Петражицкий Л.И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права
У Победоносцева (первая часть § 21, в изд. 1896 г., стр. 159) мы не находим теоретического обсуждения и сведения к принципам положений 1 ч. Х т., а лишь сокращенную передачу содержания позитивных постановлений преимущественно словами закона.
Шершеневич (§ 16 в конце) указывает, что добросовестный владелец не обязан возвращать доходов, собранных им или законно ему следующих по день объявления ему установленным порядком об открытии спора против его владения, или же, если это будет доказано, до того времени, когда неправость его владения сделалась ему с достоверностью известна. Напротив, плоды, до этого момента еще не собранные, например хлеб на корню, ему не принадлежат[279]. "Однако собственник имеет право вытребовать приплод животных, если со времени овладения последними не прошло более года".
Что решающим моментом для распределения плодов между собственником и добросовестным владельцем по 1 ч. Х т. является не perceptio или separatio fructuum, видно уже из ст. 626. В полном виде статья эта гласит:
"Владевший каким-либо имуществом, хотя и не принадлежащим ему, но, однако же, добросовестно, не зная о праве другого на оное, при возвращении сего имущества законному владельцу не обязан возвращать доходов, с оного уже полученных или законно ему следующих по день объявления ему установленным порядком об открытии спора против его владения, или же, если сие будет доказано, до того времени, когда неправость его владения сделалась ему с достоверностью известна. Такими доходами признаются: поступившие уже до вышеозначенного времени или следующие за оное с имения оброк и другие сборы, а равно и собранные также до вышеозначенного времени плоды и убранные с полей и лугов хлеба, сено и проч. и проданные уже или переведенные в другое имение приплод от животных, шерсть, снятая с овец, молоко, масло и т. п. материалы, выделанные в заведении сельского хозяйства и промышленности, добытые и обработанные металлы и минералы, а равно и деньги за отдававшуюся в наем землю, хотя бы оные и не были еще получены, ежели только следуют по закону к получению за истекшее уже время".
Здесь для различных категорий плодов установляются различные правила:
1. Говоря о минеральных продуктах, о продуктах горной промышленности, закон признает lucrum добросовестного владельца не с момента separatio или perceptio, а лишь с момента обработки этих продуктов добывающей промышленности (добытые и обработанные металлы и минералы). Что слово "обработанные" не случайный lapsus linguae, а имеет серьезное значение, видно еще из ст. 630 ("для извлечения из земли тех золотосодержащих песков, камней и других минералов и т. п., которые, будучи еще не очищены или не обработаны, на основании ст. 626 не должны быть за ним оставлены:")[280].
2. Говоря о продуктах скотоводства, закон признает lucrum добросовестного владельца с момента такого распоряжения ими со стороны владельца, вследствие которого они перестают находиться в имении налицо (проданные уже или переведенные в другое имение приплод от животных, шерсть, снятая с овец, молоко, масло:).
То же правило следует, по-видимому, отнести и к продуктам лесного хозяйства. О лесе говорят сходными выражениями ст. 615 по поводу недобросовестного и ст. 634 по поводу добросовестного владения. Статья 615 определяет просто и абсолютно:
"За лес, употребленный для передачи, подарка или продажи, а не для надобностей имения, владелец недобросовестный обязан также (как и в случае залога имения) заплатить хозяину при возвращении имущества".
Напротив, ст. 634, относящаяся к добросовестному владельцу, различает, произведено ли владельцем "отделение от имения для передачи, подарка или продажи" таких предметов, которые относятся к капиталу имения, или же таких, которые составляют часть доходов с имущества, и в последнем случае освобождает добросовестного владельца от возмещения. "На сем основании, - говорится дальше, - он должен заплатить за употребленный им для передачи, подарка или продажи, а не для надобностей имения лес по добровольному с настоящим владельцем соглашению или же по надлежащей оценке". Далее закон вменяет суду в обязанность определить, "какое именно количество из проданного добросовестным владельцем леса должно быть признано, собственно, обыкновенным с имения доходом", и освободить в этих пределах владельца от денежного возмещения.
