Кривцов А.С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и в современном гражданском праве
Таким образом, смешение понятий <фактического> и <юридического> признания ведет на деле к значительным недоразумениям. В связи с этим стоит еще то обстоятельство, что в литературе мы весьма часто встречаем колебания о допустимости договора признания без обозначения должником тех фактов, которые должны служить доказательством в пользу признаваемых им юридических фактов. Эти колебания должны исчезнуть, если мы перестанем смотреть на занимающий нас договор, как только на средство доказательства, и выдвинем вперед <юридическое признание>. Тогда мы увидим, что вовсе нет необходимости ссылаться в договоре на факты, которые носят доказательственный характер, так как <юридическое признание> вовсе не представляет средства доказательства, вовсе не доказывает, что известный юридический факт является правильным, но, как мы уже несколько раз говорили, содержит волю должника считать его за правильный, хотя бы эта правильность и была подвергнута сомнению.
Нам остается рассмотреть вопрос, нужно ли обозначать тот юридический факт, - которого касается договор признания, - в более или менее конкретной форме, чтобы наступили те правовые последствия, на которые этот юридический факт рассчитан. Необходимость, с точки зрения известной ближайшей характеристики признаваемого правоотношения, - не может быть отрицаема. Если, напр., должник, совершая признание, говорит: <вследствие заключенной такого-то числа купли - я являюсь должным 100 рублей>, и не указывает вместе с тем на то, - какая вещь составляет предмет продажи, - то признание такого юридического факта, вследствие недостатка более подробной его специализации, - не может иметь обязательной для должника силы, - пока веритель не сделает на суде соответствующего дополнения, т.е. не докажет, что была продана именно такая-то и такая-то вещь.
Французское право содержит на этот счет следующее законодательное
определение:
Статья говорит, что если юридический факт точно не охарактеризован
в самом договоре признания, - этот договор не освобождает верителя от
обязанности более подробного обозначения такого факта (
До сих пор мы имели дело с признанием, которое касалось одного правоотношения, но оно может быть предпринято также по поводу нескольких правоотношений, если только каждое из них, согласно указанному сейчас правилу, достаточно характеризовано в самом акте признания.
Однако это правило должно подлежать некоторому ограничению.
Дело идет об институте так наз.
Совершенно аналогичный институт представляет управление чужими делами. Здесь также имеется счет между управляющим и доверителем, который служит основанием для отчетности первого перед последним. Доверитель по тем же самым соображениям, которые мы сейчас привели, вправе ссылаться на признание управляющим счетного результата, не касаясь отдельных статей счета.
Таковы - необходимые условия для существования разбираемого договора. Что касается до формальных требований в тех законодательствах, где действует принцип свободы договоров от какой-либо определенной формы, - договор признания, само собой понятно, может быть заключаем как устно, так и письменно.
§ 39. Последствия договора признания
Последствия договора признания различаются смотря по тому, было ли оно юридическим или нет. Юридическое признание должно быть, в каждом отдельном случае, доказано особенным образом. При существовании некоторого сомнения следует всегда предпочитать фактическое признание. Это потому, что оно является для должника гораздо менее тяжелой формой. С этой точки зрения фактическое признание будет иметь место, напр., в том случае, если должник сделает соответствующее изъяснение не верителю, а третьему лицу, - или если он совершит признание хотя бы верителю, но в чисто случайной форме, напр., в частном письме, написанном по другому поводу. Для того, чтобы допустить наличность юридического признания, - ясное сознание должником того вреда, который соединен с признанием, - является еще недостаточным. Может быть, должник не идет при этом далее того, чтобы создать против себя лишь известное средство доказательства, которое должно иметь силу до тех пор, пока не будет представлено обратного доказательства. Только в том случае, когда должник изъявил волю считать себя обязанным, и на тот случай, если будет приведено подобное обратное доказательство, - юридическое признание действительно имеет место. Какие же последствия связывает право в объективном смысле с указанными видами признания?
