Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории "хозяйственного права"
Законодательное разрешение получил также непосредственно примыкающий к изложенному другой спорный вопрос. Неограниченная охрана государственной собственности по виндикационному иску уже и раньше выражалась в многообразии специально установленных условий, включая условие о неприменимости к ней исковой давности. Однако это правило не распространялось на случаи, когда госорган становился не только истцом, но и ответчиком по делу. В целях упрочения плановой дисциплины было признано, что при подобном субъективном составе возникшего спора заявленный иск по истечении давности должен отклоняться с дальнейшим определением судьбы спорного имущества планово-регулирующими органами. Вносилось, например, предложение ограничить его действие лишь оборудованием и другими основными средствами с тем, чтобы все иное имущество по истечении исковой давности сохранялось за госорганом-ответчиком[503]. Это предложение законодатель отклонил и поступил безусловно правильно. Внося его, руководствовались лишь тем соображением, что возможность отобрания перечисленных объектов по решению руководящих органов, несмотря на отказ в иске по мотивам пропуска давности, способна нарушить плановую деятельность госоргана-ответчика. Но беспочвенность выраженных здесь опасений очевидна. Как раз оставление горсоргану-ответчику спорного имущества только по той причине, что срок исковой давности истек, вызвало бы противоречащее плану перераспределение государственных средств. И, напротив, передача того же вопроса на разрешение планово-регулирующих органов единственно способна определить судьбу погашенного давностью имущественного права в полном соответствии с реальными потребностями дальнейшего укрепления и развития на плановых началах государственной собственности в СССР[504].
Право кооперативно-колхозной собственности. Первоначальный теоретический анализ этой собственности, предпринятый уже вскоре после победы Октябрьской революции, к собственности колхозов вовсе не обращался, поскольку она возникла тогда лишь спорадически при отсутствии рассчитанных на нее более или менее отработанных юридических форм. Но кооперация других видов, в частности, потребительская кооперация, существовала и в дореволюционной России. Там она не являлась видом социалистических объединений, а одним только фактом победы пролетарской революции ее содержание преобразовано быть не могло. Ввиду этого социалистическая природа кооперации в первые годы существования Советской власти в достаточной степени не обнаруживалась, и кооперативные предприятия в совокупности с представленными в них отношениями собственности рассматривались как предприятия государственно-капиталистические.
Вместе с тем Коммунистическая партия ставила задачу перевода унаследованной от дореволюционной России кооперации на социалистические рельсы. Программа партии, принятия на VIII съезде, требовала <...чтобы преобладающее влияние пролетариата на остальные слои трудящихся было постоянно обеспечено и чтобы повсюду испытывались на практике разнообразные меры, облегчающие и осуществляющие переход от мелкобуржуазных кооперативов старого, капиталистического типа к потребительским коммунам, руководимым пролетариями и полупролетариями>[505]. Вслед за этим IX съезд партии, принимая резолюцию об отношении к кооперации, специально подчеркнул, что он исходит из положений Программы партии, <которая в части, касающейся сельского хозяйства и распределения, совершенно правильно... намечает путь превращения старой мелкобуржуазной кооперации в кооперацию, руководимую пролетариями и полупролетариями>[506]. Проведение в жизнь намеченных партией мероприятий обеспечило перестройку старой кооперации на социалистических началах. Кооперативные объединения перестают быть государственно-капиталистическими и становятся социалистическими организациями.
Тем не менее в правовой литературе все еще продолжал распространяться взгляд на кооперативную собственность как на один из видов частной собственности. Особенно настойчиво этот взгляд отстаивался сторонниками теории кооперативного права, которые нередко были готовы признать социалистическими сами кооперативные организации, но не собственность, им принадлежавшую. В уже упоминавшейся книге А. Терехова <Советское кооперативное право> (1924) отмечалось, что кооперация выполняет важнейшую роль в социалистическом преобразовании всего общества. Но стоило обратиться к анализу кооперативной собственности, как ничего другого, кроме некоторых особенностей круга относящихся к ней объектов, автор уже обнаружить не мог. А поскольку кооперативные организации пользовались перечисленными в ст. 58 ГК общими правомочиями собственника, этого оказалось достаточным для признания их в той же работе частными собственниками.