В обеих статьях законодатель не дает особых определений относительно тех срубленных деревьев, которые еще не "отделены от имения для передачи, подарка или продажи". Различие между правами добросовестного и недобросовестного владельцев на срубленные деревья, которое здесь предусматривает законодатель, состоит не в том, чтобы добросовестный владелец мог при передаче имения вывезти из него наличные дрова или иные срубленные деревья, а в том, что добросовестный владелец не возмещает ценности тех fructus silvae, которых нет налицо в имении. Как находящийся еще в имении приплод животных (по ст. 620, п. 3, и 626) и т. п. оба владельца при передаче имения собственнику оставляют последнему для дальнейшей утилизации, так что ст. 626 имеет в виду лишь освободить владельца от возмещения за "проданные уже или переведенные в другое имение приплод от животных, шерсть" etc., так и наличные деревья или дрова закон молчаливо в обоих случаях приписывает собственнику и имеет в виду лишь освободить владельца от возмещения ценности вывезенного уже из имения леса. Впрочем, и при отсутствии постановления ст. 626 о проданном уже приплоде животных непредубежденное толкование ст. 634 не могло бы дать иного результата, нежели тот, к которому мы выше пришли. Если бы воля закона состояла в распределении fructus silvae между собственником и добросовестным владельцем по моменту separatio или perceptio, то постановления ст. 634 об обязанностях владельца и содержании officium iudicis были бы, так сказать, увечными, хромыми. Решение суда, состоявшееся по ст. 634, оказалось бы неудовлетворительным, если бы владелец мог после произведенного по этой статье денежного расчета продавать и вывозить сломанные бурей или срубленные топором деревья[281].
3. Самым благоприятным для господствующего мнения является то постановление 626-й ст., которое относится к продуктам земледелия в тесном смысле (и садоводства). Владельцу предоставляются "собранные до вышеозначенного времени плоды и убранные с полей и лугов хлеба, сено и проч.". Но и здесь нельзя не отметить того обстоятельства, что даже на основании этого решения нельзя было бы признать решающим моментом для распределения плодов между владельцем и собственником момент separatio, так что собственнику доставались бы только fructus stantes, хлеб на корню, не скошенная еще трава и т. п. Мало того, таким моментом нельзя признать и perceptio fructuum. Собранными плодами, fructus percepti, в научно-юридическом техническом смысле называются, как известно, те плоды, на которые владелец, узуфруктуар, арендатор или т. п., приобрел владение. Для этого вовсе не требуется "уборки с полей и лугов хлеба, сена и проч.". Трава или рожь в покосах, а тем более в копнах, есть fructus percepti (suppositis suponendis), но они еще не "убраны с полей и лугов" и по ст. 626 не могут быть вывезены владельцем, а должны быть возвращены вместе с имением собственнику. По ст. 626 недостаточно perceptio и тем более separatio, а требуется, выражаясь языком римских юристов, coactio, perfecta collectio[282], требуется уборка плодов с места первоначального нахождения (стало быть, и с места separatio и perceptio) как дальнейший акт хозяйственного усвоения.
4. Что касается так называемых гражданских плодов, то ст. 626 устанавливает такие же условия lucrum, как и римское право и следующие ему новые гражданские уложения.
5. Важное и весьма замечательное дополнение к этим правилам содержится в ст. 637:
"При возвращении имения он (добр. вл.) должен оставить в оном такое количество хлеба, сена и проч., которое на основании хозяйственных книг, или, буде таковых не ведется в имении, по соображению с другими какого-либо рода доказательствами, признано будет нужным для посева, корма скота и на удобрение полей; если же в имении состоят винокуренные и другие заводы или фабрики, то из наличных запасов, по взаимному с законным владельцем соглашению, необходимое количество для того, чтобы не прерывалось, по возможности, в первое после передачи имения время, производство на тех заведениях работ. Следующая за сие по оценке сумма вычитается из суммы доходов, которые он обязан возвратить законному владельцу".
Таковы казуистические правила закона о правах добросовестного владельца на различные категории плодов.
Попытаемся подвергнуть эту казуистику научной объясняющей и обобщающей спецификации, т. е. свести отдельные, prima facie случайные и разнообразные, позитивные постановления на более общие идеи, вдохнуть в них общую жизнь.
