Мейер Д.И. Русское гражданское право
Для займодавца еще и тот расчет придать займу вид поклажи, что при несостоятельности должника имущество, отданное ему на сохранение, выделяется из конкурсной массы и в целости выдается его собственнику (кредитору по сохранной расписке), тогда как займодавец (кредитор по заемному письму) получает удовлетворение, наряду с другими верителями, по соразмерности[1098]. И вот законодательство, если не надеется совершенно устранить замену займа поклажей, то старается по крайней мере ее затруднить[1099]. Далее, заботливость законодательства о поклаже объясняется тем, что в иных случаях договор этот заключается внезапно, как бы невольно, и нет возможности соблюсти все правила, установленные относительно поклажи: тогда, разумеется, контрагенты не могут сами определить свои отношения и приходится определить их законодательству, притом более или менее отступить от определений о поклаже, данных на случаи обыкновенные, не внезапные. Таков, например, случай, когда войска внезапно оставляют квартиры и, не имея возможности надлежащим образом распорядиться относительно своего имущества, должны оставить его на руках обывателей, хозяев домов, в которых они квартировали.
Сюда же относится случай, когда лицо вследствие какого-либо неожиданного несчастья, допустим, пожара, наводнения, засуетится, потеряет присутствие духа и раздает свои вещи тому-другому, первому встречному, вовсе не думая о юридических отношениях, в какие вступает, и тем менее имея возможность укрепить свою сделку каким-либо письменным актом. Наконец, законодательство побуждается к подробному определению договора поклажи случаями несостоятельности лица: у несостоятельного должника оказывается иногда имущество, отданное ему на сохранение, или его имущество находится на сохранении у другого лица, и законодательству приходится дать на эти случаи полные и точные определения, чтобы чужое имущество не пошло на удовлетворение верителей несостоятельного должника, но чтобы, с другой стороны, и его имущество, находящееся на сохранении у стороннего лица, не укрылось от верителей, чтобы они получили удовлетворение, если не полное, то по возможности большее.
Определения законодательства о поклаже касаются совершения договора, юридических отношений, из него вытекающих, и прекращения договора. Поклажа совершается письменно, порядком домашним, т. е. приниматель имущества на сохранение выдает отдавателю собственноручно написанную так называемую сохранную расписку, которая и составляет доказательство поклажи[1100]. Имущество, отдаваемое на сохранение, подробно описывается в акте поклажи, а если это деньги, то означается не только сумма, но и род монеты, т. е. бумажные ли это деньги или звонкая монета; если бумажные деньги, то какой цены и за какими номерами, а если звонкая монета, то какая именно – золотая или серебряная и какого достоинства, какого года чеканки[1101]. Законодательство желает этим устранить распоряжение деньгами со стороны принимателя и затруднить прикрытие займа поклажей. Но подробное описание денег, отдаваемых на сохранение, еще не дает достаточного ручательства за устранение распоряжения ими со стороны принимателя.
Что же может быть означено в звонкой монете? Год чеканки? Но в течение года чеканится много монет, и можно издержать одни и приобрести другие монеты того же года. Притом очень легко удовлетворить это требование законодательства и все-таки обойти закон: стоит только дать более общее обозначение деньгам, которое обеспечило бы принимателю возможность возвратить как бы именно те деньги, которые были ему отданы. Так обыкновенно и делается, когда поклажа совершается с задней мыслью, с мыслью прикрыть заем; бумажным деньгам нельзя дать общего обозначения, ибо каждый кредитный билет снабжен особым номером, и потому в акте поклажи обыкновенно означается, что деньги отданы на сохранение звонкой монетой, притом чеканки одного из последних годов, чтобы принимателю в случае крайности была возможность действительно представить такую звонкую монету. Можно бы еще для устранения употребления денег со стороны принимателя требовать их запечатания: как скоро печать, которой запечатаны деньги, находится в руках отдавателя, то приниматель уже не имеет возможности распоряжаться деньгами. Но законодательство не требует этого, а предоставляет на усмотрение отдавателя. Да едва ли это и помешает прикрытию займа поклажей.