С этой точки зрения следует строго различать между особенностями отдельных случаев.
a. Договор признания имеет в виду не комплекс юридических фактов, составляющих признаваемое правоотношение, но какой-либо отдельный относящийся к нему момент.
α. Если этот момент - факт, который не составляет для должника предмета сомнения, и о котором, надо думать, он в состоянии иметь самые полные сведения, - то в признании нельзя видеть более простого средства доказательства, которое впоследствии, во время процесса, может быть опровергнуто приведением обратных доказательств. Таков, напр., случай, когда должник признает подлинность своей подписи на документе. Если он потом будет в силах доказать, что подпись была фальшивой, и что он был обманут, - напр., большим сходством почерка с его собственным, - то, по общему правилу, прежнее признание должника теряет свою силу. Возложить на него риск и по этому поводу можно только при наличности совершенно особенных моментов, напр., если он за такое признание получит эквивалент. Только при существовании таких чрезвычайных условий, мы имеем право предположить, что должник, хотя бы у него и не было сомнения относительно признаваемого факта, - изъявляет волю принять на себя ответственность и на тот случай, если этот факт складывается совершенно иначе.
β. Если признание имеет в виду, наоборот, такой факт, по поводу которого для должника - вполне ясно, что он в действительности складывается совершенно не так, как он признан, - то такое признание - средства доказательства не составляет. Признающий при этом совершенно сознательно отказывается от принадлежащего ему права возражения. Вот почему мы имеет здесь, если нет налицо эквивалента, обыкновенную дарственную сделку, - а если такой эквивалент имеется, то - случай, принадлежащий к группе А случаев договора признания. Так напр., и для верителя, и для должника совершенно ясно, что документ, о котором идет речь, является подложным, - но должник соглашается считать его подлинным - взамен определенной денежной суммы, которую он получает от верителя, или взамен какого-либо другого эквивалента. Другим примером может служить следующий случай, который весьма часто имеет место в практической жизни. Некто признает, что он получил взаймы известную сумму денег, к возвращению которой он обязан, - хотя, в действительности, убежден в том, что никакой суммы не получал. Так поступают или с тем, чтобы совершить дарение в пользу верителя, или с намерением получить от него известный эквивалент, - напр., в виде какой-либо вещи, как это бывает при покупке в кредит, - но займа в том и в другом случае нет. Вот почему здесь имеет место признание должником не договора займа, а только факта, что он получил определенную денежную сумму. Этот факт сам по себе недостаточен для обоснования иска верителя. Последний должен сделать соответствующее дополнение: или доказать что признание должника имеет характер дара, или указать на существование эквивалента, напр., того обстоятельства, что им была совершена передача определенной вещи в пользу должника.
γ. Если признание касается события, о котором должник не имел никаких определенных сведений, существует ли оно или нет, - то имеет место юридическое признание. Примером может служить тот случай, когда наследники, во избежание неприятных разоблачений по отношению к их наследодателю, решаются признать его подпись под документом, хотя подлинность этого документа подвержена для них некоторому сомнению, но когда в то же время они не имеют по этому поводу каких-либо точных сведений. При этом, если юридическое признание относится к группе А случаев договора признания, т.е. если, совершая признание, наследники получили от верителя какой-либо эквивалент, напр., прекращение уже начатого процесса, - их ошибка в тех соображениях, которые вызвали юридическое признание, не может сопровождаться какими-либо последствиями, так как они уже достаточно вознаграждены полученной выгодой. Если же, наоборот, оно относится к группе В случаев договора признания, - т.е. если такой выгоды вовсе не существует, - тогда подобная ошибка дает им, на основании общих правил, право оспаривать юридическое признание, так как нельзя возлагать на сторону, которая не получила от соконтрагента никакого эквивалента, риск за такую ошибку.