А. Начинаем с цивильно-политической "конструкции". С этой точки зрения никоим образом нельзя видеть в казуистических правилах ст. 626 случайные, произвольные и разношерстные постановления, лишенные рационального смысла в отдельности и общей руководящей идеи в совокупности. Напротив, в обоих отношениях они, уступая римскому праву, весьма выгодно отличаются от законов новых кодексов, вводящих разные исправления и дополнения в римские начала. При этом общая идея, лежащая в основании найденных нами в 1 ч. Х т. положений, заключается, как и в римском праве, в принципе правильного дестинатара с народнохозяйственной точки зрения (N. B. и здесь идет речь не о сознательном общем принципе, не об общей "цели", имевшейся в виду законодателем).
а. Распределение добытых минеральных продуктов между собственником и владельцем по ст. 626 (и 630) поставлено в зависимость от обработки их, между тем как по другим новым кодексам решающим моментом является отделение (separatio) ископаемых. Последнее весьма нерационально с цивильно-политической точки зрения. По этим кодексам добросовестному владельцу при передаче участка собственнику предоставляется забрать с собою недоработанную еще руду, "золотосодержащий песок", не превращенную еще в сосуды или кирпичи глину и т. п. сырые материалы, еще не приспособленные ни для личного пользования ими для каких-либо потребностей, ни для поступления на рынок в качестве материала для дальнейшей фабрикации. Очевидно, годным органом народной экономии для хозяйственного распоряжения минеральными продуктами в такой примитивной стадии их экономической жизни является только тот, кто, получая участок, т. е. вместе с тем и все приспособления, необходимые для обработки добытых ископаемых продуктов (завод, фабрику etc.), в состоянии довести до конца начатое производство и надлежащим образом утилизировать извлеченные из недр земли хоз. блага.
Напротив, после переработки владелец делается более годным дестинатаром. По окончании обработки продукты готовы для личного употребления или для поступления на рынок. Если владелец сделал из добытых ископаемых (например, мрамора, железной руды, глины) какие-либо предметы для своего личного употребления, то само собою разумеется, что он же является и особенно или единственно годным дестинатаром для них. Но и по отношению к прочим готовым продуктам принцип ст. 626 нельзя назвать неправильным. Часто эти продукты приспособлены к потребностям лиц или учреждений, заключивших с владельцем договоры относительно этих продуктов (заказы, поставки). Принцип распределения, принятый ст. 626, делает возможным исполнение этих договоров и доставление продуктов тем, по чьему заказу они сделаны, т. е. опять годному дестинатару (например, заказчику кирпича, рельсов, чугунных котлов, глиняных труб известных размеров и формы и т. п.). Во всяком случае, т. е. и в случае производства для неопределенных потребителей, совсем иной, несравненно более рациональный смысл имеет предоставление ископаемых владельцу по моменту обработки, нежели по моменту извлечения из недр земли.
Между прочим, следует здесь отметить, что положение ст. 626 по отношению к римскому праву не является чем-то новым и несогласным с этим замечательным правом. В самом деле, ведь по римскому праву переработка уничтожает прежнюю species и заменяет ее новою species. Переработка есть частный случай consumptio. Сырые материалы после переработки уже относятся не к res extantes, а к res consumptae. И по римскому праву кухонную посуду, сделанную добросовестным владельцем из добытой им из чужой земли глины, нельзя причислить к fructus extantes, т. е. к тем объектам, которые подлежат возвращению собственнику.
b. Что положение, заключенное в словах "проданные уже или переведенные в другое имение приплод от животных, шерсть, снятая с овец" etc., мы должны приветствовать с точки зрения правильного экономического распределения, об этом после всего изложенного выше излишне распространяться. И здесь мы констатируем согласие с римским правилом о restitutio fructuum extantium. В отличие от других новых законодательств и согласно с римским правом владелец по этому пункту ст. 626 возвращает то, что in natura находится налицо. Особенностью является только упоминание о "переведении в другое имение", вставленное, вероятно, специально по адресу тех плодов, которые ходят и которых "водят", т. е. по адресу приплода животных. По римскому праву такая фактическая absentia не устраняет юридической extantia плодов. С точки зрения цивильной политики этому мелкому и практически маловажному постановлению все-таки нельзя не приписать разумного смысла. Pecora non extantia в смысле ст. 626, т. е. переведенные в другое имение животные, нашли уже одного дестанатара в лице "другого имения". Переведены они потому, что они в другом имении полезны и нужны, а в месте их рождения, в первом имении, лишни. Здесь нельзя не вспомнить указанного нами выше, на стр. 232, принципа римского права, закрывающего глаза при отделении наследства от собственного имущества владельца hereditatis на юридическую генеалогию и распределяющего по экономической utilitas.
