Петражицкий Л.И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права
Н.А. Бердяев, характеризуя революцию октября 1917 г., писал: "Революция освободила раньше скованные рабоче-крестьянские силы для исторического дела. В русском народе обнаружилась огромная витальная сила, которой раньше не давали обнаружиться. При этом естественно произошло понижение уровня культуры, ибо высокая культура всегда создается путем качественного отбора и в сравнительно узком кругу элиты. Большевики пришли к господству в революции уродливо, с уродливым выражением лица, с уродливыми жестами. Это определилось... и тем, что у них было много ненависти, мстительности, ressentiment, которые всегда уродливы, у них не было еще никакого стиля, не произошло еще оформления... Впрочем большевистская масса принесла с собой определенный стиль, стиль войны и войны разложившейся. Это один из главных факторов русской коммунистической революции. Русским не свойственна риторика и театральность, которых так много было во французской революции. Поэтому русская революция более груба, но это может быть ее преимущество"[78]. И, выражая мнение большой части русской интеллигенции, отмечал: "Марксизм вообще думает, что добро осуществляется через зло, свет через тьму... Методы войны перенесены были внутрь страны"[79].
И до октября 1917 г. современники Льва Иосифовича испытывали определенные потрясения: революция 1905-1907 гг., первая мировая война, революция февраля 1917 г., а также все, что сопутствовало этим событиям. Но то, что пришлось пережить большинству из ученых, те лишения и тяготы, которые выпали на их долю, трудно описать в рамках вступления к работе Л.И. Петражицкого. Некоторые ученые преодолевали их, оставаясь в России и даже смогли преподавать в вузах (например, Н.Г. Гредескул, И.А. Покровский и др.), другие испытывали их в эмиграции.
Первое "опьянение" революцией октября 1917 г. быстро сменилось для Л.И. Петражицкого тяжелым прозрением. Иллюзии насчет демократичности новой власти большевиков быстро рассеялись. Новая власть на практике реализовывала ту установку, которую В.И. Ленин сформулировал в "Советах постороннего": "идти до конца", в том числе "ценой каких угодно потерь"[80]. Спустя год после Великого Октября Лев Иосифович Петражицкий покинул Россию, перебравшись в ставшую независимой Польшу. Думается, что во многом выбор этот был обусловлен происхождением ученого, для него это была как бы "полуэмиграция", позволявшая надеяться, что все еще устроится и придет в норму. Все-таки уезжал он не на чужбину, а на малую родину.
В 1919 г. Л.И. Петражицкий прибыл в Варшаву и устроился на службу в Варшавском университете, где специально для него на юридическом факультете была создана кафедра.
Сведений об этом периоде жизни Льва Иосифовича очень мало. Известно, что профессор Петражицкий читал лекции по социологии, но работ своих не публиковал. Один из учеников Льва Иосифовича Рафал Вандхейлер (Rafal Wandheiler) по собственной инициативе в течение нескольких лет записывал лекции профессора по социологии. После этого Р. Вандхейлер показал записи Льву Иосифовичу, который исправил и дополнил их. Таким образом он переработал краткий текст, связал воедино различные специфические материалы и заполнил пробелы, которые не были покрыты лекциями. Текст "Социологии" был уже готов к публикации, но Лев Иосифович по каким-то причинам забрал текст из редакции незадолго до своей смерти.
Умер Лев Иосифович Петражицкий 15 мая 1931 г. в Варшаве[81], покончив с собой. "Он очень тяжело воспринял русскую катастрофу, после которой он получил приют и кафедру в Варшаве. Еще тяжелее воспринял он зловредное и своекорыстное отношение к нашей беде "глупого и злого человечества", как он, перед тем как покончить с собою, писал О.О. Грузенбергу"[82].
Что послужило причиной его трагической смерти остается только догадываться. Быть может разгадка кроется в высказывании Льва Иосифовича, которое воспроизводится в воспоминаниях Г.К. Гинса. По свидетельству последнего, однажды Л.И. Петражицкий сказал ему: "Что пользы в работе, когда все проиграно"[83].
