Кулагин М.И. Избранные труды по акционерному и торговому праву
Развитие рыночных отношений, научно-технический прогресс привели и к существенным изменениям в системе объектов права собственности. Во-первых, появляются новые виды имущества. Например, с появлением возможности трансплантации органов и тканей одного человека другому западная юридическая доктрина стала признавать эти органы и ткани в качестве специфического объекта права собственности[384]. Важным объектом права собственности становится различного рода информация, в том числе та, что хранится в памяти электронно-вычислительных машин. Во-вторых, центр тяжести правового регулирования собственности переместился с недвижимого имущества на движимое (различные ценные бумаги, права требования и т.п.). Как заметил Р. Саватье, <юридико-технические абстракции потеснили телесные вещи>[385]. В-третьих, объектом права собственности все чаще выступают не отдельные вещи или права, а их совокупности, объединенные хозяйственным или иным назначением. В частности, во многих западных странах в качестве объекта права собственности рассматривается предприятие. В понятие предприятия входят: материальные элементы (здания, сооружения, оборудование, сырье, товарные запасы, полуфабрикаты, кассовая наличность); нематериальные элементы - права и обязанности (в том числе права на изобретения, товарные знаки, промышленные образцы, требования об уплате денежных сумм и т.п.), а также фактические отношения предприятия со своими контрагентами, важнейшими из которых являются шансы или клиентелла, т.е. наличие постоянных клиентов у предприятия, перспективы его развития. Предприятие в качестве определенного единого комплекса материальных и нематериальных элементов обособлено в имуществе коммерсанта и как таковое может выступать как предмет соглашений о продаже, залоге, а равно переходить по наследству.
Увеличение числа ограничений права собственности, расщепление его на частичные права, существующие самостоятельно, превращение бестелесных прав в распространенный объект собственности со всей очевидностью демонстрируют устарелость и неприемлемость трактовки содержания права собственности как совокупности прав по владению, пользованию и распоряжению. Совершенно ясно, что пользование, понимаемое как право на извлечение из вещи полезных свойств, применительно к ценным бумагам (векселю, чеку, акции и др.) абсолютно лишено всякого смысла. Чек, например, представляет собой имущественную ценность, а право собственности на него имеет оправдание лишь потому, что по этому документу можно потребовать от банка выплаты указанной в нем денежной суммы. Иначе говоря, право пользования реализуется здесь через право требования, т.е. распоряжения.
Современные западные юристы критически относятся к известной еще римскому праву триаде правомочий собственника. Их попытки дать новую расшифровку содержания права собственности идут по трем направлениям. Ряд авторов из Италии, Франции, ФРГ стараются сформулировать краткое определение, подчеркнув в нем <существенное ядро> права собственности. Так, по мнению итальянских юристов С. Пульятти и Ф. Бартоломеи, собственность охватывает только два правомочия: пользование и распоряжение. При этом С. Пульятти считает распоряжение <крайним пределом> правомочия пользования, т.е. сводит право собственности исключительно к праву пользования[386]. К этому же направлению примыкают авторы, которые отстаивают более или менее традиционные взгляды на институт права собственности. Так, немецкий исследователь Т. Хесс ограничивается тем, что к римской триаде правомочий собственника добавляет еще одно правомочие - управление[387].
В соответствии с воззрениями других западных юристов единого определения права собственности дать невозможно. Необходимо различать понятия собственности в отдельных отраслях права, а именно: в конституционном, гражданском, хозяйственном[388]. При этом конституционно-правовое понятие собственности трактуется как совокупность гарантий, которые предоставляются собственности государством. Сама же собственность, по убеждению ряда западных авторов, должна охватывать любые частные права, имеющие имущественный характер, в том числе вещные, обязательственные, права членства[389]. Цивилистические определения собственности обычно отождествляются с соответствующими определениями собственности, содержащимися в гражданских кодексах (с теми оговорками, что гражданско-правовые полномочия собственника <социально связаны> и что это определение не должно распространяться на сферу промышленности и торговли). Что же касается собственности в хозяйственно-правовом смысле, то один из видных представителей хозяйственно-правовой доктрины ФРГ отождествляет ее со всем строем частноправовых отношений, имеющих отношение к предприятию[390].
