Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: историко-догматическое исследование
Таким образом, до самого составления Свода Законов в постановлениях законодательства всегда является полное сознание о различии между делами межевыми и вотчинными. Правило о том, что межи генерального межевания не могут быть уничтожены давностью владения и что равным образом не могут быть разрушены и права, соединенные с постановлением сих меж, которое на практике толковалось в том смысле, что давность не применяется к завладениям чрез межу или даже внутри земли, вошло в Свод Законов лишь в 1845 году. О значении и толковании этого закона см. догматическую часть нашего исследования.
§ 13. 10. Составление закона о давности владения
Составление ст. 316 Х т. Св. Зак. 1832 г. – Мотивы закона 23 апреля 1845 г. – Об общем сроке земской давности. – О свойстве земской давности. – Опровержение мнения, будто давности подлежит лишь то, что может быть свободно отчуждаемо. – Давности владения подлежат также земли казенные, церковные и городские. – Мнение министра юстиции о необходимости изъять из действия давности земли казенные, церковные и городские. – Мнение соединенных департаментов Государственного Совета о недопустимости такого изъятия. – Высочайшее утверждение сего мнения. – О разных условиях давности владения. Ср. стр. 346–359, 447–450. Мотивы по делу Бек, стр. 362–372. – Значение закона о давности 23 апреля 1845 г.
В истории русского гражданского права развилась до конца первой четверти XIX века, как мы видели, одна лишь давность исковая. Но, как справедливо замечается в записке второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, в практической жизни установление давности исковой имело необходимым последствием и, так сказать, дополнением признание давности владения. Право собственности на вещи, а именно на вещи недвижимые, стало приобретаться посредством десятилетней давности их владения. <Потеря права отыскивать вещь, - говорит Неволин, - весьма естественно влечет за собой потерю самого права на вещь, к восстановлению которого иск должен был служить. Но с потерей права на вещь одним лицом она, как бесхозная, необходимо приобретается тому, кто владел и теперь хочет владеть ею в виде собственности; тот, кто против притязаний прежнего господина вещи защищается судом в своем спокойном владении, справедливо рассматривается как истинный и законный господин вещи>[223]. Поэтому, сообразно общему духу существующих узаконений и последовавших по частным делам решений, в Своде Законов 1832 года была составлена особенная статья, которой формально признана давность владения, именно ст. 316 т. Х. Спокойное, бесспорное и непрерывное владение в виде собственности превращается в право собственности, когда оно продолжится в течение установленной законом давности.
Но этим постановлением при составлении Свода ограничились. На существенное различие между давностью исковой и давностью владения не обратили внимания. Таким образом, условия и вся прочая обстановка оставались для давности владения те же самые, как и для давности исковой. Другими словами, давность владения, хотя ее существование официально признано было в законе, оставалась совершенно неразвитой. Все частные правила относятся исключительно к давности исковой. В частности, заметим, что течение давности прерывается единственно начатием действительного иска, а не явкой о нарушении права. Таким образом, Свод 1832 года прямо и положительно противоречит вышеупомянутому толкованию об исключении давности вследствие явки о побеге крепостного[224]. По Своду 1832 года земской давности не подлежит и изъято от действия свободное состояние: оно никакой давностью не может быть утеряно.
Неполнота и недостатки действующих законов о давности не оставались незамеченными правительством. По Высочайше утвержденному 10 декабря 1832 года мнению Государственного Совета предоставлено Сенату войти в подробный разбор всех случаев, к коим десятилетняя давность применяется, равно о том, с какого именно времени должно считать начало и окончание десятилетия. Собранный материал и заключение Сената об оном обсуждены в консультации при Министерстве юстиции и во втором отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии и затем поступили в Государственный Совет. Государственный Совет определил: начертание нового и полного закона о давности отложить до общего пересмотра законов гражданских; разрешение сомнений по отдельным вопросам, по Высочайшему утверждению, публиковать в виде дополнения к существующим законам. Последнее сделано Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета от 23 апреля 1845 года.
В общих мотивах к этому закону[225] сказано: <При обозрении заключающихся в Своде Законов гражданских постановлений о земской давности легко убедиться, что они весьма неполны.
По силе статей 451 и 475 Свода[226], заключающих в себе определение давности как способа приобретения права собственности, для признания оной требуется лишь спокойное, бесспорное и непрерывное владение в виде собственности, продолжавшееся в течение определенных статьей 479[227] десяти лет.
