Базанов И.А. Происхождение современной ипотеки. Новейшие течения в вотчинном праве в связи с современным строем народного хозяйства.
Первым официальным оппонентом выступил профессор Л.А. Кассо. Отметив правильные методологические приемы автора, оппонент указал на некоторые отделы книги, где автор не совсем выдержал исторический прием изучения, уступая догматическому изложению. Пробелом в изучении вопроса о происхождении ипотеки недвижимости является полное игнорирование вопроса о залоге движимости. Это обстоятельство явилось препятствием к полному пониманию строения современной ипотеки. Особенно слабой является та часть книги, где автор устанавливает связь современных ипотечных законодательств со средневековым правом. Эту часть исследования можно было совершенно опустить, выделив формальный момент и точно установив понятие и значение записи. Автор почему-то совершенно опустил законы царства Польского и остзейских губерний, а между тем они, особенно для русского читателя, представляют несомненный интерес. Хотя диссертант считает конструкцию залогового права как Realobigation с научной точки зрения неудовлетворительной, однако недостаточно ясно и точно формулировал и подкрепил свою аргументацию залогового права как права вещного. Что касается утверждения, что германское уложение в своих определениях устанавливает вещный характер залогового права, то оно неправильно. В заключение оппонент, указав на пропуск законодательства об ипотечных банках, признал труд диссертанта заслуживающим особого внимания. Его исследование дает возможность читателю изучать самостоятельно вопрос, пользуясь ценными ссылками в примечаниях, и поможет юристам, стесненным недостатком времени, ознакомиться с положением вопроса современной ипотеки.
Второй оппонент, профессор В.М. Хвостов, соглашаясь с возражениями своего предшественника, указал на массу материала, собранного в указанном труде. Недостатки работы вызваны тем, что автор выбрал тему слишком широкую, которую не в состоянии был разработать. Если исследование имеет целью выяснить происхождение ипотеки, то естественно ожидать, что читатель найдет в нем причинную связь событий, приведших к данному институту. Этого-то именно в книге и нет. Примером этого может служить влияние рецепции римского права. Хотя автор имел в виду поставить изучение происхождения современной ипотеки в связь с современным строем народного хозяйства, но это не было им исполнено. Утверждение диссертанта, что римская ипотека была строго вещным правом, не подтверждено литературой предмета.
Диссертант, возражая оппонентам, отстаивал свои выводы. В заключение декан юридического факультета объявил диссертанта магистром гражданского права.
Печатается по: Право. Еженедельная юридическая газета. 1900. N 21. Воскресенье, 21 мая.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Идея настоящего исследования зародилась у автора при ознакомлении с русским проектом вотчинного устава 1893 г. Проект вотчинного устава целится насадить у нас тот самый вотчинно-ипотечный режим, который с неодинаковым успехом давно завоевал себе почетное место в праве наших западных соседей и который явился там результатом сложной серии разнообразных факторов. Тем более это новшество нуждалось у нас в научном освещении. Освещая новинку нашего правообразования, возможно было пойти двояким путем: или дать чисто догматическое исследование формального и материального ипотечного права, или же наметить процесс его исторического образования. Первый путь был бы более легким, так как в настоящее время на западе сделано уже немало попыток такого рода, которые могли бы помочь автору в его предприятии. Но стоило только ознакомиться с огромной и пестрой массой теорий, чтобы убедиться, что этим путем мало чего достигнешь. Теории делятся на два резко различных лагеря: романисты не склонны придавать современному вотчинно-ипотечному режиму никакого иного значения, как только чисто формальной системы, не затрагивающей римской сущности правовых организаций новейшего времени; германисты, напротив, за каждой новинкой новейшего правообразования готовы видеть реставрацию германского правовоззрения, реакцию римскому праву[136].
