Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: историко-догматическое исследование
В немногих лишь решениях Правительствующего Сената это правило толковалось в том смысле, что оно касается лишь межевых споров и не имеет применения к спорам вотчинным, о праве собственности.
Решением 1-го департамента от 9 января 1863 года по делу покровской церкви города Яренска с казною определено: спорные земли признать собственностью церкви на том основании, что хотя они и записаны за казною по плану генерального межевания, но вошедшим в законную силу решением Правительствующего Сената, состоявшимся в 1810 году, оставлены за церковью. Решение 1810 года, по-видимому, основано на пропуске казной более чем десятилетней давностью.
Решением общего собрания московских департаментов Сената от 23 октября 1864 года по делу наследников Богданова с казной признано: что спорные земли состояли в бесспорном владении Богданова, без всякого притязания со стороны казны, в течение более десяти лет; что ни сам Богданов, ни предки его не показаны особо владельцами в сей даче по плану генерального межевания, то сие обстоятельство само по себе не может служить к предосуждению частных лиц в вотчинном праве на землю, как признано Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета 1 декабря 1828 года[450], потому что одно есть дело межевое, а другое - дело вотчинное, границы генерального межевания утверждаются к селениям и пустошам, а не к лицам владельцев, а межевание внутренним владельцам дачи в крепость не поставляется - поэтому и земли оставляются за владельцем. Последнее решение основано и на других соображениях, но нас интересует лишь упомянутый вопрос. Он разрешен в пользу не показанного в актах межевания давностного владельца потому, что Сенат основывался на прежнем постановлении, ясно отделявшем дела межевые от дел вотчинных, и совершенно оставил в стороне ст. 563.
Писатели, разбиравшие этот вопрос с научной точки зрения, убедившись из истории его, что необходимо отличать межевые споры от вотчинных, равно что принятое на практике толкование 563-й статьи ведет к неизбежным противоречиям с постановлениями о земской давности, постарались толковать 563-ю статью в смысле прежних законов, строго отличавших дела вотчинные от межевых, и согласно с значением давности, действие которой вышеизложенным толкованием ограничивается. Доводы сами по себе совершенно убедительны. Действительно, как мы видели, наши законы всегда различали споры межевые от споров вотчинных. Далее, генеральным межеванием обмежеванные дачи не делаются нераздельными: точно так же, как отдельные участки могут быть приобретаемы на основании купли-продажи, дарения, точно так же возможно по закону и приобретение по давности.
Все писатели, даже К.П. Победоносцев, стараются доказать, что ст. 563 смысл прежних законов не изменен; но едва ли это положение основательно. Что действительно ст. 563 противоречит не только прежним постановлениям, но и вообще постановлениям о давности, что толкование Сената более согласно с буквальным смыслом 563-й статьи, - все это видно из соображений, на которых основана ст. 563, а именно соображений и оснований мнения Государственного Совета, Высочайше утвержденного 23 апреля 1845 года. Рассмотрим эти доводы подробно.
Вопрос о том, распространяется ли земская давность на обмежеванные земли, был возбужден в общем собрании Сената. При обсуждении этого вопроса заявлены были разные мнения.
Одни полагали, что <межевые планы и книги могут защищать, невзирая ни на какую давность, границы как генерального, так и специального межевания, где сие последнее уже совершено; в спорах же на целую дачу, а особенно заселенную обладателем, хотя бы и в части дачи, должна быть уважаема преимущественно пред всеми другими правами десятилетняя давность владения>.
Другие, соглашаясь с этим мнением, полагали притом, что <в спорах на часть обмежеванной дачи, хотя бы и заселенную, должны быть уважаемы преимущественно пред всеми другими правами межевые планы и книги>.
Третьи полагали, что <межевые планы и книги могут и должны быть приемлемы за единственное основание в разрешение всех споров именно только о границах или межах, утвержденных генеральным и специальным, где оно уже было, межеванием; споры же о владении или о переходе владением за межу, утвержденную межеванием, подлежат разбору гражданским порядком и действию земской давности, без всякого изъятия и ограничения, на все ли особо обмежеванное место или только на часть оного распространено владение>.
