Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву
На первый взгляд может показаться, что "добросовестное приобретение" есть то же принятие, которое, как мы видели выше, не относится к фактическому составу сделки, являясь лишь актом осуществления права получить вексель, в коем приниматель значится векселедержателем. Однако при внимательном изучении обоих понятий неизбежно приходишь к выводу, что между ними весьма мало сходства.
Принятие есть сознательный волевой акт, изъявлению или обнаружению которого служат слова или действия; это есть юридический акт, юридическое действие, причем это действие является встречным по самому своему существу: принимается ведь только то, что предлагается.
Наоборот, в понятии "добросовестного приобретения" существенна именно наличность добросовестности приобретающего; под приобретением же понимается здесь вхождение векселя любым способом в руки векселеприобретателя; необходимо лишь, чтобы это вхождение было добросовестным, т.е. чтобы векселеприобретатель ничего не знал, а по Полож. о векс. 1922 г. (и Герм. Векс. Уставу) и не должен был знать относительно тех неблаговидных действий или случайностей, благодаря которым вексель, против воли или помимо воли векселедателя, выбыл из его рук. Поэтому включение в фактический состав требования наличности добросовестного приобретения совершенно не означает сближения с договорной теорией.
Теория добросовестного приобретения, оставаясь на почве теории креации, отмечает необходимость еще некоторых дополнительных моментов в фактическом составе, именно добросовестности приобретения, причем под последней разумеется не какой-либо волевой акт, а лишь определенное состояние сознания, т.е. не юридическое действие, а юридическое событие.
Эта теория есть исправленная и дополненная односторонне-сделочная теория креации; она отмечает, что для возникновения права векселедержателя недостаточно одностороннего обоснования векселя векселедателем. Последним вексель изготовляется и выпускается в обращение, и для этого его волеизъявления вполне достаточно; но для того, чтобы возникло право векселедержателя и, следовательно, произошла перфекция вексельного отношения, необходимо, чтобы было налицо известное состояние сознания векселедержателя.
В каких случаях и поскольку это требуется: от первого приобретателя или же от всякого держателя векселя; нарушается ли это требование наличностью знания о неправомерности выбытия векселя из рук векселедателя, или же достаточно того, чтобы при наличности определенных условий - обстоятельств векселедержатель должен был бы знать об этом, - все эти детали могут быть определены лишь в результате исследования конкретного содержания относящихся сюда норм положительного права.
Таковы четыре главнейшие односторонне-сделочные теории. В сущности говоря, все рассуждения представителей теории одностороннего волеизъявления и их споры между собою, так же, как и со сторонниками договорной теории, вращаются вокруг одного основного вопроса: с какого момента следует считать обоснованным вексельное отношение. Сторонники договорной теории говорят: со времени принятия векселя первым приобретателем. Для представителей односторонне-сделочной теории вопрос о моменте перфекции вексельного отношения означает:
1) с какого момента следует считать изъявленной (erklärt) или обнаруженной (geäussert) одностороннюю волю векселедателя или всякого другого обязанного по векселю лица - принять на себя вексельное обязательство, и
2) какие дополнительные обстоятельства, не нарушающие односторонне-сделочного характера отношения, являются необходимыми элементами фактического состава.
Несмотря на все старания сторонников договорной теории доказать, что момент перфекции вексельного обязательства определяется привхождением встречного согласного волеизъявления векселедержателя, им доказать это положение не удается.
Для обоснования односторонне-сделочной теории против договорной чpeзвычaйнo существенно то обстоятельство, что общегражданская и вексельная дееспособность требуется только от векселедателя и именно в момент составления векселя.
Проф. Шершеневич (цит. книга, стр. 42 и сл.) говорит, что "под именем вексельной дееспособности понимается способность актом своей воли принять на себя обязательство, вытекающее из векселя, и что от указанного сейчас понятия необходимо отличать вопрос о способности приобретать векселя, так как этот вопрос относится не к дееспособности, а к правоспособности", и т.д.
Все это совершенно правильно с точки зрения односторонне-сделочной теории, но никак не договорной: ведь, с точки зрения последней, "приобретение" векселя сеть волеизъявление, входящее в вексельный договор.
На этом вопросе - о дееспособности второго субъекта договорного отношения - обычно спотыкаются сторонники договорной, во что бы то ни стало, концепции всех сделочных отношений: публичного обещания награды (Auslobung), бумаг на предъявителя, векселя, дарения и других.
