Кулагин М.И. Избранные труды по акционерному и торговому праву
Необычайно привлекательной для капиталистов является также организация власти в акционерном обществе. Владея контрольным пакетом акций, они осуществляют, по сути дела, безраздельное господство в обществе, распоряжаются капиталами, во много раз превосходящими их собственный вклад в основной капитал компании. Теоретически контрольный пакет акций равен 51%. На практике же бывает достаточно иметь 10-15% капитала, чтобы полностью определять политику корпорации, состав органов управления. В гигантских же компаниях, где число участников определяется десятками, а то и сотнями тысяч, контрольный пакет акций нередко составляет всего лишь 1-2% общей величины акционерного капитала.
Следует подчеркнуть, что контролировать акционерную компанию можно и не будучи вообще собственником ее ценных бумаг. В настоящее время широкое распространение получила практика передачи управления ценными бумагами специальным отделам банков, инвестиционным компаниям или же руководящим органам самой корпорации. При этом в странах континентальной системы права используется договор поручительства, а в странах общего права - институт доверительной собственности.
Для акционерного общества характерно также отделение капитала-функции от капитала-собственности. Акционерам предоставляется возможность освободиться от забот по управлению производством, переложив их на плечи профессиональных управляющих, и сохранить за собой единственную <обязанность> - стричь купоны.
По законодательству большинства капиталистических стран только акционерным компаниям разрешается выпускать облигации и иные ценные бумаги. Тем самым укрепляется их положение на рынке капиталов, повышается их конкурентоспособность.
Нельзя игнорировать и такую особенность акционерных компаний, как возможность для их участников сохранять в тайне свое членство в акционерном обществе, а равно размер своего участия в имуществе данного общества. Недаром в ряде стран акционерные общества называются также анонимными. Анонимность власти обеспечивается выпуском предъявительских акций, голосованием по доверенности, чрезвычайно запутанной системой финансовых участий, когда даже в результате тщательного и длительного изучения деятельности акционерной компании нередко бывает невозможно выявить ее истинных хозяев. В результате происходит <дематериализация> эксплуататоров, рабочие и служащие не знают, кто же пользуется той прибылью, которую распределяет акционерная компания. Анонимность - большое благо для иностранного капитала, который проникает в страну под прикрытием национальных фирм и т.п.
Наконец, надо отметить, что в акционерной форме буржуазия открыла для себя в последние годы удобный инструмент социальной демагогии, способ насаждения иллюзий относительно возможности союза между трудом и капиталом. Во Франции, ФРГ и ряде других стран приняты законы, в силу которых трудящиеся получают бесплатно или на льготных условиях акции тех обществ, где они работают, а представители персонала включаются в состав органов контроля и управления акционерными обществами[71]. С формально-юридической точки зрения и рабочий, имеющий одну акцию, и капиталист, обладающий контрольным пакетом акций в 50 тыс. штук, выступают в равном качестве, как собственники ценных бумаг акционерного общества, его участники. Вот эту-то внешнюю <общность интересов> различных категорий акционеров буржуазные и ревизионистские идеологи и выдвигают в качестве антитезиса марксистского понятия классовой борьбы.
По мере того как акционерные общества превращались в основную разновидность торговых товариществ, изменялась трактовка их правовой природы и в законодательстве капиталистических стран, и в буржуазной цивилистической доктрине. Причем в англо-американском праве указанные вопросы вообще не рассматривались как проблема, заслуживающая сколь-нибудь пристального изучения. Акционерные общества традиционно трактовались в странах общего права как корпорации, т.е. как самостоятельные субъекты права. В силу исторических причин в странах континентальной системы права юридической природе акционерного общества всегда уделялось большое внимание.
Объединения капиталов, в том числе акционерные общества, появились как определенное развитие объединений лиц. Последние, в свою очередь, восходят к договору о совместной деятельности гражданского права.
Наиболее заметны следы исторического формирования института акционерного общества во французском праве. Как мы уже указывали, анонимное общество по французскому законодательству считается разновидностью торгового товарищества. Сам термин <товарищество> употребляется и во французском законодательстве, и в юридической литературе в двух значениях: во-первых, для обозначения одной из разновидностей договора - договора товарищества; во-вторых, товариществом именуют одну из форм юридического лица.