С другой стороны, в статьях 1301 и 2232[228] установлена земская давность как срок (также десятилетний), прекращающий силу обязательств и право всякого иска.
Таким образом, по законам нашим о земской давности как способе приобретения права собственности спокойное, бесспорное владение и непрерывное продолжение оного в течение определенного времени достаточны для обращения этого владения в право собственности; о других условиях - каковы суть: справедливое основание на владение, justus titulus, и добросовестность его, bona fides, - в законах наших о земской давности вовсе не упоминается, между тем как во всех иностранных законодательствах есть о том более или менее точные положения.
У нас положен один лишь срок давности владения - десятилетний, для приобретения как движимых, так и недвижимых имуществ и для прекращения права всякого иска; между тем как другие законодательства определяют разные сроки давности, смотря по тому, идет ли дело о движимой или недвижимой собственности, о том или ином роде иска; нельзя не признать, что такое различие в сроках естественно проистекает из существа самого установления земской давности. Чем более форм и мер обеспечения, установленных для перехода права собственности на какое-либо имущество, тем осторожнее должен быть закон при допущении действия давности владения на такое имущество и, следовательно, тем продолжительнее должен быть срок, нужный для признания ее вполне действительной. С другой стороны, как уничтожение силы обязательства одним действием давности основано на предположении действительного исполнения обязательств или согласия на оставление их без исполнения от имеющего право того требовать и как такое предположение скорее может быть допущено в некоторых случаях и в отношении к некоторым родам обязательств, то естественно также, что и для давности, прекращающей силу обязательств и уничтожающей права на иски, должны быть постановлены различные сроки.
Руководствуясь этими началами, римское право и кодексы французский и австрийский определяют трехлетний срок давности для ограждения владения движимой собственностью от всякого постороннего притязания. Для утверждения права на недвижимую собственность чрез давность владения римское право, кодекс французский и уложение прусское устанавливают десяти- и двадцатилетние сроки, смотря по тому, находится ли вотчинник в той же области или в отсутствии; для действительности этой давности надлежит, сверх того, чтобы приобретающий чрез оную право собственности владел тем имуществом добросовестно и мог указать на основание своего владения. Когда владелец не может доказать, что имел достаточные основания на владение, то для утверждения за ним права собственности требуется во всех этих законодательствах должайший, тридцатилетний срок. Что касается сроков земской давности, прекращающей право на вчинание иска, то, на основании как римского права, так и кодексов французского, прусского и австрийского, всякий иск уничтожается тридцатилетней давностью. В новейших, однако же, законодательствах установлены для некоторых исков другие, кратчайшие, сроки давности; так, например, французское определяет четыре категории сроков, от шести месяцев до пяти лет, для исков: по счетам о поставленных из лавки товарах, о найме квартиры, об употребленных поверенными издержках и о плате им за труды, о жалованье людям по найму, о плате работникам, для исков по всем срочным платежам и т.п. Австрийское уложение также установляет для некоторых дел сего рода краткий, трехлетний срок, а для начатия исков об обидах личных - даже годичный. В прусском уложении таких кратких сроков давности прежде не было, но в 1839 году состоялось особое королевское постановление, коим установлены двухлетняя и четырехлетняя давность по искам, принадлежащим к разряду исчисленных выше сего по французскому кодексу.
В нашем законодательстве ныне существует один только общий десятилетний срок давности, установленный манифестом 1787 года июня 28 дня, а дотоле и у нас существовали разные для оной сроки, именно: на основании Уложения[229] срок давности по делам вотчинным был сорокалетний, а давность по заемным обязательствам была пятнадцатилетняя[230]. Впрочем, и ныне, по Своду Законов гражданских, сверх общего десятилетнего срока есть особый, годовой, по завладению приплода животных, а двухгодовой - для спора против крепостных актов.
Нет сомнения, что было бы полезно ввести и в наше законодательство точнейшие определения как бесспорности владения в виде собственности и признаков оного, так и случаев, которые, прерывая земскую давность, уничтожают главное оной свойство - продолжение бесспорного, спокойного владения, - наконец, и тех различных причин, которые или препятствуют вовсе действию давности, или же приостанавливают течение ее на время, - как сие, с большей или меньшей подробностью, означено в других законодательствах: ибо, при тщательном изыскании и в особенности при сличении наших законов о давности с другими, представляются разные вопросы, вовсе или же частью у нас доселе не разрешенные, например:
а) До какой степени и в каких случаях владелец может, при исчислении давности, зачитать и время владения того лица, от которого имущество перешло к нему?