При таких условиях добиться истины можно было только путем более трудного исторического исследования современного вотчинно-ипотечного режима и идя путем, на котором нередко приходилось быть почти одиноким, так как исторический процесс образования современного вотчинно-ипотечного права разработан уже менее, чем догматическое строение его. Для уяснения современного режима необходимо было не только намечать с возможной обстоятельностью различные стадии развития современного вотчинно-ипотечного режима, но и углубляться в сложные бытовые условия, поведшие новейшее правообразование на тот, а не иной путь. А для этого приходилось изучать, кроме огромной массы источников права, самые законодательные материалы, парламентские акты, постороннюю юриспруденции литературу.
При таких условиях было трудно избежать разного рода погрешностей в работе, особенно технических. По крайней мере, материальную истину автор старался установить с возможной точностью. И результаты своей работы автор осмеливается предложить ученым судьям как свое крайнее разумение по исследуемому вопросу.
1 марта 1900 г.
И. Базанов
ВВЕДЕНИЕ
§ 1. Предмет исследования
Предметом настоящего исследования служит процесс образования современной ипотеки.
Всем известно и здесь не требует особого еще развития то, что ипотека в праве современных западноевропейских народов отличается не только по форме, но и по содержанию своему, а особенно по организации оборота ее от римской ипотеки.
Но уже спорным является вопрос о сущности различия современной и римской ипотеки, хотя и тут многое выяснено за последнее время[137].
И совсем мало разработанным является вопрос о том, как образовалась современная ипотека, какие силы вызывали в жизни современных культурных народов движение права ипотеки прочь от римского прообраза ее и наконец привели к организации, мало общего имеющей с римской ипотекой, так еще недавно, сравнительно, усвоенной новыми народами.
Не вполне достаточно разработан и самый процесс перерождения ипотеки под влиянием каких-то новых бытовых условий.
Выяснение бытовых условий, вызывавших перерождение права ипотеки, и установление с возможной последовательностью самого роста нового течения в праве ипотеки представлялись автору интересными и важными как для истории права, так как исследование должно было вскрыть тайну роста одного из важнейших правовых институтов новейшего времени, так и для догмы права, так как исследование должно было осветить сущность происшедших в институте изменений и этим содействовать решению горячих споров о различии современной и римской ипотеки, так, наконец, и для законодателя, так как исследование должно было указать живое соотношение известных условий действительной жизни и правового творчества, вызывавшегося стремлением ответить в порядке правообразования означенным жизненным условиям.
Но задача труда вырастала в своем значении в глазах автора еще потому, что, как оказывалось, перерождение ипотеки из римской в современную является лишь наиболее резким и бьющим в глаза проявлением тех общих изменений, которые за последние столетия выступают в организации вотчинных прав, особенно же в правовой организации вотчинного оборота у новых европейских народов.
Ипотека, как оказывается, была лишь наиболее чувствительным местом в системе вотчинных прав - почему на ней и отразилось раньше всего и глубже всего действие тех новых бытовых условий; подтачивалось же под влиянием этих условий все здание вотчинных отношений, выросшее на почве реципированной новыми народами римской догмы.
Отсюда автору пришлось, по необходимости, касаться попутно изменений, происшедших и в организации других вещных прав, особенно наиболее значительных.
Как в ипотеке, так и во всех других вотчинных правах самые резкие изменения выразились в организации оборота их. Этой организации пришлось отвести в работе особое внимание.
Изменения начались на поверхности правовых организаций - в форме последних, и лишь постепенно, по мере приближения к нашему времени, они захватывали все более и более самое существо институтов. Но уже самое изменение формы обыкновенно влекло за собою с необходимостью в той или иной мере изменение существа института. Отсюда автору казалось необходимым отвести видное место в исследовании процессу изменений формального вотчинно-ипотечного права.