При рассмотрении этого вопроса на консультации Министерства юстиции признано было необходимым установить: во-первых, свойство завладения и, во-вторых, признаки или доказательства оного. Затем, относительно преимущества межевых планов и давности консультация полагала, для соглашения этих двух оснований права, равно сильных и равно полезных, установить:
<1) что неправильное завладение в недвижимых имуществах, подлежащих обмежеванию, но еще необмежеванных, покрывается давностью, несмотря на крепостное право, если только завладение будет иметь определенные различным видам этого свойства и признаки или доказательства;
2) что в недвижимых обмежеванных имуществах такого рода, когда одно и несколько селений, деревень и пустошей замежеваны в одну окружную дачу и утверждены в принадлежность одному вотчиннику, из всех завладений покрывается давностью токмо одно, а именно: кто на чужой земле водворился сам, заселил деревню с крестьянами или возвел какое-либо строение, если, однако ж, и этот вид завладения будет иметь определенные ему свойства; все же прочие, отстраняясь силой межевания и планов, уничтожаются во всякое время и давностью владения покрываемы быть не могут;
3) что никакое постороннее владение не покрывается давностью, если оно сделано и существует: а) в даче, составляющей несколько селений и деревень, обведенных при генеральном межевании одной окружной межой и утвержденных в принадлежность разных вотчинников, хотя бы каждое селение владело землями и угодьями, одно от другого отдельно, и б) в даче, состоящей из одного селения или деревни, обведенных при генеральном межевании одной межой и утвержденных в принадлежность разным вотчинникам, владеющим землями и угодьями чресполосно, распространив сие и на прямых вотчинников дачи в том случае, если бы при внутреннем или специальном собственно между ними размежевании обнаружилось, что кто-либо из участников дачи владеет бóльшим количеством земель и угодий против того, сколько ему следует по крепостям>.
Министр юстиции с своей стороны находил <как причину возникшей в вышеприведенных мнениях разности, что одни принимают межевые планы и книги доказательством только границ или пространства обмежеванных земель, другие, сверх сего, и доказательством владельческих прав на те земли. По его мнению, генеральное межевание, при существовавшей у нас неясности вотчинных прав, служило не токмо к разграничению дач между собой, но и к утверждению прав владельцев. Ссылаясь на слова межевой инструкции, по которым генеральное межевание имело целью утвердить спокойствие владельцев постановлением правильных и несомненных границ поземельного владения, министр юстиции находит, что утвержденные единожды правительством межи должны служить вечным и неизменным признаком пространства дач и границ, отделяющих одну межу от другой, что никакая дача не может без нового межевания ни увеличиться, ни уменьшиться в своем пространстве, т.е. никакая дача не может привладеть к составу своему никаким участком из дачи соседней, и всякий спор о границах дач разрешается изысканием меж и восстановлением в первобытном их виде.
Отступление от сего правила разрушило бы все благодетельные последствия генерального межевания, так что права, определяющие владение землями, не имели бы никакой твердости, подвергаясь ежедневным спорам, к разрешению которых не представлялось бы никаких законных средств, ибо признаки действительного владения землей сами по себе не определены и доказательства на оное не ясны, и едва ли возможно различить иначе, как по документам, простое пользование, подчиненное праву вотчинника, от владения под своим именем и под видом собственности, особливо в лесах и покосах.
Споры о завладении могут относиться к дачам, состоящим в единственном владении, и к дачам общего владения. Если предоставить право земской давности в первых, то нужно было бы распространить оное и на последние. Но применение права земской давности к дачам общего владения оказывается явно невозможным, потому что в таком случае нельзя было бы разрешить множество вопросов, встречающихся беспрестанно на опыте. В доказательство справедливости сего приводится следующий пример: ежели захват за межу соседей дачи признавать по земской давности за собственность, то в общей даче кому он должен обратиться в ущерб: все ли владельцы потеряют доли по соразмерности прав каждого из них или тот, кто допустил до завладения?
По приведенному предположению, что не должно при рассмотрении настоящего вопроса различать споров о границах от споров о владении, потому что генеральное межевание не только определило границы дач, но установило и права бесспорного владения. Второе Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии нашло, что споры о землях обмежеванных бывают двух совершенно различных родов: споры, так сказать, гражданские, относящиеся к правам собственности на обмежеванные дачи в целом их составе или в какой-либо их части, и споры межевые, или о границах и пространстве обмежеванной дачи. При споре гражданском едва ли возможно межевые планы и книги признавать преимущественными доказательствами пред прочими доводами, на коих основано владение. Хотя действительно генеральное межевание служило не только к разграничению дач между собой, но с тем вместе и к утверждению прав владельцев, но сие может лишь относиться к владению, существовавшему в то время, когда производилось генеральное межевание. Тогда действительно разграничение земель посредством межевания должно было соответствовать и действительному владению, а после выдачи планов нельзя уже допускать новых притязаний о изменении показанного в оных бесспорного владения, если сии притязания основаны на давности владения, предшествовавшего сему межеванию, ибо выдача планов и книг на бесспорно обмежеванные земли служит доказательством, что права владения до межевания рассмотрены и окончательно определены.