δ. Если момент, к которому относится признание, не является строго определенным фактом, но может быть выяснен только после предварительного исследования, как, напр., какое-либо выговоренное качество доставленного товара, - то должно быть приложено выставленное сейчас правило, т.е. иметь место юридическое признание, и ошибка должника не принимается в соображение только при наличности эквивалента за это признание, - если, напр., продавец, доставя товар, не соответствующий выговоренному качеству, заплатит известную сумму денег за такое признание, или в случае, когда цена товара еще не уплачена, если он сделает сообразное уменьшение этой цены.
b. Договор признания, по-видимому, направлен на правоотношение в целом, а не на какой-либо отдельный относящийся к нему момент.
Нами было уже установлено в начале предыдущего параграфа, что признание всегда относится к какому-либо отдельному факту, который или в соединении с другими фактами, или сам по себе способен вызвать определенные юридические последствия. Вот почему, если должник выразил признание известного правоотношения в целом, - то, в сущности, это опять-таки отдельный момент, которого признание касается. Подобным моментом является факт, возбуждающий в том или другом отношении сомнение. Все остальные моменты правоотношения, не затронутые сомнением, признанию не подлежат, а потому по поводу них должны быть делаемы верителем сообразные дополнения.
Напротив, относительно тех моментов, которые возбуждают сомнение, и к которым, согласно сказанному, признание относиться должно, - следует применять общие правила, выставленные нами несколько выше. Касательно этих моментов является безразличной такая общая форма признания.
Она имеет своим последствием только то обстоятельство, что onus probandi по вопросу о сомнительности или несомненности тех моментов, из которых слагается правоотношение, - лежит не на верителе, а на должнике. Другими словами, все эти факты благодаря тому, что признание составлено в общей форме, считаются подверженными сомнению во время заключения договора признания, пока должник не представит ясных доказательств, что тот или другой момент являлся, в день составления договора, несомненным, и пока он не заставит этим верителя сделать соответствующее дополнение, т.е. доказать действительное существование этого факта. Положение должника при признании в общей форме делается, таким образом, очень затруднительным, так как привести требуемое доказательство часто бывает делом весьма сложным, кроме только того случая, когда факты, о которых идет речь, относятся к более позднему периоду, чем заключение договора признания, так как в этом последнем случае очень трудно допустить, чтобы сомнение простиралось также на этот будущий момент.
Приведенное нами сейчас правило о том, что при договоре признания
в общей форме наличность тех фактов, по поводу которых должник докажет, что во
время составления договора они не были предметом сомнения, - должна быть
подкрепляема самим верителем; это правило не имеет действия относительно
института так наз.
Глава IV. Абстрактные обязательства в современном гражданском обороте
§ 40. Абстрактные обязательства вообще
В предыдущей главе мы точно определили границы для договора признания. Он имеет всегда в виду какое-либо существующее правоотношение, тот или другой момент которого подает повод к сомнению.
Представим теперь, что кто-либо выразил свою обязанность в следующих словах: <Я признаю себя должным 100 рублей>. Здесь не указано никакого определенного правоотношения, к которому могло бы быть присоединено признание. Это заставляет сильно сомневаться в том, существует ли вообще такое правоотношение в момент произнесения должником этих слов. Вот почему не может быть и речи о придании подобному изъявлению воли характера договора признания. Приведенные слова должника, - если они вообще должны быть, по ближайшим обстоятельствам дела, снабжены обязательной силой, - не носят характера договора признания, но служат выражением самостоятельному обязательству.
Таким образом, при подобной форме выражения должником своей обязанности, как только что приведенная, получают применение не те особые правила, которые существуют для договора признания, т.е. вовсе не делается презумпция в пользу свободного от эквивалента характера юридической сделки, так чтобы на самом должнике лежало доказательство подобной выговоренной в его пользу выгоды, или, выражаясь иначе, наличности такого случая, который принадлежит к группе В случаев договора признания. При подобном обещании должника, как вышеприведенное, применяются не эти особые правила, действующие при договоре признания, а общие правила относительно каузального момента при материальных обязательствах. Видеть в этом случае непременно абстракцию от causa, как это обыкновенно делают, - нет никакого основания. Так наз. <абстракция> может иметь место только как исключение. В чем же заключается эта абстракция? Каковы необходимые для нее условия и юридические последствия?