Процесс перерождения организации вотчинно-ипотечного оборота, имевший место за последние столетия, поразительно совпадает как с процессом изменений общекультурных условий в жизни европейских народов, наблюдаемым за то же время, так, особенно, с процессом перерождения экономического строя европейских обществ, именно - развития кредитного хозяйства. Исследование существа изменений ипотеки и организации оборота других вотчинных прав по первоисточникам привело автора к убеждению, что между этими двумя порядками явлений существует всецело генетическая связь. Именно эта связь и выясняет, почему ипотека явилась наиболее чувствительной в системе вотчинных прав к перемене условий. Заняв со времени рецепции римского права главное место среди правовых форм реального кредита, ипотека силою вещей должна была прежде всего и глубже всего измениться в своей организации в эпоху кредитного хозяйства. И лишь ради нее или по образцу ее должны были последовать изменения и в организации других вотчинных прав, прежде чем новые экономические условия не втянули всех вотчинных отношений в вызванное ими течение, когда организация всего вотчинного оборота на новых началах стала уже самоцелью.
Новое течение в праве, вызванное новыми условиями в жизни современных народов, со временем оказалось не чем иным, как реставрацией и продолжением развития давно забытых национальных правовых организаций, павших в борьбе с римским влиянием. Оказывалось, что национальное право западноевропейских народов издавна обладало организациями, которые при некотором приноровлении их к новым условиям сулили дать все то, чего требовали новые условия и чего римское право принципиально не могло дать. Отсюда движение получает сознательно реакционный к римскому праву и националистический оттенок.
Последнее обстоятельство заставило автора коснуться в самых общих чертах средневековой организации вотчинного оборота и реального кредита и таковой же - эпохи рецепции римского права.
КНИГА I. Беглый очерк состояния права, регулирующего вотчинно-ипотечный оборот за время, предшествующее новейшему течению в исследуемой области
ОТДЕЛ I. Организация вотчинно-ипотечного оборота в средневековой Европе
§ 2. Общие замечания
Средние века в экономической жизни Западной Европы могут быть характеризуемы в общем и целом как эпоха натурального хозяйства. Право вещное делится там на две резкие половины: право недвижимостей и право движимостей. Главное богатство народов состояло тогда, по общему правилу, в недвижимостях. Главный промысел народа составляло сельское хозяйство.
Владение землей было "вечным владением". Отчуждение земли было редким явлением. И когда отчуждение имело место, оно являлось событием не только для семьи отчуждателя и приобретателя, но и для общины и для государства. Обладание землей было основанием целого ряда политических прав и обязанностей. Отчуждение земли было связано согласием или даже участием третьих лиц - родственников, соседей, общинников, ленного господина или даже главы государства. Все это налагало на землевладение печать неподвижности и устойчивости, а право недвижимостей - печать громоздкости правовых организаций и обеспеченности отношений[138].
Залог недвижимости в ср. века по бытовому своему значению почти что равнялся отчуждению недвижимости. По общему правилу заложенная недвижимость переходила в пользование и владение кредитора, а в случае просрочки уплатой долга - поступала без дальнейшего и в распоряжение кредитора. Лишь с течением времени появились другие организации реального кредита, значительно и существенно отличные от условного отчуждения недвижимости кредитору.
И этот строй мы наблюдаем на пространстве всей Западной Европы.
Но этот строй был только правилом, из которого с течением времени получились исключения, именно в хозяйственной и правовой жизни городов. Средневековые города пришли постепенно не только к денежному, но, в известной мере, и к кредитному хозяйству. Значительные из них, как, например, гензейские города - Гамбург, Бремен, а также и многие другие (прирейнские и т.д.) стали постепенно и значительно отличаться строем своего хозяйства от провинции, именно - значительным гражданским оборотом, значительной быстротой последнего и усиленной потребностью в кредите. Отсюда и правовая организация вотчинно-ипотечного оборота в городах несколько отличается от таковой же для провинции.
ГЛАВА I. Организация вотчинно-ипотечного оборота в Германии в ср. века
§ 3. Организация вотчинного оборота вообще. Auflassung
В наши цели входит изображение лишь важнейшего и всегда наиболее характерного для той или иной вотчинной организации производного способа приобретения недвижимостей по сделкам между живыми. Этот способ составляет всегда больное место в организации вотчинного оборота и является всегда пробным камнем для организации.