Но значение меж при генеральном межевании не могло установить постоянного неизменного владения и прекратить всякий переход имений из одних рук в другие как в целом их составе, так и отдельными частями. Помещики не лишены права посредством разных сделок распространять свои владения за межевые знаки или уступать какую-либо часть из примежеванной им земли. Нет и правила, чтобы при каждом таком переходе владения были непременно выдаваемы новые межевые планы или чтобы такой переход всегда был отмечаем на прежних планах.
В сих случаях планы и межевые книги не могут быть признаваемы исключительными доказательствами владения, а следственно и нарушать действие земской давности, когда в оной нет сомнения, ибо давность составляет у нас в делах гражданских одно из главнейших оснований права собственности. что межевые книги и планы не должны почитаться единственными признаками собственности, это явствует из самой межевой инструкции 1766 года, в которой[451] предписано: в случае гражданских споров о межуемой даче решение предоставлять надлежащему судебному месту, не останавливаясь межеванием и выдачей планов, в коих означать, впрочем, у кого и с кем эта дача в споре. Сии споры могли впоследствии быть решены или же прекращены миром, или безмолвным отречением от прав, то есть давностью. Следственно если надлежит письменному законному акту о переходе собственности дать преимущество пред межевыми планами и книгами, которые могут служить непреложным доказательством лишь существовавшего при выдаче этих владений, а не происшедших после того во владении перемен, то необходимо признать здесь и влияние давности владения, ибо ею нередко уничтожается сила даже крепостных актов. Но когда спор относится собственно к границам дач обмежеванных, то, конечно, межевые планы и книги представляют самое твердое, непоколебимое доказательство.
Изъясненное здесь различие споров сделано и в указе 1823 года апреля 12[452]; в оном изображено: <в разборе споров о границах руководствоваться только положенными генеральным межеванием границами и выданными от межевых правительств планами и межевыми книгами, а если кто жаловаться будет, что соседних, особо обмежеванных дач владельцы перешед за межу, утвержденную между ими по генеральному межеванию, сделали вновь завладение или произойдут споры у общественных, в одном плане значащихся владельцев между собой по завладению одним у другого или заселению, также и по отделению казенных поселян особо от помещиков внутри обмежеванной в общую округу дачи, то в таковых случаях при разборе сих споров руководствоваться существующими на то особыми правилами, не нарушая отнюдь меж, утвержденных генеральным межеванием и межевыми правительствами>. Упоминаемые здесь правила суть не что иное, как рассмотрение и суд порядком гражданским, в коем принимаются в основание и права, приобретенные земской давностью.
В подкрепление этого мнения можно привести еще замечание бывшего министра юстиции (Дашкова) в представлении, с которым он в 1832 году входил в Государственный Совет по делу Черкасова с Жеребцовым и которое было отчасти поводом к возбуждению настоящего вопроса. Он также касался этих двух противоположных оснований на право владения спорной землей, т.е. межевых планов и книг, с одной стороны, и давности владения - с другой, и признавал: 1) что планы и книги по самому названию своему служат более доказательством границ поместья, нежели утверждением права собственности, исключительно какому-либо лицу принадлежащей; ибо все поместья межеваны не к именам владельцев, а к названиям селений; 2) что в правилах, изданных для межевания Пермской губернии 1824 года февраля 10[453], несмотря на межевые книги и планы, установлена десятилетняя давность, из чего надлежит заключить, что допущения пользования в продолжение срока, для давности назначенного, собственностью, хотя и утвержденной выдачей межевых планов и книг, должно быть почитаемо подразумеваемой уступкой со стороны владельца на том же основании, как и всякое владение, другими законными актами огражденное.
В рассматриваемом ныне предложении министр юстиции объясняет, что межи, утвержденные генеральным межеванием, должны служить вечным и неизменным признаком пространства дач и границ и что никакая дача не может привладевать к составу своему никаким участком из дачи соседней. Положим, что никакая дача не может, вопреки утвержденным ее границам, самовольно присваивать к составу своему новые участки, но можно ли дать сему такое значение, что всякий владелец дачи должен необходимо оставаться навсегда при границах, определенных его владению во время межевания, и что он не может приобрести какого-либо участка от соседней дачи и присовокупить оный, разумеется, не к прежней уже обмежеванной даче, но вообще к своему владению.
