке.
8. Вопрос о наследовании родителей имеет в СССР свою историю. Еще декрет ВЦИК "Об отмене наследования" от 27 апреля 1918 г. (СУ РСФСР, 1918, № 34, ст. 456), заложивший основы советского наследственного права, допуская возможность призвания к наследованию восходящих умершего, тем самым признавал родителей в качестве наследников (ст. IX декрета). ГК РСФСР 1922 г. не указывает родителей в числе наследников по закону. Однако это не означает, что родители вовсе устранялись от наследования. ГК ввел новую категорию наследников по закону - нетрудоспособных и неимущих лиц, фактически находившихся на полном иждивении умершего не менее одного года до его смерти (ст. 418 ГК в первоначальной редакции). Об этой категории наследников речь будет идти несколько позже. Сейчас же можно только указать, что если родители умершего отвечали признакам, установленным ст. 418 ГК для "иждивенца", то они могли призываться к наследованию. Таким образом, родители могли наследовать после своих детей лишь в качестве их "иждивенцев". Только ГК Белорусской ССР прямо разрешал наследование родителей, но все же не по закону, а только по завещанию (ст. 460 ГК Белорусской ССР).
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. "О наследниках по закону и по завещанию" установленный ГК порядок был изменен. Указ признал родителей самостоятельной категорией наследников по закону, независимо от того, являлись ли они или не являлись "иждивенцами" умершего. На основании Указа от 14 марта 1945 г. ГК всех союзных республик включили родителей в круг наследников по закону, что вполне соответствует той естественной близости, которая существует между родителями и детьми.
Однако не всегда оба родителя призываются к наследованию после своих детей. В данном случае должно применяться то же правило, что и при наследовании детей после родителей. Для призвания к наследованию по закону отца или матери требуется установление их правовой связи с детьми, доказательством чего является запись о рождении в книгах записи актов гражданского состояния. Если и отец, и мать записаны в книгу записей о рождении, оба они призываются к наследованию после смерти их ребенка. Если же в записи о рождении указана только мать, то в качестве родителя-наследника может быть призвана к наследованию только мать.
При наследовании по закону родителей существенное значение имеет и факт их нетрудоспособности. Нетрудоспособный родитель призывается к наследованию прежде трудоспособного родителя. В силу этого родители не всегда призываются к наследованию вместе (см. далее, § 2).
9. Ст. 418 ГК не указывает усыновителей в числе наследников по закону. Но, поскольку усыновители приравниваются по отношению к усыновленному в личных и имущественных правах и обязанностях к родственникам по происхождению (ст. 64 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР), усыновители являются наследниками после усыновленных.
Могут ли вместе с усыновителями наследовать и родители усыновленного? Очевидно, этот вопрос должен разрешаться аналогично разрешению вопроса о наследовании усыновленного после своих родителей.
Поскольку в силу усыновления всякая правовая связь между усыновленным и его родителями прекращается, родители усыновленного должны утрачивать право наследования после его смерти. В соответствии с высказанным нами мнением, что усыновленный должен утрачивать право наследования не только после своих родителей, но и после других своих родственников, следовало бы признать, что равным образом должны утрачивать право наследования и родственники усыновленного после его смерти.
Указ от 14 марта 1945 г. включил в круг наследников по закону родителей, что явилось, несомненно, вполне обоснованным мероприятием. Нам казалось бы, что следовало пойти несколько дальше по расширению круга наследников по закону в отношении родственников по восходящей линии, включив в круг наследников по закону также дедов и бабок. По действующему законодательству, деды и бабки являются наследниками по закону, поскольку они подпадают под категорию "иждивенцев" наследодателя. Но почему же не признать за ними самостоятельное право наследования? Ведь они являются достаточно близкими родственниками умершего. И если допускаются при наличии известных условий к наследованию внуки и даже правнуки, то почему надо исключать из круга наследников по закону дедов и бабок? Но, включив дедов и бабок в круг наследников по закону, надо установить порядок их призвания - не вместе с родителями умершего, а в следующую за ними очередь.
10. Братья и сестры наследодателя являются его наследниками по боковой линии и притом единственными наследниками по боковой линии. Наследование других родственников по боковой линии - племянников, двоюродных братьев и сестер, дядей и теток и т. д. - не допускается. Братьями и сестрами, так сказать, замыкается круг наследников по закону по советскому праву.
Советское законодательство не устанавливает при наследовании по закону какого-либо приоритета в пользу так называемых полнородных братьев и сестер (имеющих общих отца и мать) перед неполнородными, единоутробными (имеющими общую мать, но разных отцов) и единокровными (имеющими общего отца, но разных матерей). И те, и другие обладают правом наследования один после другого и притом независимо от того, имеются ли одновременно и полнородные, и неполнородные братья и сестры. Поэтому, если, например, имеются брат Василий и сестра Елена, рожденные матерью в первом браке, и брат Иван и сестра Ольга, рожденные той же матерью во втором браке, то в случае смерти кого-либо из братьев или сестер при отсутствии других законных наследников первой и второй очереди к наследованию после умершего призываются одновременно все оставшиеся в живых его братья и сестры, независимо от того, являются ли они полнородными или неполнородными. Следовательно, в случае смерти брата Василия будут призваны в качестве наследников не только полнородная сестра его Елена, но и неполнородные (в данном случае единоутробные) брат Иван и сестра Ольга. Так же обстоит дело и при наследовании единокровных братьев и сестер. И в этом случае закон не устанавливает какого-либо преимущества в пользу полнокровных братьев и сестер.