Дальше, у Шершеневича, мы читаем (стр. 44): "Вексельная дееспособность должна существовать в момент, означенный на векселе как время составления его". На последний lapsus договорной теории обратил внимание еще I. Е. Kuntze (в Endem. Н. Bd. IV, Abt. 2, § 15, II, I - S. 77).
Все это лишний раз показывает полное несоответствие договорной теории природе современного векселя. Как мы увидим ниже, эта теория не находит себе подтверждения в современных вексельных законодательствах.
В заключение систематического обзора теорий по вопросу о юридической природе векселя необходимо отметить, что многие сторонники договорной теории в своей полемике против односторонне-сделочной теории берут эту теорию в том ее виде, в каком ее развил I. Е. Kuntze, игнорируя при этом, что его последователи внесли в первоначальную теорию креации ряд весьма существенных изменений и дополнений[41].
III
После обзора вексельных теорий перейдем к выяснению факти-ческого состава вексельного отношения, применительно к нашему действующему законодательству. При этом конструировании фактичес-кого состава необходимо прежде всего принять во внимание статьи 1 и 10 Положения о векселях 1922 г., которые гласят:
Ст. 1. "Векселем называется долговое денежное обязательство, вы-данное одной стороной (векселедателем) другой стороне (векселедер-жателю) с соблюдением требований настоящего положения и напи-санное на вексельной бумаге соответствующего достоинства"[42].
Ст. 10. "Каждому векселедержателю, независимо от прав пред-шественника, принадлежат все права, вытекающие из векселя. Исклю-чается лишь тот случай, когда вексель выбыл из владения последнего, помимо его воли, и векселедержатель об этом знал или должен был знать при обычной в торговом обороте предусмотрительности"[43].
Н. Вавин в своем комментарии полагает, что употребленное в 1-й статье Положения выражение "обязательство, выданное", указывает, что Положение остановилось на теории договорной: Более подробно эта мысль разработана в ст. 10, трактующей о "правах векселедержателя". И дальше автор пространно излагает не требующее доказательств положение, что вексель не выданный не имеет силы, разве бы оказалось, что векселедержатель об этом не знал и не должен был знать при обычной в торговом обороте предусмотрительности.
Как мы видели выше, выдача есть односторонний акт векселедателя, ничего общего с договором не имеющий. Она может быть произведена в запечатанном конверте, причем векселедержатель, приобретая вексель, может и не знать о передаче ему такового. Во всяком случае, требование выдачи в ст. 1 означает лишь то, что Положением теория креации не принята, но отнюдь не то, что оно отвергает односторонне-сделочную теорию вообще.
Обратимся теперь к разбору фактического состава вексельного отношения. Положение о векселях 1922 г., в отличие от Устава о векселях 1902 г. (ст. 15, 16, 24 и др.)[44], делает различие между условиями перфекции обязательства в отношения первого приобретателя векселя и в отношении лиц, к коим последний дошел по передаточным подписям. В доказательство такого разного отношения можно сослаться на 10-ю статью Положения. Эта статья на первый взгляд может, как будто, быть истолкована в том смысле, что она относится и к первому приобретателю: "к каждому векселедержателю", т.е. в том числе и к первому приобретателю векселя. Однако такое понимание разрушается дальнейшим: "независимо от прав предшественника", - ведь первый приобретатель, получающий вексель непосредственно от векселедателя, лица обязанного, а не управомоченного, не имеет предшественников, управомоченных по данному векселю.
Для перфекции вексельного обязательства, в отношении первого приобретателя, требуется:
1) чтобы вексель был изготовлен с соблюдением требований настоящего положения, и
2) чтобы вексель был ему выдан.
Не требуется какого-либо принятия; не требуется, чтобы приобретатель векселя знал, что ему выдается вексель[45] (например, когда вексель выдается в запечатанном конверте). Требуется лишь, чтобы векселедатель выпустил из своих рук изготовленный вексель с тем, чтобы он попал в руки лица, обозначенного на нем в качестве векселедержателя.
В отношении каждого последующего держателя, т.е. лица, к которому вексель дошел по передаточной надписи, требуется лишь, чтобы надлежащим образом изготовленный вексель попал в его обладание так, чтобы он нe знал и, при обычной в торговом обороте предусмотрительности, мог не знать, что вексель выбыл из владения его предшественника помимо или против его воли.
В то время как по Уставу 1902 г. в отношении первого приобретателя требуется:
1) чтобы вексель был изготовлен надлежащим образом векселедателем, и
2) выдан первому приобретателю, или же так попал в его руки, чтобы он не знал о том, что вексель выбыл из рук векселедателя помимо его воли.
В отношении последующих - то же самое[46].
