Кулагин М.И. Избранные труды по акционерному и торговому праву
Более логичной, хотя бы с формально-юридической точки зрения, является позиция западноевропейского антитрестовского права. Концепция его была сформулирована в резолюции XXVI конференции Межпарламентского союза в Лондоне в 1930 г. В ней говорилось: <Картели, тресты и другие аналогичные объединения представляют собой естественное явление в экономической жизни, в отношении которого невозможно занять полностью негативную позицию. Учитывая, однако, что такие объединения могут оказывать вредное воздействие как на общественные интересы, так и на интересы государства, их необходимо контролировать. Этот контроль не должен принимать форму такого вмешательства в экономическую жизнь, которая могла бы затронуть ее нормальное развитие. Он должен лишь быть контролем над возможными злоупотреблениями и предотвращать такие злоупотребления>[203].
В настоящее время антитрестовское право во всех развитых капиталистических странах предусматривает систему контроля за концентрацией капитала, которая на практике в подавляющем большинстве случаев сводится к контролю за концентрацией акционерных обществ. Цель этой системы заключается, естественно, не в том, чтобы запретить операции по концентрации. Нередко буржуазное государство, наоборот, стимулирует слияния, объединения национальных компаний для усиления их конкурентоспособности на мировом рынке. Основная ее задача - воспрепятствовать <чрезмерной> концентрации, <поскольку ее негативные последствия в экономическом и социальном плане превосходят ее положительный эффект>[204]. Сама концентрация понимается обычно как <приобретение в собственность имущества или акций компании, влекущее за собой установление контроля за ее руководством и деятельностью>[205].
Контроль распространяется лишь на те операции, когда в них участвуют или в результате их проведения образуются предприятия, размер которых или доля которых на национальном рынке превосходят пределы, установленные антитрестовским законодательством. Так, например, в соответствии с Законом ФРГ 1973 г. он должен осуществляться в случае слияния предприятий, если на них работает свыше 10 тыс. человек, или их оборот превышает 500 млн марок, или в результате концентрации предприятие сможет контролировать не менее 20% какого-либо рынка. В Англии по Закону 1965 г. под контроль подпадали слияния компаний при возникновении <монопольных условий>, когда по крайней мере одна треть товаров определенного вида, которые продавались в Соединенном Королевстве или в существенной его части, поставлялись одним лицом или одному лицу, либо сумма приобретенных активов была больше 30 млн ф.ст. Французский Закон от 19 июля 1978 г. предусматривает два различных количественных показателя для установления контроля над концентрацией предприятий: при осуществлении вертикальной и при проведении горизонтальной концентрации. В первом случае предприятия, участвующие в операции, должны контролировать не менее 40% национального рынка соответствующих товаров или услуг. Во втором - достаточно, чтобы в операции принимало участие предприятие, в руках которого находится не менее 25% национального рынка соответствующих товаров или услуг. В США по Закону от 30 сентября 1976 г., дополнившему ст. 7 Закона Клейтона, контроль за концентрацией имеет место, когда активы приобретаемого предприятия или сумма его годового оборота больше 100 млн долл. Вместе с тем суд или Федеральная торговая комиссия вправе потребовать проведения контроля над любой операцией по концентрации, если она, по их мнению, способна нанести ущерб эффективной конкуренции.
Осуществление контроля за концентрацией возлагается на специальные органы: Комиссию по конкуренции (Франция), Федеральное картельное управление (ФРГ), Комиссию по монополиям (Англия), Федеральную торговую комиссию (США). Однако окончательное решение вопроса о правомерности операции зависит в большинстве стран от усмотрения либо министра (экономики и финансов - во Франции, торговли - в Англии), либо суда (США). Функции указанных комиссий, как правило, ограничиваются дачей заключения о соответствии рассматриваемой операции закону и публичному интересу. Предприятия, участвующие в операции, должны заранее сообщить о ней в соответствующую комиссию. Во Франции такое уведомление является правом, а не обязанностью заинтересованного лица. Уведомление адресуется министру экономики и финансов в течение трех месяцев с момента заключения соглашения о концентрации.