б) Чьим должно признавать имущество, на которое настоящий хозяин утратил право собственности пропущением десятилетней давности, если притом неправильное владение оным переходило из рук в руки, не останавливаясь ни у кого довольно время для утверждения прав собственности чрез давность?
в) Как исчислять давность, если настоящее право собственности в нескольких поколениях оставалось за малолетними, и не должно ли в сем случае положить какой-либо предел продолжению и переходу права спора против настоящего владения?
г) Вчинание иска против главного должника прерывает ли давность в отношении к прочим должникам и поручителям? и проч. и проч.
Постановление правил для разрешения всех таких вопросов составило бы новое, обширное законодательство, которое может быть предметом соображений разве только при общем пересмотре всего гражданского уложения. Постановления о земской давности находятся в столь тесной связи с прочими частями законов гражданских, что едва ли удобно и возможно издать особое о земской давности положение, со всеми нужными к настоящим постановлениям дополнениями, а и того менее с изменениями, которые также могут быть признаны нужными, не касаясь и не изменяя с тем вместе многих других постановлений о праве собственности, о порядке приобретения и перехода оной. При общем пересмотре гражданских законов, по установлении всех начал и коренных правил нашего гражданского уложения, должно будет сообразно с сими началами развить и законодательство наше о земской давности, указав каждому относительно сего предмета правилу приличное в системе гражданских законов место. Сим лишь способом можно достигнуть надлежащей в постановлениях гражданского права стройности. Дотоле изменение и самое даже усовершенствование а priori какой-либо отдельной части сего права не только было бы преждевременно, но могло бы повести к затруднениям и противоречиям. Поэтому ныне кажется удобнее ограничиться лишь теми вопросами, которые, как известно, или возникли уже в судебной практике, или же, по самому существу и обыкновенному течению дел, должны представляться нередко и коих скорейшее разрешение надлежит по сей причине признать необходимым или, по крайней мере, в высшей степени желательным.
Отдельное разрешение возникающих в практике вопросов, сообразно с существующими ныне правилами, даже и с такими, которые, может быть, будет признано нужным изменить при общем пересмотре гражданских законов, имеет характер, совершенно отличный от издания полного положения по какой-либо части гражданского права. Ими не предупреждаются и не стесняются имеющие быть впоследствии общие о прикосновенных к тому предметах суждения.
Посему и в настоящем случае II отделение ограничилось лишь рассмотрением тех вопросов, которые или указаны министром юстиции в данном от него Сенату предложении, или же возникали в самом Министерстве юстиции, и тех, которые, по тесной естественной с ними связи, не могут, при рассуждении о первых, быть без явного неудобства устранены.
В докладе II отделения, приступая к сему, прежде всего обращаются к заявленному министром юстиции мнению о свойстве земской давности вообще[231].
Постановления наших законов относительно этого, начиная с Судебника царя Иоанна Васильевича до издания Свода Законов в 1832 го-ду, и особенно употребленные в оных выражения, приводят к тому заключению, что у нас известна давность одного только рода, коей последствие есть утрата права пропущением срока, узаконенного на предъявление сего права; что так называемая приобретающая давность совершенно чужда нашим обычаям и законам и вовсе не существовала у нас до издания Свода, в котором, при изложении некоторых статей, именно 451 и 480 Х т.[232], допущены в первый раз выражения, соответствующие понятию о давности приобретающей.