Таким образом, Устав 1902 г. проводил последовательно разобранную выше теорию добросовестного приобретения (Redlich-keitstheorie). Положение же 1922 г. проводит эту теорию применительно к последующим приобретателям и склоняется к теории эмиссии (отчасти, пожалуй, к Begebungstheorie) в отношении первого приобретателя, оставаясь и в том и в другом случае на почве односторонне-сделочной теории, не делая никаких отступлений в сторону теории договорной.
В отношении пределов требуемой добросовестности, как правильно отмечает Вавин, наше положение идет значительно дальше дореволюционного права; мысль, выраженная в словах: ": или должен был знать при обычной в торговом обороте предусмотрительности" - совершенно новая для нашего русского вексельного права: Уставу 1902 г. она, действительно, была неизвестна. Вот в отношении Германского Вексельного Устава автор, по моему мнению, заблуждается; в опровержение его заблуждений достаточно сослаться на следующие слова 74-й ст. этого Устава: ":oderihm (т.е. последующему приобретателю векселя) bei der Erwerbung des Wechsels eine grobe Fahrlässigkeit zur Last fällt", причем Германский Устав в этом отношении даже строже нашего Положения, так как он не ограничивает применения этого правила одними торговцами[47].
Все сказанное относительно фактического состава вексельного отношения непосредственно касается первоначального возникновения обязательства, т.е. выдачи векселя от векселедателя первому приобретателю и передачи векселя (индоссамента). Последний представляет собою выдачу нового векселя, который все свое содержание, за исключением обозначения субъектов, обычно воспринимает с лицевой стороны вексельного документа, из первоначального векселя[48].
В обоих случаях, на основании изложенных соображений, односторонний характер вексельноуправомочивающей сделки находится вне сомнения. Несколько сложнее стоит вопрос относительно юридической природы принятия (акцепта) переводного векселя плательщиком.
На первый взгляд договорный характер акцепта кажется самоочевидным. Однако при внимательном исследовании вопроса и в этом случае обнаруживается односторонне-сделочный характер возникновения вексельного отношения.
Представители договорного понимания обычно (см., напр., Гарейс, III, стр. 575; Шершеневич, III, стр. 112) в доказательство договорного характера акцепта, в доказательство существования Accept - oder Annahmevertrag подчеркивают, чтo при акцепте должно быть налицо законченное волеизъявление акцептанта, ничем, однако, не доказывая необходимости для перфекции сделки еще чьего-либо встречного согласного волеизъявления. Другими словами, и здесь так же, как это часто бывает со сторонниками договорного понимания различных сделочных отношений, для обоснования двустороннего характера сделки ими доказывается необходимость надлежащего волеизъявления одной стороны, а о другой стороне забывается.
Путем акцепта плательщик приобщается к существовавшему до него вексельному отношению, и притом так, что принятое им на себя обязательство является совершенно самостоятельным, новым обязательством, приобщенным к ряду обязательств, уже выраженных в векселе, в силу выдачи первому приобретателю или индоссаментов, и в своей действительности от этих обязательств совершенно независимым. Так же, как и при индоссаменте, акцепт создает как бы новый, и притом простой вексель, по коему акцептант сам и безусловно обязывается к платежу перед каждым добросовестным векселедержателем[49].
Принимая во внимание самостоятельный характер вексельного обязательства акцептанта и отсутствие в положительном праве упоминаний о каком-либо "принятии" акцепта, мы должны признать его односторонне-сделочный характер.
Спрашивается: что требуется для перфекции акцепта, с какого момента устанавливается обязательство акцептанта? Сторонники договорного понимания, как мы видели выше, требуют еще какого-то встречного волеизъявления, причем, напр., Шершеневич считает плательщика-акцептанта оферентом, и полагает, что его оферта-акцепт еще должна быть кем-то принята. На основании изложенных соображений, мы признаем односторонний характер акцепта и считаем необходимым выяснить: достаточно ли одного написания и подписания акцепта, или же требуется еще Aushändigung или эмиссия, чтобы акцепт считался окончательным. Германское право стоит в этом вопросе на точке зрения теории креации[50], не допуская зачеркивания акцепта даже до возвращения векселя векселедержателю. Устав о векселях 1902 г. стоит на другой точке зрения[51], требуя для перфекции акцепта его выдачи, его обладания.
Относительно нашего действующего права (Положение о векселях 1922 г.) следует признать, что оно придерживается в отношении акцепта точки зрения теории креации.
