Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву
Сторонам достаточно согласиться о перевозке данного груза (по определенному маршруту и одним из предусмотренных уставом порядком), или его получении - принятии (выкупе), и этим они уже подчиняются всем тем условиям, которые закон связывает с данным волеизъявлением, в частности - в отношении размера оплаты услуг транспорта (железной дороги).
Строгая типированность и таксированность договора железнодорожной перевозки, в качестве частичного проявления установленного в отношении нее Kontrahierungszwang'a, приводят к заострению на ней так называемой теории изъявления (Erklärungstheorie) в учении об юридической сделке, блестяще развитой и обоснованной Тоном, Шлоссманом, Колером и рядом других авторов[167].
Правильно отмечая, что для адресата волеизъявления распознаваемо только само это изъявление или осуществление воли (Willenserklärung oder Willensbetätigung), а не внутреннее волевое, психическое переживание изъявляющего, представители теории изъявления придают значение именно этому последнему, заполняя его конкретным содержанием, применительно к тому, как оно могло и должно было быть понятым противной стороной.
В чистом ее виде теория изъявления не нашла себе отражения в Германском Гражданском Уложении и других современных кодификациях гражданского права. Иначе обстоит дело в области железнодорожной перевозки, где эта теория находит свое наиполнейшее применение.
Нравятся или не нравятся грузоотправителю или грузополучателю те обязанности, которые вытекают для них из договора железнодорожной перевозки, знают ли они даже о них, или не знают, хотят ли они их или не хотят, - все равно, раз первый из них заключил с железной дорогой договор перевозки, а второй присоединился к нему и принял на себя полностью одним актом обязанности первого, он должен, как говорят немцы, mit in den Kauf nehmen вместе с тем, о чем он знал и чего хотел, также и то, о чем он не знал, и чего, быть может, не захотел бы, если бы знал.
Как правильно утверждает германский Имперский суд в ряде своих решений: для толкования договора перевозки воля и знание получателя не являются мерилом[168].
Относительно того, окажется или не окажется недобор и какой именно, то есть о действительной стоимости данной перевозки, согласно тарифам, может, ведь, не знать ничего или иметь неверные или неполные сведения также и сам отправитель.
Если в целях примирения указанные выше последствий недобора, допустить фикцию согласия на перетаксировку со стороны отправителя, то не будет решительно никаких оснований, чтобы не допустить того же и в отношении получателя. Без сомнения, этой перетаксировкой могут быть в равной мере нарушены хозяйственные (в подл. случаях - коммерческие) расчеты и интересы как отправителя, так и получателя.
IV
Как уже было отмечено выше, договор железнодорожной перевозки находится под действием Kontrahierungszwang'a, в частности, его содержание строго нормировано, и усмотрению сторон, то есть железной дороги и отправителя груза, предоставлено лишь заполнение пробелов в типовых условиях.
В особенности жестко нормирована стоимость различных категорий услуг, оказываемых железной дорогой, - все эти услуги подвергнуты подробной таксировке в железнодорожных тарифах. - Не только отправитель, но и железная дорога не управомочены на отступления от тарифов, причем правильность таксировки каждой отдельной перевозки, произведенной железнодорожными агентами, в каждом отдельном случае подвергается тщательной последующей проверке.
Если при этом оказывается, что железная дорога, вследствие неправильного применения тарифа или ошибок в расчетах при определении провозной платы и других платежей, взыскала с грузоотправителя или грузополучателя больше того, что ей по тарифу причиталось, то она обязана возвратить излишне взысканное, так называемый "перебор", грузополучателю, а в подлежащих случаях самому грузоотправителю (ст. 102 Устава ж.д. 1927 г.).
Если же оказывается, что железная дорога взыскала при отправлении и выдаче груза менее того, что ей по тарифу причиталось за данную перевозку, то она может и должна довзыскать недополученное, так называемый "недобор" с грузохозяина (ст. 102): "при неправильном применении тарифа или ошибках в расчетах при определении провозной платы и других платежей, недобор подлежит уплате, а перебор - возврату..."[169].
Возврат "перебора" есть возврат неосновательного обогащения, так как излишне взысканная сумма является именно таким обогащением железной дороги, которое не имеет под собой достаточного правового основания[170].