Сохранная расписка не доставляет казне такого дохода, как заемное письмо. Вот почему, между прочим, как мы и сказали уже, прибегают к сохранной расписке для прикрытия займа поклажей, и это одна из причин, почему законодательство восстает против злоупотребления договором поклажи, и принимает меры, которые затрудняли бы возможность замены займа поклажей. Но само законодательство, не уверенное в успехе этих мер, как бы ожидает, что поклажа в смысле займа все-таки будет встречаться в действительности, и постановляет, что при обличении займа, прикрытого поклажей, займодавец при взыскании получает удовлетворение уже после компенсации всех других долгов, удостоверенных законным документом[1102]. В некоторых только случаях поклажа совершается словесно[1103]: 1) когда она заключается при каком-либо несчастном обстоятельстве, например, пожаре, наводнении; 2) при внезапном и скором выступлении войска в поход; 3) когда заключается по купеческому обычаю лицами торгового сословия. В торговом быту нередко случается, что купец привозит в город товар и, не находя ему сбыта, оставляет его на время у своего знакомого, без всякой расписки. Таков обычай торговый, и он нисколько не странен, потому что как скоро лицо оказывает только услугу (а поклажа действительно составляет услугу, потому что очень редко лицо, принимающее имущество на сохранение, рассчитывает на какое-либо за то вознаграждение. – А. Г.), то оно не согласится дать расписку, потому что требование ее показывает уже недоверие к принимателю. И законодательство уважает этот обычай.
Юридические отношения, возникающие по договору поклажи, на первом плане представляют обязательство принимателя беречь имущество, принятое им на сохранение. Приниматель обязан заботиться о нем наравне со своим собственным имуществом, так что мера внимания лица к собственным интересам (diligentia quam suis rebus) составляет и меру его ответственности как принимателя по договору поклажи[1104]. Нельзя требовать, чтобы лицо оказывало чужому имуществу более внимания, чем своему собственному, хотя, впрочем, в области морали принимается противное: мы признаем себя обязанными большим вниманием, когда приходится отвечать перед сторонним лицом, нежели когда отвечаем только перед собой. Поэтому нет для принимателя никакой ответственности, когда по какому-либо несчастному случаю вещи, отданные ему на сохранение, погибнут вместе с его собственными вещами. И мало того, законодательство настолько входит в интересы принимателя, что даже до некоторой степени эгоизм его признает законным: если имущество, принятое на сохранение, не иначе может быть спасено принимателем, как с потерей собственного имущества, то по определению законодательства для принимателя также нет ответственности за погибель чужого имущества. Законодательство признает справедливым смысл, выражающийся пословицей: «Своя рубашка – ближе к телу». Таким образом, если принимателю предстоит выбор пожертвовать своим имуществом или чужим, отданным ему на сохранение, он может безопасно пожертвовать чужим имуществом для сбережения своего. От принимателя тогда требуется, чтобы он немедленно заявил о гибели вещи и затем доказал на суде, что он не мог спасти имущество, отданное ему на сохранение, без утраты своего собственного[1105] ложно.
Сообразно обязанности принимателя хранить имущество, он приобретает право владения им: имущество поступает в его заведование. Но владение принимателя не есть владение самостоятельное, юридическое в техническом смысле этого слова, потому что, принимая имущество на сохранение, лицо отрекается от владения имуществом как своим. Поэтому, сколько бы ни было продолжительно владение на основании договора поклажи, ни в каком случае оно не может вести к приобретению права собственности по имуществу. Другое дело, когда настанет срок договору поклажи, для принимателя откроется обязательство возвратить имущество лицу, отдавшему его на сохранение, и имущество не будет возвращено. Тогда уже начнется владение юридическое, ибо невозвращением имущества в срок приниматель уже выражает намерение владеть им как своей собственностью, и как скоро хозяин имущества пропустит срок давности для предъявления иска, приниматель действительно сделается собственником имущества. Но право владения принимателя не сопровождается правом пользования имуществом[1106]. И нет надобности, чтобы имущество было отдано принимателю за замком или печатью: законное обязательство заменяет замок или печать.