В первом значении товарищество фигурирует в ФГК. Часть 1 ст. 1832 ФГК гласит: <Товарищество является договором, в силу которого два или несколько лиц соглашаются сделать что-либо общим имуществом, имея в виду разделять выгоды или извлекать экономию, которая может из этого получиться>. Вплоть до введения в силу Закона от 4 января 1978 г. текст ФГК не содержал даже такого термина, как <юридическое лицо>. В настоящее время в соответствии с новой редакцией ст. 1842 ФГК любые товарищества, кроме негласных, пользуются правами юридического лица с момента их регистрации. Иными словами, любое товарищество (помимо негласного) одновременно признается и юридическим лицом, и договором. В течение всего ХIХ столетия во французской юридической доктрине по существу безраздельно господствовала договорная теория правовой природы акционерного общества. Она бралась объяснить образование акционерного общества и все вытекающие из этого факта последствия, исходя исключительно из идеи договора. Названная концепция соответствовала политике экономического либерализма, которой буржуазные государства придерживались в эпоху промышленного капитализма. Истоки этой теории лежат в работах известных юристов дореволюционной Франции Дома и Потье[72]. Она была полностью воспринята и составителями ФГК. Договорная концепция имела несомненные положительные последствия на практике. В частности, требования об отмене разрешительного порядка возникновения анонимных обществ обосновывались ссылками на свободу договора[73]. Из договорной теории товарищества далее следовало, что его участники сами, своей волей определяют отношения между собой, они вправе установить правила, отличные от правил, предусмотренных в законе, кроме нескольких норм публичного порядка, содержащихся в ФГК.
Однако договорная теория помимо явных преимуществ вскоре обнаружила столь же явные практические недостатки. Так, всякий договор предполагает по крайней мере двух участников. Однако во Франции существуют акционерные товарищества одного лица, например государственные акционерные товарищества (так называемые на-циональные общества). Закон от 11 июля 1985 г. разрешил создание товарищества с ограниченной ответственностью с одним участником. Поскольку абсурдно именовать такую форму ведения индивидуально-хозяйственной деятельности обществом, товариществом, указанный нормативный акт использует для ее обозначения выражение <индивидуальное предприятие с ограниченной ответственностью>. Появление образований такого рода прямо противоречит легальной трактовке товарищества в качестве договора. Вот почему в ст. 1832 ФГК была включена важная новелла. Согласно ч. 2 этой статьи <в случаях, предусмотренных законом, товарищество может быть образовано односторонним волеизъявлением лица>.
Из признания акционерного общества договором вытекает также, что его устав может быть изменен лишь по единодушному решению всех участников, ибо согласно ч. 2 ст. 1134 ФГК соглашение может быть отменено лишь по взаимному согласию сторон. Такой вывод полностью игнорирует факт возникновения юридического лица. Кроме того, он противоречит интересам руководителей акционерных компаний, поскольку то или иное положение устава было бы попросту невозможно изменить. Законодатель в интересах крупных акционеров пошел на замену этого положения. Законами от 22 ноября 1913 г. и от 1 мая 1930 г. предусматривалось, что любое положение устава могло быть изменено решением чрезвычайного собрания акционеров[74].
Острой критике была подвергнута договорная трактовка подписки на акции[75].
Противники договорной теории убедительно доказывали, что нельзя рассматривать участника акционерного общества как сторону в договоре. <Тот, кто покупает акцию на бирже с тем, чтобы через несколько недель продать ее, иногда даже не зная, каков предмет деятельности общества, акционером которого он стал, не может серьезно рассматриваться как участник, договаривающийся с другими участниками>[76].
Единственной санкцией за пороки образования акционерной компании договорное право признавало объявление этой компании недействительной со всеми вытекающими из этого последствиями. Во французской юридической литературе указывалось, что нелогично объявлять акционерное общество со многими сотнями участников недействительным только на том основании, что один из акционеров приобрел бумаги общества под влиянием обмана. Вначале судебная практика, а затем и законодательство ограничили возможности признания акционерной компании недействительной.
Значительные (хотя и не столь очевидные) неудобства договорная теория создала в области управления и контроля акционерного общества. Согласно положениям ранее действовавшего Закона о торговых товариществах 1867 г. управление делами анонимного общества осуществлялось одним или несколькими администраторами, избранными акционерами из своего числа на определенный срок. Администраторы считались поверенными акционеров со всеми вытекающими отсюда последствиями. В частности, объем их прав свободно определялся участниками акционерного общества и оговаривался в уставе компании. На практике управление акционерным обществом стало осуществляться администраторами коллективно, а исполнение принятых ими решений передавалось одному или нескольким администраторам или третьему лицу, не являвшемуся участником товарищества. Судебная практика признала, что указанные лица являются поверенными администраторов. Таким образом, полномочия принадлежали им в силу двойной делегации. Такая трактовка природы прав администраторов как вытекающих из договора поручения противоречила интересам третьих лиц, с которыми общество вступало в правоотношения, так как сделки, совершенные администраторами за пределами полномочий, делегированных акционерами, не связывали само общество.
