Мейер Д.И. Русское гражданское право
Наконец, по третьему воззрению, опека представляет аналогию договора – это поручение, возлагаемое на опекуна со стороны опекаемого, блюсти его интересы, откуда вытекает и ответственность опекуна пред опекаемым по достижении им совершеннолетия. Но это только аналогия, а настоящего договора тут нет, потому что опекаемый не в состоянии заключить его. Это воззрение на опеку предложено Пухтой и объясняется его желанием дать место учению об опеке в системе гражданского права и его нежеланием допустить, чтобы опека была признана заменой родительской власти. Отношения между родителями и детьми представляются Пухте до того возвышенными, что исключают всякий эквивалент. Однако не проще ли вместо всего этого признать, что само государство уполномочивает опекуна заботиться об интересах опекаемого. С другой стороны, нет необходимости выводить ответственность опекуна перед опекаемым из поручения, будто бы возложенного им на опекуна; она может быть объяснена независимо от такого поручения, которого и нет на самом деле. Притом и ответственность опекуна составляет только одну сторону опеки, а не характеристику целого учреждения.
С нашей точки зрения на предмет гражданского права, нет особого затруднения дать место опеке в системе этого права настолько, насколько мы относим к нему все семейные права: насколько она касается имущественных отношений, опека может занять место в системе гражданского права. Но по ее существу, по отношению к государству, конечно, современным понятиям удовлетворяет только признание опеки учреждением государственным, так что имущественная сторона тут составляет нечто второстепенное. В особенности резко государственное значение опеки высказывается в нашем юридическом быту: правительство, безусловно, считает себя вправе вмешиваться во все дела частных лиц, если этим путем надеется достигнуть их благосостояния.
Опека распадается на два вида – опеку собственно и попечительство. Для уяснения различия между ними нужно обратиться к римскому праву, так как оно имело влияние на наше законодательство об опеке. Именно распадение этого учреждения на два вида есть плод римского права, различающего tutela и cura, хотя юридические отношения, возникающие по опеке, установление и прекращение ее определяются в действующем законодательстве уже под влиянием современных воззрений на опеку как на государственное учреждение. Известно, что по понятиям малоразвитого общества призрение нуждающихся составляет не задачу самого государства, а религиозную обязанность отдельных лиц. Поэтому очень естественно, что при таком состоянии общества духовенство как представитель его религиозных интересов занимается удовлетворением этой потребности общества. Так же точно и у нас, по введении христианства, до самых времен Петра Великого, делами по опеке ведало духовенство, а оно, как известно, во всех делах своих руководствовалось преимущественно определениями греко-римского права.
Нераздельно с этим влиянием духовенства на опекунские дела существовала опека, основанная на крепости родственного союза: часто лицо, не имевшее родителей, получало призрение от родственников, которые заботились о самом сироте и о делах его, и не возникало речи об особом учреждении, которое удовлетворяло бы потребности призрения. Вероятно, только когда совсем некому было оказать призрение малолетнему, духовенство принимало участие в его положении. Тем не менее в источниках церковного права сохранились определения греко-римского права об опеке и попечительстве; отчасти они получили место и в светском законодательстве. Но и в литературе римского права различие между опекой и попечительством, между cura и tutela, долгое время не было надлежащим образом сознаваемо. Объясняли, например, различие между ними таким образом, что опека относится к лицу опекаемого, а попечительство – к его имуществу: tutor personae datur, curator rei. Но и по римскому праву попечительство не всегда относится имуществу, например, назначается попечительство над сумасшедшим; но он нуждается не в одном попечении об его имуществе, а и в личном призрении. Еще менее это различие применяется к нашему законодательству, в котором представляются даже случаи, что опека относится исключительно к имуществу, а вовсе не к опекаемому. Например, в случае раздела наследства, оно, при известных условиях, берется в опеку, а между тем эта опека нисколько не касается лица наследника[1344]. Только новейшей наукой разъяснено для римского права различие между опекой и попечительством. Оно сводится к тому, что опекун представляет личность опекаемого; попечитель же только дополняет собой эту личность, так что опекун действует за опекаемого, а попечитель только поддерживает последнего советами. Это различие между опекой и попечительством применяется и к нашему праву; можно сказать даже, что здесь оно высказывается еще резче: лицо, по неразвитию своему или по другим каким-либо обстоятельствам нуждающееся в представительстве, получает опекуна; лицо, нуждающееся не в представительстве, но только в советах при действиях более важных, получает попечителя. Этим объясняется, почему учреждается именно опека, а не попечительство, когда опека относится только к имуществу, а не касается лица: тут собственник имущества совершенно устраняется от него, и нужна замена личности собственника, нужно представительство его; попечительство же всегда предполагает деятельность самого лица, состоящего под попечительством.
