Тютрюмов И.М. Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга первая.
Наряду с преподаванием и деятельностью по общественному самоуправлению И.М. Тютрюмов много энергии отдавал работе юридических обществ, высоко оценивая добровольное взаимодействие всех тех, кто испытывал устойчивый интерес к актуальным проблемам правового развития. Такие общества, по его мнению, призваны были содействовать сплочению представителей юридической профессии, вне зависимости от их специализации, на почве общих этических и методологических установок, распространению передовых идей в области изучения и применения права, наконец, правовому просвещению. В этом отношении ориентирами для него служили юридические общества и съезды юристов западноевропейских государств, которые выполняли великое назначение - раскрывали основные начала справедливости в правовой жизни народа - и тем являлись одним из двигателей цивилизации, чему, в свой очередь, способствовал "подъем научного юридического образования". В России же вплоть до освободительного движения 1860-х гг. во взаимоотношениях представителей теоретической и практической юриспруденции господствовала рознь и наука права имела весьма незначительное влияние на деятельность юриста-практика. Толчком к появлению юридических обществ в России, как считал И.М. Тютрюмов, послужило историческое предписание Александра II "изложить в целях преобразования судебной системы в России соображения о главных началах, несомненное достоинство коих признано наукой и опытом европейских государств", обращенное к прикомандированным к Государственной канцелярии юристам (январь 1862 г.), а также официальное предложение юристам присылать свои замечания на основные положения преобразования судебной части в России (сентябрь 1862 г.). Но главным здесь стало издание Судебных уставов (ноябрь 1864 г.). Именно они, утверждал Тютрюмов, "закрепили за наукой правоведения важное ее значение для отправления правосудия, широко раскрыли двери науке права; юридические общества были призваны, так же как и новые судебные учреждения к раскрытию истинного смысла закона"[63].
В Курске И.М. Тютрюмов был избран главой местного юридического общества, деятельность которого он возобновил два десятилетия спустя. В одном из выступлений перед членами общества он так раскрывает его назначение: "Не говоря уже об отсутствии надлежащей твердости и определенности нашего материального права, препятствующих развитию чувства законности, немалым тормозом к тому служит крайне малое знакомство граждан с действующим в государстве правом. Если граждане не имеют ясного понятия о том, что законно и что незаконно, то едва ли при таких условиях может развиться в них столь необходимое для благосостояния государства чувство законности. Вывести из такого положения народ может только распространение среди него хотя бы элементарного юридического образования, могущего содействовать укреплению в гражданах чувства законности. Немало также на этом пути могут сделать отечественные юридические общества"[64].
Одним из начинаний, предпринятых по инициативе И.М. Тютрюмова, стала организация популярных правовых чтений в исправительном арестантском отделении и губернской тюрьме. И, надо сказать, на этом просветительская миссия Курского юридического общества отнюдь не была исчерпана.
Благодаря тому, что члены общества поддержали предложение И.М. Тютрюмова представлять на совместное обсуждение самые злободневные и вместе с тем спорные юридические вопросы, на каждом заседании разворачивалась увлекающая всех участников дискуссия, способствующая в конечном счете прояснению непростых сюжетов правовой практики.
Заметим, что в рассматриваемый период власти подходили к юридическим обществам с большой осторожностью, если не с опаской. Подозревалось, что в такой форме происходит легализация антиправительственных объединений, что делает беспрепятственной пропаганду идей "правового государства" в качестве прямой альтернативы самодержавной монархии. Отталкиваясь от таких представлений, Главное управление по делам печати, сославшись на то, что Курское юридическое общество не является "ученым обществом", запретило последнему печатать свои протоколы без предварительной цензуры. И.М. Тютрюмов решительно выступил против такого рода административных притеснений. Данные ограничения очевидным образом незаконны, ибо, доказывал он, согласно своему уставу "наше Общество разрабатывает юридические вопросы с теоретической стороны, распространяет сведения о законах, учреждает публичные лекции, входит по предметам своих занятий в сношения с учеными обществами и лицами, оценивает ученые труды лиц, избираемых в почетные члены общества - все это может делать только ученое общество". Под впечатлением речи своего председателя собрание решило "обжаловать распоряжение Главного управления по делам печати министру внутренних дел как крайне стесняющее деятельность Курского юридического общества и не соответствующее действующим по сему предмету узаконениям"[65].
