Пассек Е.В. Неимущественный интерес и непреодолимая сила в гражданском праве
Строго говоря, только воздействие на какие-либо предметы, по поводу которых люди вступают в различные отношения, дает логическое основание для известного объединения имущества и интереса в одну идеальную категорию - имущественный интерес. Различие имущественных и неимущественных интересов строится только на этом признаке: наличия или отсутствия имущества в отношении между субъектами. Следовательно, определяя неимущественный интерес как "блага и выгоды, соединяемые, с одной стороны, с жизнью, здоровьем, честью и вообще с личностью, а не имуществом человека, а с другой - особую ценность, которую имеет по отношению к данному лицу обладание тем или иным имуществом (так назыв. ценность особого "пристрастия", "расположения"): данное имущество - наследство дорогого человека, его подарок, воспоминание о событии, любимая вещь и т.д.)"[72], мы соглашаемся с тем, что собственное представление человека о ценности его переживаний имеет субъективное значение, которое должно быть сужено до определенных объективных границ, устанавливаемых законодателем. Поскольку "субъективный элемент играет огромную роль даже в наиболее простом, первом его виде :однако весьма часто и эти оплаты, и эта пеня не дают ничего: богатый человек ничего не приобретет от нарушения прав его личности со стороны бедного, к какой бы сумме не был приговорен последний; эта сумма или все-таки будет мала для богатого, или неоплатна со стороны бедного"[73], то задача положительного права состоит в обеспечении защиты данных интересов правообладателя. Таким образом, Е.В. Пассеком была поднята одна из самых серьезных и долговременных проблем гражданского права: возможно ли существование неимущественных обязательств, и если да, то каким образом должна осуществляться защита интересов управомоченного лица в них при нарушении обязательства обязанным лицом без оказания принуждения на личность последнего?
Существовавшие мнения разделились, строго говоря, на две группы: согласных и несогласных с существованием неимущественных обязательств в гражданском праве (к последним можно отнести ученых, полагающих, что применение неустойки способно обеспечить неимущественный характер обязательства и придать, в целом, обязательству имущественный характер). Как писал И.А. Покровский, "в настоящее время в нашем вопросе (о неимущественном интересе. - В.Е., В.Б.) стоят друг против друга два радикально противоположные воззрения; спор между ними далеко не кончен, но, по-видимому, второе воззрение (о допущении неимущественных обязательств. - В.Е., В.Б.) чем далее, тем более одерживает верх"[74].
1.2. Римское право и неимущественный интерес
Как уже говорилось, на всем протяжении периода развития гражданского права, начиная со времен римского права, существовали (и существуют) две противоположные точки зрения на возможность существования неимущественного интереса в обязательстве.
Римское право, по утверждению многих авторов, рассматривало обязательство исключительно как имущественную ценность[75], но, по мнению Е.В. Пассека, "римское обязательственное право могло давать защиту и давало ее, интересам неимущественным"[76]. Для объяснения позиции римских юристов по этому вопросу автор обращается к известному высказыванию римского юриста Ульпиана о сущности частного права[77], и обнаруживает, что последний "понимает не гражданское право в нашем смысле, а право, регулирующее взаимные отношения частных лиц, как таковых, независимо от их отношения к государству"[78]. Таким образом, взаимоотношения частных лиц не обязательно ведут к установлению исключительно имущественных правоотношений, это могут быть самые разнообразные отношения: имущественные, неимущественные, а также их различные сочетания[79]. По мнению Е.В. Пассека, обязательственное право Древнего Рима не устанавливало каких-либо "имущественных" требований к действительности обязательства, по крайней мере, "в источниках римского права такого требования мы не встречаем"[80]. В целом, автором подчеркивается, что "требование необходимости имущественной ценности действия, как существенного условия действительности обязательства, не может быть основываемо ни на природе гражданского права, ни на природе обязательства". Со времен римского права для обязательства практически существовали только два условия: оно должно быть осуществимым юридически и фактически и не должно быть безнравственным. Е.В. Пассек отмечает типичные ошибки европейских ученых в толковании римских текстов, в частности, высказываний римского юриста Гая относительно обязательства[81]. (Необходимо отметить, что автор часто использует для подтверждения своего мнения ссылки на первоисточники - труды римских юристов - Юстиниана, Павла, Папиниана, Сабина, Ульпиана, а также труды глоссаторов, которые также занимали двойственную позицию в вопросе возможности существования неимущественного интереса в обязательстве. например, Гомец считал, что "обязательства, не представляющие денежного интереса для кредитора, вполне действительны"[82], а другой известный глоссатор Донелл утверждал, что интерес в обязательстве может быть только имущественным[83].)