Авторы из стран общего права пытаются дать универсальное определение собственности путем составления своего рода каталога правомочий собственника. Один из них, англичанин А. Оноре, предложил определение права собственности, в которое входят следующие 11 элементов:
1) право владения, понимаемое как исключительный физический контроль над вещью или как право исключительного ее использования;
2) право пользования или личного использования вещи, когда оно не включает два последующих правомочия;
3) право управления, т.е. право решать, как и кем может быть использована вещь;
4) право на доход, т.е. на те блага, которые дает реализация двух предыдущих полномочий;
5) право на отчуждение, потребление, трату по своему усмотрению, изменение или уничтожение вещи;
6) гарантия от экспроприации или право на безопасность;
7) право передавать вещь;
8) бессрочность;
9) запрещение использовать вещь во вред другим;
10) возможность отобрания вещи в уплату долга;
11) остаточный характер, т.е. существование правил, обеспечивающих восстановление нарушенного правомочия.
Конкретное право собственности может охватывать лишь некоторые из указанных элементов. Следовательно, на одно и то же имущество может существовать несколько прав собственности[391].
Некоторые западные авторы, разделяя в целом взгляды А. Оноре, вносят в определение собственности отдельные уточнения. Так, американский юрист Л. Беккер считает, что правом собственности могут быть названы далеко не все из вышеназванных правомочий. По его мнению, наиболее фундаментальным является право на отчуждение, которое (взятое изолированно или в сочетании с другими элементами) можно рассматривать в качестве права собственности. Кроме того, к собственности он относит право на владение, пользование, доход при условии, что каждое из этих правомочий является бессрочным или к тому же гарантировано от экспроприации. Наконец, к праву собственности можно отнести и любое сочетание элементов, указанных Оноре, если в это право входит хотя бы одно из первых пяти правомочий, содержащихся в приведенном перечне прав собственника. По подсчетам Беккера, возможно существование около 1500 вариантов права собственности. Это количество многократно возрастает, если в определении собственности учитывать и цели соответствующего права[392].
Развитие акционерной и государственной форм собственности, в которых власть крупных частных собственников реализуется не напрямую, а опосредованно, фактически приводящее к отстранению мелких и даже средних собственников от власти, повлекло за собой появление различных теорий, которые, искаженно истолковывая это явление, либо стремятся теоретически обосновать <перерождение> капиталистической собственности, либо доказывают абсолютную бесполезность этой категории вообще. Но и в том и в другом случае западные авторы приходят к одинаковому выводу: изменение режима собственности в крупных акционерных обществах и в результате развития государственного сектора экономики государственное руководство хозяйственной жизнью в корне преобразуют саму капиталистическую собственность.
Проблема собственности и власти в акционерных обществах является поэтому одной из самых острых проблем. Большая часть теорий развития экономики и всего западного общества в целом обосновывается ссылками на процессы, происходящие в связи с распространением и развитием акционерной формы, и процессы, протекающие внутри акционерных компаний. Два явления привлекли в этой связи пристальное внимание западных исследователей. Во-первых, распространение акций среди довольно значительной части населения стран Запада и, во-вторых, отделение функций управления хозяйственной деятельностью от собственности на капитал. Сама постановка вопроса об отделении от собственника управленческих функций связана с распространением акционерных обществ. <Промышленные акционерные общества, - подчеркивал Р. Гильфердинг, - приносят с собой в качестве своего принципа то, что для индивидуального предприятия является только случайностью, - освобождение промышленного капиталиста от функции промышленного предпринимателя>[393].
Западные исследователи оценивают этот процесс как свидетельство того, что в акционерных обществах собственники капитала (акционеры) утрачивают власть, а всей ее полнотой располагают лица, управляющие делами акционерной компании, которые являются наемными служащими этой компании. Таким образом, в недрах акционерных обществ произошел исторический поворот, который по своему значению соизмерим с революцией. И этот переворот, эта революция управляющих коренным образом преобразовала основы капиталистического хозяйства и общества. Впервые принципиальные положения теории <революции управляющих> были сформулированы американцами Берли и Минсом в книге <Современная корпорация и частная собственность>. По утверждению этих авторов, номинальные собственники крупнейших корпораций, т.е. акционеры, все больше утрачивают свои права по контролю за делами корпораций и в конце концов вообще перестают располагать какой-либо контролирующей властью над собственностью[394].
Идеи Берли и Минса были подхвачены и развиты в трудах многих западных авторов, в том числе Дж. Бернхайма, Ж. Рипера, Дж. Гэлб-рэйта и других[395].
Власть, следовательно, перешла из рук собственника к профессиональным управляющим. Именно управляющие совершают все сделки от имени общества, принимают и увольняют рабочих и служащих, организуют производство, т.е. осуществляют те функции, которые вплоть до недавнего времени выполнял владелец капитала. Но управляющие не являются, как правило, собственниками значительной доли акционерного капитала. Исходя из этого, западные юристы и социологи заключают, что власть управляющих - это <власть без собственности>.
