Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву
Следует также различать: 1) деятельность всего коллектива юридического лица, 2) деятельность каждого участника этого коллектива и 3) сделочные волеизъявления юридического лица, которые могут исходить только от его органа или от его представителей, уполномоченных органом юридического лица (ГК РСФСР, ст. 16).
О.С. Иоффе признает, что теория коллектива "страдает существенными недостатками, обусловленными главным образом тем, что ее авторы сосредоточились лишь на обосновании предложенной ими общей формулы, почти не уделив внимания разрешению ряда конкретных вопросов, естественно возникающих в процессе практического применения теории коллектива". В частности, он считает нуждающимся в выяснении вопрос, "в силу каких обстоятельств этот коллектив может выступать и действительно выступает как правосубъектное единство в гражданском обороте?"[426].
Правильно поставив этот вопрос, О.С. Иоффе разрешил его более или менее удовлетворительно и полно применительно к деликтоспособности государственных юридических лиц. Между тем рассматриваемый вопрос требует разрешения также в отношении кооперативных и иных общественных организаций.
Как уже сказано, деятельностью юридического лица надо считать всякое служебное действие (в соответствующих случаях и бездействие) его органов, а также всех работников юридического лица. Решение этого вопроса проще в отношении государственных юридических лиц. Значительно сложнее оно для кооперативных и других общественных организаций, где осложняющим моментом является вопрос о членах организации, в том числе первичной кооперативной организации. Члены кооперативных организаций участвуют в волеобразовании своей организации путем участия в общих собраниях и других непредставительных органах и избрания исполнительных (представительных) органов (голосованием за определенное мероприятие или определенного кандидата). Однако они непосредственно не участвуют во внешней деятельности юридического лица, т.е. в деятельности, обращенной к третьим лицам.
Сказанное относится не только к совершению сделок и других правомерных юридических действий, но и к совершению деликтов, т.е. к реализации как сделкоспособности, так и деликтоспособности юридического лица[427]. Член кооператива и иной общественной организации как таковой (т.е. не в качестве работника данной организации) не может совершить деликта, который рассматривался бы как деликт юридического лица и ложился бы на ответственность последнего. Таким образом, кооперативные и другие общественные организации так же, как и госорганы, отвечают только за деликты, совершенные их органами или работниками (рабочими и служащими), действующими в служебном порядке[428].
В отличие от деликтоспособности сделкоспособность кооперативной организации характеризуется тем, что действием юридического лица признается лишь действие его органа, а не рабочих и служащих. Член кооперативной или иной общественной организации может действовать от имени своей организации, только входя в состав ее исполнительного органа или по уполномочию последнего.
Таким образом, перед теорией коллектива в применении к кооперативным и иным общественным организациям встают более сложные вопросы, нежели в отношении госорганов.
Коллектив кооперативной или иной общественной организации бесспорно состоит из ее членов. Однако не этот коллектив является действующим коллективом этой организации, поскольку речь идет о совершении юридических действий, приводящих к возникновению внешних правоотношений юридического лица. Этим внешним правоотношениям противостоят внутренние правоотношения в юридическом лице (т.е. правоотношения между юридическим лицом и его членами), в частности внутрикооперативные правоотношения.
Изложенные соображения относительно кооперативных и иных общественных организаций представляют для теории коллектива бóльшие затруднения, нежели соображения относительно организаций, не связанных отношениями членства.
В государственных юридических лицах волеобразующий коллектив ýже, чем в кооперативных или иных общественных организациях. В большинстве случаев волеобразующим органом государственной организации является директор, управляющий и т.д.[429] В части исходящих от юридического лица правомерных юридических актов волеобразующий орган является и волеизъявляющим. В части же правонарушительных актов волеизьявляющий коллектив охватывает весь личный субстрат госоргана (его орган, служащих и рабочих).