В средневековой Германии производным способом приобретения права собственности на недвижимости, равно как и всех других вещных прав на них, была так называемая Auflassung (или Verlas-sung).
После длинного и интересного, но не относящегося сюда ряда изменений, которые Auflassung потерпела в ходе правообразования ср. веков[139], она представляется нам в своей наиболее законченной организации, какую получила в городах накануне рецепции римского права в следующем виде[140].
I. Отчуждение иногда допускается в случае нужды только[141], иногда же оно, по-видимому, свободно от этого условия[142]. Отчуждению на сторону обыкновенно предшествует предварительное предложение имения родственникам, соседям и т.д.[143] по определенной цене[144], а иногда и по цене, предложенной третьими лицами[145]. Если родственники, соседи и т.д. отказались приобрести имение, то собственник уже волен отчудить его на сторону. И тогда цена определяется по соглашению сторон[146]. Отчуждение распадается на обязательственную сделку об отчуждении и сложный торжественный акт, содержащий элементы вещного договора и судебного приговора, выполняющий ту сделку и переводящий право собственности на приобретателя[147]. Личная сделка, в свою очередь, распадается на предварительный перечень условий и на юридическое завершение ее, облекаемое в разные формы, именно: она или освящается задатком, или питьем вина, или письменным актом[148]. Иногда же и эта личная сделка совершается в суде или городском совете[149]. Уплата цены следует за совершением личной сделки, но предшествует торжественному акту, выполняющему отчуждение[150]. Обыкновенно уплата совершается в три срока, в пределах Jahr und Tag[151]. Этот период Jahr und Tag с тремя сроками для уплаты цены иногда выдается источниками за обязательный[152]. Иногда же источники допускают открыто рассрочку по усмотрению сторон, не ограниченную ни числом сроков, ни общим продолжением их[153]. Личная сделка об отчуждении представляет чисто обязательственное отношение и допускает даже добровольное отступление от нее сторон, причем отступающий от сделки покупатель утрачивает в пользу продавца данный задаток, а отступающий продавец возвращает покупателю двойную сумму полученного им задатка[154].
II. Передача же вещного права на имение следует в торжественном акте, имеющем место в суде или городском совете и носящем название "Verlassung" или "Auflassung"[155]. Этот акт уже решительный для перехода собственности. Поэтому всем городским правам (да и не одним, конечно, городским) известно правило, что для предотвращения ущерба третьих лиц - родственников, которые имеют разного рода притязания на имение[156] других интерессентов[157], наконец, церкви и государства[158], - о предстоящей Auflassung делаются публикации[159].
Когда сделан последний взнос цены[160],[161], покупатель требует от продавца совершения Auflassung[162]. Стороны являются в суд[163] или городской совет[164]. Иногда отчуждатель сопровождается родственниками[165]. В суде стороны выражают свою волю; читают письменный акт, содержащий сделку отчуждения[166], и иногда, по-видимому, сопровождают свои заявления символическими действиями[167].
Cуд ведет себя активно[168]; "опрашивает продавца" о сделке, вероятно, в интересах как правового порядка, так и сторон, например о дееспособности продавца, о том, действовал ли он добровольно и непринужденно, о том, имеются ли налицо условия, при которых только и допускается по некоторым правам отчуждение, именно: наличность нужды, предварительное предложение родственникам купли имения, совершение публикаций и т.п.[169]. Иногда, однако, суд, по-видимому, предлагает отчуждателю лишь тожественный вопрос - отчуждает ли он имение; и отчуждатель дает краткий ответ: "да"[170].
По некоторым правам[171] именно теперь следует троекратное, периодически совершаемое судьей оглашение сделки[172].