Виды опеки и поводы к ее учреждению
§ 57. Известно, что римское право различает три вида опеки: завещательную, законную и правительственную (tutela testamentaria, legitima, dativa). Различие между ними сводится к способу назначения опекуна. По римскому праву, отец может в духовном завещании назначить опекуна остающимся малолетним детям; если же отец не назначит опекуна, то в опеку вступают агнаты, так как они могут быть наследниками после малолетнего члена своего рода, а римское право руководится мыслью, что где представляется выгода наследства, там должно лежать и его бремя. Наконец, если нет агнатов или они по законному основанию уклоняются от опеки, то вступается само государство и назначает опекуна. Определения эти сами по себе совершенно естественны: кому же лучше, как не отцу, избрать опекуна остающимся сиротам; а если нет распоряжения отца, то кому же ближе, как не родственнику, быть опекуном малолетнего? Поэтому и наше законодательство подобным образом регламентирует, что родители могут в завещании назначить опекуна своим малолетним детям; если нет назначения по завещанию, то опека предоставляется переживающему родителю малолетнего, следовательно по смерти отца – матери, по смерти матери – отцу, так что родители являются как бы законными опекунами; а когда нет у малолетнего ни отца ни матери или они уклоняются от опеки, то правительство через посредство опекунского ведомства назначает опекуна[1345].
И вот на основании этих положений законодательства иногда и в нашем праве воспроизводят различие между опекой завещательной, законной и правительственной. Но, в сущности, у нас одна только опека – правительственная. В этом легко убедиться, если обратить внимание на то, что у нас опекун как по завещанию, так и по закону не иначе является опекун, как по утверждении в этом звании правительством, тогда как по римскому праву нет надобности в этом. Но ни назначение опекуна по духовному завещанию, ни законное право на звание опекуна у нас не безусловно обязательны для опекунского ведомства. Конечно, без достаточного основания опекунское ведомство не устранит от опеки лицо, назначенное по завещанию, или родителя малолетнего. Но все-таки существенно для опекуна утверждение его правительством, а это утверждение не обусловливается завещательным назначением родителя малолетнего или каким-нибудь определением закона, так что практически нет разницы, назначает ли опекунское ведомство опекуна непосредственно по своему избранию, или оно руководствуется при этом определением завещания или закона. Можно сказать даже, что определения законодательства только предупреждают распоряжения опекунского ведомства: и без всякого указания со стороны закона опекунское ведомство, конечно, назначило бы опекуном лицо, указанное в завещании, или родителя, подобно тому, как и теперь оно, независимо от определения какого-либо закона, всегда старается назначить опекуном к малолетнему кого-либо из его родственников. Таким образом, различие римского права между опекой завещательной, законной и правительственной хотя и отзывается в нашем законодательстве, но не порождает различных видов опеки.
Самое обычное основание к назначению опеки – это малолетство лица, у которого есть имущество[1346]. Малолетство лица само по себе не составляет еще повода к учреждению опеки, а служит оно к тому поводом при том условии, и только при том, что у малолетнего есть имущество. Таким образом, хотя и живы родители малолетнего, но как скоро у него есть имущество, учреждается опека; чаще всего тогда именно родители и назначаются опекунами. В практике, однако же, как мы сказали прежде, при жизни родителей опека над имуществом малолетнего учреждается лишь тогда, когда имущество оказывается значительным, а при незначительности его имущества родители фактически управляют им без формального назначения опеки. Но когда у малолетнего нет имущества, родители содержат его, воспитывают, заботятся о нем, а опека не учреждается. И когда у малолетнего нет ни имущества ни родителей, опека все-таки почти никогда не учреждается, а малолетнему сироте оказывается призрение со стороны или общества, или какого-либо частного лица. Законодательство, правда, не представляет к тому основания: оно относит опеку не только к имуществу опекаемого, но и к его личности. И, казалось бы, при бедности малолетнего заботы о его личности тем существеннее. Но практика почти не дает примеров учреждения опеки над малолетними, когда у них нет имущества. Вероятно, потому, что заботы о личности опекаемого предполагают издержки из его имущества, а если его не оказывается, то для опекуна не существуют заботы и о личности. Тогда к чему опека?