Механизм акционерной компании лишает рядовых акционеров возможности влиять на управление делами компании, ибо решения в собраниях акционеров принимаются простым или квалифицированным большинством голосов, а их число находится в прямой зависимости от количества акций, которыми располагает участник акционерного общества. У крупных акционеров имеется множество способов, при помощи которых они могут навязать корпорации принятие выгодных им решений. Они очень часто используют в своих интересах голоса рядовых акционеров, которые аккумулируются в руках руководителей общества посредством выдачи на их имя соответствующих доверенностей или назначения их в качестве доверительных собственников ценных бумаг. В результате руководители акционерного общества сосредотачивают у себя огромную голосующую силу. Фактически мелкие акционеры обладают лишь одним реальным правомочием - правом на получение дохода по акции в форме объявленного дивиденда. Власть держателей контрольного пакета акций не следует понимать как возможность осуществления ими повседневного текущего управления акционерным обществом. Их власть проявляется главным образом в праве контроля и наблюдения за органами управления компаний, в праве по своему усмотрению назначать и смещать управляющих. Реформы акционерного права, проведенные в 1965 г. в ФРГ, в 1966 г. во Франции, в 1965 г. в Англии, свидетельствуют, что законодательство усилило контроль за деятельностью органов управления со стороны акционеров, повысило требования к качеству, объему и достоверности информации, представляемой участникам акционерного общества. Воспользоваться этим могут лишь крупные акционеры. Прежде всего через контрольные, наблюдательные правомочия реализуется теперь власть акционеров в компании, что, конечно, не исключает и других форм ее проявления.
Большое воздействие на действующее законодательство западных стран и договорную практику оказывают теории, суть которых сводится к следующему. Распределение акций и иных ценных бумаг среди широких слов населения превращает их в собственников капитала. С юридической точки зрения владелец контрольного пакета акций и рабочий, у которого имеется всего лишь несколько акций, находятся в совершенно одинаковом положении. Они являются акционерами, собственниками основного капитала. Во-первых, наделение лица хотя бы мелкой собственностью вызывает у него <чувство собственника>, а последнее свяжет его со всем комплексом собственности, включая и крупную собственность. Во-вторых, с помощью рабочих акций работника можно заинтересовать в добросовестном, качественном труде, в росте производительности труда, в увеличении прибылей компании. Доход по акции колеблется в зависимости от величины распределяемой прибыли. Благодаря рабочим акциям устанавливается прямая зависимость между состоянием дел компании и величиной дохода рабочего-акционера. В-третьих, распространение акций среди работников дает компании дополнительный источник финансирования.
Законодательство развитых западных стран содействует компаниям в распространении акций и иных ценных бумаг среди своих рабочих и служащих и даже обязывает их к этому. В частности, во Франции законодательные попытки внедрить в практику рабочие акции предпринимаются с 1917 г. Однако вплоть до конца 60-х годов они не имели сколь-нибудь значительного успеха. Ордонанс от 17 августа 1967 г. обязал все частные предприятия с числом работников свыше ста создать специальные резервы или фонды участия трудящихся в результатах развития производства. Эти резервы образуются за счет прибыли предприятия. Средства названных резервов используются для выпуска акций и облигаций, распределяемых среди рабочих и служащих предприятия. Акционерным обществам разрешено предоставлять своим работникам право подписки или покупки акций общества. А Закон от 24 октября 1980 г. ввел обязательное бесплатное распространение определенной части акций среди работников, занятых на предприятиях акционерного общества.
В ФРГ с 1959 г. законодатель разрешил акционерным компаниям приобретение собственных акций для последующего их распределения среди своих работников по льготному курсу. Акционерный закон 1965 г. регламентировал выпуск подобных акций. Денационализация ряда государственных предприятий в ФРГ (<Прейссаг>, <Фольксваген>) сопровождалась выпуском мелких, <народных> акций. Использовались и другие формы установления зависимости доходов рабочих и служащих от уровня доходности предприятий, на которых они трудятся[396].
Социальная цель рабочих акций отражается на их правовом режиме. Законодательство, как правило, ограничивает размер участия каждого и всех работников в основном капитале компании сравнительно небольшой величиной. Среди работников распределяются не просто акции, а ценные бумаги того общества, где они трудятся. Размер участия каждого работника зависит от таких критериев, как получаемая им заработная плата, производственный стаж, занимаемое служебное положение. Иными словами, распределение акций носит по отношению к заработной плате дополнительный, производный характер. Наконец, в большей или меньшей степени ограничивается возможность отчуждения работником своих акций.