Где публикации отнесены к периоду производства о Verlassung в суде, там в период публикаций вплоть до окончательного завершения Verlassung, а где публикации имеют место до предъявления Verlassung в суде, там немедленно же по опросу сторон суд или городской совет в заседании, в котором решается вопрос о переходе собственности по Verlassung, приглашают и третьих лиц высказаться о сделке, если этого не было сделано третьими лицами еще раньше[173]. Воспоследовавшие со стороны третьих лиц возражения на сделку суд разбирает. И когда все улажено, суд допускает завершение сделки. Продавец совершает Verlassung[174].
По совершении отчуждателем Verlassung следовал приговор суда. Приговор составлялся шеффенами и провозглашался судьей. А в заключение Gerichts-Voigt провозглашал мир владения и обещал защиту его, грозя, что будет третировать каждого нарушителя владения как нарушителя правомерного состояния[175].
[136] В книге сохранены особенности написания текста и примечаний
оригинала, но, где это возможно, развернуты необщепринятые сокращения
(без употребления квадратных скобок) и исправлены замеченные редакционные
погрешности и опечатки предыдущего издания. – Ред.
[137] Новейшую серьезную попытку разрешения этого вопроса и
подведения итогов спорам о различии римской и современной ипотеки
представляет исследование Кассо.
Понятие о залоге в современном праве. Юрьев, 1898.
[138] Право недвижимостей нами не затрагивается вовсе, хотя
в нем и можем отметить совершенно обратные черты уже для ср. веков,
именно: крайнюю упрощенность отношений, содействующую легкости оборота,
при малой обеспеченности отношений.
[139] См. об этом процессе правообразования: Mascher. Das
deutsche Grundbuch u. H. Wesen. Berlin, 1869. I Abschu, гл.
1, 2 и 3; Stobbe, Hdb. 1893, § 94; Mittermaier в Arch.
F. c. Prax. Bd. 18 и др.
[140] Источником для изображения Auflassung в указанный момент
служит мне главным образом "Codicillus jurium civitatum Megapolensium",
представляющий собой сводку донесений 30 мекленбургских городов в
ответ на запрос Мекленбургского герцога Ульриха от мая 1589 г. о местных
особенностях в праве, статутах и обычаях. Запрос был сделан ввиду
предстоящей кодификации мекленбургского права (Landrechtspläne).
Codicillus находится у Westphalen, Monumenta inedita rerum Germanicorum
et Megapolensium. Bd. I, cтр. 2049–2097. Правда, донесения городов
иногда выражаются уже римскими терминами и в организации других институтов
права заметно уже римское влияние, но в изложении Auflassung (и aeltere
Satzung) они еще всецело дышат глубокой стариной. Право этих городов,
как и право Гамбурга и Бремена, почти совпадающее с первыми, основательно
признается чистым германским правом (Mascher, стр. 324, 369, 380), благополучно
выдержавшим и натиск римского влияния и сохранившимся в существенном
до сего дна (Мекленб. Stadt. Buch – Ordnung 1830 г., Гамбурский Gesetz
v. 4 Dec. 1868 über Gr.-Eig. u. Hyp., Бременские Erbe – u. Handvesten-Ordg.
1833, 1860). Последнее обстоятельство тоже говорило в пользу выбора
именно Codicillus за главный источник нашего исследования. После мы
увидим, какой притягательной силой пользовались дожившие до наших
дней национальные германские вотчинно-ипотечные организации Мекленбурга
в глазах современных германских реформаторов вотчинно-ипотечного режима
в эпоху повышенного национального движения 60-х гг. 19 столетия.
[141] Сообщение из гор. Ribbenitz, Westphalen I, 2064 стр.:
"wird allhie einem jeden… seine Güter in Nothfällen zu verässern,
zu verpfänden, oder zu verkauffen erstattet, jedoch aber also,
dasz dem negstenagnaten, oder in Mangel derselben, dem Nachbahren angeboten und
praesentiret werden müsse…" и др.
[142] Из гор. Neu-Brandenburg, Westphalen, I, 2056 и др.
[143] Из Neu-Brandenburg, Westph. I, 2056; Wittenberg, eod.
