Васьковский Е.В. Учебник гражданского права
2) Вступление в сделки. Главное ограничение состоит в том, что евреям временно запрещено в черте оседлости, т.е. в местностях, где они могут жить постоянно, совершать вне местечек и городов на свое имя купчие и закладные крепости, арендные контракты и доверенности на управление недвижимыми имениями (зак. 1882 г.; IX, 959, пр. 4).
3) Занятия. В своде законов разбросано немало мелких ограничений, касающихся права евреев заниматься разными промыслами в отдельных местностях, как, напр., хлебопашеством и питейной торговлей в Сибири, золотым промыслом вне черты оседлости и т.д. Подробное перечисление сделано в сборнике гг. Гожаева и Цветкова.
Родство и свойство. Родство, т.е. кровная связь между лицами, обусловленная происхождением от общего родоначальника, оказывает влияние на брачную и наследственную правоспособность. Так, браки между близкими родственниками воспрещены, а права на наследство зависят от большей или меньшей близости родства.
Свойством называется связь между родственником одного супруга и другим супругом или его родственниками. Оно имеет значение для брачной правоспособности.
Кроме кровного, или естественного, родства существует еще искусственное, разделяющееся на два вида: гражданское и духовное. Под первым разумеется связь, возникающая вследствие усыновления одного лица другим. По общему правилу, усыновленные приобретают все права законнорожденных детей усыновителя (Х, 1561).
Духовным родством наз. связь, которая, по церковным законам, соединяет младенца с крестным отцом и крестной матерью. Она оказывает влияние только на брачную правоспособность, делая невозможными браки между детьми и их крестными родителями.
Брак. Вступление в брак изменяет правоспособность женщины и создает особые (семейные, наследственные) права для обоих супругов. Подробности об этом см. в брачном праве.
Гражданская честь. Под нею разумеется признание за лицом незапятнанного достоинства, как человека и гражданина (aestimatio est dignitatis illaesae status, lrgibus ac moribus comprobatus). В Древнем Риме и в средние века пользование гражданской честью и лишение ее отражались на правоспособности. Но в современном быту юридическое значение ее крайне незначительно. У нас только ст. 256 Х т. запрещает избирать опекунами лиц, имеющих "явные и гласные пороки". Что же касается ст. 22 ул., где говорится о потере доброго имени, связанной с лишением всех прав состояния, и ст. 246 уст. гр. суд., по которой поверенными не могут быть лица, исключенные из духовного звания за пороки или из среды обществ и дворянских собраний по приговорам тех сословий, к которым они принадлежат, то в этих случаях потеря гражданской чести является результатом наказания и служит не причиной, а спутником ограничения правоспособности.
Уголовное наказание. В числе наказаний, принятых в современных уголовных кодексах, находится, между прочим, лишение и ограничение правоспособности. Собственно говоря, оно представляет собой не самостоятельное наказание, а законное последствие некоторых наказаний. Исследование этого вопроса относится к области уголовного права.
Наше уложение о наказаниях различает три вида ограничения правоспособности.
Первым является лишение всех прав состояния. Присужденный к нему приравнивается во многих отношениях к умершему; его имущество переходит к законным наследникам, а брачные и семейные отношения прекращаются по желанию другого супруга; он не может получать наследства и быть истцом или ответчиком в суде (ул., 23, 25-28). Тем не менее он не лишается правоспособности.
Второй вид - лишение некоторых особенных прав и преимуществ - выражается в лишении права: 1) вступать на государственную службу, 2) записываться в гильдию, 3) быть свидетелем при договорах, 4) быть избираемым в третейские судьи, 5) быть опекуном и попечителем, 6) быть поверенным по чужим делам (ул., 43).
Наконец, третий вид - лишение некоторых личных прав и преимуществ - отражается на публичных правах осужденного, но не касается частных (ул., 50).