По мнению Е.В. Пассека, если "в договор, носящий сам по себе имущественный характер, включаются соглашения, имеющие целью обеспечение интересов другого рода", то такие соглашения получали правовую защиту и "такая защита римскому праву была хорошо известна"[84]. Автор отмечает, что подобных примеров в римском праве немного, но они существовали, что ясно видно на примерах договоров купли-продажи, найма, поручения[85] (для последнего "имущественный характер действия не имеет существенного значения"[86]) и других институтов римского обязательственного, а также наследственного права.
При рассмотрении римского права автор даже исследовал вопрос о неимущественном интересе в вещном праве и пришел к выводу, что "в вещных: исках неимущественные интересы могли получать и получали полную защиту в формулярном процессе"[87]. Позже учеными была подтверждена правомерность этого предположения Е.В. Пассека[88].
1.3. Иностранное право о неимущественном интересе в обязательстве
Традиционная точка зрения европейских ученых сводилась к признанию только имущественного характера обязательства. Господствующая теория, по крайней мере, до учения Р. Иеринга об интересе в праве, не смогла примириться с противоположным мнением. Р. Иеринг первым сделал шаг в этом направлении и в рамках его теории данное положение оказалось возможным.
Сравнительно-правовой анализ, проведенный Е.В. Пассеком, показывает, что европейские законодательства не относят к числу существенных условий обязательства его имущественную характеристику, что в значительной степени перечеркивалось наукой. Е.В. Пассек указывает по этому поводу на то, что "вопрос об имущественном характере интереса, как существенном условии действительности обязательства, спорен главным образом в германской пандектной литературе; литература других стран касается его поверхностно; в положительных законодательствах о нем упоминается лишь в виде исключения"[89].
В немецкой теории, согласно классическому определению, данному Г. Дернбургом, "обязательствами называются такие правоотношения, которые состоят в обязанности должника исполнить в пользу кредитора определенное действие, обладающее имущественной ценностью"[90]. Но, как отмечает автор, "Дернбург :не отрицает действительности договоров, имеющих предметом неимущественные интересы, но восстает против подведения их под понятие обязательства"[91], поскольку твердо стоит на позиции, согласно которой "обязательства влекут за собою известные экономические последствия" и поэтому "обязательства, как и вещные права, относятся к имущественному праву"[92]. Профессора К. Сальковский и К.Ф. Чиларж в своих курсах римского права также подчеркивали необходимость наличия имущественной ценности обязательства для кредитора[93]. То, "что никак не может быть заменено доставлением денежной суммы, - указывали они, - то с юридической точки зрения не может стать предметом долга"[94]. В большинстве своем немецкие ученые были солидарны с данным мнением (Барон, Зом, Пухта, Савиньи и др.).
Однако другие ученые, такие как Виндшейд, Иеринг, Козак, Унгер, не признавали господствующее мнение правильным и, как считал Е.В. Пассек, отрицали "существование какой бы то ни было связи между имущественным характером обязательственного действия и юридической силой самого обязательства"[95]. Позже известный немецкий цивилист Л. Эннекцерус подчеркивал, что "существуют многочисленные требования, направленные на исполнение, но не представляющие имущественной ценности; наследственное право остается правом и тогда, когда объектом его является наследство, состоящее только из одних долгов; авторское право распространяется также и на интеллектуальные произведения, не имеющие никакой ценности; даже и само право собственности может распространяться на вещи, не обладающие никакой денежной ценностью (собственность на письма или на локон любимой женщины)"[96].