Даже П. И. Стучка, сделавший немало для теоретического обоснования социалистической природы кооперации в условиях диктатуры пролетариата, не находил четких ориентиров при проведении анализа кооперативной собственности. Он писал, что <кооперативная собственность, еще основывающаяся на правосубъектности, договорности и эквивалентности, есть уже особый вид собственности, который, с одной стороны, в общем пользуется всеми правами частного собственника, но сверх того имеет целый ряд и притом все расширяющийся ряд льгот и преимуществ как в отношении круга объектов собственности, так и в смысле всякого рода преимуществ, скидок и т. д. в торговом обороте>[507]. И хотя перечисленные преимущества противопоставлены традиционным общим началам, какой-либо социальной характеристики им дано не было. Как явствует же из дальнейших высказываний, главный источник частнособственнических проявлений кооперации усматривался в паевом фонде. Отсюда глубокая удовлетворенность, не скрываемая при констатации того факта, что <роль паев по мере роста мощи (количественной и имущественной) кооперативов быстро уменьшается, и, естественно, кооперативная собственность все более сближается в силу этого с государственной социалистической собственностью[508].
Этот совершенно неправильный взгляд на социальную природу паевого
фонда поддерживается чуть ли не единодушно вплоть до начала
30-х годов. <пай, - писал Е. Н. Штандель, - находясь в распоряжении кооператива, продолжает оставаться собственностью
члена-пайщика>[509].
То же самое утверждали В. С. Малченко
§ 3. Личная собственность
Право личной собственности гражданина. Понятие права личной
собственности в качестве особой юридико-экономической категории, как и сам
обозначающий это понятие термин, впервые появляются лишь в Конституции СССР
1936 г. Законодательство, введенное в действие ранее, и, в частности,
гражданские кодексы союзных республик, принятые в
20-х годах, говорили не о личной, а только о частной собственности. И хотя в
многочисленных конкретных своих правилах закон проводил существенно
расходящиеся установки по отношению к частнокапиталистической и частнотрудовой
собственности, закрепленное им общее понятие распространялось на все виды
индивидуальной собственности в СССР, как бы последние ни отличались друг от
друга по своему социальному и классовому содержанию. Это обстоятельство
оказывало решающее влияние на современную ему гражданско-правовую литературу.
Сперва анализ частной собственности сводился едва ли исключительно к освещению частнокапиталистической собственности[533], и только в работах, относящихся всецело к индивидуальным имущественным правам, затрагивалась частнотрудовая, а также иная, не связанная с ведением индивидуального хозяйства, собственность граждан[534]. Затем начали появляться работы, которые останавливались на самой общей характеристике частной собственности, не выходя за очерченные гражданским законом границы ее дозволенности и вовсе не упоминая об отдельных ее разновидностях[535]. Но к середине 30-х годов в теоретических исследованиях по затрагиваемой тематике наметился явный перелом. Особенно показателен в этом отношении изданный в 1925 г. Курс советского хозяйственного права, соответствующие части которого, обращенные к характеристике видов собственности в СССР, написаны Л. Я. Гинцбургом, а касающиеся частной собственности - Г. Н. Амфитеатровым.
Первый из них, выделяя вслед за гражданским законом частную собственность как один из трех возможных в советских условиях видов собственности вообще, конкретизирует ее содержание следующим образом: <Мы имеем некую ничтожную дробь государственного капитализма и частнохозяйственного капитализма в виде известного процента кулацких хозяйств в районах несплошной коллективизации, нескольких концессионных предприятий... и имущества, принадлежащего иностранным фирмам, допущенным к производству операций в СССР. Существенное значение имеет еще частная собственность мелких самостоятельных товаропроизводителей: завтрашних колхозников - единоличников и завтрашних членов промартелей некооперированных еще кустарей и ремесленников. Наконец, на праве частной собственности колхозники владеют и распоряжаются своим личным добавочным хозяйством, необобществленной часть своего хозяйства>[536]. Итак, от концессий и кулацких хозяйств до приусадебного хозяйства колхозников - все подведено под рубрику частной собственности. Исключение сделано лишь для имущества рабочих и служащих, но не в форме позитивной его квалификации, а посредством простого о нем умолчания.