В кооперативной организации волеобразующий коллектив охватывает всех или часть ее членов (общее собрание, правление, президиум и т.п.). Волеизъявляющий коллектив в части правомерных актов охватывает только исполнительный орган или часть его (правление, президиум, председатель). В отношении противоправных актов волеизъявляющим может быть весь действующий коллектив данной организации (орган, рабочие и служащие, но не его члены как таковые).
Следовательно, носители воли юридического лица, его волеобразующий и волеизъявляющий коллективы далеко не во всех юридических лицах совпадают с носителями интересов того же юридического лица, его дестинатариями.
В государственных юридических лицах волеобразование и волеизъявление совершается в коллективе каждого данного государственного учреждения, предприятия и хозяйственной организации. В то же время носителями ее интересов является советское социалистическое государство, а следовательно, весь советский народ, ради которого действует любой госорган.
В кооперативных организациях основной волеобразующий коллектив членов организации является также коллективом дестинатариев, хотя и далеко не во всех случаях исключительным. Так, например, в потребительской кооперации при открытой торговле из магазинов сельпо покупателями (а следовательно, дестинатариями) могут быть не только члены данного сельпо, но и любые другие лица. Наиболее замкнутый характер имеет в этом отношении жилищно-строительная кооперация, которая ставит своей задачей удовлетворение потребностей в жилье только своих членов. Впрочем, вся деятельность жилищно-строительного кооператива, направленная на служение интересам своих членов, вместе с тем служит общественному интересу - расширению жилищного фонда.
* * *
Учение о людском субстрате юридического лица является, как правильно считают представители теории коллектива, центральной проблемой теории юридического лица. Разработка этого учения не должна идти в направлении отрицания действительного участия юридических лиц в качестве субъектов гражданских правоотношений. Она не должна приводить к подстановке всего личного состава юридического лица (теория коллектива) или же его руководящего ядра (теория органа, в частности - теория директора) на место самого юридического лица как подлинного и действительного участника его правоотношений.
С другой стороны, изучение личного состава юридического лица, распределение функций в его пределах заслуживает особого внимания, имеет не только большое теоретическое, но также и первостепенное практическое значение.
Исследование указанных проблем требует изучения волеобразования и волеизъявления юридического лица. При этом следует разграничить внутреннюю и внешнюю деятельность юридического лица, а также деятельность правомерную и противоправную.
Как уже отмечено, названные теории вполне основательно ищут ответа на вопрос, чьи действия (чье поведение) должны рассматриваться в качестве действий юридического лица. Правильно поставив вопрос, представители теории коллектива дают ему слишком широкое решениe. Это решение наталкивается на невозможность серьезного обоснования волеизъявлений всего коллектива в части правомерной деятельности юридического лица. В особенности противоречит нашему гражданскому праву (ГК РСФСР, ст. 16) утверждение об участии всего коллектива государственного предприятия в сделочных волеизъявлениях юридического лица. При обосновании этого утверждения допускается смешение экономических предпосылок заключения и выполнения хозяйственных договоров с юридически значимым участием в сделочных волеизъявлениях.
В противоположную крайность впадают представители теории органа, сводя действия юридического лица к действиям его органа. При таком сужении деятельности юридического лица не учитывается, что в отношении правонарушительной деятельности нельзя ставить вопрос об управомоченности или наделении законными полномочиями. В этом смысле необходимо учитывать условность постановки вопроса о деликтоспособности вообще и деликтоспособности юридического лица в отличие от сделкоспособности, как представленной правом способности к совершению правомерных юридических действий (в том числе сделок).
Наши разногласия с теорией коллектива и с теорией органа проявляются в отношении постановки вопроса о так называемых действительных (подлинных) участниках правоотношений юридического лица. Такими участниками не являются ни коллектив в целом, ни орган юридического лица. Их участие в той или иной деятельности юридического лица отнюдь не означает, что возникающие в результате этой деятельности правоотношения становятся правоотношениями коллектива или органа юридического лица или любого другого участника его коллектива. Подлинным и действительным участником своих правоотношений является само юридическое лицо. Оно осуществляет свою сделкоспособность через свои органы и представителей. Оно несет ответственность за противоправные служебные действия своих органов и всех своих работников, т.е. всего своего действующего коллектива. Сказанное относится mutatis mutandis как к государственным, так и к кооперативным и иным общественным организациям - юридическим лицам.
