Базанов И.А. Происхождение современной ипотеки. Новейшие течения в вотчинном праве в связи с современным строем народного хозяйства.
Нельзя сказать, чтобы эти наросты на праве ипотеки Ландрехта, выдвигавшиеся потребностями жизни, содействовали уяснению правообразования. И в литературе того времени мы встречаем немало жалоб на все растущую запутанность прусского права ипотеки, вредно отражающуюся на обороте[1503]. В то же время литература относится с полным сочувствием к главнейшим нововведениям, подчеркивает факт, что современная ипотека идет путем, существенно отличным от намеченного римской догмой, и даже пытается разобраться в новшествах и подвести итоги им путем конструирования современной ипотеки[1504]. Однако конструкция дается довольно грубоватая и не заходит далее круга идей, намеченных законодательной комиссией в 1802 г. и Государственным Советом в 1823 г. Так, самый видный теоретик того времени в области современной ипотеки, родоначальник так называемой Locus-Theorie, имевший значительное влияние на умы того времени, v. der Hagen[1505] рассуждает: "В теории ипотека все еще акцессорное право; но жизнь предприняла могучие изменения с правом ипотеки, о которых и не помышляли при издании действующего права. По существу, ипотека, собственно, уже обратилась в самостоятельное право. Предмет ипотеки - это перевод цены вещи на кредитора; причем эта цена отдается в залог первому кредитору всецело, насколько это нужно для его удовлетворения, а каждому последующему кредитору - лишь настолько, насколько она не поглощена еще залогами в пользу старших кредиторов. Позднейший кредитор потому не имеет никакого притязания на заложенную старшему кредитору долю цены; юридически та доля для него вовсе не существует - для него существует только излишек, на который, в свою очередь, право старшего кредитора не простирается. Таким образом, перед каждым кредитором отвечает совершенно особый объект, который и выступает особенно по реализации цены вещи". Еще резче Locus-Theorie формулируется у Löher[1506]: "Anhang zum LR. § 52 был прямым следствием природы вещных прав. Когда собственник одной половины участка приобретает к ней и другую, ничто не принуждает его третировать имеемое за одно, а не за две половины. Только от него зависит, как долго соблюдать границу между частями и когда он вздумает одну часть уступить третьему лицу. Так точно и с ипотечным правом. При искусственном разделении собственности, которое возникает вследствие обременения недвижимости ипотеками, каждое право ипотеки обнимает идеальную долю недвижимости, причем цена доли равна цене ипотеки. И насколько ипотека записана, настолько она является самостоятельным вещным правом, которое может принадлежать одному или другому лицу. Она не исчезает и тогда, когда держатель ее становится собственником имения. Только от собственности зависит тогда, хочет ли он уничтожить те границы, которыми право ипотеки выделено внутри его недвижимой собственности, и хочет ли он допустить, чтобы та часть собственности, которая обнимается ипотекой, вернулась в целое его собственности на недвижимость".
Как ни искусственны были эти конструкции (позднее они пали), они оказали услугу новому правообразованию тем, что подчеркивали разрыв между современной ипотекой и римской[1507]. А так как право ипотеки Ландрехта было скомпоновано из римских и современных мотивов, то оно и становилось все более и более предметом нападок со всех сторон.
VIII. Формальное право ипотечного режима кодификаций Фридриха Великого, в свою очередь, заявляло себя многими неудобствами.
1. Крайним неудобством отличались ипотечные свидетельства, представлявшие собой точную копию с ипотечной книги и содержавшие массу ненужного материала, только обременявшего дело и затруднявшего стороны, желавшие выяснить из свидетельства настоящее правовое положение недвижимости[1508].