Разумеется, в предупреждение самовольного пользования имуществом со стороны принимателя, лучше передавать его за замком или печатью; тем более что этим отдаватель уже явственно выразит свою волю, чтобы обязательство принимателя воздерживаться от пользования имуществом было соблюдено вполне. Возможно, однако же, такое пользование имуществом, которое делается невольно, без особенного желания, без особых мер со стороны принимателя. Например, отдаются на сохранение картины, статуи, и приниматель украшает ими свою квартиру, смотрит на них. Это будет также пользованием, но не имеющим никакого юридического значения. Точно так же приниматель имущества может пользоваться им, когда это явственно предоставлено ему отдавателем. Действительно, бывает, что лицо, отдавая другому на сохранение свое имущество, в виде вознаграждения за то разрешает пользоваться им во время продолжения договора. Но, конечно, предоставление пользования может иметь место только относительно такого имущества, которое не разрушается непосредственно от употребления. Потому что право пользования имуществом потребляемым предполагает право распоряжения им, а право распоряжения ни в каком случае не может быть предоставлено по договору поклажи: это противно существу ее, и совершенная нелепость, когда по договору поклажи принимателю предоставляется право пользования вещами потребляемыми; тут уже является другая сделка – заем.
По наступлении срока поклажи приниматель обязан возвратить отданное ему на сохранение имущество в целости[1107]. Срок же поклажи или не определяется при ее заключении и тогда наступает во всякое время, по требованию того или другого контрагента о прекращении договора, или нередко определяется уже при самом заключении поклажи. Но срок здесь имеет двоякое значение. Большей частью смысл его тот, что отдаватель имущества на сохранение при наступлении срока обязан взять его обратно, так что для принимателя после срока договора нет уже такой ответственности по имуществу, какая существует до наступления срока, и он не только обязан возвратить имущество по истечении срока, но и вправе требовать, чтобы контрагент взял его обратно. Или смысл срока тот, что приниматель имущества на сохранение вправе возвратить его не ранее известного времени, так что отдаватель не может требовать выдачи себе имущества ранее срока. Например, такой случай: приниматель имущества намеревается отлучиться куда-либо из своего местожительства и полагает возвратиться не ранее известного времени, а сделать распоряжение о выдаче имущества отдавателю во всякое время по его требованию затрудняется; и вот он выговаривает срок, ранее которого имущество не может быть потребовано обратно. Следовательно в первом случае срок устанавливается в интересе отдавателя: это право последнего, чтобы имущество до известного времени было на попечении принимателя; а во втором – в интересе принимателя: он не обязан возвращать вещь ранее определенного времени.
Но есть случаи, в которых приниматель имущества обязан предъявить его независимо от какого-либо особого требования о возвращении. Таковы случаи несостоятельности отдавателя; приниматель имущества на сохранение обязан представить его тому ведомству, которое заведует делами несостоятельного отдавателя[1108]. Конечно, о несостоятельности лица делается публикация, и с тем вместе лица, имеющие на сохранении какие-либо вещи несостоятельного, приглашаются представить их в известный срок такому-то месту. Но и независимо от приглашения, для принимателя есть обязательство представить эти вещи, как скоро несостоятельность отдавателя ему известна; в случае же непредставления он подвергается штрафу, равняющемуся 20 % цены находящегося у него имущества, независимо от ответственности, которой он может подвергнуться уголовным порядком за утайку имущества или за стачку с несостоятельным должником[1109].
