Кулагин М.И. Избранные труды по акционерному и торговому праву
Трактовка собственности как абсолютного права имела в научной литературе и другой аспект. Некоторые западные авторы утверждали, что собственность есть абсолютное господство лица над вещью, т.е. это отношение лица к вещи. Например, известные французские цивилисты Обри и Ро подчеркивали: <Вещные права являются теми, которые создают непосредственную и прямую связь между вещью и лицом>[365]. Однако большинство юристов считали и считают, что собственность - это отношения между людьми, где праву собственника вещи противостоит обязанность всех и каждого воздерживаться от воздействия на вещь[366]. И до сих пор в западной юридической литературе встречаются работы, в которых отстаивается мысль об абсолютном характере права собственности. Например, немецкий юрист Т. Хасс утверждает, что только то право, которое предоставляет неограниченное господство над вещью, включая бессрочные правомочия по владению, пользованию, распоряжению и управлению вещью, является собственностью. Все прочие права на вещь собственностью быть не могут[367].
Однако уже право XIX столетия знало различные ограничения права собственника. Такие ограничения были предусмотрены в самих определениях собственности, которые содержались в гражданских кодификациях.
Особенно много этих ограничений было установлено в отношении права собственности на землю. Согласно первоначальной формуле этого института собственник земельного участка является также собственником соответствующих недр, а равно и воздушного пространства (ст. 552 ФГК, 905 ГГУ). Вместе с тем эти права ограничиваются либо в интересах соседних участков, либо в публичных интересах. В соответствии с 905 ГГУ собственник земельного участка не может воспретить воздействие на участок на такой глубине или на такой высоте, что устранение его не представляет для него интереса. Кроме того, собственник обязан терпеть нежелательные воздействия на его участок газа, пара, дыма, копоти, тепла, шума, сотрясения и т.п., если они не превосходят обычных с учетом местных условий пределов ( 906 ГГУ). Еще более значительные ограничения земельной собственности устанавливались Швейцарским гражданским уложением. Так, в силу 691 этого акта <каждый собственник недвижимости обязан дозволять прокладку водопроводов, труб для орошения, газовых и тому подобных, равно как электрических, воздушных или подземных проводов, за предварительное полное возмещение причиненных этим убытков, поскольку прокладка без использования его участка не может быть произведена совсем или лишь с чрезмерными затратами>.
Постепенно законодательство западных стран, по сути, лишило собственника земли возможности по своему усмотрению добывать наиболее ценные полезные ископаемые. В частности, по законодательству Франции, ФРГ, Японии для разведки и добычи полезных ископаемых требуется специальное разрешение компетентного государственного органа. В ряде стран некоторые полезные ископаемые вообще были объявлены собственностью государства и, следовательно, владелец земельного участка не вправе претендовать на получение компенсации за их добычу. Так, в Японии Основной закон о ядерной энергии от 19 декабря 1955 г. закрепил за государством право собственности на ядерные материалы. Исходя из требований охраны окружающей среды, соблюдения определенного режима водопользования, в законодательстве стран Запада вводится множество ограничений в осуществление собственником земельного участка той или иной хозяйственной деятельности, которая может иметь неблагоприятные экологические последствия.
Развитие городов сопровождается разработкой специального нормативного регулирования вопросов отвода земельных участков для строительства. В законодательных актах закрепляются определенные технико-экономические требования к сооружаемым постройкам. Законы в ряде случаев ограничивают права владельцев недвижимости по отношению к нанимателям жилых и торговых помещений. Государство осуществляет контроль за использованием земли, и оно может давать обязательные для собственника указания по землепользованию. В некоторых странах за государством признается право выкупа земли в случае ненадлежащего ее использования или когда она не используется вообще. Возможность изъятия земельного участка в публичных интересах с выплатой компенсации владельцу признается во всех западных государствах[368].
Такое явное несоответствие между теоретическими положениями об абсолютном характере собственности и фактическим положением дел заставляет западных авторов делать оговорку, что <право свободного использования, извлечения выгоды и распоряжения в настоящий момент имеет не более чем историческое значение>[369]. Некоторые западные исследователи возвращаются к истокам гражданского законодательства и на основе толкования, в частности, ст. 544 ФГК делают вывод о том, что ее текст не дает оснований для трактовки собственности в качестве абсолютного права. Они отмечают также, что и в течение всего прошлого столетия государственные ограничения, регламентация отношений собственности имели широкие масштабы[370].
