Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву
На основании ст. 429 ГК РСФСР присутствующий наследник считается принявшим наследство, если он в течение трех месяцев со дня открытия наследства не заявил надлежащему нотариальному органу об отказе от наследства.
Вместе с тем как от присутствующего, так и от отсутствующего наследника требуется акт принятия наследства. Различие в их положении заключается лишь в том, что присутствующий наследник считается принявшим наследство без какого-либо заявления с его стороны. При этом возникает вопрос о том, имеет ли в данном случае место юридическая презумпция опровержимая или не опровержимая. Обе точки зрения представлены в советской цивилистической науке.
За опровержимость презумпции принятия наследства присутствующим наследником высказываются, в частности, И.С. Перетерский, В.И. Серебровский, Б.С. Антимонов и К.А. Граве[624].
Эту презумпцию считают неопровержимой преимущественно наши процессуалисты, в том числе Я.Б. Левенталь, А.Ф. Клейнман[625].
Вовсе отрицает наличие презумпции в ст. 429 ГК РСФСР и таким образом приближается к признанию неопровержимой презумпции К.С. Юдельсон[626].
Принятие той или иной точки зрения требует внимательного изучения теоретической и практической стороны этого вопроса. Разумеется, сложность его возникает при полном отсутствии со стороны присутствующего наследника не только заявления о принятии наследства, но также и всяких других действий, свидетельствующих о наличии воли, направленной на принятие наследства. Наличие таких действий является доказательством принятия наследства, а потому не требуется никакой презумпции.
При отсутствии доказательств принятия наследства присутствующим наследником вступает в силу презумпция принятия, если нет с его стороны заявления "подлежащему нотариальному органу об отказе от наследства". Между тем возможны и такие случаи, когда присутствующий наследник выражает свое нежелание принять наследство иными путями, например, подачей заявления не подлежащему органу государства или общественной организации, или, зная об опечатании имущества и совершении иных мер охраны наследства, а равно об изъятии наследственного имущества другими гражданами или организациями, не заявляет своих прав на это имущество.
Наряду с этим возможно доказывание наследником даже и "присутствующим" того обстоятельства, что вследствие незнания об открытии наследства в его пользу он был лишен возможности заявить об отказе от наследства в пределах трех месяцев. В пределах этого срока гражданин мог находиться далеко от места своего постоянного жительства и не получить сообщения о смерти наследодателя, или быть тяжело больным и т.д.
Таким образом, выявление нежелания присутствующего наследника принять наследство возможно после истечения срока, предусмотренного ст. 429 ГК РСФСР.
Во всех этих случаях следует признать опровергнутой презумпцию принятия наследства и признание такого наследника принявшим наследство. Навязывание наследства лицу, не желающему его приобретать, лишено каких-либо разумных оснований и не может считаться обоснованным предписаниями закона (ст. 429 ГК РСФСР). Приобретение наследства - вполне добровольный акт, а потому презумпция принятия может быть опровергнута любым поведением (действием или бездействием) лица, призванного к наследованию, свидетельствующим о его нежелании принять наследство. Разумеется, поведение призванного к наследованию должно быть доступным восприятию третьих лиц, поскольку сделки - принятие наследства и отказ от наследства - являются сделками, нуждающимися в восприятии.
Широко допускается опровержение презумпции, предусмотренной в ст. 429 ГК РСФСР, судебной практикой. Вместе с тем можно согласиться с Б.С. Антимоновым и К.А. Граве, что опровержение презумпции принятия наследства присутствующим наследником может быть допущено только со стороны самого наследника, но никак не со стороны других лиц, независимо от их заинтересованности в таком опровержении[627]. Эта презумпция установлена в интересах самого присутствующего наследника, в связи с чем и ее опровержение (или оспаривание, как предпочитают называть Б.С. Антимонов и К.А. Граве) может быть предоставлено только ему самому.
В то же время установление сроков на принятие наследства необходимо для скорейшего снятия той временной "бесхозяйности" наследственного имущества, которая создает нежелательную неопределенность его положения, могущую неблагоприятно отразиться на охраняемых правом интересах других наследников и государства, а также кредиторов наследодателя. Стимулируя скорейшее принятие наследства или отказ от него, закон одновременно ограничивает во времени государственные меры охраны наследства.