Только та плата, которая взыскивается по тарифу, должна считаться обогащением, основанным на законе (ст. 17 Устава ж.д. 1927 г.[171] и ст. 5-7 Положения о транспортных тарифах и об учреждениях по тарифным делам - постан. СТО от 11 августа 1922 г.). Все, что взыскано сверх тарифа, представляет собой не основанное на законе, то есть неосновательное обогащение железной дороги.
Совершенно также всякая недоплата до тарифа приводит к неоснованному на законе - неосновательному обогащению контрагента железной дороги по договору перевозки.
Пополнение недобора именно и представляет собой ликвидацию такого неосновательного обогащения грузохозяина. В качестве последнего, как будет показано ниже, преимущественно выступает грузополучатель; только в случае неполучения, невыкупа им груза требование о пополнении недобора направляется против грузоотправителя, по большей части, уже после продажи самого груза в установленном порядке с публичных торгов (Устав ж.д. 1927 г. ст. 41, 86, 94)[172].
Специфической особенностью этого случая неосновательного обогащения является то, что здесь обогащение возвращается не in naturа, а в виде денежного эквивалента, исчисленного согласно тарифам.
В тех случаях, когда оказывается допущенным недобор, услуги, оказанные железной дорогой, являются частично не оплаченными, и вот, в этой-то неоплаченной части предоставленные железной дорогой услуги составляют неосновательное обогащение грузополучателя (в соответств. случае - грузоотправителя). Однако само собой разумеется, что возврат обогащения in natura в этих случаях невозможен (груз уже перевезен к месту назначения, груз уже пролежал более срока бесплатного хранения и т.п.), а потому обязательственное требование, вытекающее из неосновательного обогащения, имеет своим предметом в данном случае не предмет обогащения in natura, но именно и исключительно его законно установленный эквивалент.
Таким образом, право железной дороги на взыскание недобора с грузохозяина является частным случаем обязательств, вытекающих из неосновательного обогащения, преломлением общих начал статьи 399 и следующих Гражданского кодекса в том специальном законе, каковым является Устав жел. дор. с дополняющими его узаконениями и распоряжениями.
Специфические начала, которыми определяются особенности железнодорожной перевозки и всего железнодорожного права, нашли себе отражение и в этом вопросе.
Только жесткая таксированность железнодорожной перевозки позволяет усматривать в переборах и недоборах именно неосновательное обогащение даже тогда, когда грузохозяин уплатил все то и только то, что с него потребовал соответствующий агент железной дороги. Если бы свобода в определении договорных условий не была в данном случае устранена, то условия оплаты, назначенные агентом - представителем железной дороги, уполномоченным на массовое совершение сделок данного типа, и принятые грузоотправителем, представляли бы совершенно достаточное правовое основание для всех совершаемых во исполнение такого договора предоставлений.
О неосновательности обогащения здесь не могло бы быть и речи, так как обогащение было бы в данном случае основанным на соответствующем договоре. Однако, ввиду того, что договор железнодорожной перевозки будет действительным только тогда и постольку, когда и поскольку его содержание соответствует закону (преломление общего правила статей 30 и 37 Гр. Код.), в той его части, в какой содержание договора железнодорожной перевозки не соответствует закону, он недействителен[173], а следовательно и не может служить законным основанием для соответствующего "обогащения".
Вот почему здесь должно быть признано наличие неосновательного обогащения и обязательства, из него вытекающего, к возврату обогащения или его эквивалента.
V
В теории железнодорожного права при объяснении правового положения грузополучателя, а именно юридической природы его прав по отношению к железной дороге и прав железной дороги по отношению к нему, нет единогласия, и если можно с некоторой натяжкой утверждать, что господствующим объяснением правомочий грузополучателя является объяснение их при помощи теории договора в пользу третьего лица, то, наоборот, относительно его обязанностей, значительно менее привлекавших внимание исследователей, не может быть вовсе выделена определенная господствующая теория.
Как уже отмечено выше, объяснение обязательств грузополучателя, как обязательств, вытекающих непосредственно из предписаний, закона, не выясняет их юридической природы.
Кроме этой теории еще были предложены: теория цессии, главным представителем которой был Eger, теория перевода, выдвинутая Goldschmidt'oм и Anschütz'ом и теория безымянного контракта, развитая Koch'ом[174].
Если отвергнуть теорию безымянного контракта, как лишенную интереса при отсутствии замкнутого перечисления договорных типов (теория эта развита в период действия пандектного права и на его материале), то остается рассмотреть теорию цессии и теорию перевода.