В Англии и Франции выводы комиссии в известной мере ограничивают свободу министра оценивать правомерность концентрации. Если комиссия сочла операцию законной, то министр не может ее запретить. С другой стороны, министр полномочен разрешить осуществление операции, когда имело место отрицательное заключение комиссии. Согласно ст. 8 упомянутого французского закона министр экономики и финансов вправе запретить проведение операции или же изменить либо дополнить соглашение о концентрации. Наконец, он может принять любые меры, необходимые для обеспечения или восстановления <достаточной конкуренции>. В случае, когда операция уже была проведена, министр вправе потребовать восстановления положения, существовавшего до операции, например, обязать слившиеся компании разделить свои активы. За несоблюдение распоряжения министра на предприятие налагается штраф в размере до 5% от суммы его годового оборота. Сходные положения имеются в праве ФРГ и Англии.
На практике санкции за неправомерную концентрацию применяются крайне редко. Руководители компании предпочитают получить согласие на операцию от органа контроля до ее проведения или же последовать его рекомендациям. С учетом этого нельзя отрицать определенного регулирующего воздействия законов о контроле за концентрацией на организационно-правовую структуру современного капиталистического рынка.
Контроль за слияниями предусматривается и в ряде международных договоров, в частности в ст. 66 Договора об образовании Европейского объединения угля и стали от 18 апреля 1951 г. Согласно положениям этой статьи соглашения, предусматривающие слияние предприятий и ведущие к экономической концентрации, требуют предварительного одобрения верховного органа. Разрешение дается в тех случаях, когда предприятие не получает в результате операции возможности фиксировать цены, контролировать продукцию или препятствовать конкуренции и искусственно добиваться привилегированной позиции на рынке. Верховный орган может запретить такое слияние или даже издать приказ о разделе незаконно объединившихся компаний. Он наделен правом давать рекомендации предприятиям, занимающим <доминирующее положение> на рынке угля и стали; последними признаются предприятия, которые не испытывают <эффективной конкуренции в существенной части Общего рынка>. Если предприятие не следует рекомендациям, то верховный орган вправе своей властью установить продажные цены и условия торговли для такого предприятия, правда, лишь после консультации с правительством соответствующей страны. У верховного органа имеются и другие полномочия по регулированию производства угля и стали, особенно в условиях резкого падения их выпуска.
Антитрестовские статьи (85 и 86) занимают центральное место в Римском договоре об учреждении Европейского экономического сообщества. Согласно ст. 85, объявляются несовместимыми с целями Общего рынка и запрещенными <всякие соглашения между предпринимателями, всякие решения об объединении предприятий и всякая координированная деятельность, которые могут нанести ущерб торговле между государствами-членами и которые имеют своей целью или результатом воспрепятствовать, ограничить или нарушить свободу конкуренции внутри Общего рынка>. Однако ч. 3 этой же статьи делает из этого общего запрещения важное исключение. Органы ЕЭС имеют право признавать соглашения, которые формально подпадают под действие ч. 1 ст. 85, правомерными и действительными, если, по мнению этих органов, такие соглашения <способствуют улучшению производства или распределения продуктов или содействуют техническому или экономическому прогрессу>.
Следующая статья Римского договора запрещает злоупотребления предприятиям, занимающим доминирующее положение в Общем рынке или в его существенной части. Надо подчеркнуть, что данные положения Римского договора непосредственно применяются к предпринимателям, функционирующим на территории ЕЭС. Применение антитрестовских положений показывает, что руководители ЕЭС вовсе не хотят как-то ограничить процесс монополизации. Напротив, один из них, фон дер Грёбен, заявил, что <большие производственные единицы имеют огромное значение для общего промышленного развития и усиления позиций сообщества во всем мире, а поэтому Комиссия (имеется в виду Комиссия европейских сообществ. - М.К.) проводит политику их поддержки>. Более того, он заявил, что Комиссия ставит своей целью устранить в будущем все <искусственные помехи для экономически желательных слияний>[206].
§ 2. Реорганизация юридических лиц
Реорганизация юридических лиц является одной из правовых форм, в которую облекается процесс централизации производства и капитала в экономике буржуазных стран.