§ 41. Понятие абстракции обязательства от каузального момента
Понятие абстракции обязательств от каузального момента.
Я уже несколько раз в течение предшествующего изложения указывал, что никакое обязательство немыслимо без существования causa. Никто не будет переносить на другое лицо какую-либо ценность без получения известной выгоды от верителя или сознательного отрицания эквивалента, как это имеет место при дарении и при группе В случаев договора признания. Если речь идет об <абстракции> от causa, - то мы хотим выразить этим нечто совершенно другое. Такая <абстракция> имеет только тот смысл, что веритель освобожден от обязанности указывать наличность causa, которая существует для него при так наз. <материальных договорах>, и о которой мы говорили выше. Посмотрим, какие могут быть представляемы основания сделать, в известных случаях, подобное исключение из общего правила?
Такими основаниями могут служить - та форма и те некоторые ближайшие обстоятельства, при которых совершается договор. Мы будем говорить об этом подробнее несколько ниже. Пока приведем в виде примера указанный в § 40 случай, когда должник изъявляет свою обязанность в следующей общей форме: <Я признаю себя должным 100 рублей>. Это выражение в свое время интересовало нас лишь настолько, насколько нужно было доказать, что здесь не может быть и речи о договоре признания. При этом мы заметили, что в этом случае вовсе нельзя непременно видеть абстракцию обязательства от его causa, но вовсе не хотели утверждать, что подобная абстракция не может здесь иметь место. Если существуют те исключительные условия для абстрактных обязательств, которых мы коснемся в § 42, - при таком общем изъявлении долга, как мы видим в приведенных словах должника, является сильная догадка в пользу того, что так как о causa ни одним словом не было упомянуто, - то ее изъяснение верителем не было сделано при заключении договора в качестве condicio sine qua non для осуществления права требования, или потому, что эквивалент был уже выполнен, или потому, что должник рассчитывал добиться этого эквивалента другим путем.
Если же в действительности дело обстоит иначе, то опровергнуть выставленную нами догадку или презумпцию должен должник, так как он сам подал к тому повод своим неопределенным способом выражения. Такая презумпция может иметь место даже в том случае, если обозначение causa, хотя и существует, но совершенно в общей форме, напр., <вследствие купли>, или <для поставки товара> - и тому под., - именно потому, что не сделано ближайшей специализации causa. Кроме того, презумпция применяется также при наличности некоторых чрезвычайных обстоятельств, хотя бы ее нельзя было вывести из непосредственных выражений самого должника. Все эти различные случаи абстракции должны быть рассмотрены отдельно.
§ 42. Условия действительности абстрактных обязательств
I. Прежде всего разберем те случаи, когда <абстракция> вытекает из содержания самого обязательственного акта.
A. Общее изъявление долга (см. приведенные несколько выше слова должника: <Я признаю себя должным 100 рублей>). В § 40 мы доказали, что не существует договора признания в техническом смысле этого слова в подобном <общем признании долга> ("generelle Schuldanerkennung"), а в § 41 нами было указано, что, при известных условиях, в таких словах должника следует видеть абстрактное обязательство. Посмотрим теперь, каковы должны быть эти условия. <Общее признание долга> должно представлять, с этой точки зрения, вполне законченное целое. Это потому, что имеющая место при абстрактном обязательстве презумпция, - что должник, не упомянув о causa, хотел этим освободить верителя от необходимости приведения causa в субъективном смысле, - может возникнуть только в том случае, если слова должника, на которых построена презумпция, исчерпывают все изъявление должником его воли и не допускают возможности какого-либо сомнения.
Примечания:
[258] См. стр. 175.
[258] См. стр. 175.