Вдова Льва Иосифовича Петражицкого хранила как оставшиеся после него рукописи по социологии, так и множество других набросков, заметок, записей, в том числе и набранную на машинке рукопись подготовленных Р. Вандхейлером лекций. В 1944 г., когда Варшава была разрушена практически до основания, пропал и архив Л.И. Петражицкого. Скорее всего, "Социология" Л.И. Петражицкого исчезла бесследно[84].
Исследователи научного наследия Л.И. Петражицкого отмечают, что произведения Л.И. Петражицкого почти неизвестны на Западе, в том числе и американской социологической науке, а ведь некоторые из его учеников считаются теперь американскими социологами. Ссылок на Л.И. Петражицкого в трудах западных социологов почти нет, за исключением работ бывших его студентов, среди которых были такие общепризнанные мировые величины, как Питирим Сорокин, Николай Тимашев[85], Георгий Гурвич[86], на воззрения которых оказали значительное влияние взгляды Л.И. Петражицкого. Стараниями его учеников в 1955 г. была переведена на английский язык и опубликована работа Л.И. Петражицкого "Право и нравственность"[87].
Многие задаются вопросом - были ли последователи у Л.И. Петражицкого? Создал ли он свою школу при жизни или же его идеи не нашли благодатной почвы в умах его студентов? На этот вопрос сложно, а может быть, и невозможно получить однозначный и конкретный ответ. Существует множество мнений, и каждое может быть признано правильным.
Одни ученые отвечают на этот вопрос утвердительно. С.А. Пяткина утверждает, что уже в 1909-1910 гг. можно с определенностью говорить о "школе Л.И. Петражицкого": "Ни одна из крупных концептуальных работ, посвященных праву, принадлежащих к иным направлениям, не обходится без анализа доктрины этого юриста"[88].
Другие ученые дают прямо противоположный ответ. Так, Л.И. Спи-ридонов и И.Л. Честнов в своей работе "Л.И. Петражицкий: жизнь и научное наследие" утверждают обратное: "Создал ли Л.И. Петражицкий свою школу? За исключением, может быть, Польши - нет. Но его идеи, несомненно оказались чрезвычайно плодотворными в современной социологии права"[89].
Жан Карбонье в своих размышлениях о том, почему он в своей книге, посвященной вопросам юридической социологии[90], соединил в одном подразделе имена Л. Петражицкого и Ж. Гурвича, отмечал следующее: "Может показаться странным соединение в одном подразделе автора, который никогда не переводился на французский язык, и автора, писавшего по-французски. Петражицкий родился в Польше[91] и кончил там свою жизнь. Жорж Гурвич нашел во Франции родину, и здесь протекала его научная карьера. Но оба они были русской формации. Кроме того, Гурвич - ученик Петражицкого; он многим ему обязан и отдал ему дань уважения"[92].
Мозаика мнений показывает, что у Л.И. Петражицкого были последователи, но оставляет открытым вопрос о создании им своей доктринальной школы.
"Книги имеют свою судьбу:"
Человек смертен, и его единственная возможность стать бессмертным состоит в том, чтобы оставить после себя нечто бессмертное.
Уильям Фолкнер
Работа "Права добросовестного владельца на доходы и значение добросовестности для гражданского законодательства с точек зрения догмы и политики гражданского права" впервые была издана в 1897 г., в первый год работы Л.И. Петражицкого в Санкт-Петербургском императорском университете. Сам автор оценивал это исследование как повторяющее в значительной степени на русском языке изданную на немецком языке в 1892 г. его работу "Die Fruchtverteilung beim Wechsel der Nutzungsberechtigten"[92]. В числе наиболее важных причин переиздания Л.И. Петражицкий указывал следующие.