Особенно много слияний и поглощений имели место в 60-х и 70-х гг. В США за период с 1967 по 1971 г. ежегодно регистрировалось свыше 1710 слияний, что почти в 2 раза превышает темпы слияний перед <великим кризисом> 1929-1933 гг. В ФРГ среднегодовое число крупных и крупнейших слияний и поглощений увеличилось почти в 23 раза - с 23 (за период 1958-1962 гг.) до 522 (за период 1976-1978 гг.). В течение 60‑х гг. в Англии было зарегистрировано 8,2 тыс. слияний, а в Японии - более 9 тыс. И в этих двух странах отмечался процесс ускорения реорганизаций юридических лиц, значительный рост слияний и объединений компаний. Только за два года (с 1970 по 1971 г.) общее число слияний во всех развитых капиталистических странах оказалось равным их количеству за все предшествующее десятилетие[207].
Характерная особенность последней волны слияний в развитых капиталистических странах заключается в том, что она захватывает не только мелкие и средние, но и крупные, гигантские компании. Примерами такого рода изобилует юридическая литература и периодика на Западе. Сошлемся лишь на один из них, получивший широкую огласку. Известный западногерманский концерн <Фольксваген> выкупил у другого автомобильного гиганта - <Даймлер-Бенц> одну из его фирм - <Ауто Унион>, затем приобрел контрольный пакет акций крупного производителя автомобилей - акционерного общества <НСУ моторенверке АГ>, а вслед за этим произвел слияние обеих дочерних компаний в одну - <Ауди НСУ Ауто Унион АГ>.
Как мы отмечали в предыдущем параграфе, слияния в <верхнем эшелоне> корпораций контролируются государством с точки зрения их соответствия антитрестовскому законодательству. Наиболее распространенными в течение длительного времени являлись горизонтальные и вертикальные объединения капиталов. В первом случае происходит слияние компаний, функционирующих в рамках одной отрасли экономики, во втором - объединяются фирмы, осуществляющие взаимодополняющую деятельность. Антитрестовское законодательство обычно отрицательно относится к горизонтальной централизации, вертикальную допускает с определенными оговорками.
Но в конце 60-х гг. появилась и приобрела заметный размах новая форма централизации капитала, которую нельзя отнести к названным выше двум формам. Речь идет о слиянии или поглощении компаний, которые действуют совершенно в различных сферах экономики. Например, американская нефтяная корпорация <Галф ойл> присоединяет к себе крупнейший в мире цирк. Другая американская компания - <Текстрон> - до середины 50-х гг. занималась только выпуском текстильной продукции, но в последующие десять лет она поглотила более 50 компаний и тем самым приобрела контроль над 178 заводами, выпускающими более 70 видов товаров: от военных вертолетов до кормов для домашней птицы. Диверсификация хозяйственной деятельности стала отличительной чертой стратегии развития крупных компаний. Диверсификация позволяет обществам получать устойчивую прибыль, даже если произойдет падение спроса на отдельные виды выпускаемой ими продукции, так как доходы от другой хозяйственной деятельности перекроют убытки. Диверсификация выгодна также крупным компаниям и по другим причинам - до сих пор антитрестовское законодательство не спешит с установлением контроля за созданием таких компаний-конгломератов.
Новая форма централизации капитала со всей ясностью обнаружила отказ буржуазного права от принципа специальной правоспособности юридического лица. Как известно, в силу этого принципа юридическое лицо может иметь не любые, а лишь определенные гражданские права и обязанности, соответствующие его цели или предмету деятельности. Поскольку цель юридического лица закрепляется в его уставе, то и его правоспособность именуется уставной. Тенденция к расширению объема правоспособности юридических лиц наблюдается в капиталистических странах уже с конца XIX в. <Принцип неограниченной правоспособности, - как верно подчеркивает С.Н. Братусь, - продукт развитого капиталистического оборота, вполне соответствующий стремлению монополий подчинить своему влиянию самые разнообразные отрасли народного хозяйства и обеспечить себе возможность переброски капиталов из одной области хозяйства в другую>[208].
Однако эта тенденция в силу особенностей исторического развития отдельных капиталистических стран не получила в законодательстве одинакового закрепления. Только в Швейцарском гражданском кодексе прямо установлено, что юридическое лицо обладает неограниченной правоспособностью (ст. 53). В праве других капиталистических стран правоспособность юридических лиц формально не столь широка. Но независимо от позиции законодателя акционерные общества во всех развитых капиталистических странах пользуются на практике неограниченной правоспособностью. Законодательство и судебная практика вынуждены учитывать сложившееся положение вещей.