Курское юридическое общество в бытность его главой И.М. Тютрюмова активно налаживало академические контакты. На одном из заседаний было зачитано письмо профессора С.А. Муромцева с сообщением о высылке полного комплекта "Сборника правоведения и общественных знаний" (в нем печатались труды Московского юридического общества, чьим председателем был Муромцев), на другом - письмо председателя Учено-литературного общества при Юрьевском университете А.С. Будиловича, к тексту которого прилагался только что вышедший из печати первый том "Сборника Учено-литературного общества"; на третьем - письмо председателя Казанского юридического общества профессора Г.Ф. Шершеневича, сообщавшего, что протоколы общества будут до напечатания присылаться в Курск[66]. Стоило только открыться юридическому обществу в Томском университете, как в Томск от имени Курского юридического общества полетела составленная И.М. Тютрюмовым телеграмма с поздравлениями. В своем ответе томичи выражали надежду, что "вновь открытое первое юридическое общество Сибири встретит со стороны своих старших собратьев за Уралом товарищескую поддержку". А в феврале 1902 г. на торжествах по поводу 25-летия Санкт-Петербургского юридического общества И.М. Тютрюмов, к тому времени уже постоянно проживающий в Петербурге, от имени Курского юридического общества поднес адрес, в котором с признательностью вспоминались заслуги юбиляра "по объединению юридических сил России и сближению между собой юридических обществ:".
Получив назначение в Харьковскую судебную палату, И.М. Тютрюмов все же приезжал на заседания Курского юридического общества. На новом же месте он принял деятельное участие в учреждении своего юридического общества. На его открытии, состоявшемся в феврале 1901 г., И.М. Тютрюмов высказал пожелание, чтобы Харьковское юридическое общество "в предстоящей ему ученой деятельности на пути к развитию и укреплению в населении высоких начал права и справедливости всегда высоко держало знамя науки и не порывало с рассадником русского просвещения, приютившего его под своим гостеприимным кровом" (т.е. местным университетом). Председателем Юридического общества при императорском Харьковском университете был избран профессор Н. Куплевасский, а его заместителем - И.М. Тютрюмов.
Руководимые И.М. Тютрюмовым юридические общества завязывали научные связи не только внутри России, но и за рубежом. По его предложению Курское юридическое общество стало коллективным членом созданной в 1897 г. стараниями крупнейшего отечественного криминалиста, профессора Петербургского университета И.Я. Фойницкого Русской группы Международного союза криминалистов. И.М. Тютрюмов ставил в заслугу Международному союзу (сам он являлся казначеем его филиала в России), то, что он идет навстречу "потребности в общении между теми, кто осознал всю важность и социальное значение институтов уголовного права и уголовного процесса, а также других ветвей знания, посвящающих себя изучению факторов преступности и совокупности мер борьбы с ней"[67]. В преддверии Международного тюремного конгресса в Брюсселе (1900 г.) И.М. Тютрюмов оглашает письмо его оргкомитета членам Курского юридического общества с предложением включить в предварительную программу конгресса дополнительные вопросы[68].
Обосновавшись в Петербурге, И.М. Тютрюмов, оставаясь верным себе, включается в работу столичного Юридического общества, где избирается председателем Отделения обычного права.
V
Получение в 1914 г. чина тайного советника окончательно вводит И.М. Тютрюмова в круг чиновной элиты старой России. В марте 1916 г. именным Высочайшим указом, данным в Царской ставке, он назначается сенатором с оставлением (редчайший случай!) в должности обер-прокурора.
В 1915 г. Новгородское губернское земское собрание избирает И.М. Тютрюмова членом законодательного Государственного совета на очередные три года, где он как представитель новгородского земства примкнул к группе центра[69].
Заслуги И.М. Тютрюмова как обер-прокурора II департамента и сенатора были отмечены Знаком в память землеустройства в Алтайском округе "за оказание содействия в поземельном устройстве крестьян и инородцев" (1910 г.), орденом св. Анны I степени (1911 г.), Высочайшей благодарностью "за ревностные и отменно полезные труды", объявленной в связи с 200-летием учреждения Правительствующего Сената (1911 г.), бронзовой медалью в память 300-летия дома Романовых (1913 г.). Орден св. Владимира II степени, пожалованный в январе 1917 г., стал последней из наград, полученных И.М. Тютрюмовым по воле императора.
Февральская революция не поколебала положения, достигнутого И.М. Тютрюмовым. Напротив, его реноме юриста и деятеля местного самоуправления, никогда не бывшего апологетом свергнутого режима[70], определило его назначение первоприсутствующим II департамента.