И вот скоро же по издании Ландрехта издается ряд мер, пытающихся по возможности упростить ипотечное свидетельство. Так, предписывается опускать в ипотечном свидетельстве упоминание прежних приобретательных цен[1509], дозволяется из 3-й рубрики указывать, кроме соответствующего поста, еще только сумму, сорт монеты и величину процента без дальнейших отметок, из колонны "цессий", а последующие посты требуется указывать только в общей их сумме[1510], при корреальной ипотеке допускается вместо ипотечного свидетельства относительно каждой недвижимости составлять общий аттестат[1511].
2. Обременительным оказалось и требование специального соизволения собственника-должника на запись титула ипотеки в ипотечную книгу. Но пока это требование упразднялось только частично, именно в случае установления ипотеки в обеспечение недоплаченной цены за приобретенную недвижимость[1512].
3. Непоследовательное проведение специалитета суммы, именно при кауционных ипотеках, отчасти замеченное уже Ландрехтом (II 18 § 431: кауционная ипотека на имущество опекуна записывается в определенной сумме), вновь исправляется для кауций, записываемых на имущество кассиров[1513].
4. Ослабляются и строгие формы актов, предъявляемых в ипотечное установление. Так, устав 1783 г. требовал, чтобы доверенность свидетельствовалась, по крайней мере, судебным комиссаром. Позднее засвидетельствование требуется лишь в тех случаях, когда доверитель неопытен в законах настолько, что не может написать просьбы[1514], а потом признается доверенность вовсе ненужной, если просьба о записи покоится на удостоверенных документах[1515].
5) Наконец, целый ряд рескриптов озабочен изысканием способов определения истинной цены недвижимости, т.к. указанные уставом способы оказались неудачными (именно - указание сторонами приобретательной цены)[1516].
IX. Не осуществилось на практике и начало записи всех реальных прав на недвижимости. Уже Entwurf zur Circulation - Vg v. 30 Dec. 1798 отменяет предписание Ландрехта о записи реальных прав на частные недвижимости и вводит давность сервитутов. Gesetz-Com-mission в Gutachten от 19 декабря 1798 г. шла против уступки. Но Bericht des Gross-Canzlers от 30 декабря 1798 г. доказывал невозможность всеисчерпывающей вотчинной системы ввиду массы работ и издержек, требуемых ею. И Vg v. 30 Dec. 1798 был санкционирован и перешел в § 58 Anh. z. LR. Таким образом, в ущерб полноты сведений, даваемых ипотечной книгой о правоотношении по недвижимости, вопрос получил ту регламентацию, какую имел в уставе 1783 (I § 50, 54)[1517].
Все эти меры, пытавшиеся приноровить ипотечное право и режим кодификаций Фридриха Великого к изменяющимся условиям жизни, вносили шаткость в основы права и приумножали источники права в ущерб ясности их и удобоприменимости.
Раздел II. Бавария
§ 77. Общая характеристика баварского ипотечного режима в законе 1822 г.
I. После многочисленных неудавшихся попыток введения ипотечного режима на началах, обеспечивающих развитие реального кредита, и в Баварии после Наполеоновского погрома, именно - в 1819 г., был наконец выработан проект ипотечного права, материального и формального, и передан на обсуждение второй камеры сословных представителей. Правительственным комиссаром, которому было поручено провести проект в этой камере, выступил знаменитый баварский юрист Gönner, прославивший свое имя трудами по новому ипотечному праву. От камеры же особенно деятельным докладчиком выступил Aretin. В то время приходилось бороться за самые основы современного ипотечного права, как публицитет и специалитет ипотеки, особенно в Баварии, где римское право пустило глубочайшие корни.
Прения камеры сословных представителей отличаются живым интересом и вскрывают нам мотивы и цели, руководившие деятелями при самом первоначальном проникновении в свет новых правовых идей[1518].