Помимо этих трех общих видов ограничения правоспособности, существуют еще специальные, присоединяемые к некоторым наказаниям, как-то: запрещение заниматься ремеслами и торговлей (ул., 58); вступать в брак обвиненным в двоеженстве (Х, 40-42), прелюбодеям (уст. дух. конс., 253); исполнять роль поверенных и свидетелей - отлученным от церкви (уст. гр. суд., 246, п. 9; 371, п. 6) и проч.
§ 8. Юридические лица
Понятие. Субъектами права юриспруденция считает не одних только людей. Практическая необходимость заставила ее создать целый ряд искусственных, воображаемых лиц, носящих название юридических, а также фиктивных или моральных. Юридическое лицо - это олицетворенное понятие. Оно не существует как отдельная телесная вещь. Городские постройки с их обывателями, здания монастыря или богадельни со всеми живущими в них, конечно, имеют действительное бытие. Но город, монастырь, богадельня, в смысле отдельных единиц, отличных от составляющих их элементов, представляют собой отвлеченные понятия, столь же недоступные чувствам зрения и осязания, как и какая-нибудь идея добродетели или грации. Тем не менее, подобно тому как живопись и скульптура олицетворяют идеи, чтобы иметь возможность выразить их в чувственных формах, изображая добродетель и грацию в виде прекрасных женщин, так и юриспруденция прибегает к олицетворению и рассматривает союзы людей и учреждения как самостоятельные личности, принимающие участие в гражданском обороте.
Такое объяснение сущности юридических лиц носит название теории олицетворения. Зачатки ее встречаются еще в римском праве. В средние века ее обстоятельно развили папа Инокентий IV и комментатор Бартоль, а в новое время воспроизвел Савиньи, за которым последовали многие другие ученые (Пухта, Унгер, Арндтс и др.). Если выразить ее логический остов в виде силлогизма, то получится такая формула. Право есть мера власти, принадлежащей лицу. Следовательно, нет права без субъекта. Но практическая необходимость заставляет приписывать союзам и учреждениям права, отличные от прав их членов и управителей. Поэтому приходится прибегнуть к фикции и распространить понятие лица на корпорации и учреждения, которые таким образом олицетворяются и приобретают значение искусственных субъектов права.
Итак, в основе теории олицетворения лежит фикция. Под фикцией вообще понимается заведомо ложное предположение, принятое с целью облегчить объяснение какого-либо факта. Благодаря ей данные отношения подводятся под нормы, установленные для других отношений. Так, фикция юридического лица дает возможность применить к союзам и учреждениям правила, относящиеся к физическим лицам. Поэтому в юриспруденции фикция имеет значение "особой формы аналогического расширения закона" (Иеринг)[71].
Хотя теория олицетворения может быть признана господствующей по настоящее время, однако кроме нее существует в литературе еще целый ряд других. С наиболее важными и распространенными из них следует вкратце ознакомиться.
Теория целевого имущества. Она признает ложным положение, что нет права без субъекта. "Напротив, права мыслимы и без субъектов", - возражают Виндшейд, Бринц и Беккер, упуская из виду, по верному замечанию Бирлинга, то обстоятельство, что не все возможное в мысли возможно в действительности: мысленно можно представить себе живого человека без головы, но кто останется в живых после гильотинирования? Так наз. юридические лица, по словам указанных писателей, представляют собой именно случай бессубъектных прав. Когда образуется корпорация или учреждение, то происходит в сущности следующее: определенное имущество предназначается для какой-нибудь цели. Другими словами, возникает не фиктивное лицо, а просто целевое имущество (Zweckverinögen). Оно не принадлежит никому, не имеет определенного субъекта, а существует только для цели. Поэтому ни в какой фикции нет надобности. Зачем придумывать каких-то заведомо несуществующих субъектов к целевым имуществам, если эти имущества в действительности не имеют субъекта? Юридические лица - это бездушные чучела. Они должны быть изгнаны из юриспруденции, как изгнаны из зоологии чучела, выставляемые в огородах для пугания птиц (Бринц). Место юридических лиц должны занять целевые имущества и бессубъектные права и обязанности, возникающие относительно них в гражданском обороте.