Печатается по:
Б.Б. Черепахин.
Волеобразование и волеизъявление юридического лица //
Правоведение. 1958. N 2. С. 43-50.
Правопреемство по советскому гражданскому праву
ПРЕДИСЛОВИЕ
Использование товарно-денежных отношений в коммунистическом строительстве и большая роль, которую будет играть при этом хозяйственный расчет[430], приведет к укреплению правосубъектности государственных, кооперативных и иных общественных организаций - юридических лиц.
Их участие в гражданском обороте потребует дальнейшего совершенствования договорных отношений между ними, укрепления плановой и договорной дисциплины, усиления имущественной ответственности хозяйственных организаций по принятым на себя договорным обязательствам.
Устойчивость договорных и иных гражданских правоотношений связана, в частности, с обеспечением их относительной независимости от смены субъектов на той или другой стороне, в том числе при реорганизации государственных, кооперативных и общественных хозяйственных организаций и предприятий. Эта относительная независимость гражданских правоотношений от смены их субъектов обеспечивается переходом прав и обязанностей к организациям, продолжающим их деятельность, т.е. к их правопреемникам.
Большое значение принадлежит преемству в правах и обязанностях также и в отношениях, основанных на личной собственности, а равно и в отношениях между гражданами и социалистическими организациями.
Несмотря на его большое теоретическое и практическое значение, учению о преемстве в правах и обязанностях (правопреемстве) не было уделено должного внимания в советской литературе по гражданскому праву. Отдельные виды и случаи правопреемства рассматриваются в нашей монографической и учебной литературе при изложении вопросов о реорганизации юридических лиц, способах приобретения и прекращения права собственности, перемене лиц в обязательстве (уступка требования и перевод долга), авторских договорах и наследовании. Отсутствуют исследования, рассматривающие проблему правопреемства в целом. В связи с этим остаются без внимания многие общие положения, не всегда получают верное решение отдельные общие и частные вопросы, имеющие важное значение.
От правильного решения вопросов, связанных с правопреемством, зависит, в частности, правильное определение круга прав и обязанностей, переходящих к правопреемнику как в случаях преемства в отдельных правах и обязанностях, так и в особенности при универсальном правопреемстве, т.е. преемстве во всей совокупности прав и обязанностей правопредшественника. В последних случаях (при реорганизации юридического лица, при наследовании) важнейшее значение имеет надлежащее обеспечение интересов правопреемников и кредиторов правопредшественника (реорганизованного юридического лица, наследодателя). В практике преобразования некоторых юридических лиц этим интересам не всегда уделяется достаточное внимание.
Приведенные соображения обосновывают полезность изучения института правопреемства в целом, в частности разработки общего учения о правопреемстве в гражданском праве и учения об отдельных видах преемства в правах и обязанностях. Эти разработки приобретают особый интерес в связи с принятием Верховным Советом СССР 8 декабря 1961 г. и введением в действие с 1 мая 1962 г. Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик и подготовкой проектов гражданских кодексов союзных республик.
Настоящее исследование посвящается изучению правопреемства по советскому гражданскому праву. За его пределами остаются вопросы правопреемства в других отраслях советского права, в частности в государственном и административном праве, а также в международном праве, представляющие не меньший теоретический и практический интерес, и потому заслуживающие специального изучения.
Глава первая ОБЩЕЕ УЧЕНИЕ О ПРАВОПРЕЕМСТВЕ
§ 1. Понятие и область применения правопреемства
1. Движение правоотношения начинается его возникновением и заканчивается его прекращением. В этих пределах правоотношение существует и действует, причем его действие может ограничиваться во времени одним моментом (например, при купле-продаже за наличный расчет), а может длиться и в течение более или менее продолжительного периода времени (например, при договоре имущественного найма). За время действия правоотношение может претерпеть то или иное изменение в содержании или в субъектном составе, сохраняя прочие свои черты, продолжая существовать в измененном виде.