Прежде всего, вторая часть Fruchtverteilung, т.е. теория добросовестного владельца на плоды, в Германии имела не такой успех, как тот, что выпал на долю первой части Fruchtverteilung[93]. Причем против исторических замечаний и цивильно политической теории Петражицкого выступили крупнейшие авторитеты того времени - Alfred Pernice и Oetermann. Поэтому Л.И. Петражицкий констатировал: вторая часть Fruchtverteilung постигла сравнительная неудача, "и из системы специальных фортов, выдвинутых тяжелым и усиленным трудом для защищаемых мною общих идей, этот форт оказался или, как я думаю, показался слабым и должен быть защищен и укреплен заново"[94].
Другой не менее важной побудительной причиной издания второй части Fruchtverteilung на русском языке явилась, по признанию автора, неудача, постигшая главный результат его исследования о добросовестном владении в области законодательства. Л.И. Петражицкий пишет, что "составители Германского гражданского уложения лишь отчасти и только в побочных пунктах согласились с указаниями Fruchtverteilung, а в главном пункте не только им не последовали, но и даже сделали крупный шаг в противоположном направлении - под влиянием Эндемана, противопоставившего идее римского права, изложенной во Fruchtverteilung, иную идею приобретения плодов, а именно, германскую идею ограничения виндикации в области прав движимостей"[95].
Всем сказанным выше Л.И. Петражицкий объяснял как выбор темы исследования "Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права", так и то, что объем русского издания сочинения значительно больше, нежели объем первого немецкого издания, и то, что оно приобрело в значительной степени полемический характер[96].
Книга "Права добросовестного приобретателя на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права" 1897 г. вызвала много откликов как в русской, так и в зарубежной печати. К их числу относятся рецензии двух корифеев российской цивилистики - Д.Д. Гримма[97] и Г.Ф. Шершеневича[98]. Научный масштаб личностей данных рецензентов сопоставим с масштабом личности Л.И. Петражицкого, отсюда и уровень и глубина критических замечаний и ответов на них, данных этими учеными. Научные идеи, рожденные в полемике таких титанов, по общему правилу становятся вехой в науке. Эта полемика нашла отражение в книге "Права добросовестного приобретателя на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права" 1902 г. Она явилась содержательным ответом Л.И. Петражицкого на замечания оппонентов, прозвучавшие после выхода в свет в 1897 г. первого издания книги. Полемические возражения автора, касающиеся не только проблем, обозначенных в названии его работы, но и проблем теории государства и права, этики взаимоотношений ученых, становятся более понятными при их одновременном прочтении с рецензиями Гримма и Шершеневича, которые опубликованы в настоящем издании вместе с названным трудом Л.И. Петражицкого.
Для научной оценки такого исследования, как "Права добросовестного приобретателя на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права", необходимы глубочайшие познания в римском праве, гражданском праве, общей теории государства и права, социальной психологии, политэкономии, социологии и политологии. Среди современных ученых несомненно найдутся такие эрудиты. Они дадут всестороннюю оценку прочитанному на базе современных научных знаний. Но глубинное проникновение во многие тайны исследования требует знания духа того времени, в которое творил Л.И. Петражицкий. Именно этим и отличаются рецензии Д.Д. Гримма и Г.Ф. Шершеневича.
Настоящее издание заново открывает для научной юридической общественности как самого Л.И. Петражицкого в качестве выдающегося ученого цивилиста, так и его главное творение в сфере цивилистики, которое по прошествии времени не утратило злободневности и актуальности. Перед современной российской наукой гражданского права стоят сложнейшие задачи по выяснению сущности и содержания принципа (презумпции) добросовестности и разумности субъектов гражданских правоотношений, соотношения объективного и субъективного в этом принципе, взаимодействия или взаимоисключения психологических и этических начал при его характеристике. Добросовестность (добрая совесть) и в наши дни не утратила значение правоприменительной категории, имеющей большую сферу действия. Достаточно указать ее важность для применения норм относительно виндикации, приобретательной давности, исполнения обязательств, вытекающих из фидуциарных сделок, и т. п. Бесспорно, что правильному решению обозначенных проблем будут способствовать идеи и положения книги Л.И. Петражицкого.