Борьба велась между французским типом ипотечного режима Наполеонова кодекса и германских типом - творений Фридриха Великого, права Австрийского Уложения и Landtafel - Patente. Юное народное представительство было больше исполнено сознанием своих новых политических прав, чем пониманием мудреных вопросов гражданского права. И вот, по рассмотрении в особой комиссии талантливо составленного Гëннером правительственного проекта в духе германского типа, комиссия камеры, под влиянием слабых доводов члена докладчика Аретина, не упустившего случая подействовать на самолюбие членов камеры, чтобы быть убедительнее, отвергла всецело правительственный проект и усвоила нелепый контрпроект Аретина, составленный в духе французского типа. Но Гëннеру стоило немного труда, чтобы в общем собрании камеры опрокинуть доводы противника и увлечь за собой всю камеру силой своих убеждений [1519]. Камера в конце концов все же внесла несколько маловажных изменений в правительственный проект, который в новом виде и получил санкцию 1 июня 1822 г.[1520]
II. Закон создает строго ипотечную, а не вотчинную систему. Вотчинные отношения публикуются ипотечной книгой лишь для ипотечных отношений, но не для самих по себе. В частности, книжный собственник выступает легитимированный персоной только в ипотечном обороте; запись приобретения недвижимости для отношений по собственности не имеет никакого юридического значения (§ 137 и др.). Создание вотчинной системы открыто откладывалось до издания баварского гражданского уложения (какового не последовало).
Ипотечный режим закона 1822 г. вращается всецело в круге идей прусского устава 1783 г. и Ландрехта 1794 г. Только он содержит улучшения и развитие тех идей, отчасти поскольку эти улучшения и развитие сказались и в самой Пруссии к 1822 г., отчасти же поскольку необходимость их была сознана самостоятельно солидными баварскими юристами, как Гëннер. Закон регулирует не только формальное (т. II), но и материальное ипотечное право (т. I).
1. Право ипотеки закон 1822 г. определяет в римском духе, но вносит в регламентацию романизованной ипотеки те же поправки, вытекающие из публицитета ее, которые нам уже известны из прусского права. Ипотека, материально акцессорная, возводится формализмом ипотечного режима на известную степень самостоятельного права, не зависимого в своем существовании от бытия негласного личного долгового отношения, ею обеспечиваемого[1521]. Но по баварскому праву кредитор уже вовсе не связан предварительным направлением взыскания на заложенную недвижимость и имеет свободный выбор между залоговым и личным иском[1522]. Тем не менее ипотека баварского закона 1822 г. конструируется позднее в известном уже нам германистическом духе, как Realobligation[1523].
2. Закон вводит институт открытого места для будущей ипотеки, служащий цели, достигаемой ипотекой собственника, но отличный по содержанию от последнего института и, в общем, менее действительный, а на практике приводящий нередко к большой запутанности отношения. В то время как ипотека собственника является настоящей ипотекой, лишь ограниченной в отношении своей осуществимости (собственник-ипотекарий не может осуществлять против самого себя ипотечного иска), а нередко даже заявляющей себя в конкурсе тем, что собственник-ипотекарий получает на свою ипотеку причитающуюся на последнюю долю цены недвижимости, - открытое место вовсе не является ипотекой; при ней собственник пользуется лишь формальным рангом, под которым он и может установить ипотеку лишь в будущем. И тут собственник действует не как ипотекарий, а как собственник (§ 150).
3. Закон усвоил и начало, что ипотека, соединившись в одном лице с собственностью на недвижимость, не гаснет, и собственник вправе установить на ее место новую ипотеку. Но дальше этого закон не пошел, и права собственника на получение в конкурсе на свою ипотеку доли цены недвижимости не признал (§ 84).
4. Начало публицитета ипотечной книги и приоритета проводится законом с большей последовательностью, чем прусским правом, то же - и начало специалитета суммы и объекта ипотеки; легалитет усвоен умеренный; он не вырождается в опеку власти над подданными, а ограничивается обязанностью суда исследовать внешние условия правомерности действий сторон (§ 11 и др., 105 и др. также Ges. v. 1 Juni 1822, die Prioritätsordnung betreffend).