Умножение различного рода ограничений права собственности в странах Запада отражает, как отмечает венгерский юрист Эрши, <движение от принципа неограниченной природы к принципу ограниченной природы> права собственности[371]. Собственность перестала быть абсолютной, ее содержание определяется ныне в законе.
Потребность дать приемлемое объяснение указанным процессам породила в западном правоведении активные теоретические поиски новых конструкций права собственности. Пожалуй, самой распространенной из них является концепция собственности как социальной функции. Авторы теории социальной функции права (Конт, Дюги и др.) утверждали, что у субъектов нет прав, они обязаны подчиняться социальным нормам, выполнять возложенные на них социальные функции[372].
Теория социальной функции права, наверное, как ни одна другая, была с энтузиазмом воспринята западным законодателем. Согласно п. 2 ст. 14 Основного закона ФРГ от 23 мая 1949 г. <собственность обязывает. Пользование ею должно одновременно служить общему благу>. Эта статья почти дословно воспроизводит положения, содержащиеся в ст. 153 Веймарской Конституции. Конституция Испании 1978 г. также оговаривает, что социальная функция права собственности ограничивает его содержание в соответствии с законом (ч. 2 ст. 33). В Конституции Греции 1975 г. после провозглашения государственной защиты собственности подчеркивается, что <право собственности... не может, однако, осуществляться в ущерб общественным интересам> (ч. 1 ст. 17). Но, по-видимому, самым развернутым определением собственности в духе теории социальных функций отличается Конституция Итальянской Республики 1947 г. <Частная собственность, - гласит ч. 2 ст. 42, - признается и гарантируется законом, который определяет способы ее приобретения и границы ее действия с целью обеспечить ее социальную функцию и сделать ее доступной для всех>.
<Ограничения собственности, - заключает Эрши, анализируя действующее право современных западных государств, - становится неотъемлемым элементом содержания собственности>[373]. Однако характер этих ограничений, их объем существенно различаются в зависимости от объекта права собственности. Итальянский юрист Ф. Лукарелли называет рассматриваемый процесс <индивидуализацией> правовых режимов собственности, способов ее приобретения и охраны, исходя из различий в функциях и социальном назначении того или иного имущества[374]. В результате появляются весьма различные по своему содержанию институты права собственности. Скажем, право собственности на землю существенно отличается от права собственности на патент. Происходит также вычленение из того или иного имущества отдельных его полезных свойств и конструирование в форме права собственности особых, исключительных правомочий в отношении каждого из этих свойств или каждой ценности.
Самым наглядным примером может послужить эволюция права собственности на землю. Как отмечалось выше, первоначально оно охватывало недра и воздушное пространство над земельным участком. Однако постепенно из этой поземельной собственности произошло вычленение права на разведку и добычу полезных ископаемых (всех или некоторых), права на водные ресурсы, движущую силу воды и т.д. В последние десятилетия эта тенденция к дифференциации права собственности на землю получила дальнейшее развитие. Отношения земельной собственности регламентируются различно в зависимости от назначения земельного участка, его местонахождения.
Индивидуализация правового режима собственности производится и в зависимости от размеров собственности, а также субъекта права собственности. Иногда западные государства вынуждены проводить мероприятия, направленные на защиту мелкой и средней собственности. Например, ст. 44 Конституции Итальянской Республики 1947 г. декларирует государственную поддержку мелкой и средней собственности на землю. Особое внимание в последнее время западный законодатель уделяет регламентации государственной собственности. В рамках государственной собственности выделяется так называемая публичная собственность. К последней обычно относят территориальные и некоторые иные воды, морские берега, наиболее ценные полезные ископаемые и т.п. Указанные объекты являются исключительной собственностью государства, они не могут быть предметом гражданского оборота[375]. Считается, что публичная собственность может быть использована только на общее благо. Вся остальная собственность государства с соблюдением установленного порядка может быть отчуждена. Ее эксплуатация, как правило, осуществляется юридическими лицами с использованием режима частного права.
Развитие в странах Запада государственной предпринимательской деятельности породило сложную теоретическую проблему - определение юридической природы правомочий государственных предприятий на закрепленное за ними имущество.