Гр. Рейман и Шерман обратились в суд с иском о признании их наследниками дома, оставшегося в г. Полоцке после смерти их сестры Табачниковой. Спорный дом был занят погрузочной конторой ст. Полоцк Запад-ной ж. д. Народный суд г. Полоцка иск Рейман и Шерман удовлетворил, но Верховный суд БССР решение народного суда отменил на том основании, что истицы не являются наследниками. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР, рассмотрев настоящее дело по протесту Председателя Верховного суда СССР, признала, что "поскольку Табач-никовы (муж и жена) жили вместе и спорный дом был нажит ими при совместной жизни, следует прийти к выводу, что если не весь дом целиком, то часть его принадлежала сестре истиц и поэтому они вправе на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. претендовать на дом в порядке наследования" (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 29 марта 1947 г. по делу № 36/242)[138].
Так называемые сводные братья и сестры, не состоящие в родстве друг с другом, правом наследования один после другого не обладают. Поэтому, например, если у вдовца (или разведенного) имелись дети от первого брака, а затем он женится на вдове (или разведенной), также имеющей детей от первого брака, то эти дети не приобретают права наследования друг после друга.
Статья 418 ГК предусматривает наследование после умершего его братьев и сестер, но не лиц, усыновленных отцом или матерью умершего. Эта норма закона находится в соответствии со ст. 64 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР, в силу которой усыновленные и их потомство приравниваются в своих личных и имущественных правах и обязанностях к родственникам по происхождению только в отношении к усыновителям, а не к их родственникам. Практика, однако, иногда признает усыновленных наследниками детей усыновителя и обратно. Считая, в принципе, целесообразным полное уравнение усыновленного в правах и обязанностях с детьми усыновителя, мы все же думаем, что это может быть достигнуто только в законодательном порядке.
11. Наследниками по закону являются также лица, находившиеся на иждивении наследодателя (его "иждивенцы").
В число иждивенцев могут войти родственники умершего, не включенные в число наследников по закону (например, двоюродные братья и сестры, дед и бабка и т. д.), а также и не родственники.
По ст. 418 ГК в редакции, действовавшей до издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. "О наследниках по закону и по завещанию", для включения в число наследников по закону данного лица в качестве иждивенца требовалось, чтобы это лицо: 1) было нетрудоспособным и неимущим и 2) находилось на полном иждивении наследодателя не менее одного года до его смерти.
На основании ст. 1 Указа от 14 марта 1945 г. и ст. 418 ГК (в новой редакции) круг иждивенцев - наследников умершего - определяется иначе. Теперь для признания лица имеющим право быть наследником в качестве иждивенца требуется только, чтобы это лицо было: 1) нетрудоспособным и 2) состояло на иждивении умершего не менее одного года до его смерти. Таким образом, Указ от 14 марта 1945 г. (а также ст. 418 ГК в новой редакции) не требует, чтобы иждивенец был "неимущим" и находился на "полном" иждивении умершего.
Как указывается в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 19 мая 1945 г. по иску Анисимовой к Перовскому горфо, "новый закон о праве наследования не ставит обязательным условием для иждивенцев полное иждивение, совместное проживание и нуждаемость"[139]. Рост материального благосостояния трудящихся СССР, естественно, исключает возможность существования неимущих граждан. Но данное лицо может быть признано состоящим на иждивении наследодателя, если материальная помощь последнего являлась основным источником существования этого лица, оказывалась ему систематически.
Гражданка Силина предъявила в народном суде иск о признании ее наследницей в имуществе, оставшемся после смерти ее племянницы Креслин. Народный суд г. Москвы постановил признать Силину наследницей в имуществе Креслин. Московский городской суд решение народного суда оставил в силе. Но Судебная коллегия Верховного суда РСФСР решение народного суда и определение городского суда отменила и в иске Силиной отказала. По протесту Председателя Верховного суда СССР дело поступило на рассмотрение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР, которая признала, что определение Верховного суда РСФСР подлежит отмене на следующем основании. Материалами дела подтверждается заявление Силиной, что она с 1935 г. находилась на иждивении Креслин. Свидетель Горшков показал, что ему как бывшему мужу Креслин известны взаимоотношения Креслин с Силиной и он знает, что Креслин с 1935 г. систематически помогала своей тетке Силиной. Другая свидетельница, Хвицкая, знавшая Силину и Креслин в течение 10 лет, также удостоверила, что Креслин систематически оказывала Силиной денежную помощь. При наличии таких данных Судебная коллегия Верховного суда СССР признала неосновательным указание Судебной коллегии Верховного суда РСФСР, что Силина не находилась на иждивении Креслин (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР от 5 февраля 1942 г. по делу № 15)[140].
Примечания:
[136] Сборник постановлений
Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР, 1941 год. М., 1947,
стр. 114.
[137] Судебная практика
Верховного суда СССР, 1945. Вып. VIII (XXIV). М., 1947, стр. 26.
[138] Судебная практика
Верховного суда СССР, 1947. Вып. V (XXXIX). М., 1948, стр. 13–14.
[139] Судебная практика
Верховного суда СССР, 1945. Вып. VII (XXIII). М., 1946, стр. 19.
[140] Сборник постановлений
Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР, 1943 год. М., 1948,
стр. 264.