Однако сам ход событий поставил под вопрос существование департамента как такового. 29 сентября 1917 г. Временное правительство издает закон, устанавливающий юрисдикцию административных судов над губернскими земельными комитетами, ведающими поземельными отношениями, тесно связанными с трудовым крестьянским землевладением, высший надзор за этими комитетами с 1884 г. осуществлялся II департаментом. При этом предусматривалось, что обжалование постановлений Главного земельного комитета должно производиться в I департамент Сената. Поскольку же в этот департамент предлагалось обжаловать и решения местных административных судов по земельным делам, то получалось, что все правовые споры, связанные с крестьянскими землями в одночасье вышли бы из компетенции II департамента. Такая перспектива не могла не волновать сенаторов "крестьянского департамента", спешно собравшихся на частное совещание под председательством И.М. Тютрюмова для обсуждения нового закона. "По мере издания в 1880-1890-е гг. законов, регулирующих вопросы землевладения трудового типа, хотя бы и не касавшихся сословно-крестьянского землевладения (положения о вечных чиншевиках, православных арендаторах и т.д.), все дела, возникающие из этих отношений, неизменно подчинялись высшему надзору II департамента. Нет сомнения, что и все дела, возникающие из деятельности земельных комитетов, учрежденных в связи с предстоящей аграрной реформой, которая должна распространить трудовое землевладение на большую часть земель сельскохозяйственного назначения в государстве ближе подойдут к компетенции II департамента, нежели I департамента. Ввиду изложенного гг. сенаторы полагают, что в изменении закона следовало бы постановить, что все жалобы на определения административных отделений окружных судов по делам земельных комитетов и все жалобы на постановления Главного земельного комитета подаются во II департамент и разрешаются сим департаментом"[71], - говорилось в принятом на совещании обращении к правительству, призывающем его воздержаться от планируемой реорганизации Сената.
Осенью 1917 г. у первоприсутствующего II департамента И.М. Тютрюмова был и еще один повод для беспокойства за судьбу департамента. С фронта приходили неутешительные сводки. Над Петроградом с каждым днем сгущалась угроза оккупации германскими войсками. Остро встала проблема эвакуации сенатских учреждений. Под руководством И.М. Тютрюмова на рубеже сентября-октября проходят два заседания, рассматривающие этот вопрос применительно ко II департаменту. Поначалу постановили брать при переезде "из книг прежде всего такие, которые содержат в себе нормы крестьянского законодательства, как равно и все сборники в данной области: необходимы и другие справочные книги из области общегражданского законодательства, Собрание узаконений и распоряжений Правительства, официальное издание Свода Законов с продолжениями, а также и Полное собрание законов, каковых книг может не оказаться в правительственных учреждениях того города, куда департамент может быть переведен". Однако ввиду прогрессирующей политической (забастовки на железных дорогах) и экономической (катастрофическая нехватка подвижного состава) разрухи на последнем заседании Сената пришлось сократить перечень предполагаемого к вывозу до минимума[72].
Конечно, ни сам И.М. Тютрюмов, ни его сотрудники никак не могли предполагать, что всего через несколько недель произойдет нечто, что подведет черту и под эвакуацией Сената, и под самим Сенатом, и под всей правовой системой, блюстителем которой Сенат выступал на протяжении двух с лишним столетий.
Слом "эксплуататорской государственной машины" для пришедших к власти большевиков был не просто эффектным лозунгом, но программным требованием. Процесс ликвидации Сената, упраздненного одним из первых декретов Совнаркома, занял зиму-весну 1918 г. Но в сущности, даже не будь этого декрета, II департаменту было бы просто нечем заниматься. Как указывалось в донесении одного из сотрудников группы, направленной новой властью для разбора сенатской документации, "дела, сущность которых сводится к спору о праве собственности на землю или на другие какие-либо права, непосредственно из первого вытекающие, в большинстве случаев аннулируются декретами о социализации земли, а потому подлежат возвращению в те архивы тех судов, из округов которых они представлены"[73]. Поскольку подготовка сенатских дел к архивному складированию требовала людей, обладающих соответствующими познаниями, то служащим, массово уволенным сразу после обнародования декрета о закрытии Сената, разрешили подавать в индивидуальном порядке заявления о приеме на работу. Кое-кто из канцеляристов и даже обер-проку-рорского персонала воспользовался этой возможностью. И.М. Тютрюмова в их числе не было.