5. Формальное право ипотечного режима в законе проще и более отвечает требованиям оборота, чем в прусском праве (т. II).
6. В общем же закон стоит в регламентации ипотеки всецело на почве прусского права, превосходя последнее в техническом отношении.
Позднее право ипотеки закона 1822 г. потерпело незаслуживающие в общем очерке дополнения и изменения[1524]. Когда в 60-х годах в Баварии приступили к обработке Баварского гражданского уложения, ипотечный режим предполагалось заменить вотчинным и развить сообразно потребностям времени и опыту соседних стран. Но дело издания уложения затянулось; а когда на очередь стал вопрос об издании имперского гражданского уложения, то законодательная деятельность и вовсе замерла в Баварии, как и в других германских странах[1525].
Раздел III. Саксония
§ 78. Общая характеристика саксонского ипотечного режима в законе 1843 г. и уложении 1864 г.
I. После разгрома Саксонии Наполеоном саксонское законодательство приступает к решительной обработке ипотечного режима, призываемого поднять кредитный оборот. Начало реформационного движения положил Decret v. 20 Nov. 1817, которым открывались подготовительные работы по реформе ипотечного права. Но только в 1829 г. из подготовительных работ вышло 2 важных Mandate v. 4 Juni 1829, из которых один отменил ограничение ипотек суммой, составляющей известную долю цены недвижимости, и ввел ряд общих облегчений на случай установления ипотеки, например отменил условие испрошения соизволения ленного господина на установление ипотеки[1526], а другой отменил окончательно институт молчаливых ипотек[1527].
Но полную и решительную общую реформу и систематическую обработку вотчинного права внес в Саксонии "Gesetz, die Grund u. Hyp.-Bücher u. das H.-Wesen betreffend" v. 6 Nov. 1843[1528], образовавший собою, за ничтожными изменениями, и вотчинно-ипотечный режим Саксонского гражданского уложения 1864 г.
II. Закон 6 ноября 1843 г. и Саксонское уложение 1864 г. создают вотчинную систему, а не только ипотечную.
1. Формальное и материальное ипотечное право обработаны в Саксонии под огромным влиянием баварского права закона 1822 г., хотя уложение и усваивает новые идеи, как они выяснились ко времени его обработки в Пруссии. Так, при слиянии ипотеки и собственности в руках одного лица собственник может переписать ипотеку на свое имя. В общем же и целом саксонское право ипотеки не выходит из круга идей прусского права кодификаций Фридриха Великого и баварского закона 1822 г.[1529]
2. Но право собственности организовано в Саксонии на последовательно проведенном германском начале Auflassung. Традиция открыто отвергнута (§ 276 уложения). Auflassung представляет конкретную сделку, предполагающую правооснование приобретения собственности. На том же начале Auflassung построено и приобретение реальных повинностей (§ 512) и личных сервитутов (§ 647). Публицитету подчинены, однако, не все вещные права, а только важные экономически; отсюда реальные сервитуты ему не подчинены (закон 1843 г. § 2, 3, 14-17; Siegmann, стр. 18).
В таком виде саксонский вотчинно-ипотечный режим просуществовал до введения в Саксонии имперского уложения без значительных изменений[1530].
Раздел IV. Мекленбург
§ 79. Общий очерк мекленбургского ипотечного права в уставах первой половины 19 столетия.
I. В начале 19 столетия и в Мекленбурге реальный кредит был глубоко поколеблен войною. Правительство было вынуждено помочь задолженному землевладению общей отсрочкой долгов. Сначала отсрочка дана была на 1 год[1531]. Потом она возобновлялась несколько раз[1532]. А в 1812 г. она была продолжена на неопределенное время[1533]. Лишь Vg. v. 19 Apr. 1826 отменяет индульт[1534], и то не вполне; частично (§ 1-13) индульт сохраняет свое действие по Notification v. 13 Mai 1828[1535]. И только Notifi-cation v. 3 Apr. 1834[1536] окончательно отменяет индульт во всех его частях.