Положение неимущего сироты вызывает на благодеяния, пожертвования, заботы о том, чтобы он обучился какому-нибудь ремеслу или другому занятию и тем мог впоследствии приобретать средства к своему содержанию, а вопрос об опеке как юридическом отношении тут совершенно обходится. Этим объясняется, почему на деле опека не имеет того обширного действия, которого можно бы ожидать: тысячи, даже десятки тысяч неимущих сирот не состоят под опекой. Но малолетство не составляет единственного основания для назначения опеки. Она учреждается и по другим основаниям: по умственной неспособности лица к гражданской деятельности[1347], по расточительности[1348], по безвестному отсутствию хозяина имущества[1349] и т. д. Так что малолетство лица – только самое обыкновенное основание опеки, которое связывает ее с учреждениями семейного союза. Однако по какому бы основанию ни была учреждена опека, она существует на одних и тех же началах: во всяком случае, опека есть представительство, а оно не зависит от повода к его учреждению. Поэтому и законодательство, собственно, определяет только опеку, учреждаемую по малолетству опекаемого; относительно же других случаев опеки определяет лишь повод, по которому она учреждается, и от кого зависит ее учреждение, а о началах, на каких она должна существовать, постановляет, что начала – те же, на каких существует опека над малолетними[1350].
Опекунские установления
§ 58. Дела по опекам ведутся отчасти особыми, так называемыми опекунскими установлениями, отчасти учреждениями, ведущими и другие дела лиц того или другого сословия: опеками по сословию потомственных дворян занимаются дворянские опеки, по сословию личных дворян (потомственных граждан, купцов, мещан и крестьян, живущих или владеющих недвижимой собственностью в пределах города. – А. Г.) – сиротские суды[1351]. Таким образом, опекунские установления в общем организованы по сословному началу. И организация эта совершенно уместна, потому что лица одного сословия более близки друг другу, нежели лица разных, а в деле призрения учет этого фактора пристрастия нисколько не предосудителен. В организации опекунских установлений такое начало сохранится, пока будут существовать сословия.
Однако же опекунские установления сами непосредственно не ведают опеками, а каждый раз по дошедшему до них уведомлению о необходимости опеки со стороны ли родственника малолетнего, какого-либо административного или судебного места и тому подобного, опекунские установления, для непосредственного ведения дел опеки, избирают из среды частных лиц особого опекуна[1352]. При этом, когда основанием опеки служит малолетство лица, опекунские ведомства, сообразно указаниям законодательства, прежде всего обращаются к духовному завещанию умершего родителя малолетнего; когда же нет никакого его распоряжения насчет лица опекуна – к родителю, остающемуся в живых, и затем уже к тому или другому лицу по своему усмотрению. Но в тех случаях, когда не малолетство лица или его умственное расстройство, а другое какое-либо обстоятельство служит поводом к учреждению опеки, опекунские ведомства избирают опекунов непосредственно по своему усмотрению из лиц, принадлежащих к сословию опекаемого.
Нередко, однако же, назначить опекуна бывает затруднительно, особенно лицам торгового сословия, дела которых часто запутаны. Да и вообще лица торгового сословия, занятые собственными торговыми делами, неохотно принимают на себя опеку, так что в сиротских судах обыкновенно ведутся списки всем лицам, которые могут быть опекунами, и эти лица по очереди назначаются опекунами, нередко против их воли. (Принудить к принятию звания опекуна опекунское учреждение имеет полное право, так как опекунство по нашему праву есть munus publicum; закон только некоторым перечисленным им лицам, например, аптекарям[1353], военнослужащим[1354] и другим предоставляет право отказаться от опекунства. –А. Г.) Затем законодательство, перечисляя лиц, которые по преимуществу назначаются опекунами, указывает и на лиц, которые не могут быть опекунами[1355]. Это лица, которые оказались неспособными управлять собственными имуществами или своими нравственными качествами, отношением к родителям малолетнего лица не обещают стать хорошими опекунами. Так, расточители, несостоятельные должники не могут быть назначены опекунами. Причина понятна: кто не умеет распорядиться своим имуществом, тот, конечно, еще менее сумеет распорядиться чужим. Точно так же не могут быть назначены опекунами лица, за которыми водятся грубые пороки, хотя бы они и не были оглашены судом, лица жестокого характера и лица, враждовавшие с родителями малолетнего, в чем бы ни обнаружилась эта вражда – в тяжбе или частной ссоре, потому что опека в иных случаях соединяется с известной властью, которую такие лица, пожалуй, употребят во зло.