2089; Teteraw, eod. I, 2092; Ribbenitz, eod. I, 2064; Woldeck, eod.
I, 2072; Pentzlin и др.
[144] Neu-Brandenburg, I, 2056: "nach der Stadt-Werth".
[145] Marlaw, I, 2081; Wittenberg, I, 2089 и др.
[146] Neu-Brandenburg и др.
[147] Это деление отчуждения на личную сделку и на вещный
договор констатируется у Stobbe вообще для германского права: Stobbe, Hab. 1893. II, 185 стр. и др. В более
раннюю эпоху обе стадии отчуждения, видимо, сливались в единый акт,
совершаемый на отчуждаемом участке. Stobbe, eod.
[148] "wird… mit dem Gottes-Pfenning bestaetiget, oder mit
dem Wein-Kauff geschlossen, auch bisweilen wohl ein Kauff-Zettul darüber
aufgerichtet". Сообщ. из Parchim, у Westph. I, 2052; Plau, I, 2096;
Ribbenitz, I, 2065; Grabau, I, 2078 и др.
[149] Из Grabau, Westph. I, 2078; Rrühl, I, 2079; Marlaw,
I, 2080.
[150] См. ниже.
[151] Cообщ. из Parchim, Nen-Brandenburg, Plau и др.
[152] Eod.
[153] Friedland, Westph, I, 2075; тоже, по-видимому, и в Marlaw,
I, 2080, и Teteraw, I, 2092.
[154] Friedland, Westph. 2075.
[155] В литературе принято более точное название этого
акта, именно "gerichtlicht Auflassung", Stobbe,
Hdb. 1893, II, § 94; Mascher,
I, гл. 1, 2. Но это выражение применимо уже к позднейшему, развитому
праву ср. веков. Первое же время Auflassung совершалась без участия
суда, Stobbe, eod.
[156] См. выше.
[157] Здесь и далее – так в оригинале. – Ред.
[158] Сообщ. из Gustraw, Westph. I, 2060.
[159] Эти публикации, судя по сведениям из некоторых городов,
как будто предшествуют предъявлению сделки в суд, Plau, I, 2096. Средством
публикаций указывается объявление с кафедры (Cantzel) или с открытого
места, Plau, eod., Friedland, I, 2076. Кто и в какие периоды совершает
публикации, этого из донесений из Plau не видно. Там, где публикации
следовали за предъявлением сделки в суде, они совершались троекратно
судом (ниже). Кое-где и самая обязательственная сделка совершалась
судом (выше). Может быть, в этих случаях суд, осведомленный о сделке,
и совершал публикации. И в вышеуказанных случаях, надо думать, объявление
совершалось периодически, может быть, оно даже совпадало с тремя сроками
уплаты цены, так как этой уплате придавалось огромное значение для
хода отчуждательной сделки, как, с другой стороны, придавалось значение
и публикациям для того же хода сделки. Может быть, публикации совершали
сами стороны, как это и было в глубокую старину при вызове интерессентов.
[160] Friedland, Westph. I, 2075: "Wann der Kauffer nach Laut
u. Besage der aufgerichteten Recesse, den letzen Termin erleget hat",
Neu Brandenburg, I, 2056; Malchim, I, 2068; Marlaw, I, 2080, Teteraw,
I, 2092; Plau, I, 2096 и др.
[161] А может быть, и когда совершены публикации, где они предшествуют
явке сторон в суд (Plau I, 2096).
[162] См. все указ. в прим. 8 сообщения.
[163] "im Gericht u. gehegenden Dinge", Neu-Brandenburg, I,
2056; "offentlich bey dem Richter und Schoepfen" eod.; "oeffentlich
vor gehegten Dinge im Gericht". Friedland, I, 2075. Суд предполагается
тот, в округе которого лежит недвижимость.