Другие законодательства, близкие к немецкому праву, австрийское и прусское, по наблюдению Е.В. Пассека, также не придают основополагающего значения имущественной ценности обязательства[97].
В отношении французского гражданского права автор указывает, что Кодекс Наполеона "умалчивает о том, что такой интерес должен сверх того обладать имущественным характером" (например французский ученый Л.Ж. Морандьер писал, что предмет сделки должен быть только определенным, возможным и законным[98]). По мнению Е.В. Пассека, подобное "умолчание: должно быть отнесено насчет простой неточности редакции"[99]. Цитируемые автором французские цивилисты Потье и Лоран также указывали на имущественный характер обязательства. Схожую позицию занимало итальянское право, представляющее "из себя, в общем, точную копию французского"[100]. Следует отметить, что один из новейших гражданских кодексов - Гражданский кодекс Квебека, также построенный на традициях Французского гражданского кодекса, прямо относит имущественный признак к числу существенных в обязательстве (статья 1374 ГК Квебека)[101].
Английское право исключает из числа условий обязательства, делающего его действительным, имущественность. Как указывает Е.В. Пас-сек, "английскому праву требование необходимости имущественного интереса в обязательстве, по-видимому, неизвестно вовсе"[102]. Более того, по свидетельству И.А. Покровского, именно в практике судов французских и английских и зародилось первое движение в сторону защиты неимущественных интересов - сначала в деликтных правоотношениях - возмещение морального вреда, хотя до этого времени такой защиты судебная практика вообще не знала[103]. Это подтверждает и В. Нечаев, который писал, что "наиболее склонны к присуждению неимущественного интереса законодательства тех стран, судьи которых обладают большей свободой суждения о юридических событиях (суд присяжных в Англии и Америке, французские судьи на континенте Европы). Эти судьи совершенно свободно присуждают возмещение неимущественного интереса в вопросах нарушения прав личности;: в вопросе о повреждении вещей прусское и австрийское право согласны с английским и американским"[104].
Таким образом, сравнивая законодательства европейских стран, обладавших развитыми системами права и "многочисленным классом вышколенных юристов"[105], автор приходит к выводу, что ни в каком законодательстве в формальных определениях обязательства не содержится конкретного указания на необходимость имущественного интереса[106].
1.4. Отечественное право о неимущественном интересе в обязательстве
Отечественное законодательство по вопросу возможности существования неимущественного интереса в обязательстве "является наиболее строгим"[107], так как российское гражданское право и судебная практика придерживались доктрины безусловного признания за гражданско-правовым обязательством имущественного характера[108], и поэтому не признавали защиты неимущественного интереса ни в договорных, ни в деликтных отношениях[109].
Цивилистическая наука, как уже говорилось, различала два подхода к этой проблеме, причем как во времена Е.В. Пассека, так и сейчас. Господствующая теория отличала от гражданско-правового договора нравственное обязательство, поскольку юридическая направленность первого увязывалась с возможностью принуждения к исполнению, при невозможности таковой договор служил только источником нравственных обязательств, не обеспеченных судебной защитой[110]. Подчеркивалось, что договорным обязательством может быть "не только покупка дома, рассрочка обязательства, прощение долга и т.д., но также принятое приглашение на танец, данное пациентом врачу обещание не употреблять табак", но при этом "от договора, понимаемого в таком широком смысле, надо отличать более тесное юридическое понятие договора, заключающее в себе не всякое, а лишь такое соглашение между двумя или несколькими лицами, которое имеет своим предметом какое-либо юридическое отношение"[111].