В отличие от этого, второй автор четко разграничивает капиталистическую и трудовую частную собственность, отмечая, что <ограничения, установленные законом для осуществления трудовой частной собственности, преследуют в конечном счете цели ее социалистического переустройства>, тогда как ограничения, направленные против частнокапиталистической собственности, <с самого начала преследовали цели ее вытеснения, а на определенном этапе социалистического наступления... полной ликвидации>[537]. Но он идет дальше, выделяя в качестве особого, нового вида собственности личную собственность граждан, не просто гармонически совмещаемую с социалистической экономикой, а вытекающую из нее самым непосредственным образом, поскольку <личная или индивидуальная собственность у нас есть известная часть совокупного общественного продукта, поступающая в распоряжение трудящихся - отдельных членов общества в соответствии с количеством и качеством затраченного каждым из них труда>[538]. Нетрудно заметить, что в изложенных суждениях в значительной степени предвосхищена градация видов собственности, получившая вскоре конституционное закрепление: после ликвидации частнокапиталистической собственности сохраняется как известный остаточный вид полностью непреодоленных экономических отношений собственность мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей, но в то же время окончательно складывается как свойственный социализму новый вид экономических отношений личная собственность советских граждан.
Начиная с момента конституционного признания личной собственности в 1936 г. и на всем протяжении последующего времени вплоть до наших дней не прекращается вызванная ею по самым разнообразным правовым проблемам оживленная научная дискуссия. Эта дискуссия должна приобрети новые очертания на почве юридических норм о праве личной собственности, закрепленных Конституцией СССР 1977 г.
Во-первых, не исчерпан научный спор относительно того, имеют ли в виду конституционные нормы личную собственность лишь как правовой институт или одновременно и как определенное экономическое явление.
Косвенно эта проблема впервые была поднята Р. О. Халфиной в связи с упоминаемыми Конституцией в числе прочих объектов личной собственности трудовыми сбережениями граждан. Если рассматривать последние только как сбережения, находящиеся в фактическом обладании гражданина, тогда они закрепляются исключительно правом собственности. При более широкой их трактовке, распространяющейся, например, на вклады в сберегательных кассах, пришлось бы для юридического опосредствования личной собственности привлекать также отдельные обязательственные правоотношения. Р. О. Халфина так и поступает, склоняясь, однако, не к признанию конституционного понятия личной собственности соединением элементов правовых и экономических, а к выводу о существовании права личной собственности в узком и широком смысле, поглощающем наряду с собственническими некоторые обязательственные правомочия[539]. Какова суть широкого понятия права собственности, где при таком логическом его объеме лежит граница между ним и смежными правовыми понятиями, почему, включая правоотношения обязательственного типа, оно все же остается понятием о праве собственности, - эти неизбежно порождаемые изложенной концепцией вопросы не только не решены, но и не поставлены автором.
Иную позицию по тому же поводу занял А. А. Ерошенко. Подобно различию между собственностью и правом собственности вообще он разграничивает также личную собственность в экономическом смысле, регулируемую разнообразными правовыми институтами, и в юридическом смысле, выступающую уже только как право собственности. В первом случае ею охватываются трудовые сбережения любых видов, включая находящиеся на вкладе в сберегательной кассе. Во втором случае к ней относятся лишь трудовые сбережения в натурально-вещественной форме с тем, что при помещении денег на вклад в сберегательной кассе возникают обязательственные правоотношений[540]. Автор ничего прямо не говорит о соотношении различаемых им понятий с конституционной нормой о личной собственности. Но этим ни в какой мере не опорочивается правильность отстаиваемых им основополагающих принципов, из которых с неоспоримостью вытекает безошибочная оценка и самой конституционной нормы, рассчитанной не на одну лишь обрисовку экономического содержания личной собственности, а в первую очередь на юридическое закрепление одноименных субъективных прав граждан.
Во-вторых, не умолкают споры относительно социальной сущности права личной собственности и конкретно-исторических условий, с которыми связано его формирование.
Ученые, придающие основное значение тому обстоятельству, что личная собственность производна от собственности социалистической, расценивают ее как явление, специфическое только для социалистического общества, а в пределах последнего не распространяющееся на собственность мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей ввиду отсутствия прямой связи между ними и социалистической системой хозяйства[541]. Среди приверженцев этого господствующего в науке направления разногласия возникают лишь при истолковании самого признака производности, который, по мнению одних, предопределяется основным источником образования личного имущества, какими бы ни были дополнительные имущественные поступления, а по мнению других, ориентируется на источник воспроизводства личной собственности как специфического общественного отношения, каким бы образом тот или иной объект гражданином ни приобретался.