[164] "auf dem Rathhause für dem regierenden Bürgermeister,
dem Kehmer-Herr, und dem Stadtschreiber". Parchim, I, 2052; "vor Richt
und Rath", Marlaw, I, 2080; "ehrbare Rath und Gericht", Wittenburg,
I, 2088; "vorm Rathe", Plau, I, 2096.
[165] "Freundschaft"; Ribbenitz, I, 2064; Marlaw, 2080 и др.
[166] "Ihre Kauff-Brieffe", Friedland, 2075.
[167] "Verlaest Verkäuffer dem Käuffer
mit Hand und Mund" (Friedland I, 2075); "Musz der Kaeuffer nebenst seiner Frauen,
dem Rathverwandten mit Handtastung das Erbe verlass-und abtreten,
welcher es hinwiederumb dem Käuffer mit Handtastung übergibt,
und eine Antwort mit Repetirung der Handlung thut; darauf der Wein-Kauff
geschiehet und getruncken wird". (Grabau, I, 2078).
[168] Stobbe склонен признать деятельность суда при совершении
Auflassung прямо формой процесса, Hdb. 1893. II, стр. 191.
[169] Stobbe, сод.
§ 94.
[170] Neu-Brandenburg, I, 2056: "Zuvorher der Verkaeffer gefraget
worgen, ob er von seinen verkaufften Gütern ablaest, und dazu
ja gesaget"; тоже в Grabau, I, 2078.
[171] Friedland, I, 2075: "darnach (по прочтении акта отчуждения
в суде) wird das gekauffte Guth durch den verordneten Richter drey
unterschiedliche mahl aufgeboten; im Nahmen Gottes, der Landes-Fürsten,
Gerichts und des Raths". Оглашение и тут совершается с Cantzel.
[172] Это, по-видимому, другая разновидность производства,
наиболее естественная для рассматриваемого исторического момента.
Тут публикация является уже настоящим официальным актом, серьезным
и влекущим за собой важные правовые последствия. Именно в этой разновидности
и встречаем публикации и теперь в праве Мекленбургских городов (Stadt
BOg 1829, см. ниже), а также Гамбурге (Mascher,
стр. 369 и след.) и Бремене (eod. 388 стр.). Разновидности соответствуют
и другие подробности производства. Именно, тут отсутствует срок в
Jahr u. Tag, обязательный для выплаты цены. Следовательно, стороны
могут явиться в суд хотя в день совершения личной сделки. Но 1) цена
и тут должна быть уплачена ранее совершения Auflassung (выше), 2)
публикации и тут должны были совершаться в течение известного периода,
может быть того же Jahr und Tag. За это соображение говорит общее
германское право, согласно которому обеспеченность приобретателя,
выражаемая в предоставлении ему rechte Gewehre, могла последовать
лишь через Jahr und Tag с момента объявления сделки в суде во всеуслышание
(Stobbe, Gewehre).
[173] Friedland, I, 2075; Plau, I, 2096; Neu-Brandenburg, I,
2056.
[174] Источники выражаются об этом так: из Parchim, I,
2052: "(по своевременной уплате цены) wird solches Erbe und verkaufftes
Haus auf dem Rathhause für dem regietenden Bürgermeister,
dem Kehmer-Herrn, und dem Stadtschreiber vom Verkaeuffer für
sich und seine Erben, dem Kaeuffer erblich abgetreten, verlassen…";
Friedland, I, 2075: (по изложении производства публикаций, следует)
"wenn denn niemand verhanden ist, der wiederspricht, so verlaest
Verkäuffer dem Käuffer mit Hand und Mund, von Erben zu Erben";
Plau, I, 2098: (кратко) "werden solche Güther vorm Rathe verlassen".
[175] Friedland, I, 2075: "und wann die Verlassung also würcklich
geschehen, so wird durch den Gerichts-Voigt auf Erkaenntniss der Schoepfen,
dem Kaeuffer und seinen Erben über das verkauffte Hauss und Guth
Hege und Friede gewircket"… Ср. также Stobbe,
II, 195, Mascher, стр. 45,
46.