Если в течение упомянутых сроков наследство не будет принято наследниками ввиду их отсутствия или нежелания приобрести, оно перейдет государству как выморочное.
Учитывая изложенные обстоятельства, а также безусловную добровольность принятия наследства, следует допустить обнаружение нежелания принять наследство любыми способами, но в пределах трехмесячного срока, установленного ст. 429 ГК РСФСР. Только в исключительных случаях возможно допустить опровержение презумпции принятия наследства за пределами этого срока, при наличии особых уважительных причин его пропуска присутствующим наследником.
Принятие наследства должно произойти в пределах сроков, предусмотренных ст. 429 и 430 ГК РСФСР. При этом установленный ст. 430 ГК РСФСР шестимесячный срок на принятие наследства не считается пропущенным, если заявление о принятии наследства сдано на почту до истечения установленного срока, но поступило в нотариальную контору после шести месяцев со дня открытия наследства, так как предусмотренное ст. 59 ГК РСФСР правило обязательно и для нотариальной конторы[628]. В исключительных случаях, при наличии уважительных причин пропуска срока, может быть допущено принятие и с пропуском установленных сроков.
Судебная практика до 1942 года рассматривала предусмотренный ст. 430 ГК РСФСР шестимесячный срок как срок преклюзивный, погашающий само право на принятие наследства, признавала его не подлежащим приостановлению или продлению.
Эта точка зрения была пересмотрена в 1942 году. Пленум Верховного Суда СССР 15 сентября 1942 г. принял постановление "О приостановлении в связи с обстоятельством военного времени течения сроков, указанных для принятия наследства в статьях 430 и 433 ГК РСФСР и соответствующих статьях ГК других союзных республик"[629].
Верховный Суд СССР признал возможным в условиях военного времени приостановление шестимесячного срока на принятие наследства применительно (разрядка моя. - Б.Ч.) к ст. 48 ГК РСФСР и соответствующим статьям ГК других союзных республик. Обстоятельства военного времени с учетом конкретной обстановки, в которой находились наследники, приравнивались к непреодолимой силе, вследствие которой наследник был лишен возможности заявить о принятии им открывшегося в его пользу наследства (п. 1 ст. 48 ГК по аналогии).
В постановлении от 20 июня 1947 г. N 9 /Ч/У "О применении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. "О наследниках по закону и по завещанию" и других вопросах наследования"[630] Пленум Верховного Суда СССР вопрос о признании уважительными причин для приостановления течения срока, установленного для принятия наследства, в случаях, предусмотренных постановлением от 15 сентября 1942 г., предлагал решать в зависимости от конкретных обстоятельств дела.
Таким образом, Верховный Суд СССР продолжает и после окончания войны допускать применение по аналогии ст. 48 ГК РСФСР к шестимесячному сроку на принятие наследства.
В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1952 г. N 7 "О судебной практике по применению ст. 430 и 433 ГК РСФСР"[631] отмечается факт широкой практики продления шестимесячного срока на принятие наследства судами "без всяких оснований" и разъясняется, что ": пропуск шестимесячного cpoкa на принятие наследства наследником, отсутствовавшим в месте нахождения наследства, влечет для последнего утрату права на наследство" (разрядка моя. - Б.Ч.).
Тем не менее и в постановлении предусматривается право суда в исключительных случаях, когда пропуск шестимесячного срока произошел по причинам длительной командировки, продолжительной болезни и т.п., вследствие которых наследник был лишен возможности принять наследство в установленный срок, на основании ст. 49 ГК РСФСР по заявлению заинтересованного наследника продлить этот сpoк и присудить причитающуюся истцу долю в наследственном имуществе с наследников, к которым перешло имущество согласно ст. 433 ГК РСФСР.
Если не будет установлено, что прочие наследники-ответчики, принимая наследство, действовали недобросовестно, с целью присвоить долю соответствующего наследника, они отвечают в пределах того наследственного имущества, которое сохранилось у них на день предъявления к ним иска.
В отношении наследственного имущества, оказавшегося выморочным и перешедшим в собственность государства, "заявления отсутствовавших наследников о продлении им шестимесячного срока на принятие наследства удовлетворению в судебном порядке не подлежат".