Такова теория "целевого имущества". Построенная на ложном основании (возможности бессубъектных прав), она, желая устранить фикцию, на самом деле вводит целый ряд других фикций. Во 1) бессубъектное право - фикция. Во 2) бессубъектная обязанность - тоже. В 3) цели, которым принадлежат имущества, - фикция, так как цель существует только в уме того человека, который поставил ее себе и стремится к ее достижению (Бирлинг). Кроме того, говорить, что имущество принадлежит цели, - значит в сущности олицетворять цель, возводя ее в субъект права.
Теория реальной личности. Писатели, известные под именем германистов (Блунчли, Безелер и др.), отрицая фикции, провозгласили юридические лица реально существующими личностями высшего порядка. Обратив главное внимание на сущность государства и внутреннее устройство германских общин, они пришли к заключению, что как государство, так и общины представляют собой организмы, имеющие самостоятельную волю.
Основная ошибка теории германистов состоит в том, что они приняли подобие за тождество. Государство, да и другие формы общественных союзов во многих отношениях сходны с животными организмами; но отсюда еще не следует, что они на самом деле организмы: обезьяна похожа на человека, однако она не человек. Самым важным различием между общественным союзом и организмом является то обстоятельство, что в животном организме одно сознание, один ум, одна воля, тогда как в обществе их столько, сколько людей, из которых оно состоит. Другими словами, "не существует ничего похожего на какое-либо общественное чувствилище"[72] или общественную волю, которые представляют собой просто метафорические выражения, употребляемые для большей наглядности, подобно тому, как говорят, напр., "призма чувства", "очки недоверия", вовсе не думая этим утверждать, что такие предметы действительно продаются в оптических магазинах.
Теория германистов была в недавнее время дополнена и развита Оттоном Гирке. По его учению, когда люди соединяются между собой для образования корпорации или когда кто-нибудь основывает учреждение, то в обоих случаях возникают реальные личности, обладающие особой волей. Именно в корпорациях воля каждого члена выделяет из себя частицу, сливающуюся с частицами воли всех других членов в единую новую волю; в учреждениях индивидуальная воля учредителя выделяет из себя частицу, делающуюся центром, вокруг которого группируются воли администраторов учреждения.
Нетрудно заметить, что Гирке не удалось устранить коренной ошибки, которою страдает теория германистов: он тоже принял метафору за выражение реального факта. Выделение частиц воли и группировка их могут происходить только в нашем уме, но не на самом деле: воля так же не существует вне организма, как зрение - без глаз.
Это обстоятельство упустил из виду другой родственный Гирке по воззрениям ученый - Цительман, прямо заявивший, что юридическое лицо представляет собой в сущности "бестелесную волю". По его словам, корпорация есть воля, образовавшаяся от соединения волей всех ее членов и существующая самостоятельно вне всякого материального субъекта, а учреждение - воля учредителя, выраженная им в учредительном акте и продолжающая жить после его смерти. Цительман, таким образом, порвал всякую связь между волей и организмом и переселился в мир метафизических духов, существующий только в его воображении. Предложенный им термин "бестелесная воля" заключает в себе такое же внутреннее противоречие, как, напр., выражение "безногий скороход".
Остальные теории. Редкий из современных германских ученых не пытался если не построить собственной теории юридических лиц, то хоть видоизменить какую-либо из уже существующих. Иеринг, примыкая отчасти к теории олицетворения и считая юридическое лицо не более как искусственно созданным механизмом, предназначенным облегчить внешние отношения корпораций и учреждений в гражданском обороте, в то же время заявил, что настоящими обладателями имуществ юридических лиц являются те люди, которые пользуются этими имуществами (т.е. члены корпорации, больные лечебницы, бедные, живущие в богадельне, и т.п.).