Тотчас же с отменой исключительной меры и восстановлением нормального правового состояния кредитных отношений заявила себя и потребность в усовершенствовании ипотечного права, и прежде всего для рыцарских имений. Тогда-то и перешли к организации ипотечного режима на началах публицитета и специалитета.
Вследствие политических условий (различные пути законодательствования) и неодинаковой потребности в реформе, испытываемой землевладением разных категорий, законодательство пошло своеобразным путем отдельного регулирования ипотечного режима для 3-х различных категорий землевладения: рыцарского, городского и крестьянского (доменного). Уже одно это приноровление права к специфическим особенностям каждой категории землевладения сулило успех мекленбургскому праву.
1. Ближайшим поводом к урегулированию ипотечного дела дворянских имений послужило основание в 1818 г. дворянского кредитного общества[1537]. Предполагавшееся при основании общества урегулирование ипотечного режима для дворянских имений совершилось с большей поспешностью в Hyp.-Og. für die ritterschaftlichen Landgüter, опубликованном для Мекленбург-Шверина 12 ноября 1819 г., для Мекленбург-Стрелица 22 ноября 1819 г.[1538] Ипотечный устав 1819 г. для рыцарских имений Мекленбурга (RHO) представляет собой свободное подражание Прусскому уставу 1783 г. Устав представляет чисто ипотечную систему и не затрагивает ни отношений собственности, ни иных вещных прав на дворянские имения, насколько это относится до ипотечного оборота. Ипотечное право поставлено в нем в связь с кадастром 1755 г. Устав отличается от прусского общей простотой организации режима, краткостью и общностью своих предписаний, составляющей широкий простор практике. В частности, он отвергает прусский легалитет, сводя последний к необходимой проверке чиновником внешних условий действительности правоотношения, подчиняемого режиму.
Однако Мекленбургский рыцарский устав 1819 г. производит впечатление крайне спешного дела, мало развитого и обработанного, во многом неясного права, характеризуемого всеми чертами первого опыта.
2. Поводом к реформе ипотечного режима для городского владения послужила отмена генерального индульта в 1826 г[1539]. В Vg. v. 16 Apr. 1828 г.[1540] магистраты внутренних и приморских городов получают поручение изготовить реестры для городов и областей о всех имениях в городе и городской области, а равно и план городских участков и городских полевых земель, чтобы, таким образом, выработать твердые основы для организации вотчинно-ипотечного режима. Городам предоставляется выбор между более или менее точной кадастровой основой для ипотечного режима.
[1503] Von****
"Ist die Hypothek, hach Preuss. Rechte, ein accessorisches, oder ein selbständiges
dingl. Recht?" Marienwerder 1831; Pape, Entgegnung auf die
von dem kön. Ober-Trib. in Berlin in seinen Rechtssprüchen aufgestellte
Ausicht v. dem Wesen der H. nach. Preuss. R. Berlin, 1858; v. der Hagen, Die
Hyp. des Eigenthümers. Arnsberg, 1836 и мн. др. (см. у Hagen).
[1504] См. особ. v. der Hagen, цит. труд.
[1505] Цит. труд, стр. 283 и др.
[1506] System
des Preuss. ALR. Paderborn, 1852, стр.
129.
[1507] Кстати, замечу, что абсолютная Locus-Theorie, согласно которой собственник как таковой распоряжается отошедшей к нему
ипотекой (начало усвоено мекленбургским правом), в противоположность относительной
Locus-Theorie, согласно которой собственник распоряжается отошедшей
к нему ипотекой лишь как ипотечный кредитор, и нуждается, следовательно, в
сукцессии ипотек (начало усвоено в прусском законодательстве и имперском уложении),
встречала стороннников и позднее, в лице Дернбурга (Das Preuss HR) и Гирке (Entwurf eines
bürgerlichen Gesetzbuches). Эти
юристы вовсе не находили особых теоретических трудностей при конструировании
абсолютной Locus-Theorie, а в то же время признавали ее и более простой и менее
искусственной, чем относительная Locus-Theorie, что и делает первую более практической и современной.