Наконец, приниматель имущества, пропустивший срок его возвращения (или не возвративший поклажи по первому требованию, во-первых, если отданы на сохранение деньги, уплачивает отдавателю 6% годовых, а по всякой поклаже – 10% в пользу богоугодных заведений в виде пени; во-вторых, вознаграждает отдавателя за вред и убытки[1110]; и, в-третьих... – А. Г.), подлежит ответственности и за случайную погибель (или повреждение) имущества, тогда как до наступления обязательства возвратить его, мы видели, он свободен от такой ответственности[1111]. Положим, имущество было потребовано от принимателя, но не было им доставлено, а потом по несчастному случаю сгорело: все-таки приниматель отвечает за имущество, хотя бы, по вероятию, та же участь постигла его и в руках отдавателя, например, оба они – соседи, и один и тот же пожар истребил их имущество. Отдаватель имущества на сохранение со своей стороны обязан принять его обратно по наступлении срока поклажи; иначе приниматель может представить его в суд и тем устраниться от ответственности; или он может оставить имущество у себя и все-таки не отвечать за его целость, да сверх того вправе требовать от отдавателя вознаграждения за убытки, понесенные им от непринятия своевременно имущества, например, платы за помещение, в котором оно находилось[1112]. Кроме того, отдаватель обязан вознаградить принимателя за сохранение имущества, если в договоре было о том постановлено.
Но само собой условие о вознаграждении за поклажу не предполагается. И потому, как скоро не назначена плата за хранение имущества, договор считается безмездным, хотя бы приниматель имущества занимался хранением его как промыслом и была бы у него известная такса, по которой он выговаривает себе вознаграждение. Скажем, скорняк принимает на сохранение меховые вещи, и это его промысел; но если в сохранной расписке, выданной им отдавателю вещи, не обозначена плата за поклажу, то и не предполагается, что вещь отдана на сохранение за плату, а договор считается безмездным. Когда поклажа прикрывает заем, то, разумеется, не отдаватель имущества платит принимателю, а наоборот, приниматель – отдавателю, только в акте поклажи этого не обнаруживается, а лишь обозначается большая сумма поклажи, нежели действительно вручается принимателю. Ибо, конечно, показалось бы весьма странным значение договора, по которому налагается обязательство на принимателя и еще он же платит отдавателю, так что это легко могло бы повести к обличению займа, прикрытого поклажей. Наконец, независимо от всего этого отдаватель имущества обязан вознаградить принимателя за издержки, какие необходимо было произвести ему для сохранения имущества, например, на перемещение его из одного места в другое, и т. п. На такие издержки не требуется особого полномочия со стороны отдавателя[1113].
Прекращается поклажа сообразно своему содержанию. Самый обыкновенный способ прекращения этого договора тот, что имущество, принятое на сохранение, возвращается отдавателю. Или имущество гибнет в руках принимателя, с ответственностью или без ответственности для него, все равно: поклажа все-таки прекращается. Равным образом она прекращается и тогда, когда приниматель имущества на сохранение приобретает на него другое какое-либо право, так что новая сделка поглощает поклажу, например, приниматель покупает вещь или приобретает над ней право залога.
(Действию давности, как мы упоминали, сохранная расписка не подлежит; но это правило имеет полную силу при жизни контрагентов; смерть того или другого из них в лучшем случае, т. е. при соблюдении законных требований, обращает право отдавателя или его наследников в право, подлежащее действию общей давности, а в худшем – лишает их и этого права. Если умер приниматель, то наследники его обязаны вызвать отдавателей путем публикации; если умер отдаватель, то наследники должны вызвать принимателей; если в полугодовой срок явятся отдаватели со своими расписками или наследники отдавателя в течение такого же срока сделают публикацию, то сохранные расписки их остаются в силе, но погашаются 10-летней давностью; если же отдаватель не явится или наследники отдавателя не сделают публикации, то они лишаются своих прав по сохранной расписке. Что смерть одного из контрагентов обращает право требовать возврата вещи, отданной на сохранение, в право, подлежащее действию давности, – это еще понятно. В поклаже личный элемент – доверие, одолжение – играет важную роль: нельзя требовать, чтобы наследники принимателя вечно берегли вещь чуждого им лица, отдавателя, или приниматель берег вечно вещь чуждых ему лиц, наследников отдавателя. Но лишение отдавателя или наследников его права на их собственную вещь из-за несоблюдения каких-то формальностей – явки и публикации – ничем не может быть оправдано. Вопрос мог бы быть решен законодательством очень просто: следовало объявить, что со времени смерти одного из контрагентов начинается течение общей давности по сохранным распискам[1114]. – А. Г.)