Таким образом, постановление от 5 сентября 1952 г., ничего не говоря о допустимости или недопустимости приостановления шестимесячного срока на принятие наследства, допускает в исключительных случаях его продление в порядке ст. 49 ГК РСФСР. Очевидно, и применение этой статьи возможно только по аналогии, так как срок, установленный ст. 429 и 433 ГК РСФСР, нельзя отнести к срокам исковой давности[632]. В самом постановлении содержится его характеристика как срока преклюзивного, т.е. прекращающего существование самого субъективного права (п. 1).
В п. 20 постановления N 2 от 10 апреля 1957 г.[633] "О судебной практике по делам о наследовании" Пленум Верховного Суда СССР воспроизвел с некоторыми редакционными поправками п. 2 постановления от 5 сентября 1952 г. В отличие от этого последнего в постановлении от 10 апреля 1957 г. говорится о продлении шестимесячного срока в соответствии со ст. 49 ГК...", а не "на основании ст. 49 ГК", чем правильно подчеркнуто применение этой статьи по аналогии к сроку, не являющемуся сроком исковой давности, но имеющему близкое сходство с давностными сроками.
Существенным нововведением постановления от 10 апреля 1957 г. является распространение п. 21 права суда продлить шестимесячный срок на принятие наследства также на те случаи, когда наследственное имущество как выморочное в силу ст. 433 ГК РСФСР перешло в установленном порядке в собственность государства. Пленум указывает, что "...в случае продления отсутствующему наследнику срока на принятие наследства, истцу может быть присуждено лишь то наследственное имущество, которое сохранилось у органов государства в натуре".
Необходимо отметить, что в перечне постановлений, с изданием постановления от 10 апреля 1957 г. утративших силу (п. 22), значится и постановление от 5 сентября 1952 г. N 7, но не значится постановление Пленума Верховного Суда СССР от 15 сентября 1942 г. Из этого можно сделать вывод о сохранении допустимости приостановления течения шестимесячного срока по аналогии ст. 48 ГК РСФСР для тех редких случаев, когда объективные препятствия к подаче заявления о принятии наследства носят характер непреодолимой силы.
Принятие наследства имеет обратную силу со дня открытия наследства. Таким образом, устраняется задним числом временная "бесхозяйность" наследственного имущества, снимается его временная "бессубъектность", которая ставит перед наукой гражданского права ряд сложных теоретических проблем.
Относительно правового положения наследства в период времени от момента открытия наследства до его принятия наследниками (так называемого "лежачего" наследства) были выдвинуты три теории.
Некоторые ученые считали, что лежачее наследство является продолжением личности наследодателя. Другие усматривали здесь предварение личности будущего наследника. Наконец, третьи приравнивали такое наследство к юридическому лицу. Из этих теорий заслуживает предпочтения теория предварения будущего наследника, поскольку именно в его пользу поступит наследственное имущество, на него ляжет обязанность уплатить долги наследодателя. Не приходится говорить о каком-то продлении личности наследодателя, правосубъектность которого прекратилась полностью. Нет здесь, бесспорно, и обособленного субъекта права - юридического лица.
Вместе с тем некоторые черты признания правосубъектности наследства, еще не принятого наследниками и не перешедшего как выморочное в собственность государства, содержит формулировка ст. 29 ГПК РСФСР, которая говорит, в частности, о подсудности исков, предъявляемых "к имуществу, оставшемуся после смерти собственника, по месту нахождения всего имущества или основной его части". Таким образом, имущество умершего рассматривается в качестве некоторого подобия ответчика по искам.
Это положение следует понимать в смысле технического приема, позволяющего предъявление исков кредиторами до принятия наследства наследниками или до поступления его как выморочного в собственность государства. Разумеется, имущество не может быть как таковое носителем прав и обязанностей, но само наследственное имущество является совокупностью прав и обязанностей, продолжающих свое существование в ожидании ликвидации с обратной силой неопределенности их положения. Иски "к имуществу", оставшемуся после смерти собственника, являются исками к правопреемникам наследодателя - его наследникам, включая в их число и наследников по закону особого рода - государство, к которому наследственное имущество может перейти как выморочное.