В соответствии с одной из самых распространенных точек зрения предприятию принадлежит право собственности на соответствующие имущественные ценности. Так, во французской юридической литературе преобладает мнение, что имущество публичного предприятия является собственностью именно этого предприятия[376]. В Англии суд в деле <Тамлин против Ханнафорд> в 1948 г. прямо подчеркнул, что публичная корпорация <сама себе хозяин>, а <ее имущество - это не государственное имущество>[377]. Однако такая трактовка имущественных прав государственного предприятия не соответствует реальному положению вещей. Дело в том, что объем правомочий государственного предприятия на закрепленное за ним имущество, порядок его реализации существенно отличаются от режима обычной частной собственности. Государственные предприятия не могут уклониться от использования выделенного им имущества или же изменить характер его использования. Они вправе распоряжаться по своему усмотрению обычно лишь готовой продукцией и оборотным капиталом. Государство не только определяет особый статус этого имущества в нормативных актах, уставах государственных организаций, но нередко оно дает конкретные указания по поводу судьбы наиболее ценного имущества, находящегося в руках публичного предприятия. Признание предприятия собственником соответствующего имущества прямо противоречит и тексту конституций ряда западных стран, называющих в числе объектов государственной собственности и имущество публичных предприятий[378]. Поскольку в континентальных странах право собственности рассматривается как право наибольшего господства над вещью, то здесь в принципе исключается существование двух собственников на одно и то же имущество. Названное противоречие юристы из этих стран пытаются решить путем применения конструкций расщепленной (в том числе доверительной) собственности. Некоторые западные исследователи предлагают использовать для объяснения природы правомочий государственных предприятий на закрепленное за ними имущество такие известные частному праву институты, как узуфрукт или аренда[379]. Однако с помощью указанных конструкций крайне трудно оправдать весьма широкие возможности государственных предприятий по распоряжению своей готовой продукцией и некоторыми своими активами.
Большинство западных авторов предпочитает вообще оставлять этот теоретический вопрос открытым, концентрируя свое внимание на выяснении особенностей режима той или иной категории государственного имущества.
Конечно, дифференциация правового режима собственности не сводится только к различиям в содержании тех правомочий, которыми располагает собственник. Она затрагивает также различия в способах возникновения, в средствах защиты той или иной разновидности собственности. Например, право государственной собственности может возникнуть в силу национализации. Законодатель в западных странах в последнее время стремится подробно урегулировать условия проведения национализации, разрешить в нормативном порядке проблему объема и способов выплаты компенсации за национализируемое имущество. Закон, как правило, требует, чтобы изъятие частного имущества по акту национализации производилось только в общественных, публичных интересах, а собственнику выплачивалась полная или, по крайней мере, справедливая компенсация до или после изъятия имущества.
В законодательстве стран континентальной Западной Европы предусматривается все больше ситуаций, когда собственник может быть принудительно лишен своей собственности. Основную часть из них нельзя квалифицировать как национализацию. Например, в патентном законодательстве оговаривается возможность принудительного выкупа патента у его владельца при определенных обстоятельствах[380]. При осуществлении аграрных реформ, землеустроительных и градостроительных мероприятий владельцы земельных участков могут быть полностью или частично лишены своей недвижимости. Так, в силу п. 3 ст. 24 Конституции Греции 1975 г. при создании какой-либо урбанизированной зоны и в целях ее эффективной урбанизации находящаяся в этой зоне частная собственность в обязательном порядке поступает в распоряжение соответствующих органов без компенсации. Национализацию от названных способов изъятия частной собственности отличают прежде всего масштаб и значимость изымаемого имущества, что оправдывает принятие высшими органами государственной власти страны специального акта (обычно закона), регламентирующего условия такого изъятия.
В странах романо-германского права наблюдается тенденция к <расщеплению> права собственности на один и тот же объект. Например, нанимателю жилого помещения по законодательству большинства этих стран предоставляется возможность возобновить договор найма. Он располагает также правом преимущественной покупки снимаемого помещения. Наконец, договор найма не прекращается в связи с тем, что собственность на жилое помещение переходит к новому лицу в результате продажи или наследования. Таким образом, правомочия нанимателя приобретают характер вещного права. В западной литературе это право иногда называют правом собственности. Иначе говоря, на один и тот же объект (жилое помещение) устанавливается два титула с исключительными правами (собственника и арендатора). Сходное право в ряде стран (например, во Франции) признается и за нанимателем недвижимости, которая используется в коммерческих целях. Это право закон квалифицирует как торговую собственность. В названных случаях происходит отказ от принципа неделимости права собственности. Собственность больше не дает всей полноты власти над вещью. Она превращается в <связку прав>[381]. Тенденция к <расщеплению> права собственности, которая дает о себе знать в странах континентальной Западной Европы и Японии, расценивается западными исследователями как триумф концепции расщепленной собственности общего права над континентальной концепцией права собственности[382].