Теперь средства к существованию ему приносили только занятия в университете, но политика советизации высшего образования оставляла и для этого все меньше возможностей. Делая ставку на пролетаризацию высшей школы, летом 1918 г. Совнарком РСФСР принял постановление о преимущественном приеме в высшие учебные заведения выходцев из рабочего класса и беднейшего крестьянства. Это вызвало существенное понижение культурно-образова-тельного уровня слушателей, чем подчас исключалось сколько-нибудь успешное освоение ими учебных программ. А за стенами университета обстановка ухудшалась с каждым днем. С июля 1918 г. в Петрограде распространилась практика взятия политических заложников и бессудных расстрелов. 1-2 августа 1918 г. в здании бывшего Смольного института благородных девиц прошел II съезд Советов Северной области, провозгласивший: "Советская власть должна обеспечить свой тыл, взяв под надзор буржуазию и проводя массовый террор против нее". Обыденным явлением стали ведущие к "полному расстройству академической жизни Петроградского университета и вообще всякой его деятельности" аресты университетских преподавателей[74]. Такая учесть постигла и коллег И.М. Тютрюмова по юридическому факультету: вначале были арестованы как члены Всероссийской комиссии по делам о выборах в Учредительное собрание Б.Э. Нольде и П.П. Гронский, позже, в сентябре 1919 г. - Д.Д. Гримм, М.Я. Пергамент, Н.Н. Розин и др.
И.М. Тютрюмова все чаще стала посещать мысль оставить Петроград. В конце августа 1918 г. ректор Петроградского университета получает заявление приват-доцента Тютрюмова с просьбой выдать ему паспортную книжку[75].. Но забота о семье и долг перед русским просвещением и теми, кто вопреки лихолетью приходит на его лекции и посещает его кружок (а в 1918 г. число студентов-юристов превысило 2 тыс. - 50% студентов университета) удерживали на месте. 27 августа 1918 г. юридический факультет "разрешил приват-доценту И.М. Тютрюмову прочесть в предстоящем учебном году специальный курс "Отдельные договоры" в количестве четырех недельных часов"[76].
Однако 1 октября 1918 г. и 1 января 1919 г. были изданы декреты, имевшие своей целью капитальную чистку университетской профессуры. Этими декретами отменялись ученые степени и звания, а преподаватели, прослужившие в университете 10 лет, объявлялись выбывшими. Освободившиеся таким образом должности предписывалось заместить посредством конкурса. Среди преподавательского состава юридического факультета тех, у кого этот срок не истек, было всего двое, тогда как подлежащих выбытию насчитывалось в 10 раз больше. А 23 октября 1918 г. Народный комиссариат просвещения постановил упразднить юридические факультеты "ввиду совершенной устарелости учебных планов и полного несоответствия их как требованиям научной методологии, так и потребностям советских учреждений в высококвалифицированных кадрах"[77]. В июне 1919 г. был образован факультет общественных наук и на нем - политико-юридическое отделение. Факультет, питомцем и служителем которого считал себя И.М. Тютрюмов, перестал существовать. Как напишет он позже, это был только один из результатов "пролетарской революции, связанной с грандиозным разрушением России и миллионами жертв погибших за свою родину людей, революции, разрушительной в отношении ко всем историческим святыням, когда русский народ отдал себя в жертву небывалого эксперимента"[78].
Тяготы жизни в революционной России усугубило семейное горе. В ноябре 1918 г. в голодном Петрограде умирает жена. И в счастливые, и в трудные минуты, а их было немало за долгие годы совместной жизни, она всегда оказывала ему незаменимую поддержку. С 1904 г., после безвременной смерти в возрасте 18 лет их единственной дочери Валерии, горячо любимой отцом (ее памяти посвящены "Законы гражданские"), Евгения Ивановна оставалась самым дорогим для него человеком[79]. Просторная квартира в доме 12 по Николаевской улице (теперь - улица Марата) опустела:
К 1919 г. многие из коллег И.М. Тютрюмова, оказавшись за порогом университета, покинули Петроград с тем, чтобы начать работать в высших учебных заведениях городов, на которые еще не распространились ограничения новой власти. Более всего И.М. Тютрюмова, не представлявшего себя вне кипучей профессиональной и общественной деятельности, томило бездействие, вдвойне тягостное, когда "поруган храм безумною гордыней, толпа забыла след к священным алтарям".
Смерть жены и закрытие юридического факультета утвердили И.М. Тютрюмова в его стремлении перейти от пассивного неприятия происходящего к непосредственному, активному участию в борьбе с большевизмом. Он пересекает линию стянувшегося вокруг Петрограда фронта и в середине октября 1919 г. попадает в расположение Северо-Западной армии генерала Юденича.
"Из Павловска вывезен нашими и поступил на службу к нам в Министерство юстиции И.М. Тютрюмов - бывший первоприсутствующий II департамента Сената", - заносит 9 ноября 1919 г. в свой дневник министр торговли, снабжения и народного здравия Северо-Западного правительства М.С. Маргулиес. По прошествии нескольких дней он "завтракает с И.М. Тютрюмовым, бежавшим месяц назад из Петрограда. Большевизм, по его мнению, изживает себя голодом и остановкой экономической жизни, но армия сыта и за счет всего народа еще долго может воевать"[80].