На имущественную характеристику обязательства указывали многие видные дореволюционные ученые-цивилисты: К.Д. Кавелин, А.С. Кривцов, В. Голевинский, И.Н. Трепицын, Г.Ф. Шершеневич. (В частности К.Д. Кавелин считал, что гражданское право должно сводиться только к отношениям по имуществу и обязательствам, характерной особенностью которых является принципиальная денежная оценка[112]. В.Л. Исаченко и В.В. Исаченко писали, что "под именем обязательства подразумевается такое юридическое отношение между двумя или более лицами физическими или юридическими, из которого возникает - для одних из этих лиц (верителей) право требовать от других (должников) совершения или несовершения известного действия, имеющего имущественный характер или ценность"[113]. На обязательное наличие какого-либо эквивалента со стороны контрагента в договоре указывал и А.С. Кривцов[114]. В. Голевинский писал, что предмет обязательства должен "вмещать в себе следующие три условия: оно должно быть возможно физически, возможно юридически и иметь известную ценность"[115]. И.Н. Трепицын утверждал, что "пригодны быть объектом обязательств только те, которые имеют имущественный интерес, поддаются имущественной оценке или сами по себе, или ввиду условленной для обеспечения обязательства неустойки", но отмечал, что ни в Кодексе Наполеона, ни в Своде законов гражданских это обстоятельство прямо не указано[116]. Г.Ф. Шершеневич также категорически отрицал возможность существования нематериального интереса в обязательстве[117].) Среди ученых, разделявших противоположную точку зрения, можно назвать, помимо Е.В. Пассека и И.А. Покровского, известного цивилиста С.А. Муромцева[118], в определенной степени развивавшего свои взгляды под влиянием идей Р. Иеринга, в советский период - И.Б. Новицкого, Е. Домбровского и В. Рясенцева.
Подробный анализ законодательства и практики Правительствующего Сената приводит Е.В. Пассека к выводу о том, что "по русскому праву имущественный интерес объявляется существенным условием их действительности, но не в том смысле, что отсутствие такого интереса влечет за собой ничтожность обязательства, а в том, что в практическом результате кредитор, не потерпевший от неисполнения обязательства имущественного ущерба, лишен возможности предъявить к должнику какое бы то ни было требование о возмещении вреда и убытков"[119], что согласуется с приведенным выше делением договоров на юридические и нравственные. Позднее, как отмечал В.И. Синайский, Правительствующий Сенат уже склонялся "к признанию нравственного интереса, как условия действительности обязательства"[120].
Примечания:
[72] Нечаев В.
Интерес // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т.
ХIII. СПб., 1894. С. 263.
[73] Нечаев В.
указ соч. С. 263.
[74] Покровский И.А.
Основные проблемы гражданского права. С. 135.
[75] См. например: Покровский
И.А. История римского права. СПб., 1998. С. 393; Санфилиппо Ч.
Курс римского частного права: Учебник / Под ред. Д.В. Дождева. М.: Издательство
БЕК, 2000. С. 211. Однако И.А. Покровский отмечал, что римское частное
право, в целом оставаясь правом сугубо имущественным, допускало в исключительных
случаях некоторую денежную компенсацию за нематериальный вред (см.: Покровский
И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 139).
[76] Пассек Е.
Указ. соч. С. 175, 187 и сл.
[77] Дигесты Юстиниана
(D.1.1.2.) // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции
Гая. Дигесты Юстиниана. М.: Зерцало, 1997. С. 157.
[78] Пассек Е.
Указ. соч. С. 125.
[79] Иную точку зрения
на определение Ульпиана о разграничении публичного и частного права высказывал
основатель русского гражданского права Д.И. Мейер (см.: Мейер Д.И.
Русское гражданское право: В 2 ч. Ч. 1). По исправленному и дополненному
8-му изд., 1902. М.: Статут, 1997. С 31–32).
[80] Пассек Е.
Указ. соч. С. 212.