С точки зрения распространительного толкования законов в смысле распространения казуистических постановлений на species facti, где есть налицо eadem legis ratio, нельзя не пожелать распространения рассмотренного выше принципа обработки и на продукты, о продаже которых говорит ст. 626. В самом деле, а если эти продукты еще не проданы, но уже не существуют в прежнем виде в имении, потому что владелец подверг их переработке, например, если он из шерсти сделал сукно или даже платье для себя? Несомненно, здесь имеется полная аналогия и тождество ratio legis с постановлением о переработке минеральных продуктов. Такое толкование, несомненно, и следует применить. В существе дела оно соответствует не только смыслу закона (ratio legis), но и его букве. До сих пор мы для удобства и ясности изложения не обращали внимания на своеобразный с редакционной точки зрения переход в ст. 626 от принципа удаления продуктов из имения к принципу обработки: "проданные уже: приплод: шерсть, снятая с овец, молоко, масло и т. п. материалы, выделанные в заведении сельского хозяйства и промышленности, добытые и обработанные металлы и минералы:". Редакция не отличается искусностью, но по смыслу и букве этого изречения очевидна тенденция редакции распространить (пользуясь "маслом" вместо логического "клея") принцип промышленной выделки, обработки, так сказать, на две стороны, на то, что упоминается ниже (металлы и минералы), и на то, о чем шла речь непосредственно выше (продукты скотоводства).
Таким образом, мы заключаем, что и для продуктов скотоводства не требуется непременно отчуждения, что и они, как и металлы и минералы, в случае переработки, например выделки материи или платья из шерсти, масла из молока, делаются lucrum добросовестного владельца уже вследствие переработки, т. е. что отчуждение есть не unica ratio lucri, а лишь субсидиарное, дополняющее условие невозвращения в случае отсутствия переработки.
С другой стороны, едва ли с точки зрения юридической герменевтики можно спорить и против отнесения принципа отчуждения и к металлам и минералам. Это распространительное толкование большого практического значения не имеет, потому что глина, металлическая руда и т. п. необработанные ископаемые в продажу в первобытном виде обыкновенно не поступают. Но принципиально это толкование не только по аналогии, но и по правилу in majori minus или a fortiori.
с. Менее всего соответствует принципу правильного дестинатара положение, выраженное в словах: "собранные также до вышеозначенного времени плоды и убранные с полей и лугов хлеб, сено и проч.". Но и это постановление мы считаем более удачным с точки зрения распределения, нежели соответственное положение других кодексов, по которым достаточно separatio fructuum для предоставления их добросовестному владельцу. Так как с цивильно-политической точки зрения неуместно предоставлять fructus extantes добросовестному владельцу, то мы должны одобрить и это ограничение lucrum fr. ext. По ст. 626 наличные продукты хлебопашества, поскольку не кончена их уборка с полей, остаются в пользу собственника, хотя бы в момент m. f. superveniens они уже были fructus separati или даже percepti.
Далее, если m. f. superveniens состоит в том, что владельцу были представлены достаточные доказательства права собственности другого лица, то действительно добросовестный и честный b. f. possessor по возможности тотчас же и удовлетворит требование действительного управомоченного, т. е. передаст имение действительному собственнику, который и будет продолжать хозяйство, между прочим, и уборку хлеба, как это соответствует ст. 626. Он только и может после сдачи имения довести это дело экономно и с успехом до конца, ибо в его распоряжении находятся все необходимые для уборки и чистки плодов постройки, молотилки и прочий инвентарь. По другим же кодексам получается с экономической точки зрения странный и болезненный результат, а именно, что в имении окажутся два хозяина, из которых один имеет в распоряжении орудия производства, т. е. в данном случае средства для уборки, но отстраняется от производства (уборки), другой же лишен орудий производства, но по закону занимается уборкой хлеба с чужого имения. Это создает и почву для отрицательных явлений с этической точки зрения. Уж лучше владельцу в таком случае затянуть под каким-либо предлогом возвращение имения до окончания уборки, хотя бы право другой стороны на владение было очевидно и хотя бы при действии рациональных законов для обеих сторон и общего блага полезнее всего было бы тотчас ликвидировать отношение.