Развитие французского акционерного законодательства и в еще большей степени - судебной практики характеризуется отказом от договорной концепции прав администраторов.
Так, права президента административного совета по общему руководству акционерным обществом были признаны Законом от 16 ноября 1940 г. Новое понимание природы полномочий органов управления и организации анонимного общества было со всей силой подчеркнуто в важном определении Кассационного суда от 4 июня 1946 г. <Анонимное общество, - говорится в определении, - является обществом, органы которого находятся по отношению друг к другу в определенной соподчиненности и в котором управление осуществляется советом, избранным общим собранием; следовательно, общее собрание не вправе посягать на прерогативы административного совета>[77].
Стало быть, объем прав административного совета и президента - генерального директора не зависит от воли участников акционерного общества, содержание этих правомочий устанавливается законодательством. Закон 1966 г. закрепил эту эволюцию. Ограничения прав административного совета или его президента, содержащиеся в уставе акционерного общества, не могут противопоставляться третьим лицам (ч. 3 ст. 98 и ч.4 ст. 113 Закона о торговых товариществах 1966 г.).
Бессилие договорной теории ответить на столь ожесточенную критику породило теоретические поиски. С течением времени господствующее положение в вопросе правовой природы акционерной компании завоевало учение институционализма. С наибольшей обстоятельностью оно было развернуто в работах М. Ориу. В настоящее время ее придерживается подавляющая часть французских юристов.
В соответствии с утверждениями сторонников теории институционализма человеческое общество выступает как мозаичное сочетание различного рода институций: партий, профсоюзов, государства, торговых товариществ и т.п. <Институция, - по утверждению М. Ориу, - это идея дела или предприятия, осуществляемая или длящаяся юридически в социальной среде; для реализации этой идеи организуется власть, предоставляющая ей органы; с другой стороны, между членами социальной группы, заинтересованными в осуществлении идеи, возникают проявления общности, руководимые органами власти и регулируемые правилами процедуры>[78].
Иными словами, под институцией понимается любое объединение, продолжительное во времени и имеющее внутреннюю организацию и собственную цель[78]. Но под это определение попадает не только акционерное общество, но и любое иное юридическое лицо. Поэтому, когда французские юристы называют акционерную компанию институцией, они не раскрывают специфическую природу компании, а лишь акцентируют внимание на том, что акционерное общество суть организация, обладающая определенной целью и органами, действующими в интересах достижения этой цели. Не случайно для большинства французских авторов термин <институция> равнозначен термину <юридическое лицо>[79].
Иногда говорят об усилении институционного характера акционерного общества, имея в виду тенденцию к увеличению числа императивных норм, регулирующих организацию и функционирование акционерной компании, к ограничению договорной свободы[80]. Несмотря на эту тенденцию, акционеры сохраняют за собой значительную свободу в определении внутренней жизни общества[81]. Объем этой свободы изменяется в зависимости от вида акционерного общества, а также от того, идет ли речь о создании общества или же о его функционировании[82]. Во французской юридической литературе институционная теория критикуется главным образом за то, что она игнорирует юридический акт (договор или одностороннюю сделку), на основе которого и создается любое товарищество. Не только закон, но и указанный акт определяют правовой статус товарищества[83].
Институционная теория чрезвычайно расплывчата. Она смешивает такие различные понятия, как <товарищество>, <юридическое лицо>, <организация>. Сторонники этой теории не отвечают на вопрос: чем же юридическое лицо как институция отличается от других социальных образований, признаваемых институциями? Тем более они обходят стороной вопрос о том, в чьих интересах создается и действует юридическое лицо, каков его людской субстрат.
Некоторые авторы постарались в своих исследованиях дать содержательные определения понятиям <товарищество> и <акционерное общество>. Так, известный юрист Ж. Рипер усматривал в акционерном обществе прежде всего механизм аккумуляции капиталов[84]. Действительно, акционерные компании выступают как важнейшая правовая форма централизации капитала. Но в современном буржуазном обществе социально-экономические функции акционерного общества этим не исчерпываются. В последнее время во французском правоведении появилось несколько работ, в которых юридическую природу акционерного общества пытаются объяснить через уже упоминавшуюся нами категорию предприятия. Автор одной из них Ж. Пэлюссо основной теоретический вывод своего исследования вынес в его заголовок: <Анонимное общество: Юридическая техника организации предприятия>[85]. Долгое время, по мнению этого автора, анонимное общество рассматривалось как организация капиталистов, как коллективный капиталист, который эксплуатирует предприятие подобно физическому лицу. Механизм анонимного общества был предназначен для того, чтобы регулировать отношения между отдельными акционерами, а также для того, чтобы формировать и выражать вовне коллективную волю собственников акционерного капитала. Положение меняется. Товарищество становится совокупностью юридических правил, техники, приемов, предназначенных для того, чтобы юридически организовать и регламентировать жизнь экономического организма - предприятия. Товарищество, по мнению Пэлюссо, является также юридическим способом концентрации предприятий. Анонимное общество постепенно приспосабливается к нуждам предприятия. <Предприятие, - продолжает автор указанной диссертации, - не ограничивается тем, что обращает себе на пользу технику организации общества, оно идет гораздо дальше и устанавливает верховенство своего собственного интереса над интересами акционеров>[85].