Но пользоваться правом еще не значит быть его субъектом: разбойник и вор тоже могут фактически воспользоваться правами своих жертв. С другой стороны, если бы точка зрения Иеринга была верна, то существование корпораций и учреждений зависело бы от усмотрения лиц, пользующихся их имуществами: члены сельской общины могли бы уничтожить общину, больные - закрыть богадельню, читатели - библиотеку, посетители музея - музей и т.п.
Весьма близко к теории олицетворения подходит воззрение Белау, который говорит, что юридические лица не субъекты права, а имущества, играющие роль субъектов. Но это в сущности все равно. Представлять ли себе имущество лицом или говорить, что оно играет роль лица, разница заключается только в словах, в титуле и соответствует разнице между директором гимназии и исправляющим должность директора.
Больце отнесся отрицательно к теории олицетворения и предложил похоронить юридических лиц, как никому ненужных мертвецов. По его словам, в корпорациях субъектом прав является совокупность их членов, в учреждениях же никакого субъекта нет, а юридические отношения по имуществам, предназначенным для какой-либо цели, возникают и происходят в силу непосредственного распоряжения закона подобно тому, как в силу закона охраняется наследство и права умершего лица до явки наследников. Однако теория олицетворения вовсе не утверждает, что юридические лица - живые существа. Она их создает только для того, чтобы упростить и облегчить понимание тех отношений, которые возникают для союзов людей и учреждений.
Это же возражение следует обратить против Сермана и проф. Суворова, по мнению которых истинными субъектами прав, приписываемых теорией олицетворения воображаемому лицу, являются органы корпораций и управители учреждений, но не в качестве частных лиц, могущих по произволу распоряжаться правами, а в качестве именно органов и управителей учреждений, связанных законами, уставами и статутами и ограниченных в своих распоряжениях. Но разве теория олицетворения не говорит того же самого только иными словами? Называя органы корпорации и управителей учреждения представителями воображаемого лица, от имени которого они якобы действуют, она хочет только возможно рельефнее и нагляднее оттенить тот факт, что органы и управители не могут вполне самостоятельно и бесконтрольно распоряжаться предоставленными им правами.
Что касается воззрений остальных писателей, то Сальковский примкнул отчасти к Иерингу, а проф. Дювернуа - к Беккеру; Леонгард видоизменил теорию целевого имущества; Карлов занял среднее место между этой теорией и учением Гирке - словом, из указанных основных воззрений на сущность юридического лица образовался еще целый ряд более или менее сложных комбинаций, разбор которых выходит за пределы учебника[73].
Возникновение. Юридическое лицо - искусственное создание, фикция. Следовательно, оно не может родиться, подобно физическому лицу, а должно быть создано, как создается манекен или машина. Когда несколько людей соединяются для совместной деятельности или когда кто-либо предназначает часть своего имущества для осуществления какой-либо цели, то одно это обстоятельство еще не вызывает к жизни юридического лица: союз людей остается союзом, имущество - имуществом. Для того чтобы они обратились в воображаемые лица, необходимо постановление закона, предписывающее считать их лицами: так, водород и кислород, смешанные в необходимых для образования воды долях, все-таки сохраняют газообразное состояние в форме гремучего газа и обращаются в воду только тогда, когда чрез них будет пропущена электрическая искра. Роль такой искры, вызывающей к жизни юридическое лицо, играет постановление закона. Оно бывает двоякого рода: законодатель может либо раз навсегда определить те условия, при наличности которых каждый союз людей и каждое имущество, предназначенное для какой-либо цели, обращаются в юридические лица, либо создавать такие лица особыми постановлениями для всякого отдельного случая.
Итак, для возникновения юрид. лица необходимы два условия: 1) наличность материальной подкладки или субстрата (именно совокупности лиц или имущества), которые можно было бы олицетворить, и 2) постановление положительного права, объявляющее этот субстрат лицом.