В обязательственном правоотношении изменение субъектного состава может заключаться в смене кредитора (субъекта права), в замене должника (субъекта гражданско-правовой обязанности), а также в перемене участника в двухстороннем обязательстве, являющегося одновременно кредитором и должником (субъектом права и обязанности). В правоотношении собственности, как и в любом другом абсолютном правоотношении, изменение субъектного состава может касаться только смены активного субъекта (субъекта права). Во всяком абсолютном правоотношении при смене активного субъекта на обязанной (пассивной) стороне остается все та же безликая фигура "всякого и каждого", на которых лежит обязанность воздерживаться от вторжения в круг правомочий, закрепленный за субъектом абсолютного права.
Но так обстоит дело только до момента нарушения. С момента нарушения права собственности (вообще всякого абсолютного субъективного права) между потерпевшим собственником и нарушителем его права создается столь же конкретная правовая связь, характеризующаяся определенностью обоих субъектов правоотношения, как и в обязательстве. Это положение отнюдь не исключает тех потенциальных правопритязаний, которые и при наличии данного конкретного нарушения и в дальнейшем остаются у собственника против всякого и каждого. Следовательно, абсолютное субъективное право не обращается в целом в относительное, хотя и выделяет из себя относительные правомочия[431], характеризующиеся определенностью также и субъекта обязанности. При этом становится возможным переход обязанности на другое лицо.
Таким образом, и в абсолютном правоотношении его движение сводится не только к возникновению и прекращению, но также и к изменению, причем в этих правоотношениях сохранение единства правоотношения до и после его изменения связано не столько с единством содержания, сколько с единством объекта права собственности, залогового права, авторского права и т.д. К сожалению, в учении о юридических фактах уделяется основное внимание возникновению и прекращению правоотношения и почти не разрабатывается учение об изменении правоотношения, в том числе - изменении его субъектного состава, с которым непосредственно связана проблема правопреемства.
Правопреемство есть переход субъективного права (в широком смысле - также правовой обязанности) от одного лица (праводателя) к другому (правопреемнику) в порядке производного правоприобретения (в соответствующих случаях - производного приобретения правовой обязанности).
При переходе субъективного права от праводателя к правопреемнику происходит замена активного субъекта в изменяемом правоотношении. При переходе гражданско-правовой обязанности от первоначального должника к его преемнику имеет место смена пассивного субъекта в правоотношении. В том и другом случаях основная юридическая характеристика переходящего права или переходящей обязанности остается без изменения.
Таким образом, правопреемство является производным приобретением субъективного права или гражданскоправовой обязанности. Характеризующим признаком такого правоприобретения в отличие от первоначального правоприобретения является связь между приобретенным правом или обязанностью и первоначальным правоотношением.
"Новое" правоотношение "возникает" потому, что существовало первоначальное правоотношение. Именно поэтому такое правопреемство называется транслятивным, т.е. переносящим права и обязанности.
Эти положения оспариваются некоторыми учеными-юристами. Отрицает само понятие перехода права (применительно к переходу права собственности) В.А. Рясенцев[432]. По его мнению могут передаваться вещи, а не права, так как права и обязанности как категории идеологические неспособны передвигаться в пространстве, а потому переходить от одного лица к другому они не могут. То, что принято называть переходом прав, по мнению В.А. Рясенцева, "...в действительности означает, что при известных юридических фактах (например, при договоре купли-продажи) правовые нормы предусматривают прекращение права собственности у одного лица и возникновения его у другого в том или ином объеме".
С этими рассуждениями нельзя согласиться. Едва ли кто сомневается в том, что переход права на вещь и переход фактического владения вещью не одно и то же, что переход права не тождествен пространственному перемещению вещи как объекта этого права. К тому же, как известно, некоторые вещи могут переходить от одного лица к другому без пространственного перемещения, например, здания, сооружения. Но это означает лишь то, что понятие перехода субъективного права и правовой обязанности является специальным юридическим понятием.