Говорить об уступке отправителем железной дороге требования против получателя не приходится, потому что уступка требования прежде всего предполагает наличие уступаемого требования. В данном же случае у отправителя к получателю может и не быть никакого требования, но, что всего важнее, так это то, что правоотношения между этими субъектами остаются с начала и до конца вне перевозочного отношения.
Значительно больше оснований можно привести в пользу конструирования правомочий железной дороги против грузополучателя в качестве перевода на него определенного платежа, который становится для него обязующим с момента выкупа - принятия им груза.
При отправлении груза отправитель может перевести платежи полностью или в части на получателя. Если платежи переводятся на получателя, то этим производится условный перевод на него долга, который становится безусловным со времени выкупа-принятия груза и накладной, рассматриваемых в качестве волеобнаружения (Willensbetätigung) получателя в пользу принятия на себя обязанностей отправителя перед железной дорогой (Schuldübernahme)[175].
Перевод долга необходимо предполагает для своего полного завершения не только согласие на него сторон, приведшее к соответствующему соглашению между первоначальным должником (грузоотправителем) и верителем (железной дорогой), но также согласие нового должника (грузополучателя) принявшего, на себя чужой долг. До тех пор, пока нет налицо согласия всех трех участников правоотношения, нет еще завершенного перевода долга[176], нет его тем более еще в том случае, когда переход обязанности совершается не только при наличии согласия нового должника, но и независимо от его согласия. В последнем случае можно говорить лишь о сходстве с переводом долга, но не о переводе долга в точном значении этого понятия. В данном случае можно строить теорию "фингированного" перевода долга, то есть усматривать здесь фикцию перевода долга. Отчасти в этом переводе долга можно усматривать подлинный перевод долга, завершением коего является момент принятия-выкупа груза его получателем. Отчасти в нем имеется также и момент фиктивности, поскольку обязанности оплаты услуг железной дороги падают на грузополучателя независимо от его согласия на них. Во всяком случае, этот перевод долга является условным, поскольку он поставлен под условие: если получатель примет-выкупит груз и накладную.
Ст. 73 Устава жел. дор. постановляет, что провозная плата и дополнительные сборы, полностью или частью не уплаченные при отправлении, считаются переведенными (курсив мой) на получателя.
Терминологически отсюда можно заключить, что наш закон (Устав ж.д.) понимает возложение ответственности на получателя, как перевод на него долга, точнее - как фикцию перевода долга, поскольку в законе сказано "считаются", а не "являются".
Однако из сказанного, а также и из дальнейшего можно видеть, что эта фикция является лишь фикцией частично, так как известное значение здесь придается соответствующим волеизъявлениям не только отправителя и железной дороги, но также и получателя.
Получатель может не принять, не выкупить груз, и тогда на него не перейдут никакие обязанности, вытекающие из договора между отправителем и железной дорогой, но, если он принял-выкупил груз, то он этим как бы изъявляет согласие на этот перевод на него долга грузоотправителя. Поскольку обязанности его определяются в отношении размера и характера не содержанием его желаний и намерений, но точным указанием закона и тарифов, можно говорить о частичной фикции его согласия. Он может не принять груз, но если он принял, он уже обязан нести все последствия, вытекающие из сего и законом фиксированные в императивном порядке. Закон считает его согласившимся как в отношении самого факта перехода на него известных обязанностей, так и в отношении характера и объема этих последних[177].
Прямое предписание закона, как уже было изложено выше, восполняет, а в некоторых случаях и заменяет волю грузополучателя.
Особенностью перевода долга в исследуемом случае договора железнодорожной перевозки, как уже сказано выше, является то, что здесь условный перевод долга ("если примет-выкупит груз получатель") с самого начала входит в содержание правоотношения, но до изъявления воли получателя путем принятия им груза, отправитель, и только он, остается обязанным лицом. Эти его обязанности носят, таким образом, условный характер. Отменительным условием для обязанностей отправителя является принятие-выкуп груза получателем, которым он выражает свое согласие воспользоваться установленными в его пользу по договору перевозки требованиями и считается выразившим согласие принять на себя условно переведенные на него обязанности.
Иначе обстоит дело в некоторых иностранных законодательствах, например, во французском и германском праве, где перевод долга на получателя носит кумулятивный, а не привативный характер, как в нашем железнодорожном праве. В то время как у нас после принятия-выкупа груза и накладной - грузополучатель является единственным обязанным лицом, - по германскому и французскому праву он только присоединяется к первоначальному должнику-грузоотправителю[178].