Примечания:
[279] «Поэтому запасы зерна, сена
остаются за владельцем недвижимости, но хлеб на корню, как плод еще не
собранный, ему не принадлежит (кас. реш. 1871, № 150)». Из этих слов,
по-видимому, следует, что автор «собранным» плодам противопоставляет fructus
stantes, nondum separati, так что решающим моментом он считает separatio,
а не perceptio в тесном смысле.
[280] Этот, по-видимому, довольно
несомненный тезис первого издания, между прочим, оспаривает Шершеневич
в своей критике моего исследования, помещенной в Журн. Министерства Юстиции
1898 г. № 6, стр. 278–296. Соглашаясь вообще с положениями романистической
и других частей моей книги, почтенный критик решительно отвергает предлагаемое
мной учение о правах добросовестного владельца на плоды по русскому праву
и отстаивает прежнюю теорию, по которой решающим моментом в деле распределения
плодов между собственником и добросовестным владельцем является separatio,
отделение плодов от плодоносной вещи. В частности, по поводу минеральных
продуктов читаем в его рецензии (стр. 293, 294): «Говоря о минеральных
продуктах, закон в ст. 626 признает, по мнению автора, lucrum добросовестного
владельца лишь с момента обработки этих продуктов добывающей промышленности,
тогда как по другим кодексам решающим моментом является извлечение ископаемых
из недр земли. Переработка же есть частный способ consumptio. Поэтому
автор одобряет это постановление и считает его соответствующим римской
теории. Посмотрим, однако, как выражается закон. В ст. 626 к доходам,
которые добросовестный владелец возвращать не обязан, относятся «добытые
и обработанные металлы и минералы». Если бы, однако, решающим моментом
была обработка, то закону нечего было бы говорить о «добытых» минералах
и металлах, а следовало ограничиться «обработанными», поэтому слова закона
могут быть толкуемы в том смысле, что он признает за добросовестным владельцем
право на металлы и минералы, все равно, добыты ли они еще только или обработаны.
Правильность такого толкования подтверждается ст. 630, где вместо союза
«и» поставлен союз «или»: за добросовестным владельцем должны быть оставлены
минералы, «которые еще не очищены или не обработаны», и при этом еще ссылка
на ст. 626. От очистки до обработки еще далеко. Очевидно, законодатель
подбирал выражения, чтобы точнее выяснить, с какого момента минералы выделяются
из связи с землею и переходят в разряд доходов. Но окончательная обработка
решающего значения, по мысли законодателя, не имеет».
[281] Из предыдущих замечаний проф.
Шершеневич оспаривает то, которое относится к продуктам скотоводства.
А именно непосредственно за отпечатанною и опровергнутою выше частью его
полемики читаем следующее: «Согласно ст. 431, по мнению г. Петражицкого,
добросовестному владельцу следовало бы отказать в праве собственности
на приплод, если бы эта статья не должна была признаваться отмененною.
Автор прав, утверждая, что закон 21 марта 1851 года, отменяя весь тот
раздел, в котором находилась и ст. 368 (ныне 431), отменил и эту последнюю,
хотя в издании 1857 года она сохранилась. Но решающее значение, по моему
мнению, имеет в настоящем вопросе ст. 642: «При возвращении домашних и
других животных владелец недобросовестный обязан возвратить и происшедший
от оных приплод». Про добросовестного владельца ни слова. Значит, а contrario,
он приплода не возвращает. Это еще яснее становится при сопоставлении
ст. 642 со ст. 643».
[282] Ср. l. 78 D. der. v. 6, 1, где
Павел по поводу употребленного Лабеоном и в данном случае не совсем точного
и юридически неосторожного выражения: «Si eius fundi… fructum non coëgisti»
предупреждает, что collectio (coactio) fructuum нельзя смешивать с perceptio
(«perceptionem fructus accipere debemus, non si perfecti collecti» – etc.).