Приверженцы другого, менее представительного направления относят к личной собственности имущество не только мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей в социалистическом обществе[542], но и пролетариев в обществе капиталистическом[543]. Исходным поводом к подобным суждениям явилась структура самой ст. 10 Конституции СССР 1936 г., уделяющей главное внимание кругу объектов права личной собственности и почти не затрагивающей характеристики источника его возникновения. А поскольку в числе таких объектов упоминается подсобное домашнее хозяйство, возникло предположение, что ст. 10 формулирует общее правило о личной собственности, в то время как ее особым разновидностям посвящены специальные нормы, включая ст. 9 Конституции СССР, предусматривающую собственность мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей. При этом не учитывается, что <развитие социалистической собственности влечет за собой и рост личной собственности>, тогда как, <наоборот, развитие социалистического хозяйства влечет за собой отмирание остатков мелкого частного хозяйства>[544], а, несовместимые друг с другом по своей социальной сущности, указанные явления не могут быть соединены посредством одной и той же научной категории[545].
Тем не менее их единство нередко отстаивалось и впоследствии, причем иногда даже в более широком плане, с выходом за пределы социалистического общества и привлечением к этому единству пролетарской собственности общества буржуазного. Достигается такой результат путем переноса центра тяжести либо на целевое назначение используемых объектов, либо на конкретные условия их приобретения. Так, П. П. Каськ включил собственность трудящихся при капитализме в разряд личной собственности потому, что она используется ее обладателем в потребительских целях[546]. Что при помощи такого критерия можно выявить социальное назначение отдельных имущественных объектов, но не природу собственности как единого общественного отношения, - это не смущает автора ни в малейшей степени. Другим путем к тождественным выводам пришел В. П. Корниенко, отмечающий, что при отсутствии средств производства, а значит, и возможности самостоятельно создавать необходимые жизненные блага, пролетарий, вынужденный работать в капиталистическом хозяйстве, приобретает собственность, которая по этой причине становится производной от собственности буржуазной, но, образуемая благодаря личным трудовым усилиям собственника, она должна считаться не частной, а личной собственностью[547]. Бьющие в глаза противоречия между своими выводами и их обоснованием автор оставляет незамеченными, не испытывая каких-либо неудобств и от такого перемещения акцентов, которое ставит способы приобретения имущества на ступень более значимой детерминирующей силы, чем господствующий строй экономических отношений. Но во всем этом и проявляются коренные недостатки второго направления сравнительно с важными преимуществами первого, потому и нашедшего законодательное признание в Основах[548], что оно правильно отражает реальное положение вещей. Тот же факт, что в Конституции СССР 1977 г. собственность мелких частных хозяйств вообще не упоминается, свидетельствует скорее об утрате ею в современных условиях сколько-нибудь осязаемого веса, чем о подведении ее под общее понятие личной собственности.
В-третьих, немало усилий было потрачено на разработку научно обоснованного и вместе с тем четко сформулированного понятия личной собственности.
Одно из первых его определений принадлежит В. А. Тархову. Оно гласит, что право личной собственности есть <право граждан владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, полученным ими в качестве дохода от участия в социалистическом хозяйстве, от подсобного хозяйства и гражданско-правовых сделок>[549]. Главный недостаток приведенной формулы состоит в перечислении ею возможных способов приобретения личного имущества. Не говоря о том, что при образовании понятия права собственности всех других видов аналогичный перечень никогда не приводится, он страдает и своими особыми погрешностями, не будучи ни исчерпывающим (опущено, например, наследование), ни специфическим для одной только личной собственности (упоминаются, например, гражданско-правовые сделки).
Примечания:
[503] См.: Советское гражданское право. Под ред. С. Н. Братуся. М., 1950, с. 189.
[504] Научная разработка как теоретических, так и конкретно-практических проблем
права государственной собственности не останавливается на достигнутых
результатах. Каждый очередной этап хозяйственного строительства, возвращая к
дальнейшему углубленному исследованию изученных проблем, выдвигает
специфические для него новые вопросы. Не составляет исключения и современный
период, привлекший особое внимание к правовому режиму имущества промышленных
объединений и входящих в состав производственного объединения производственных
единиц (см., например: Басин Ю. Г.
Юридические формы хозрасчета системы объединения. - Советское государство и
право, 1972, № 3; Гурен М. М., Рутман Л. М. Хозяйственный расчет
предприятий и объединений угольной промышленности. М., 1973; Рахмилович В. А. Правовое положение
производственных единиц объединения. - Советское государство и право, 1975, №
2; он же. Правовые формы хозяйственного расчета в промышленном объединении, М.,
1977; Теоретические проблемы хозяйственного права, гл. 3 и др.).