Согласно ст. 126 ГК "перевод должником своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора".
В данном случае это согласие железной дороги заменяется отчасти прямым предписанием закона, устанавливающим Kontrahierungszwang и строго фиксирующим содержание подлежащих заключению договоров.
Однако в некоторых случаях[179] железная дорога может отказать грузоотправителю в допущении последующей оплаты перевозки, а в связи с этим, следовательно, и в переводе долга на грузополучателя в отношении провозной платы и дополнительных сборов, допускающих предварительное исчисление при отправлении груза.
Принуждение железной дороги к принятию этого условия перевозочного договора (последующая оплата перевозки полностью или в части) отпадает при наличии определенных свойств перевозимого груза или его упаковки, при наличии коих перевозимый груз не может служить достаточным обеспечением для железной дороги. Сюда относятся: малоценность груза, подверженность его скорой порче и неудовлетворительность упаковки, могущая привести к утрате части груза или к ухудшению его качества (например, под действием света, температуры, толчков и сотрясений и т.п.).
На основании изложенных рассуждений следует признать, что обоснованием обязанностей грузополучателя по отношению к железной дороге служит своеобразный перевод на него долга, вытекающего из перевозочного отношения. Перфекция (окончательное завершение) этого перевода приурочивается к моменту принятия-выкупа груза получателем, на которого в этот момент и переходят обязанности отправителя[180].
Это получение груза должно последовать именно как принятие окончательного исполнения от железной дороги. Как определяет германская судебная практика, это должно быть принятие в сознании своего соучастия в исполнительных действиях должника, железной дороги. Не будет поэтому принятием груза взятие его на осмотр, взятие его лицом, не имеющим на то правомочия, вытекающего из договора железнодорожной перевозки (например, лицом, коему груз продан легитимированным получателем, но без оформления соответствующей легитимации в пользу этого покупателя и т.п.)[181].
Сознание принимаемых в результате получения груза обязанностей перед железной дорогой не является существенным, ввиду того, что в железнодорожном праве советском не может быть никаких сомнений в строго императивном, а отнюдь не диспозитивном характере предписаний ст. 73, 89 (абз. 7) и 102 Устава жел. дор. 1927 г.[182]
В результате соответствующего принятия на себя грузополучателем долга грузоотправителя, на получателя полностью и целиком (in complexu) переходят все обязанности грузоотправителя перед железной дорогой, в том числе и обязанность к пополнению недобора.
Эта обязанность, являющаяся разновидностью обязательств, вытекающих из неосновательного обогащения, переходит по нашему праву на грузополучателя в том же объеме, в каком она лежала на грузоотправителе до его выпадения из перевозочного правоотношения.
Возвращаясь к выше предложенному схематически-графическому изображению, следует сказать, что Х-m1, которое представляет собой первоначальный договор т, в котором место отправителя В занял получатель С вследствие принятия им на себя переведенного на него долга.
VI
Как было указано выше, правовое положение грузополучателя определяется условным переводом на него обязательств грузоотправителя. Этот перевод долга в подлежащих случаях входит в условной форме в само содержание договора железнодорожной перевозки и приобретает безусловное действие со времени выкупа-получения груза и накладной получателем, то есть с наступлением условного события.
Ввиду того, что обязательство грузополучателя есть, по существу говоря, то же обязательство грузоотправителя, условно переведенное на него (получателя), содержание этого обязательства, в случае наступления условия, черпается из договора перевозки, заключенного отправителем с железной дорогой. В связи с этим ответственность грузополучателя должна была бы определяться "согласно накладной".
Однако, благодаря наличию принуждения ко вступлению в договор железнодорожной перевозки и типированности этого последнего, содержание договорных обязательств и для самого отправителя в значительной мере определяется императивными предписаниями объективного права. Волеизъявления его самого, а также и железной дороги имеют правовой эффект только постольку, поскольку они укладываются в рамки соответствующего договора-типа. В противном случае они юридически как бы не существуют и эффекта не производят.
Очерченное положение вещей имеет место и в отношении грузополучателя, на которого переходят все обязательства грузоотправителя во всем их своеобразии. В частности, и ответственность за пополнение недобора не ограничивается, по указанным выше соображениям, платежами, предусмотренными в накладной.