Не оспаривая большого прикладного значения материала, содержащегося в труде "Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права", можно отметить и другую не менее значимую ценность содержащихся в нем идей и положений. Речь идет о высказываниях Л.И. Петражицкого о возможности и необходимости создания науки политики права и выработке основных посылок и научного метода для решения вопросов законодательной политики. Состояние современной законодательной практики в области правового регулирования экономического оборота настоятельно требует формирования целенаправленной политики государства по ликвидации системных противоречий в законодательстве, совершенствованию правовых форм, закрепленных в законодательстве. В этой связи перед наукой гражданского права ставится грандиозная задача создания учения о системе категорий науки гражданского права.
"Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права" в известной мере можно рассматривать как нравственно-этическое завещание Льва Иосифовича Петражицкого ученым юристам: ": мелкая зависть, побуждающая подчас ученых игнорировать, умалять или компрометировать идеи, авторами которых являются не они, и вообще не только не содействовать, но всячески противодействовать их распространению и торжеству, обыкновенно рассматривается как смешной и мелкий грешок, распространенный в ученом мире и показывающий, что и жрецы науки имеют свои профессиональные и мелкие слабости. А между тем это одна из вреднейших этических язв, представляющих весьма существенное препятствие для блага и прогресса рода человеческого, более зловредная язва, нежели многие другие безнравственные инстинкты, например, инстинкты, ведущие к краже, убийству и т. п. обыкновенным преступлениям"[99]. Злом, творимым завистью, он объяснял и то, что чем важнее новая идея, чем больше она обещает для прогресса, тем труднее ее распространение и скорое осуществление вследствие противодействия и ожесточенной борьбы со стороны тех, которые по недостатку интеллектуальной или жизненной силы сами не сделали и чувствуют бессилие сделать какой-либо ценный вклад в сокровищницу человеческого знания и "считают признание заслуг других чуть ли не личным оскорблением и унижением для себя"[100].
Можно по-разному относиться к личности и творчеству Льва Иосифовича Петражицкого, но нельзя оспорить тот факт, что работа "Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права", представленная в настоящем издании, является весомым свидетельством многогранности научного таланта ее автора и наглядно показывает, что он был не только великим теоретиком права, социологом и политологом, но и крупнейшим специалистом в области науки гражданского права, и что его имя по праву можно отнести к одному из самых ярких в плеяде классиков российский цивилистики.
доцент кафедры гражданского права МГУ им. М.В. Ломоносова,
Рецензия Д. Гримма
Рецензия Д. Гримма[101] на книгу:
Л. Петражицкий. Права добросовестного владельца на доходы и значение добросовестности для гражданского законодательства с точек зрения догмы и политики гражданского права. - приложения: i. Модные лозунги юриспруденции. II. Обязанности юриспруденции в россии. СПб., 1897.
I
Исследование г. Петражицкого, заглавие которого выписано выше, представляет собою (не считая приложений, которые появляются в печати впервые) перевод (значительно, впрочем, дополненный) второй части его труда "die Fruchtvertheilung beim Wechsel der Nutzungsberechtigten. Berlin, 1892". Оно состоит (не считая опять-таки приложений) из трех частей. Первая часть посвящена догматическому изложению института приобретения плодов добросовестным владельцем по римскому праву. Вторая часть пытается дать объяснение института с точки зрения теории (конструкции), истории и политики гражданского права. Третья часть рассматривает права добросовестных владельцев на доходы с точки зрения современной цивильной политики и новых гражданских уложений[102].
Примечания:
[78] Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма.
С. 112.
[79] Там же. С. 113.
[80] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 382–384.
[81] См.: Петражицкий Лев Иосифович // Большая советская
энциклопедия. 3-е изд. М., 1971. Т. 19. С. 477.
[82] Столетие Киевского университета Св. Владимира.