Дернбург же вооружается против самого приема, что законодатель в своем свободном
творчестве считается для чего-то с теоретическим догматизмом. Законодатель
должен руководиться только соображениями практических потребностей времени,
и не его дело разбираться в тонкостях теоретического догматизма. Напротив,
теория должна разбираться в творениях законодателя. Однако ни Дернбург, ни
Гирке не склонны конструировать ипотеку как право на определенную и точно
отграниченную долю цены недвижимости. Ипотека есть право на вещь, в ее ценовом
моменте; иначе необъяснимы случаи, когда ипотека заведомо превышает всю цену
недвижимости; необъяснимы и другие правомочия ипотекария, а главное – цена
вещи колеблется и зависит от массы конъюнктур… Все значение теории – Locus
выражается скореее в признании абсолютного начала формального ранга ипотек,
раз присвоенного им, благодаря чему последующие ипотеки принципиально не повышаются
в ранге, за погашением предшествующей ипотеки.
[1508] Из материалов к ревизии прусских законов, предпринятой
в 20-х гг. 19 столетия, мы узнаем, что ипотечные свидетельства достигали иногда
центнера весом (106 Riess 379 Bogen). См. Ges-Revision, Pensum III Entwurf. Berlin, 1829, стр. 21, 22.
[1509] Publicandum
v. 20 F. 1802 и Rescript v. 2 Mai 1804.
[1510] Rescr.
v. 15 Mz. 1824.
[1511] Rescr.
v. 15 F. 1813.
[1512] Rescr.
v. 12 Mai 1823.
[1513] Vg. v.
14 Jan. 1813.
[1514] Vg. v.
19 Dec. 1894.
[1515] Rescr.
v. 25 Juli 1811.
[1516] Закон от 20 февраля 1802 г., рескрипты от 24 августа
1784, 20 декабря 1792, 8 марта 1800, 1 мая 1804, 26 июля 1806.
[1517] Все эти меры находятся в Gesetz-Revision, Pensum III, Entwurf 1829. т. I стр. 21,
22, 33, 34, 35, 66, 75.
[1518] Работы камеры отпечатаны в нескольких
десятках томов под названием "Verhandlungen der zweyten Kammer
der Ständeversammlung des Köngr. Bayern.". München, 1819 и 1822.
[1519] См. продолжительные прения по поводу проекта в Verhandlungen от 1819 г. томы: I, 114,
V 339, XIII 317 и Verhandlungen от
1822 г. томы: III, 119, VI
3, X 354, XI 137. Круг идей, в котором
вращались прения, очень сходен с таковым же прений французского Государственного
Совета при обсуждении ипотечного режима Наполеонова кодекса.
[1520] Недурное издание этого закона принадлежит Karl Gütl, Hyp. Ges. für d. Köngr.
Bayern v. 1 Juni 1822. Nordlingen 1880. Лучшую новейшую обработку представляет Regelsberger, Das bayer. HR. Из прежних работ классической является Gönner, Kommentär zum Hg. v. 1822.
[1521] § 1 и 2 в
связи с § 25, 26.
[1522] § 49.
[1523] Regelsberger, Das Bayer. HR. § 10, особ. стр.