Установление давности в законодательстве имеет важную цель: ограждение прав и устранение напрасных или же затруднительных от протечения долгого времени, и потому почти всегда бесплодных, исков и притязаний. Где существует право, там, с другой стороны, по крайней мере в большей части случаев, существует и обязанность, которую можно назвать положительной. Если она состоит в исполнении чего-либо, и отрицательной, если она ограничивается лишь некоторым, так сказать, стеснением права, по уважению к правам другого, какова, например, обязанность чего-либо не делать или чему-либо не препятствовать. Для охранения порядка и спокойствия во взаимных отношениях членов гражданского общества надлежит, чтобы всякий имеющий право, сопряженное с влиянием на других, пользовался им, приводил его в действо и требовал от других, к сему обязанных, признания сего права. Закон повелевает и должен повелевать сие, ибо право, не предъявляемое в течение долгого времени, может от бездействия прийти в забвение, так что впоследствии было бы трудно и найти следы оного, для предупреждения чего установлены сроки давности и определено, что тот, кто, имея право, не будет предъявлять его или не будет им пользоваться в течение определенного времени, почитается как бы отказавшимся от этого права и лишается оного безвозвратно. Но право, сим или иным образом утраченное, не всегда в существе своем уничтожается. Когда, например, оное распространяется на какой-либо вещественный предмет, то переходит вместе с сим предметом к новому оного обладателю. Таковы суть право собственности во владении имуществом и все с ним соединенные. В сем случае закон, не довольствуясь лишением права тех, которые им не пользовались, признает и ограждает право новых владельцев, получивших имущество чрез предполагаемое, так сказать, отречение и уступку первых. Законодатель признает и утверждает сие новое право, постановляя, что если кто-либо беспрепятственно пользовался им в продолжение определенного времени, то он почитается законным обладателем имущества и тем самым защищается от всякого постороннего притязания.
Вследствие сего являются два начала, которые, однако, в существе своем нераздельны и проистекают от одной и той же потребности: обеспечения спокойствия владения, и учреждаются два вида давности. Из них первый может быть именуем давностью лишающей, ибо ею утрачивается право, коим подвергшийся тому не пользовался по своей вине в течение определенного законом времени; а второй - давностью, приобретающей право, которым беспрепятственно в течение того же времени кто-либо пользовался.
Сии оба вида давности находятся в столь тесной связи между собой, что едва ли один из них может существовать в каких-либо законах исключительно. Во всех законодательствах мы находим тот и другой. В римском праве упоминается об usucapio как способе приобретения собственности чрез беспрерывное владение в течение определенного законом времени и о praescriptio, на основании коей погашаются все иски чрез непредъявление их в установленный срок; но сии два наименования относились более к состоянию людей, нежели к какому-либо особому действию законов: первое, usucapio, касалось граждан римских; второе - praescriptio - не имевших права гражданства в Риме. В кодексе Юстиниана они уже смешаны, ибо в сие время не было в законах прежнего различия между римлянами или другими подданными империи, и уничтожено также различие недвижимой собственности в коренной римской земле от собственности в провинциях завоеванных[233]. Кодекс французский признает давность способом и приобретения собственности, и освобождения от обязанностей по истечении положенного срока, при указываемых в законе условиях. В уложении австрийском постановлено, что по закону о давности право утрачивается чрез непользование или же приобретается чрез бесспорное им пользование в продолжение определенного на сие времени. В уложении прусском также сказано, что действием давности теряется бывшее или приобретается новое право.
Примечания:
[223] Неволин. Ист.
росс. гражд. зак., II, стр. 394-395.
[224] См. выше, § 12,
стр. 191-193.
[225] Заимствуем мотивы
из печатной записки, составленной для Государственного Совета.
[226] Изд. 1842 г.
- ст. 533 и 557 ч. 1 т. Х изд. 1887 г.
[227] Изд. 1842 г.
- ст. 565 ч. 1 т. Х изд. 1887 г.
[228] Изд. 1842 г.
- ст. 1549 ч. 1 т. Х изд. 1887 г. и ст. 213 ч. 2 т. Х изд. 1857 г. (ныне
замененная прил. к ст. 694 прим. Т. Х, ч. 1, изд. 1887 г.).
[229] Гл. XVII, ст.
13, 20 и 30.
[230] Уложение. Гл.
Х, ст. 256.
[231] Не можем не указать
на то, что самые тщательные наши исследования подтверждают изъявленное
в то время мнение г. министра юстиции.
[232] Изд. 1842 г.
- ст. 533 и 567 ч. 1 т. Х изд. 1887 г.
[233] Для предупреждения
недоразумений замечаю, что здесь совершенно правильно излагается взгляд
древнейшего формального права на эти учреждения, но не обращено внимания
на нынешнее римское право, которое одно может иметь значение в теоретическом
отношении. В нем эти учреждения развились совершенно самостоятельно и
отдельно, на что я указал во введении.