9. Личный наем
§ 42. Договор, по которому одно лицо обязывается оказывать другому за известное вознаграждение в течение известного времени какие-либо определенные материальные или нематериальные услуги, составляет личный наем[1115]. Таким образом, не только по имени, но и по самому существу дела договор этот близко подходит к найму имущества. Вся разница между ними та, что предметом найма имущества является право пользования какой-либо вещью, а предметом личного найма – услуга одного лица другому, совершение какого-либо труда одним лицом в пользу другого. Но и эта разница между договорами в сфере экономических понятий сглаживается, так что вне области права, в области экономики родство между данными договорами представляется еще более близким: в области экономики и человек имеет значение имущества, есть составная часть народного богатства, поэтому в экономическом отношении все равно, приобретается ли право пользования вещью или право пользования человеком.
Вид личного найма представляет также отдача в обучение. Только законодательство не вполне сознает существо этого договора. В действительности беспрестанно случается, что родители – своих детей, опекуны – малолетних, состоящих под их опекой, отдают мастеру для обучения какому-либо ремеслу и вступают с ним в соглашение по этому предмету. Законодательство признает это соглашение за личный наем, по которому мастер, принимающий ученика для обучения, является нанимателем, а ученик – наемником[1116]. Но это воззрение противоречит существу дела: отдача в обучение представляется договором личного найма в том смысле, что мастер является наемником, а нанимателем является представитель ученика, его родитель, опекун – эти лица нанимают мастера обучить ученика тому или другому ремеслу. В других случаях найма для обучения это ясно само собой, и нет никакого сомнения насчет роли договаривающихся лиц. Например, нет сомнения, что кто приглашает учителя музыки, вступает с ним в договор личного найма, тот нанимает учителя, а учитель является наемником. Но то же самое представляется и в тех случаях, когда кто-либо отдается в обучение мастерству: от разности предмета учения или звания людей не изменяются роли контрагентов; оттого, что мастер учит не музыке, а какому-либо ремеслу, например, сапожному, не изменяются юридические отношения.
Примечания:
[1098] Ст. 2119.
[1099] Наоборот, бывают случаи, что заем прикрывает поклажу, или по крайней мере прибегают к займу, тогда как желали бы заключить поклажу. Например, в Петербурге, Москве нередко бывает, что собственник драгоценных вещей, отправляясь из города, желает дать своим вещам верное, безопасное помещение и с этой целью закладывает их, занимая какую-либо сумму денег: юридические отношения здесь обсуждаются, конечно, как отношения по займу, но залогодатель вовсе не имеет в виду воспользоваться наличными деньгами, а считает лишь, что хранить деньги легче, нежели драгоценные вещи.
[1100] Ст. 2104–2111.
[1101] Ст. 2111.
[1102] Ст. 2114.
[1103] Ст. 2112.
[1104] Ст. 2105.
[1105] Ст. 2106.
[1106] Ст. 2107.
[1107] Ст. 2108.
[1108] Ст. 2120.
[1109] Ст. 2122.
[1110] Ст. 2115, 2116.
[1111] Ст. 2105, 2115.
[1112] Ст. 2107, 2110.
[1113] Ст. 2107.
[1114] Ст. 2113.
[1115] (Постановления нашего законодательства о личном найме разбросаны по различным томам Свода (см.: ст. 2201, прим.). Общие правила с некоторой примесью правил о найме для домашних услуг содержатся в ч. 1 т. Х, остальные формы найма изложены в других томах. При изложении учения о личном найме мы будем иметь в виду как общую форму, так и те из особенных его форм, которым чужд местный или чисто специальный характер, каковы, например, наем у инородцев, наем торговый, горнозаводский и т. п. Мы обратим внимание только на наем для домашних услуг, наем сельскохозяйственный и фабричный. – А. Г.)
[1116] Ст. 2203, 2204.