Ввиду сказанного нельзя согласиться с С.Н. Абрамовым в том, что такой иск должен быть заявлен не к имуществу умершего, а только к его правопреемникам[634]. Закон дозволяет предъявление таких исков также и до уточнения правопреемников. С другой стороны, автор прав, что в конечном счете ответчиками по этим искам являются именно наследники - правопреемники наследодателя[635]. До вступления в дело последних производство по делу должно быть приостановлено применительно к ст. 113 и 115 ГПК РСФСР.
Правильное понимание юридического положения наследственного имущества необходимо для уяснения проблемы правопреемства и, в частности, перехода на наследников ответственности по долгам наследодателя.
В этом смысле чрезмерным упрощением этого положения является точка зрения В.И. Серебровского[636], который считает, что наследственное имущество является совокупностью "известных реальных ценностей (предметов домашней обстановки, сбережений, жилого дома и т.д.)", еще никому не принадлежащих. Следует признать, что в состав наследства входят не только права собственности на вещи, но также и обязательственные требования (например, к сберкассе о выдаче вклада, к нанимателям, снимающим такое помещение в доме наследодателя, и т.д.), а также обязанности, вытекающие из обязательств наследодателя. В.И. Серебровский не объясняет, каким образом эти обязательственные отношения продолжают существовать. В действительности же это возможно потому, что наследство представляет собой не совокупность вещей, но именно совокупность прав и обязанностей.
Только обратная сила принятия наследства наследниками или выморочного имущества государством ликвидирует неопределенность правового положения "лежачего" наследства. В целях обеспечения перехода прав и обязанностей к правопреемникам эти права и обязанности в своей совокупности существуют при временном отсутствии определенного субъекта, ради будущих субъектов - наследников или государства. В этом правопреемстве заинтересованы не только сами правопреемники, но также кредиторы наследодателя.
Таким образом, неопределенность правового положения наследства до его принятия наследниками или поступления как выморочного в собственность государства - явление временное, ограниченное определенным (шестимесячным) сроком. В пределах этого срока имущественные права и обязанности временно не имеют определенных субъектов, но они не являются в точном смысле слова бессубъектными.
3. Осложненные случаи наследственного правопреемства
В определенных случаях, предусмотренных нашим законодательством, наследственное правопреемство является осложненным в отношении субъектного состава или характера (содержания).
1) Осложнение субъектного состава имеет место при подназначении наследника по завещанию, а также при наследовании по закону по праву представления.
Не будучи уверенным в том, что назначенный в завещании наследник переживет его или, пережив, примет наследство, наследодатель в соответствии со ст. 424 ГК РСФСР имеет возможность указать другого желательного ему наследника. Таким образом, подназначение наследника может иметь место только на тот случай, если основной наследник по завещанию умрет до открытия наследства или не примет его.
Как указал Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 21 октября 1959 г. по делу о наследстве, открывшемся после смерти Савенко С.Н., завещатель не вправе назначать наследника к наследнику по завещанию, пережившему наследодателя и принявшему наследство, оставленное ему завещателем[637].
Если предусмотренное в ст. 424 ГК РСФСР условие наступит (назначенный наследник умрет раньше открытия наследства или не примет наследства), подназначенный наследник становится безусловным наследником и в качестве такового получает право на приобретение наследства.
После принятия им наследства он становится универсальным правопреемником наследодателя, а не первого наследника по завещанию.
Почти такое же положение имеет место при наследовании по закону, когда призываются к наследованию внуки или правнуки, наследующие по праву представления. Согласно ч. II ст. 118 Основ гражданского законодательства СССР и союзных республик внуки и правнуки наследодателя являются наследниками по закону, если ко времени открытия наследства нет в живых того из их родителей, который был бы наследником; они наследуют поровну в той доле, которая причиталась бы при наследовании по закону их умершему родителю.
Значит внуки и правнуки в силу закона подназначены своим родителям как наследники по закону, причем они являются универсальными правопреемниками наследодателя, а не своих родителей.
В рассмотренных случаях решающим юридическим фактом, приводящим к возникновению права наследования у подназначенных наследников по завещанию и по закону, является смерть первых наследников ранее открытия наследства, а при подназначении наследника по завещанию - также непринятие наследства первым наследником по завещанию.