Все эти лица устраняются от опеки не только в том смысле, что они не могут быть назначены опекунами, но и в том, что, уже будучи ими, они могут быть удалены от опеки. Например, какое-либо лицо назначается опекуном, но впоследствии за ним оказываются дурные поступки, жестокое обращение с опекаемым: опекунскому ведомству нет затруднения устранить такого опекуна. И точно так же основания, устраняющие от опеки, касаются не только сторонних лиц, но и тех, кто по указанию закона преимущественно назначаются опекунами. Положим, родитель малолетнего – горький пьяница: опекунское ведомство может отказать ему в опеке и назначить опекуном стороннее лицо. Притом практика не ограничивается непосредственными указаниями закона, какие лица нежелательны, а по возможности устраняет и других, не обещающих быть хорошими опекунами: назначение опекуна – дело административное, а в этом органам власти предоставляется некоторый произвол, так что они могут предпринять то, что, по их мнению, более сообразно цели закона, хотя бы на то и не было непосредственногов нем указания. Избрав опекуна, опекунское ведомство дает ему указ о принятии опеки над таким-то лицом или имуществом, и этим официальным актом открывается опека[1356]. Рассмотрим ее юридическое значение.
Юридические отношения, возникающие по опеке
§ 59. По поводу опеки возникают отношения опекуна – к опекаемому, сторонним лицам, другим опекунам, попечителю и к опекунскому ведомству.
Отношения опекуна к опекаемому представляются двоякими – личными и имущественными, разве что опека относится только к имуществу, а не к лицу опекаемого, например, опека над расточителем, над имуществом, подлежащим судебному разделу, и т. п. Личные отношения сводятся к праву опекуна на лицо опекаемого, т. е. опекуну принадлежит над опекаемым право власти, аналогичное праву родителей над детьми. Конечно, нет никакого сомнения, что право опекуна не имеет того значения, какое имеет родительская власть: но тем не менее несомненно, что опекаемый подвластен опекуну: опекун дает ему то или другое назначение, указывает место и образ жизни, изъявляет или не изъявляет согласие на его брак[1357], может подвергнуть наказанию и т. д. Довольно материала для права на лицо опекаемого, аналогичного родительской власти[1358]. И по этому-то сходству права опекуна с родительской властью естественно, что личные отношения опекуна к опекаемому представляют то же, что личные отношения между членами семейного союза, т. е. личные отношения опекуна к опекаемому определяются более нравственными законами, нежели юридическими. Законодательство же или только повторяет определения нравственного закона; например, определяет, что опекун должен учить опекаемого жизни умеренной и безмятежной, воспитывать его в правилах добронравия и удалении от злых примеров и т. п. Или дает и определения юридического характера, но чрезвычайно обширные, неопределенные: например, приготовить опекаемого к какому-либо званию, сообразно его состоянию; хотя и сообразно состоянию можно готовить опекаемого к тому, другому, десятому званию.
Однако же, как бы то ни было, прямая обязанность опекуна относительно личности опекаемого – все-таки дать ему воспитание. Идеалом же воспитания представляется всестороннее развитие физических и умственных сил, скрывающихся в человеке. И заботы опекуна должны быть направлены к тому, чтобы воспитание опекаемого по возможности приближалось к этому идеалу, разумеется, насколько позволяют материальные средства опекаемого, играющие при воспитании также очень важную роль. Но напрасно некоторые думают, что хотя бы доходов опекаемого было и недостаточно для хорошего воспитания, капитал его все-таки должен оставаться неприкосновенным: это воззрение основывается на грубом невежестве и не соображает, что образование – тот же капитал. Когда родитель является опекуном малолетнего, тогда, разумеется, право власти опекуна и его обязанности относительно личности опекаемого поглощаются правом власти родителя и остаются только права и обязанности опекуна относительно имущества опекаемого. Слияние в лице родителя и звания опекуна иногда понимают еще таким образом, что родитель уже не обязан собственными средствами содержать дитя, а вправе употреблять на содержание его имущество, принадлежащее самому дитяти. Но едва ли это воззрение справедливо: обязательство родителей давать содержание и воспитание детям нисколько не обусловливается тем, что дети не имели своего имущества, и не состоит ни в какой связи с назначением родителя опекуном.
Примечания:
[1344] Ст. 1317.
[1345] Ст. 226–231, 251.
[1346] Ст. 225, 251.
[1347] Ст. 376, 378.
[1348] У. пр. пр., cт. 150.
[1349] Ст. 1243.
[1350] Ст. 377.
[1351] Ст. 233–249, 332. По сословию крестьян, живущих в пределах сельских обществ, опекунскими установлениями являются сельские сходы. – В. у. м. Г.С. от 23 ноября 1892 г., ст. 3.
[1352] Ст. 250–254.
[1353] У. врач., cт. 557.
[1354] Св. в. п., кн.VII, cт. 929.
[1355] Ст. 256.
[1356] Ст. 266.
[1357] Но, конечно, это согласие опекуна может относиться лишь к девице, так как лицо мужского пола выходит из-под опеки прежде, чем приобретает право на вступление в брак, и становится под попечительство.
[1358] Ст. 6, 263, 265.