[505] КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций
и пленумов ЦК, т. 2. М., 1970, с. 55.
[506] Там же, с. 169.
[507] Стучка П. И. Курс советского
гражданского права, т. 3, с. 47.
[508] См. там же.
[509] Штандель Е. Н. Основы кооперативного
права. - Вестник советской юстиции, 1926, № 6, с. 241.
[533] См., например: Гойхбарг А. Г. Основы
частного имущественного права. М., 1924, с. 67 - 94. Такая же картина,
впрочем, наблюдалась и в более поздних публикациях (см., например: Стучка П. И. Курс советского гражданского
права, т. 3, с. 42 - 47).
[534] См., например: Канторович Я. А.
Имущественные права граждан СССР по действующему законодательству. Л., 1925.
[535] См., например: Аскназий С. И. Очерки
хозяйственного права СССР, с. 40 - 41.
[536] Курс советского хозяйственного права. Под ред. Л. Я. Гинцбурга и Е. Б.
Пашуканиса, т. 1, с. 162.
[537] Там же, с. 202.
[538] Там же, с. 203.
[539] См.: Халфина Р. О. Право личной собственности граждан СССР. М., 1955,
с. 33 - 34.
[540] См.: Ерошенко А. А. Личная собственность в гражданском праве. М.,
1973, с. 18 - 19, 31 - 41.
[541] См.: Орловский П. Е. Право личной
собственности. - Советское государство и право, 1938, № 6; Рудик П. А. О мелком частном хозяйстве в
СССР. - Советская юстиция, 1938, № 16; Генкин
Д. М. Право личной собственности в социалистическом обществе. - Труды научной
сессии ВИЮН 1-6 июля 1946 г. М., 1948; Тархов
В. А. Понятие права личной собственности. - Учен. зап. Саратовского юрид.
ин-та, 1952, вып. 3; Халфина Р.
О. Право личной собственности граждан СССР. М., 1955; Маркова М. Г. Понятие и осуществление права личной собственности.
- Вестн. Ленингр. ун-та, 1957, № 5; Еремеев
Д. Ф. Право личной собственности в СССР. М., 1958 и др. - Едва ли не единственное исключение составляют
взгляды А. А. Ерошенко, который, понимая под производностью не образование
личной собственности на базе социалистической, а лишь факт господства
социалистической собственности при одновременном существовании собственнических
отношений иных видов, не находит препятствий для отнесения к личной также
собственности мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей (Ерошенко А. А. Личная собственность в
гражданском праве, с. 13 - 15).
[542] См.: Мажитова Р. Ф. Основные проблемы
права личной собственности в СССР. М., 1949; Ларкин И. И. К вопросу о понятии права личной собственности. -
Советское государство и право, 1958, № 10; Кабалкин
А. Ю. Право личной собственности граждан. М., 1967.
[543] См.: Каськ П. П. Об экономическом
содержании права личной собственности. - Учен. зап. Тартуского ун-та (труды по
правоведению), 1976, вып. 6; Маслов
В. Ф. Основные проблемы права личной собственности в период строительства
коммунизма в СССР. Харьков, 1968. Аналогичные взгляды защищаются и в некоторых
экономических работах (см., например: Корниенко
В. И. Личная собственность как социалистическое производственное отношение.
Киев, 1974).
[544] Генкин Д. М. Право личной
собственности в социалистическом обществе, с. 8.
[545] См.: Халфина Р. О. Право личной
собственности. М., 1964, с. 12 - 13. Убедительность этого довода ставится под
сомнение А. А. Ерошенко, ссылающимся на то, что и подсобное хозяйство
колхозников постепенно изживает себя экономически, хотя относимость его к
личной собственности никем не оспаривается (Ерошенко
А. А. Личная собственность в гражданском праве, с. 16). Но имеется, конечно,
колоссальная разница между преобразованием одного экономического уклада в
другой (мелкотоварного в социалистический) и свертыванием хозяйств одного вида
благодаря полному удовлетворению тех же потребностей другим видом
хозяйствования.
[546] См.: Каськ П. П. Об экономическом
содержании права личной собственности, с. 227 - 228.
[547] См.: Корниенко В. П. Личная
собственность как социалистическое производственное отношение, с. 141 - 142.
[548] См. преамбулу к Основам, в которой говорится, что <личная собственность
является производной от социалистической и служит одним из средств
удовлетворения потребностей граждан>.
[549] Тархов В. А. Понятие права личной
собственности, с. 110.