В самом деле, когда именно плательщик мог бы зачеркнуть акцепт, если вексель может ему не быть оставлен (ст. 21)? Его положение совершенно иное, чем положение векселедателя: последний, создав вексельный документ, может не выпускать его из своих рук, a потому Aushändigung или же эмиссия могут являться решающим моментом для возникновения вексельного отношения. Плательщик же может только принять, сделав соответствующую надпись и подписав ее, или же не принять, отказавшись сделать надпись о принятии (ст. 22, 23 и 26). Раз он принял, то его волеизъявление обязывает его безусловно, т. е. в этом вопросе наше Пoложение повторяет точку зрения Германского Устава (W. О., § 21, 4).
Другое понимание постановлений нашего действующего права об акцепте высказано у Вавина (цит. соч., стр. 104): "С какого момента устанавливается обязательство акцепта (очевидно, акцептанта)? С момента ли учинения им на векселе надписи об акцепте, или с момента выдачи презентанту акцептированного векселя?
Так как Положение стоит на точке зрения договорной теории, по которой вексельное обязательство возникает только с выдачею векселя, то моментом возникновения вексельной обязанности акцептанта следует считать момент выдачи акцептованной тратты презентанту".
Таким образом, Вавин отстаивает, по существу говоря, не договорную теорию против односторонне-сделочной, а теорию эмиссии против теории креации. Еще в отношении первоначальной выдачи и передачи векселя можно согласиться с его доводами, так как, не выдав векселя, векселедатель или трассант могут этим не выпустить в оборот свое вексельное обязательство. С акцептом же положение обстоит совершенно иначе, так как здесь не может быть и речи о невозвращении векселя: для векселедателя и трассанта вексель - свой документ, для акцептанта же - чужой, и это обстоятельство должно быть принято во внимание.
В результате всего изложения мы приходим к тому выводу, что по действующему праву обоснование всякого вексельного обязательства происходит путем односторонней юридической сделки.
IV
Еще римское, и особенно пандектное, право знали отдельные случаи (pollicitatio, votum) возникновения обязательств из одностороннего волеизъявления. В современном праве число односторонних юридических сделок (и именно односторонне-управомочивающих) неизменно растет (Auslobung, бумаги на предъявителя, вексель и др.).
Если мы обратимся к истории признания связующей силы договоров, то мы здесь тоже увидим что к господству положения pacta sunt servanda - право пришло весьма постепенно: сначала получили признание отдельные типы договоров, постепенно число их умножалось, признание распространялось на определенные категории безымянных договоров (contractus innominati) и бесформальных соглашений (pacta) и, наконец, утвердилось признание связующей силы всякого соглашения, поскольку оно не стоит в противоречии с положительным правом.
Отмеченная выше тенденция современного права к постепенному расширению признания односторонних юридических сделок (из категории односторонне-управомочивающих) позволяет предположить, что мы придем рано или поздно к признанию связующей силы за всякой односторонне-управомочивающей сделкой.
Печатается по изданию:
Б.Б. черепахин[52].
Юридическая природа векселя и Положение о векселях 1922 года //
Право и жизнь. 1923. Кн. 9-10.
С. 3-20.
Первоначальные способы приобретения собственности по действующему праву
I
Под способами приобретения права собственности понимается совокупность юридических фактов, обуславливающих возникновение права собственности для определенного лица. Приобретение права собственности представляет собою установление для приобретателя определенного абсолютно-правового отношения, в котором он является активным субъектом, субъектом права собственности.
Способы приобретения права собственности делятся на первоначальные и производные. В первоначальных - правоприобретатель основывает свое право не на праве предшественника или его непосредственном содействии к приобретению данного права, а на своем собственном действии. Основанием приобретения здесь является односторонний приобретательный акт в том или ином соединении с юридическими событиями. В производных - мы имеем преемство в праве; здесь право приобретателя основывается на праве предшественника.
В фактическом составе некоторых первоначальных способов приобретения права собственности преобладающее значение принадлежит юридическим событиям (приобретательная давность, соединение вещей, например, приобретение по береговому праву, и др.), в то время как в других - первенствующее значение принадлежит юридическому действию - одностороннему волеизъявлению приобретателя (оккупация, находка, клад и др.). - На основании этого можно сказать, что общее и единое понятие первоначального способа приобретения собственности обрисовывается преимущественно отрицательной чертой - отсутствием правопреемства.
Гражданский Кодекс Р.С.Ф.С.Р. знает лишь производные способы приобретения права собственности, на что обращено уже внимание в литературе нашего гражданского права, например, у проф. А.Г. Гойхбарга в его книге "Хозяйственное право" (стр. 70, прим. 2); также Ал. Малицкий[53] обращает внимание на этот пробел нашего Гражданского Кодекса.