Белград: Издание Комитета киевских профессоров в Любляне, 1935. С. 29.
[83] См.: Лев Иосифович Петражицкий. Жизнь и творчество
// История русской правовой мысли. Биографии. Документы. Публикации.
М., 1998. с. 230.
[84] Подробнее см.: Jerzy Lande.
The Sociology of Petrazycki // Sociology and Jurisprudence by Leon Petrazycki.
Jan Gorecki, ed. a.o.University of Illinois Press. Urbana – Chicago –
London, 1975. at 23–24.
[85] Тимашев Николай Сергеевич (1886–1970) – социолог
и правовед. С 1916 по 1920 г. – проф. Петроградского политехнического
института. Эмигрировал в 1921 г. сначала в Чехословакию, затем жил во
Франции, с 1936 г. – в США.
[86] Гурвич Георгий Давыдович (1894–1965) – социолог
и философ. До эмиграции в 1920 г. преподавал в Томском и Петроградском
университетах. После эмиграции работал в университетах Праги, Бордо и
Страсбурга, с 1948 г. возглавлял кафедру социологии в Сорбонне. Был основателем
и с 1946 г. руководителем Центра социологических исследований и лаборатории
социологии познания и морали во Франции, Международной ассоциации социологов
франкоязычных стран, журнала «Cahiers internationaux de sociologie».
[87] Petrazycki Leon. Law and Morality. Transl.
by Hugh W. Babb. With an introd. by Nickolas S. Timasheff. Cambridge
(Mass), Harvard univ. press, 1955 (20th century. Legal philosophy series.
Vol. 7.).
[88] Лев Иосифович Петражицкий. Жизнь и творчество
// История русской правовой мысли. Биографии. Документы. Публикации. С.
229.
[89] Теория права и государства с теорией нравственности:
Серия «Мир культуры, истории и философии». СПб.: «Лань», 2000.
[90] См.: Карбонье Ж. Юридическая социология
/ Пер. с фр. и вступ. ст. В.А. Туманова. М., 1986.
[91] Это утверждение уважаемого ученого вызывает некоторые
сомнения. Согласно данным БСЭ в 1772 г. Витебская губерния была присоединена
к России. С 1796 г. она называлась Белорусской губернией. С 1802 г.
стала называться Витебской губернией (см.: Большая советская энциклопедия.
3-е изд. т. 5. М., 1971).
[92] См.: Петражицкий Л.И. Права добросовестного
владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права.
СПб., 1902. С. III.
[92] См.: Петражицкий Л.И. Права добросовестного
владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права.
СПб., 1902. С. III.
[93] См. там же. С. IV.
[94] Там же. С. V.
[95] Там же. С. V–VI.
[96] См. там же. С. VI.
[97] См.: Журнал Министерства народного просвещения.
Критика и библиография. 1898. Кн. 4. С. 459–494.
[98] См.: Журнал Министерства Юстиции. 1898. № 6. С. 278–296.
[99] Петражицкий Л.И. Права добросовестного
владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права,
1902. С. 300, прим.
[100] Петражицкий Л.И. Права добросовестного
владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права,
1902. С. 300–301, прим.
[101] Давид Давидович Гримм (1864–1941). Выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского
университета. После окончания университета был командирован в Берлин,
где изучал римское право под руководством Дернбурга, Экка и Пернса. По
возвращении в Россию преподавал в императорском дерптском университете
на кафедре римского права. С 1893 года являлся преподавателем Санкт-петербургского
университета. В период с 1910 по 1911 год был ректором Санкт-петербургского
университета. После Октябрьской революции в 1920 году эмигрировал в Финляндию.
С 1927 года преподавал в тартусском университете. Умер в Риге 29 июля
1941 года.
[102] В книге сохранены все особенности текста и примечаний
оригиналов, но исправлены замеченные редакционные погрешности и опечатки
предыдущих изданий, а также, где это возможно, развернуты необщепринятые
сокращения без применения отточий. – Ред.