Примечания:
[167] A. Thon. Reсhtsnorm und subjektives Recht, Weimar 1878; Bähr. bIhering Iahrb., Bd. 14, S. 401; Schlossman. Vertrag, S. 85 und fg.; Bekker, в Kristische Vierteljáhrschriften Bd. 22, S. 51 fg.; I. Kohler, в Iherings Jahrb., Bd. 18, S. 136 fg.; Leonhard. Irrtum bei nichtigen Rechtsgeschäften, S. 322 fg.; ср. A. v. Tuhr. цит. соч., стр. 401 и сл., 404 и сл., 551 и др.
[168] Как отмечает Rundnagel (цит. соч., § 43, стр. 155) со ссылкой на решение Имперского Суда (13,75 и сл.): "Für die Auslegung des Frachrtvertrags ist der Wille und das Wissen des Absenders nicht das des Empfangers massgebend". Однако этот автор не уяснил себе, что совершенно то же самое следует сказать и относительно отправителя.
[169] Ср. Устав ж.д. 1922 г., ст. 82; Общий Устав Росс. ж.д., ст. 72 и 73; Германский Устав ж.д. сообщений § 69 и 70; Бернская конвенция 1890 г., ст. 12, 1925 г., ст. 18, § 1–4.
[170] Автор настоящего очерка полагает, что неосновательным обогащением, в том числе и по советскому праву, следует понимать обогащение, последовавшее без достаточного юридического обоснования. Это понимание непосредственно вытекает из слов закона (ст. 399 ГК): "…без достаточного установленного законом или договором основания…". В том же смысле: для дорев. права: Шершеневич (Учебник гражд. права, изд. 10-е, стр. 668), Синайский (Русское гражд. право, вып. II. Киев 1918, стр. 168); для германского права Кромэ (Crome, System des Deutschen Bürgerlichen Rechts, Bd. II, 978 u. ff.) и другие.
[171] Устав ж.д. 1922 г., ст. 7; Общий устав Росс. ж.д., ст. 18.
[172] Устав ж.д. СССР 1927 г., ст. 87, абз. 4.
[173] Ср. Otto v. Gierke. цит. соч., стр. 116.
[174] Цит. по: Ernst Ubach. Berechtigungen und Vorpflichtungen des Еmpfangers gegenüber dem Frachtführer und dem Abseuder (Diss.). Leipzig 1904, § 7, S. 50–57 и Schottin Endemann’s Handbuch, III Bd. (1885), S. 409–410.
[175] См. сходно: Schott. цит. место и Ubach цит. место.
[176] См. Гражданский Кодекс Сов. Республик, коммент. под ред. проф. Ал. Малицкого; изд. 3-е, Харьков 1927, стр. 213 и сл.
[177] Иначе, разумеется, при так. назыв. Freivermerk. См. выше.
[178] См. для германского права (HGB 1897 г. § 436) Rundnagel. цит. соч., стр. 164–165; для французского права Josserand. цит. соч., N 517 (стр. 483), который говорит, что в данном случае имеется "accession à la dette d’un debiteur nouveau, et non pas subsitution de cetui-oi au debiteur primitif".
[179] Ст. 73 Устава ж.д. 1927 г.: "Дорога отправления имеет право требовать внесения провозной платы и дополнительных сборов вперед: 1) когда предъявленный к перевозке груз подвержен скорой порче; 2) когда по причине неудовлетворительной упаковки, признанной самим отправителем или удостоверенной установленным порядком (ст. 70), возможны утраты (усушка, утечка и раструска) части груза или ухудшение его качества; 3) когда по ценности своей груз не обеспечивает причитающихся за перевозку платежей. Правила применения настоящей статьи утверждаются народным комиссаром Путей Сообщения"; общий Устав Рос. жел. дор., ст. 67.
[180] Thaller et Percerou. Traite élémеntaire de droit commercial, 7-e éd. 2-me fasc. (1925), p. 738–740, 742.
[181] Rundnagel. цит. соч., § 45, стр. 159–162.
[182] Ст. 89 Уст. ж.д. 1927 г. "… Принятие накладной и груза обязывает получателя к уплате железной дороге всех (курсив мой. – Б.Ч.) платежей, могущих оказаться недовзысканными при выкупе груза…". Иначе для германского права – Rundnagel. цит. соч., стр. 162.