К сходным выводам пришел и другой французский юрист - М. Деспакс. Он утверждает, что коллектив акционеров из полновластного хозяина предприятия превратился в его слугу. Предприятие диктует свою волю, навязывает свои цели как акционерам, т.е. предпринимателям, так и наемным работникам[86]. Что же представляет собой в этом случае цель предприятия? В соответствии с известной теорией юридического лица - конструкцией целевого имущества - она определяется характером самого имущества предприятия. Но и в буржуазной, и в советской юридической литературе концепция целевого имущества была подвергнута уничтожающей критике. Совершенно справедливо подчеркивалось, что не вещи используют людей для своих целей, а, наоборот, люди пользуются и распоряжаются вещами, исходя из своих интересов и целей[86]. Деспакс и сам понимает, насколько уязвимой является теория целевого имущества. Поэтому автономию интереса предприятия он пытается обосновать тем, что интересы и цель предприятия формируются не только акционерами, но и трудящимися, работающими на предприятии, а также его клиентами. Таким образом, предприятие под пером М. Деспакса превращается из места столкновения классовых интересов в место их согласования. Как справедливо обращал внимание советский юрист Л.Я. Гинзбург, стремление <устранить всякий классовый подход при рассмотрении правовых вопросов организации предприятия> - основная тенденция труда Деспакса[87].
Примечания:
[71] См. 5 этой главы.
[72] Pothier R. Traité
élémentaire du contrat de société. P., 174.
[73] Noirel J. La société
anonyme devant la jurisprudence moderne. P., 1958. Р. 11.
[74] Жюллио де ла Морандьер объясняет
такой поворот в законодательстве <невозможностью учитывать, как это делалось
ранее, лишь индивидуальные интересы каждого отдельного участника договора;
пришлось выдвинуть на первый план преследуемую всеми ими общую цель -
подлежащий удовлетворению коллективный интерес, дело, для осуществления
которого товарищество образовано>. (Жюллио де ла Морандьер Л. Гражданское
право Франции. Т. 3. М., 1961. С. 297-298).
[75] Однако по другим причинам и,
быть может, не во всех случаях столь убедительно.
[76] Lagarde G. Cours de droit
commercial. P., 1960. Р. 182.
[77] Civ. 4 juin 1946. S. 1947. I.
153. Note Barby.
[78] <Институт, по Ренару, - это
всякое длительное существование какого-либо объединения людей, какой-либо
общественной организации> (цит. по: История политических учений. М., 1960.
С. 846). Критический анализ теорий институционализма в праве содержится
в кн.: Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология. М., 1971. С.
263-271; Левин Д.И. Современная буржуазная наука государственного
права. М., 1960. С. 151-202.
[78] <Институт, по Ренару, - это
всякое длительное существование какого-либо объединения людей, какой-либо
общественной организации> (цит. по: История политических учений. М., 1960.
С. 846). Критический анализ теорий институционализма в праве содержится
в кн.: Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология. М., 1971. С.
263-271; Левин Д.И. Современная буржуазная наука государственного
права. М., 1960. С. 151-202.
[79] Guyenot J. Cours de droit
commercial. P., 1968. Р. 385.
[80] Dalsace A. Op cit. Р.
22-23; Guyenot J. Op. cit. Р. 489.
[81] Revue internationale de droit
comparé. 1957. № 1. Р. 270.
[82] Sortais J.-P.
Société anonyme // Répertoire des société.
T. II. P., 1971. № 108.
[83] Mercadal M., Janin M.
Sociétés commerciales, 1985-1986. 16-e ed. P., 1985. Р.
19.
[84] Riuert G. Traité:
P., 1980, № 678.
[85] Ibid. Р. 6.
[85] Ibid. Р. 6.
[86] См.: Братусь С.Н. Юридические
лица в советском гражданском праве. С. 81.
[86] См.: Братусь С.Н. Юридические
лица в советском гражданском праве. С. 81.
[87] См.: Советское государство и
право. 1960. № 3. С. 156.