Необходимо также признать, что такие рассуждения с неизбежностью приводят к отрицанию самого понятия правопреемства и производных способов приобретения прав и обязанностей.
Наличие правопреемства и производный характер приобретения прав и обязанностей не следует ограничивать договорным приобретением прав и обязанностей[433]. Использование двух различных критериев вместе при классификации способов правоприобретения является неправильным. Оно отрицательно сказывается на четкости построения соответствующих понятий. В.А. Рясенцев[434] правильно считает, что для производного возникновения права собственности характерна зависимость возникновения права приобретателя от права предшественника и, как правило, от его воли, а для первоначальных способов приобретения права собственности - то, что право собственности возникает на имущество вообще никому не принадлежащее или независимо от права и воли предшествующего собственника. Действительно, среди случаев производного приобретения права собственности большое значение принадлежит приобретениям по договору с правопредшественником, первоначальное же приобретение всегда происходит не по воле предшествующего собственника, но сущность производного правоприобретения не в субъективной стороне (зависимости или независимости от воли предшествующего собственника), а в объективной стороне (зависимости права приобретателя от права правопредшественника).
Примечания:
[426] О.С. Иоффе. Ответственность
по советскому гражданскому праву, Изд. ЛГУ, Л., 1955, стр. 43 и cл.
[427] При этом следует
исходить из того, что сделкоспособность предполагает для своего осуществления
наличие особых правомочий и полномочий на совершение определенных правомерных
служебных действий (в том числе сделок) от имени данного юридического лица.
Деликтоспособность, т.е. способность к несению гражданско-правовой ответственности
за противоправное причинение вреда, а также ответственности за нарушение обязательств,
принятых на себя юридическим лицом или возложенных на него, не предполагает
и не может предполагать при своем осуществлении ни управомоченности, ни уполномоченности
на такое противоправное поведение, так как такой управомоченности и уполномоченности
быть не может.
[428] То же следовало бы
сказать и о членах профсоюза, если бы в отношении профсоюзов этот вопрос не
был снят тем, что до настоящего времени наше законодательство юридическими лицами
признает не профсоюзные коллективы и не профсоюз в целом, а их исполнительные
органы – комитеты, а в отношении межсоюзных объединений – их советы. См. Кодекс
законов о труде РСФСР, ст. 151–156; Устав профессиональных союзов СССР, утвержденный
XI съездом профсоюзов СССР (15 июня
1954 г.), ст. 47. Таким образом, проводится как бы теория, отождествляющая юридическое
лицо с его органом.
[429] Единоначалие в управлении
социалистическим производством сочетается у нас с широким вовлечением в управление
профсоюзных и других общественных организаций, направляемых КПСС. См. "Коммунист", 1957, N 18, стр. 5 и сл.
[430] См. Программа
Коммунистической партии Советского Союза, Госполитиздат, 1961, стр. 89.
[431] См. Б.Б. Черепахин. Приобретение права собственности
по давности владения ("Советское государство и право" 1940 г. N 4, стр. 53); его же. Виндикационные иски в советском праве, "Учетные
записки Свердловского юридического института", т. 1, Свердловск, 1945, стр. 50 и сл.; его же. Спорные вопросы понятия и действия
исковой давности ("Советское государство и право" 1957 г. N 7, стр. 67).
[432] См.
"Советское гражданское право", учебное пособие
ВЮЗИ, ч. I, М., 1960, стр. 254. В той же книге Х.И. Шварц и А.И.
Масляев при изложении уступки права требования и перевода долга говорят
о переходе от одного лица к другому какого-либо одного права или одной
обязанности (или того и другого вместе), стр. 406.
[433] См.
Б.Б. Черепахин. Юридическая природа и обоснование добросовестного приобретения
права собственности от неуправомоченного отчуждателя, "Ученые записки Свердловского
юридического института", т. II, 1947, стр. 65, 70.
[434] "Советское гражданское
право", учебное пособие ВЮЗИ, ч. I, М., 1960, стр. 253 и сл.