36. Основанием для такой конструкции служат Регельсбергеру следующие параграфы
закона 1822 г. § 49: "Der
Gläubiger erlangr durch die Hyp. das dingliche Recht, die Befriedigung
seiner Forderungen aus der dafür bestimmten Sache zu verlangen"; § 51:
"Vermöge der dinglichen Klage kann der Gläubinger verlangen, aus
der Sache, worauf er die Hypothek erworben hat, befriedingt oder zu seiner
Befriedigung sogleich in den Besitz und Genuss der Sache nach den gesetzlichen
Vorschriften eingesetzt zu werden"; § 54: "Das Gut, worauf eine Hyp, eingetragen
ist, haftet dem Gläubinger für seine Befriedigung auch alsdann,
wenn es sich in den Händen eines andern Besitzers befindet, und dieser
ist, selbst im Falle eines redlichen Besitzes, verbunden, die Hyp. Forderung,
soweit sie dem § 42 gemäss auf der Sache haftet, zu bezahlen oder dem
Gläubiger das hypothezirte Gut abzutreren, damit er aus den Früchten
oder der Substanz der Sache befriedigt werde"; § 56: "Die Haftung des dritten
Besitzers für sämmtliche eingetragene Hypotheken und vorgemekte
Forderungen erstreckt sich nicht weiter, als das Gut zu ihrer Befriedigung
hinreicht. Er kann sich daher von allen Ansprüchen dieser Gläubiger
befreien, wenn er ihnen das Gut abtritt; es wäre denn dasz er diese Schulden
besonders übernommen hätte, in welchen Falle er für die übernommenen
Forderungen als Schuldner auch mit seinem übrigen Vermögen haften
muss, und von den Gläubigarn mit einer persönlichen Klage belangt
werden kann". И здесь мы имеем не менее и не более данных в пользу построения современной
ипотеки, как Realobligation, чем в Кодексе Наполеона и прусском Ландрехте.
[1524] Они указаны у Gütl, в цит.
издании. Здесь заслуживает упоминания приведение ипотечного режима в связь
с кадастром, по закону 15 августа 1828 г. § 7, 10–20 (см. Regelsberger, стр.
11).
[1525] Regelsberger, eod.
[1526] Francke,
die Ges.-Geb. des Kgr. Sachsens. Leipzig, 1884, I, 132.
[1527] Siegmann,
Das kögr. Sächr. HR., стр.
6.
[1528] Находятся в Ges. u. VO. f. Sachsen за 1843 стр.
183 и сл. Новейшая обработка его дана
Siegmann, Das
Köngr. Sachsische HR.
[1529] Однако Siegmann категорически отказывается
признать ипотеку закона 1843 г. за Realobligation и решительно держится романистического
взгляда на нее. Опорой Зигману служило отчасти самое право. В то время как
закон 1843 г. еще допускает неточность выражения, очевидно, не подозревая,
что на ней будут строить германисты свою Realobligation (§ 87 и 88 закона 1843 г. говорят о Haftung des dritten Besitzers
für die Schulden des Grundstücks), Уложение 1864 г., вышедшее в эпоху
националистических увлечений теории, выражается уже осторожнее, отнимая почву
у восторженных германистов (§ 430: "Der Beklage kann die Pfandklage abwenden, wenn er dem hypothekarischen
Gläubiger volle Befriedigung wegen der Forderung leistet, für welche
das Pfand haftet").
[1530] Маловажные изменения указаны у Francke, Die GG. des Köngr. Sachen. Leipzig,
1884 I, стр. 453, 679, 743, 812, II, стр. 31, 181 и др.
[1531] VG. v.
13 Dz. 1806 (Raabe, II, 464).
[1532] Vg. v.
12 Dz. 1807 Vg. v. 24 Dz. 1808 (Raabe,
VI, 65).
[1533] Vg. v.
10 Jan. 1812 (Raabe, II, 465). Толкование индульта в Vgen v. 10 Jan. 1812, 26 F. 1812, 21 Aug. 1812 (eod).
[1534] Raabe II,
469.
[1535] Eod.
[1536] Raabe, II,
24.
[1537] Meibom,
Das Meckl. HR., стр. 14.
[1538] Raabe, II,
83, Meibom, 15.
[1539] Meibom,
стр. 15.
[1540] Raabe, II,
31.