Феодальная конструкция расщепленной собственности, допускающая существование нескольких различных титулов собственности на одно и то же имущество, оказалась очень удобной в современных условиях для оформления и теоретического оправдания растущих ограничений права собственности, а также процесса обособления функции производительного использования капитала от собственности на капитал, что характерно для развитого рыночного хозяйства. Конструкция расщепленной собственности в Англии не была отброшена буржуазной революцией. Верховным собственником земли в этой стране всегда признавался король. <В течение долгого времени, - отмечает В.А. Кикоть, - это был малозначительный пережиток средневековья, не мешавший настоящим частным собственникам земли осуществлять свои правомочия практически <абсолютным> образом. Но с усилением социально-экономических функций государства и особенно с переходом к ГМК этот титул <верховной собственности> монарха (государства) приобрел новое значение и стал играть... вполне современную роль. С этим правом <верховной собственности> ныне тесно связаны конкретные государственные правомочия по регулированию земельных отношений частных землевладельцев разного рода>[383]. Не случайно, что институт доверительной собственности, известный ранее только общему праву и предполагающий разделение правомочий собственника (доверительный собственник распоряжается, управляет имуществом, а бенефицианты присваивают доходы от этого имущества), получил признание в праве Японии и ряда стран Латинской Америки.
Примечания:
[365] Aubry Ch., Reau Ch. Cours
de droit civil franзais. Р., 1897.
[366] Windsheid. Lehrbuch
des Pandectenrechts. S. 101.
[367] Haas T.
Ist
[368] В конституциях западных государств
специально оговаривается возможность ограничения права частной собственности
в целях рациональной эксплуатации земли и <установления справедливых социальных
отношений>, <для общего блага>, в случаях, <оправданных общественной пользой
или социальными интересами>, <по мотивам общественной пользы> и т.п. (см.
ст. 44 Конституции Итальянской Республики 1947 г.; ст. 14, 15 Основного
закона Федеративной Республики Германии 1949 г.; ст. 33, 45, 46, 128 Конституции
Испании 1978 г.; ст. 17, 18, 24 Конституции Греции 1975 г.).
[369] Сакаэ Вагацума, Тору Ариидзуми.
Гражданское право Японии. Книга первая. М., 1983. С. 179.
[370] Derine R. Le droit de
propriété en France et en Belgique aux XX siиcle: Droit
adsolu et quasi illimité? Contribution а histoire du droit privй
moderne. Leopoldville, 1959. Р. 29-31.
[371] Eörsi
G. Comparative civil (private) law. Law types, law groupes, the roads
of legal de-velopment. Budapest, 1979. Р. 243.
[372] Duguit L. Les transformations
dénérales du droit civil depuis le Code Napoléon.
Р., 1912. Р. 165.
[373] Eцrsi G.
Op. cit. Р. 246.
[374] Lucarelli F. La
proprieta
[375] К числу объектов исключительной
собственности государства Конституция Испании 1978 г. относит морские
зоны, побережье, территориальные воды и природные ресурсы экономических
зон и континентального шельфа (ч. 2 ст. 132).
[376] См.: Государственно-монополистический
капитализм и буржуазное право. М., 1969. С. 8.
[377] Государственное регулирование
экономики в современном мире. М., 1971. С. 127.
[378] См. ст. 43 Конституции Итальянской
Республики 1947 г.; ч. 2. ст. 128 и ст. 132 Конституции Испании 1978 г.
[379] См.: Зайцев В.М. Правовое
положение государственных предприятий в Мексике: Авто-реф. канд. дис.
М., 1984. С. 13-15.
[380] См.: Богатых Е.А., Левченко
В.И. Патентное право капиталистических и развивающихся государств.
М., 1978. С. 157-158.
[381] Friedman W. Law in Changing
Society. L., 1959. Р. 66-70.
[382] Подробнее об этом см.: Eörsi
G. Op. cit. Р. 247.
[383] Кикоть В. А. Указ.соч.
С. 46.