§ 3. Договор
Договор в западном законодательстве, судебной практике и доктрине традиционно определяется как соглашение двух или более лиц, посредством которого устанавливаются определенные права и обязанности[397]. Согласно классической концепции договора в английском праве он представляет собой обещание или одностороннее волеизъявление лица, исполнение которого обеспечивается правом[398]. Однако современное англо-американское право отказалось от такой трактовки и в настоящее время определяет договор так же, как и право западноевропейских континентальных стран.
<Договор, - гласит ст. 1-201 Единообразного торгового кодекса США, - это правовое обязательство в целом, вытекающее из соглашения сторон в соответствии с настоящим Законом и иными подлежащими применению нормами права>. Наиболее последовательного взгляда на договор как на соглашение придерживается американская юриспруденция. В Юридическом словаре Блэка, настольной книге каждого американского юриста, договор расшифровывается как <соглашение между двумя или несколькими лицами, которое порождает обязанность делать или не делать что-либо>[399]. Таким образом, во всех странах Запада договор рассматривается прежде всего как соглашение. Договор является институтом, без которого невозможно функционирование хозяйственной системы в целом. <...Один товаровладелец лишь по воле другого, следовательно, каждый из них лишь при посредстве одного общего им обоим волевого акта может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный. Следовательно, они должны признавать друг в друге частных собственников. Это юридическое отношение, формой которого является договор, - все равно, закреплен ли он законом или нет, есть волевое отношение, в котором отражается экономическое отношение>[399]. Стало быть, основная функция договора, определяющая его сущность и социальную ценность, в условиях западного общества заключается в том, что это инструмент организации и функционирования товарного обмена. Обмен предполагает формальное равенство участников и признание за ними свободы поведения. Право западных стран закрепило эти экономические императивы в принципах юридического равенства сторон в договоре, свободы договора и обязательности договора для его участников. При этом законодатель исходил из постулата, что участники хозяйственной жизни самостоятельно определяют содержание своих отношений друг с другом. Указанное начало, именуемое автономией воли, длительное время господствовало в доктрине и законодательстве западных стран. Монополизация капитала и производства коренным образом изменила структуру рыночного хозяйства. Игнорировать всевластие крупных предприятий на рынке стало невозможным и потому, что это противоречило бы сохранению самого хозяйства, основанного на частной собственности на основные средства производства.
Примечания:
[384] The Sale of Human Body
parts // Michigan Law Rev., Ann Arbor. 1972. V. 71. № 8. Р. 1182-1264.
[385] Саватье Р. Теория обязательств.
М., 1972. С. 53.
[386] Pugliatti S. Il transferimento
dell situazioni soggettive. Milano, 1964; Bartolomei F. Contri-buto
ad und teoria del precedimento ablatorio. Milano, 1962.
[387] Hess T. Op. cit. S. 146.
[388] Rittner F. Unternehmensver
fassung und Eigentum // Geschaftsrecht und Unternehmens-recht. Berlin
(West), 1973. S. 381.
[389] Подробнее об этих концепциях
см.: Лазар Ян. Собственность в буржуазной правовой теории. М.,
1985. С. 54-55.
[390] См. там же. С. 49-50, 56-57.
[391] Honoré
A.M. Ownership // Oxford Essays in Jurisprudence. Oxford, 1961. P.
107-147.
[392] Becker L. Property Rights.
Philosophical Foundations. L., 1977. P. 20-21.
[393] Гильфердинг Р.
Финансовый капитал. М., 1959. С. 147.
[394] Berle A., Means C.
The Modern Corporation and Private Property. N.Y., 1934. Р. 351.
[395] Ripert G. Traité
élémentaire de droit commercial. Р., 1954. Р. 393; Гэлбрэйт
Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969; Он же. Экономические
теории и цели общества. М., 1979. С. 70.
[396] Подробнее об этом см.:
Лазар Ян. Собственность в буржуазной правовой теории. С. 113-116.
[397] См. ст. 1101 ФГК; ст. 1254 ГК
Испании; ст. 1321 ГК Италии.
[398] См.: Халфина Р.О. Договор
в английском праве. М., 1959. С. 102-105.
[399] Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. Т. 23. С. 94.
[399] Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. Т. 23. С. 94.