[81] См. там же. С. 70–75.
[82] Пассек Е.
Указ. соч. С.85.
[83] См. там же. С. 90.
[84] Там же. С. 191–192.
[85] См. там же. С. 192–202.
[86] Там же. С. 200.
[87] Там же. С. 187.
[88] Е. Домбровский писал,
что римские юристы признавали правовую охрану неимущественного интереса
и в обязательственном, и в вещном праве. Подробнее см.: Домбровский
Е. Указ. соч. С. 94–95.
[89] Пассек Е.
Указ. соч. С. 43.
[90] Дернбург Г.
Пандекты. Т. III. Обязательственное право. 2-е изд. М., 1904. С. 1.
[91] Пассек Е.
Указ. соч. С. 56.
[92] Дернбург Г.
Указ. соч. С. 2–5.
[93] См.: Сальковский
К. Основы системы и истории римского гражданского права. Киев, 1910.
С. 304; Чиларж К.Ф. Учебник институций римского права. 2-е изд.,
перераб. М., 1906. С. 175.
[94] Чиларж К.Ф.
Указ. соч. С. 175.
[95] Пассек Е.
Указ. соч. С. 112.
[96] Эннекцерус Л.
Курс германского гражданского права. Т. I. Полутом 1. М., 1949. С. 262.
[97] См.: Пассек Е.
Указ. соч. С. 52–54.
[98] См.: Морандьер
Л.Ж. Гражданское право Франции. М., 1958. С. 87.
[99] Пассек Е.
Указ. соч. С. 45.
[100] Там же. С. 50.
[101] См.: Гражданский
кодекс Квебека. М.: Статут, 1999. С. 220.
[102] Пассек Е.
Указ. соч. С. 50.
[103] См.: Покровский
И.А. Указ. соч. С. 139.
[104] Нечаев В.
указ соч. С. 263.
[105] Винавер М.
Указ. соч. С. 179.
[106] Обзор иностранных
законодательств о возможности защиты неимущественного интереса дан также
в статье Е. Домбровского (см.: Домбровский Е. Указ. соч. С. 95–97).
[107] Пассек Е.
Указ. соч. С. 69.
[108] Д.И. Мейер отмечал,
что «науку гражданского права должно считать наукой об имущественных правах»
(см.: Мейер Д.И. Указ. соч. С. 32). Однако признание неимущественных
интересов в гражданском праве появилось, как уже указывалось, гораздо
позднее периода научной деятельности Д.И. Мейера.
[109] См.: Нечаев
В. Указ. соч. С. 264.
[110] См.: Энциклопедический
словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т. Ха. СПб., 1893. С. 847.
[111] Энциклопедический
словарь Т-ва «Бр. А. и И. Гранат и Компании». Т. XVIII. 7-е изд. М., б/г.
Ст. 520.
[112] Подробнее см.:
Кавелин К. Права и обязанности по имуществам и обязательствам в
применении к русскому законодательству. СПб., 1879. С. 3, 63.
[113] Исаченко В.Л.,
Исаченко В.В. Обязательства по договорам: Опыт практического комментария
русских гражданских законов. Т. I. Общая часть. СПб., 1914. С. 1.
[114] См.: Кривцов
А.С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и в современном
гражданском праве. Юрьев, 1898. С. 2.
[115] Голевинский
В. О происхождении и делении обязательств. Варшава, 1872. С. 2.
[116] Трепицын
И.Н. Гражданское право губерний царства Польского и русское в связи
с Проектом гражданского уложения. Общая часть обязательственного права.
Варшава, 1914. С. 19.
[117] Подробнее
см.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию
1907 г.). М.: Фирма «Спарк», 1995. С. 268–269.
[118] См.: Муромцев
С.А. Определение и основное разделение права. М., 1879. С. 92–100.
[119] Пассек Е.
Указ. соч. С. 67.
[120] Синайский
В.И. Указ. соч. Ст. 2345.