Правоспособность. Каждая фикция для какого-либо круга юридических отношений должна иметь значение только в пределах его (Берлинг). Так как юридические лица введены в систему права с единственной целью - упростить и сделать более удобными сделки союзов и учреждений по принадлежащему им имуществу, то в области гражданского права им могут принадлежать только имущественные права. Распространять правоспособность юридических лиц на другие отношения, доступные физическим лицам, было бы невозможно еще и потому, что пришлось бы насиловать здравый смысл и естественный порядок вещей. Вообразить себе, что имущество союза или учреждения принадлежит какому-то невидимому лицу, вступающему в сделки через посредство особых представителей, не особенно трудно. Но может ли кто-нибудь представить себе, что город, монастырь или университет вступает в брак, а сельская община состоит в кровном родстве с городской и потому наследует ей? Правда, венецианские дожи обручались с Адриатическим морем, но это был чисто символический обряд, не влекший за собой никаких юридических последствий, вроде общности брачного имущества, личных отношений между супругами и их детьми и т.п.
Таким образом, юридическим лицам недоступны: 1) семейные права, 2) наследственные права, основанные на кровном родстве. Наоборот, они могут: 1) обладать имущественными правами (вещными, обязательственными, овеществленными и исключительными) и 2) наследовать по завещанию или по распоряжению закона.
Дееспособность. Фикция юридического лица состоит, как было указано, в том, что члены союзов и управители учреждений рассматриваются действующими не от своего имени, а от имени воображаемого лица, в качестве его представителей. Отсюда видно, что, приписывая юридическим лицам правоспособность, фикция не дает им дееспособности. В этом отношении они походят на малолетних и умалишенных, которые тоже считаются неспособными к юридическим действиям и могут совершать их чрез представителей - опекунов.
Виды юридических лиц. По общему признанию, юридическими лицами могут быть: 1) корпорации и 2) учреждения. Но отдельные ученые присоединяют сюда еще лежачее наследство (Пухта, Вангеров, Бёкинг, Унгер, Кавелин), земельные участки, в пользу которых установлены сервитуты (Гейзе, Бёкинг), государственную власть и государственные должности (Гейзе, Бёкинг, Блунчли, Аренс), ведомства и учреждения дворцовые, удельные и пр. (Кавелин), бумаги на предъявителя (Беккер), римский пекулий (Беккер, Фиттинг), конкурс (Гюнтер, Кавелин), зачатых, но еще не родившихся младенцев (Рудорф, Арндс), наконец, даже заповедные и майоратные имения, фабрики и заводы (Кавелин).
Корпорации. Люди постоянно соединяются между собой для достижения общими силами одной какой-либо цели (научной, торговой, промышленной и т.д.) и образуют разного рода ассоциации, союзы, компании, общества, товарищества и т.д. Все эти союзы с юридической точки зрения распадаются на три главных типа: 1) товарищества, 2) общества с внешним (формальным, коллективным) единством и 3) корпорации.
Товарищество представляет собой соединение двух или нескольких (обыкновенно немногих) лиц, преследующих общими силами свой личный интерес. Таковы так наз. в политической экономии полные товарищества (торговые дома) и отчасти товарищества на вере (коммандитные), а также рабочие ассоциации (артели). Товарищи ведут дела по общему согласию и связываются круговой порукой; имущество товарищества считается их общей собственностью и по прекращении предприятия делится между ними пропорционально внесенным ими долям; со смертью одного из членов товарищество прекращается; словом, в товариществе все считается общим: имущество, прибыль, долги, ответственность.
Примечания:
[71] О фикциях см. след. соч. Мейер.
О вымыслах и предположениях, 1854; Jhering. Geist des röm R. III, 295 ff. (2
Ausg., 1871); Bierling. Zur Kritik der juristischen Grundbegriffe. II, 87 ff.
[72] Спенсер. Основания социологии, 1687, II, 513; Карнеев.
Общество и организм ("Юрид. Вестн.", 1883, N 6).
[73] Он сделан в монографиях гг. Гервагена, Суворова, отчасти Цительмана и Сермана
(Zitelmann. Begriff und Wesen der jur. Pers, 1873; Serment. Associations et eorporations,
1877).