Примечания:
[63] Протокол заседания Юридического общества при имп.
Харьковском университете 3 февраля 1901 г. Доклад И.М. Тютрюмова: “Цели
юридических обществ и история их возникновения в России” // Труды Юридического
общества при имп. Харьковском университете. Харьков, 1904. Т. 1. С. 144.
[64] Протокол годового собрания Курского юридического
общества 10 октября 1898 г. // Вестник права. Журнал Юридического общества
при Санкт-Петербургском университете. 1899. Приложение к N 3. С. 7.
[65] Протокол годового собрания Курского юридического общества 24 октября
1898 г. // Вестник права. Журнал Юридического общества при Санкт-Петербургском
университете. 1899. Приложение к N 3. С. 22–25.
[66] Протокол собрания Курского юридического общества 28 ноября 1898 г.
// Вестник права. Журнал Юридического общества при Санкт-Петербургском университете.
1899. Приложение к N 4. С. 53; Протоколы собраний Курского юридического общества
// Вестник права. Журнал юридического общества при Санкт-Петербургском университете.
1902. N 6. С. 78.
[67] Протокол заседания Юридического общества
при имп. Харьковском университет 24 февраля 1901 г. Доклад И.М. Тютрюмова: “О деятельности и задачах
Русской группы Международного союза криминалистов” // Труды Юридического
общества при имп. Харьковском университете. Харьков, Т. 1. 1904. С. 149–150.
[68] Протокол годового собрания Курского юридического общества 24 октября 1898
г. // Вестник права. Журнал Юридического общества при Санкт-Петербургском
университете. 1899. Приложение к N 3. С. 16.
[69] РГИА. Ф. 1162. Оп. 6. Д. 824. Дело о службе члена Государственного совета
по выборам от новгородского губернского земского собрания И.М. Тютрюмова.
[70] Когда руководство Русского собрания – старейшей в России монархической
организации – обратилось в Петроградскую городскую думу с ходатайством о признании
неподлежащим обложению городскими сборами принадлежащего Собранию недвижимого
имущества, то возглавляемая И.М. Тютрюмовым постоянная юридическая комиссия
рекомендовала муниципалитету “оставить заявление Собрания без уважения”. В
заключении комиссии утверждалось, что освобождению от налогов подлежат только
здания, где размещаются благотворительные и учебные заведения. Таковых заведений
Русское собрание не может иметь на своем балансе, поскольку его уставная цель
– содействовать “выяснению и укреплению в общественном сознании и проведение
в жизнь исконных творческих начал и бытовых особенностей русского народа”,
открытие же Собранием гимназии представляется не более чем одним из способов
проведения в жизнь таких начал (Заключения юридической комиссии // Известия
Петроградской городской Думы. 1914. N 45. С. 608–609).
[71] РГИА. Ф. 1344. оп. 315.
д. 70. Л. 38–138 об.
[72] Там же. Д. 23. Л. 7 об. Л. 12. Журнал совещаний по вопросу об эвакуации
имущества II департамента Правительствующего Сената из Петрограда.
[73] РГИА. Ф. 1403. Оп. 1 д. 7. Л. 88 об. Докладная записка Заведующего
ликвидацией дел гражданского кассационного департамента Сената Комиссару по
ликвидации дел Сената.
[74] ЦГА СПб. Ф. 72420. Оп. 14. Д. 30. Л. 120 об. Докладная
записка ректора Петроградского университета проф. А.А. Иванова в народный комиссариат просвещения (ноябрь
1918 г.).
[75] ЦГА СПб. Ф. 14. Оп. 1. Д. 9775. Л. 10. На бланке этого заявления обращает
на себя внимание графа “Звание” – сначала И.М. Тютрюмов обозначил свое социальное
положение как “сенатор”, но затем зачеркнул написанное и исправил на “бывший
тайный советник”.
[76] Там же. Л. 12.
[77] Народное просвещение. 1918. N 23–25. С. 22–23.
[78] Тютрюмов И. Рецепция русского права в Эстонии
и Литве // Закон и Суд. Вестник Русского юридического общества. Рига, 1929.
N 2. Ст. 42.
[79] См.: Николай Михайлович, вел. кн.
Петербургский некрополь. СПб., 1913. Т. IV. С. 316.
[80] Маргулиес М.С. Год интервенции. Берлин, 1923. Кн. 3. С. 97, 103.