Что касается мнения, будто отступлением от предполагаемого правила о неизменности границ владений разрушились бы благодетельные последствия генерального межевания, то едва ли можно опасаться этого. Несмотря на бывшие и могущие быть еще изменения в пространстве владений, общие последствия генерального межевания всегда будут благодетельны. Оно привело, по крайней мере до некоторой степени, в известность бóльшую часть недвижимой земской собственности в государстве, определило взаимное положение имуществ, - и им одним, в отношении к обмежеванным дачам, положен конец многим из бывших до этого споров о владении. Посему, конечно, планы и межевые книги должны служить главным основанием не только при разрешении дел собственно о границах, но и при суждении о всяком переходе владения, и даже исключительным, единственным в тех случаях, когда владение оказывается сомнительным или же известно, что со времени выдачи планов не было в оном изменения, утвержденного какими-либо актами или же неоспоримо признанной давностью. Что генеральное межевание и утвержденные им границы, вопреки даже изменения против оных пространства владения, не теряют своего значения и своей важности и что признано полезным, несмотря на изменения в пространстве владения, сохранять генеральную межу, тому может служить доказательством, между прочим, и содержание данного по специальному межеванию указа 25 мая 1843 года, в коем изображено: <Когда общие и чресполосные владельцы, участвующие не в одной, а в двух, трех и более дачах, смежных между собой, из коих на каждую выданы были особые планы при генеральном межевании, пожелают соединить оные дачи в один общий круг для удобнейшего выдела, принадлежащего каждому, из общего в единственное владение участка земли, - чего им закон не воспрещает, - то, по утверждении таковому участку формальных меж, при сочинении плана и межевой книги руководствоваться следующим порядком: дабы видно было, какие части из какой дачи вошли в состав участка, вымежеванного из общего в единственное владение, и чтобы сохранен был очерк бывших по генеральному межеванию окружных межей, то на сочиняемых вновь планах означать те очерки красными линиями, нанося углы, ромбы и меру линии с планов генерального межевания, и описывать оные в конце межевых книг>.
По выраженному выше мнению, признается неудобным или даже невозможным применение права земской давности к дачам общего владения и приводится в доказательство сего трудность определить, кому из участвующих в общей даче должен обратиться в ущерб признанный по земской давности собственностью захват за межу соседней дачи - всем ли владельцам, по соразмерности прав каждого из них, или тому, кто допустил до завладения. Гражданские споры о праве собственности могут возникать равномерно в дачах как единственного, так и общего владения. Дачи, нескольким лицам принадлежащие, составляют или чресполосное, или общее, в полном значении этого слова, владение. Чресполосные земли, даже внутри и не обмежеванные, всегда делятся на разные участки, коих принадлежность тому или другому владельцу известна, коих границы, хотя иногда межевым правительством еще неопределенные, или показаны в других документах, или же в течение продолжительного времени, хотя негласно, но бесспорно признаны. Отдельность этих участков дает возможность владельцам защищать себя от незаконных притязаний их соседей, а молчание их, в случае завладения, утверждает бесспорное право незаконного владельца. Напротив того, в тех дачах, где нет отдельных участков, где владение есть совершенно общее, нельзя допускать и споров о завладении между общими владельцами, ибо ни у одного из них не может быть в общей даче отдельной собственности, а потому если бы они пожелали разделиться, то не могли бы один против другого основывать свои права на давности. Но в делах прочих смежных с ними владельцев или посторонних лиц, не участвующих в общей их собственности, право давности ни в каком случае не должно быть отрицаемо. Если принять противное этому мнение, то надобно вместе с сим по строгой логической последовательности признать, что для всех нераздробляемых имуществ, как-то: фабрик, заводов и т.д., - не может существовать давности, единственно потому, что они принадлежат нескольким лицам в совокупности. Нет сомнения, что такое заключение было бы противно как духу наших законов, так и общему свойству земской давности.
Примечания:
[450] 2-е П. С. З. N 2474;
ср. выше, в исторической части нашего исследования.
[451] П. С. З. N 12659,
гл. IX, п. 5.
[452] П. С. З. N 29421.
[453] П. С. З. N 29772.