Следует иметь в виду, что несовершеннолетние внуки наследодателя наследуют по праву представления и тогда, когда их отец или мать были лишены права наследования в завещании их отца (или матери). Совершеннолетние же внуки завещателя получают наследство в этом случае лишь при условии, если все имущество не будет завещано другим наследникам. Это положение, предусмотренное п. 17 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 10 апреля 1957 г. N 2[638], опирается на ч. II ст. 422 ГК РСФСР.
2) Особым случаем сингулярного наследственного преемства является наследование вклада лицом, в пользу которого сделано вкладчиком, имеющим вклад в сберкассе или Государственном банке, завещательное распоряжение (специальное завещание) на лицевом счете или в заявлении на имя сберкассы. Этим завещательным распоряжением вкладчик обязывает сберкассу (Госбанк) после его смерти выдать вклад указанному в распоряжении лицу[639].
Примечания:
[624] См. И.С.
Перетерский. Гражданский кодекс РСФСР, Комментарий,
вып. VI, Наследственное право, М. – Пг., 1924, стр. 21; В.И. Серебровский. Очерки Советского
наследственного права, изд-во Академии наук
СССР, 1953, стр. 155; Б.С. Антимонов
и К.А. Граве. Советское наследственное право, Госюриздат, 1955, стр. 201.
[625] См. Я.Б. Левенталь. К вопросу о презумпциях в советском
гражданском процессе ("Советское государство и право" 1949 г. N 6, стр. 62); А.Ф. Клейнман. Основные вопросы теории доказательств
в советском гражданском процессе, изд-во Академии наук СССР, 1950, стр. 47.
[626] См. К.С. Юдельсон. Проблема доказывания в
советском гражданском процессе, Госюриздат, 1951, стр. 267.
[627] См. Б.С. Антимонов и К.А.
Граве. Советское наследственное право, Госюриздат, 1955, стр. 202–205 и приведенную у них судебную практику.
[628] См. "Советская юстиция" 1961 г. N
16, стр. 31.
[629] "Сборник постановлений
Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР за 1942 г.", Юриздат, 1947, стр. 28.
[630] ГК РСФСР, Госюриздат, 1950, стр. 257.
[631] "Судебная практика
Верховного Суда СССР" 1953 г. N 1, стр. 1.
[632] Не признают эти
сроки сроками исковой давности: М.М. Агарков (см. "Гражданское
право, учебник для юридических вузов", ч. I, Юриздат, 1938, стр. 159 и сл.) и др.; Б.С. Антимонов и К.А. Граве. Советское
наследственное право, Госюриздат, 1955, стр. 213; А.И. Барышев. Приобретение наследства в СССР,
Госюриздат, 1960, стр. 32 и 39; В.И. Серебровский (см.
Очерки Советского наследственного права, изд-во Академии
наук СССР, 1953, стр. 171), поставив вопрос, уклонился от
ответа на него.
[633] См. "Бюллетень Верховного Суда СССР" 1957 г. N
2, стр. 26 и сл.
[634] См. С.Н. Абрамов. Гражданский процесс, учебник для
юридических вузов, Юриздат, 1948, стр. 138.
[635] К.С. Юдельсон (Советский гражданский процесс, Госюриздат, 1956, стр. 191) обходит молчанием вопрос об ответчике
по этим искам. Совсем не упоминает о них А.Ф. Клейнман (Советский гражданский
процесс, изд-во МГУ, 1954, стр. 144).
[636] В.И. Серебровский. Очерки Советского наследственного
права, изд-во Академии наук СССР, 1953, стр. 167.
[637] "Бюллетень Верховного
Суда СССР" I960 г. N 2, стр. 4–6. См. также определение Судебной коллегии
по гражданским делам Верховного Суда СССР от 16 апреля 1952 г. по делу N 03/316 о наследстве Вишнякова.
[638] См. "Бюллетень Верховного
Суда СССР" 1957 г. N 2, стр. 26.
[639] Ст. 119 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных
республик предусматривает, что порядок распоряжения на случай смерти вкладами
в государственных сберегательных кассах и Государственном
банке СССР по специальным указаниям вкладчиков определяется уставами названных
кредитных учреждений и изданными в установленном
порядке правилами.