Примечания:
[41] Этот упрек должен быть сделан среди других сторонников договорной теории также
и Н. Вавину, на комментарии которого к Положению о векселях 1922 г. мы еще остановимся.
[42] См. Постановление Совнаркома СССР от 24/VII 1923 г. Изв. ЦИК ССР № 174.
[43] Устав о векселях 1902 г., ст. 15: «Вексель, для вступления в силу в отношении к
первому приобретателю, должен
быть выдан ему векселедателем».
Ст. 16: «Вексель
считается выданным от векселедателя первому приобретателю, если находится во владении последнего, разве бы оказалось, что
выдачи на самом деле не было, и он об этом знал». Ст. 24:
«Векселедержателю принадлежат все права, вытекающие
из векселя, независимо
от прав по оному предшественника, разве бы оказалось,
что вексель выбыл из владения последнего помимо его воли, и что векселедержатель об этом знал». Ст. 27: «Выдачею векселя векселедатель принимает на себя
ответственность за платеж по оному». См. также ст. 89.
[44] Ср. Каминка. Устав о векселях
(изд. 1913 г.), Комментарий к означенным статьям,
в особенности § 2 к ст. 24.
[45] Каминка, там же, ст. 97,
где речь идет о выдаче векселя в запечатанном конверте.
[46] Каминка, там же, стр. 98:
«Как бы то ни было, во всяком случае необходимо признать, что, согласно новому Уставу (т.е. Уставу 1902
г.), в отличие от старого, лицо, выпустившее из своих рук, безразлично каким путем, вексель, –
является ответственным
перед добросовестным
его приобретателем», в связи со сказанным на стр. 128: «Правилом настоящей
(24-й) статьи последовательно
ставятся совершенно
такие же условия для приобретателя векселя по передаточной надписи, как и для первоначального
приобретателя (ср. ст. 16 и комментарий к ней)». См. также Добровольский. Устав о векселях, изд. 3, 1916 г.
стр. 68. Это единство в трактовке
первого и последующих приобретателей как
будто не признает Шершеневич – цит. книга, стр. 33 и 35, игнорируя в своих рассуждениях
ст. 16 Устава (особенно
ее конец). Ср. также
его же Учебник Торгового Права, изд. 9-е, 1919 г., стр. 283–287.
[47] См. Вавин. цит.
соч., стр. 74.
[48] Thöl. Wechselrecht, § 114; Gareis.
Das deutsche Handelsrecht,
S.841; Grünhut. Wechselrecht,
Bd. ll, SS. 8, 9; K. Lehmann. Lehrbuch des Handelsrechts, 1908, S. 640; тот же взгляд на индоссамент у Thaller’a, Vivante, Vidari; Шершеневич.
цит. книга,
стр. 86: «Индоссамент представляет собою не что иное, как создание нового вексельного обязательства, воплощенного
в прежний вексель». Индоссант принимает на себя совершенно самостоятельное
обязательство.
[49] Шершеневич. цит. соч., стр. 105: «Принимая
вексель, плательщик обязывается
не в отношении предъявителя (к акцепту), а
в отношении того лица,
которое к сроку платежа будет в состоянии легитимировать себя в качестве правильного векселедержателя»
[50] § 21 п. 4: «Die einmal erfolgte Annahme kann nicht
zurückgenommen werden», см. Staub, op. cit., S.S. 80, 81.
[51] Ст. 95: «Равным образом и вексель, на коем надпись об акцепте окажется зачеркнутою, считается не
принятым». Шершеневич.
цит. соч., стр. 112: «До возвращения
векселя предъявителю плательщик вправе взять свой акцепт назад, просто зачеркнув его и выдав вексель в таком
виде»
[52] В первоисточнике допущена досадная опечатка: имя
автора напечатано как В. Черепахин. В библиографическом указателе (1917–1960)
также имеется некий В. Черепахин (прим. редакции серии "Классика российской цивилистики").
[53] "Гражданский Кодекс Советских Республик" – Текст и практический Комментарий под ред. Ал. Малицкого, Гос. Изд. Украины 1923 г., стр. 7: "Обращаясь к отдельным вопросам гражданского права, мы должны констатировать, что весьма многие вопросы, имеющие существенное значение для хозяйственной жизни страны, так и для регулирующей ее судебной практики, остались не регламентированы Гражданским Кодексом. К числу этих вопросов следует отнести вопросы о способах установления права собственности, в частности – о приобретательной давности, о спецификации (переработке) и т.п.".