Так, в странах ЕЭС в результате принятия Советом министров Общего рынка Директивы 1968 г. были внесены существенные изменения в регламентацию вопроса правоспособности акционерных обществ и товариществ с ограниченной ответственностью. Директива установила, что сделки, совершенные органами управления этих торговых товариществ, связывают указанные товарищества, даже если они выходят за рамки уставной деятельности. Исключение делается для случаев, когда контрагент знал или должен был знать, что сделка является внеуставной. Правда, недобросовестность контрагента доказать весьма трудно, ибо сами по себе регистрация компании и публикация устава не являются доказательством того, что он знал или должен был знать о цели деятельности компании, с которой он вступает в договорные отношения.
С целью защиты кредиторов товариществ буржуазное право отказалось от соблюдения принципа публичности торговой регистрации, по которому все сведения, включенные в торговый реестр, предполагаются известными любому лицу, покуда не доказано обратное. Конечно, указанная новелла не перечеркивает понятия специальной правоспособности юридического лица, однако во многих отношениях это понятие теряет свое практическое значение. По существу, совершение неуставной сделки сейчас влечет за собой лишь возможность поставить вопрос о привлечении к имущественной ответственности руководителя, совершившего такую сделку, но не влияет на действительность самой этой сделки. В Англии и в США расширение специальной правоспособности юридических лиц привело к кризису доктрины ultra vires[209]. Согласно этой доктрине действия юридического лица, выходящие за пределы его правоспособности, очерченной в меморандуме, рассматриваются как действия тех директоров, которые совершили эти действия или дали разрешение на производство этих действий. Внеуставная сделка, следовательно, должна порождать права и обязанности у лица, ее совершившего, а не у компании, от имени которой действовало лицо. Английские суды постепенно ограничивали применение этой доктрины, а изменение английского права под воздействием директив ЕЭС привело к почти полному отказу от использования ее в первоначальном виде.
Судебные органы США также признают за предпринимательскими корпорациями возможность заниматься любой деятельностью, <разумно способствующей достижению их целей>. Но даже если суд и признает, что договор был совершен корпорацией с превышением предоставленных ей прав, это не означает во всех случаях признания его недействительным для самой корпорации. В соответствии с установившейся судебной практикой, если такой договор исполнен обеими сторонами, то он признается действительным. Как правило, действительными суды считают и те договоры, которые исполнены только одной стороной. И лишь когда договор ultra vires не исполнен ни одной из сторон, суды отказывают в удовлетворении исков, основанных на таком договоре. Не применяется доктрина ultra vires и к случаям причинения вреда третьим лицам руководителями корпорации. Корпорация признается ответственной за вред, причиненный ее должностными лицами при исполнении ими своих служебных обязанностей, даже если вредоносные действия были совершены за рамками правоспособности, предоставленной корпорации.
На практике принцип специальной правоспособности обходят различными путями. Обычно предмет деятельности, цели юридического лица формулируются в уставе настолько широко, что самые разнообразные виды деятельности, весьма отдаленные от основной цели компании, могут быть подведены под уставную. Тем более что в уставах, как правило, оговаривается, что помимо основных целей компания может заниматься любой деятельностью, которая <разумно содействует достижению перечисленных в уставе целей>.
Примечания:
[203] Цит. по: Competition, Cartels
and their Regulation. Р. 59.
[204] См.: Lamy commercial. Droit
de la concurrence. Droit de la distribution. Droit de la con-sommation.
P., 1982. Р. 494.
[205] Plaisant R., Lassier J.,
Epstein J. Le controle des concentrations en France. La loi № 17-806
du 19 juillet 1978 // Recueil Dalloz. № 17. 3 mai 1978. Р. 102.
[206] Common Market Law Review. 1965.
№ 2. Р. 141.
[207] См.: Ланин Б.Е. Цит.
соч. С. 21.
[208] Гражданское и торговое право
капиталистических стран. М., 1949. С. 81.
[209] Com. 7 déc. 1966 // Recueil
Dalloz. 1966. Р. 113.
