Мейер Д.И. Русское гражданское право
2) Продолжительное безвестное отсутствие одного из супругов, т. е. потеря всякого следа с места его нахождения, признается основанием для расторжения брака, конечно, по тому соображению, что при таком отсутствии супруга брак его фактически не существует: зачем же существовать ему юридически? Притом же если лицо продолжительное время находится в безвестном отсутствии, то есть значительная вероятность, что лицо это уже умерло и, следовательно, брак его прекратился сам собой. И вот супругу лица, находящегося в безвестном отсутствии не менее 5 лет[1275], дозволяется просить духовное начальство (о признании его безвестно отсутствующим и... – А. Г.) о разрешении на заключение нового брака.
(Консистория, получив просьбу, в которой должны содержаться всевозможные сведения касательно семейного и общественного положения отсутствующего и доказательств, производит розыск, т. е. допрашивает родственников отсутствующего, сносится с губернским правлением по последнему его месту жительства, производит публикации в церковных ведомостях и т. п. Если по истечении года со дня публикации отсутствующий не найдется, не поступят сведения о смерти того или другого из супругов, то по новой просьбе супруга консистория приступает к рассмотрению дела и принимает решение о признании лица безвестно отсутствующим, о расторжении брака и о разрешении вступить в новый. Решение консистории подлежит утверждению со стороны Святейшего синода, кроме тех случаев, когда отсутствующий принадлежит к мещанскому или крестьянскому сословию[1276]. – А. Г.)
3) Общественная власть признает брак подлежащим расторжению и по неспособности к брачному сожительству, которая препятствует осуществлению физической стороны брака, слиянию супругов в одну плоть, и потому составляет причину расторжения брака. При этом соблюдаются следующие условия.
a) Неспособность супруга к брачному сожительству должна быть природная или по крайней мере наступить до заключения брака; если же она наступила во время брака, то не может служить основанием к его расторжению[1277]. Законодательство, вероятно, держится той мысли, что когда неспособность которого-либо супруга к брачному сожительству открывается уже во время брака, то она должна считаться несчастьем, и супругам следует терпеливо переносить его, памятуя о своих супружеских обязанностях, сознавая всю святость брака. Тогда как если эта неспособность открывается еще до заключения брака, то для супруга, не разделяющего неспособности, взгляд на обязанности по отношению к другому супругу изменяется. Природная неспособность лица к брачному сожительству, конечно, может быть дознана без особого труда. Но чрезвычайно трудно определить время, когда наступила неспособность приобретенная (не природная): до или уже во время брака? Ведь возможно, что неспособность супруга к брачному сожительству, наступившая во время брака, будет выдана за неспособность, открывшуюся еще до брака, и послужит причиной его расторжения. Попытки подобного рода действительно встречаются и имеют успех, чем жены делают откровенную насмешку над стыдливостью своего пола.
b) Иск о расторжении брака по неспособности супруга к брачному сожительству может быть подан не ранее 3-х лет по совершении брака[1278]. Законодательство при этом, вероятно, имеет в виду, что неспособность супруга может быть только временным болезненным состоянием, которое поддастся врачебному искусству, и что только по истечении более или менее продолжительного времени по заключении брака можно признать эту неспособность неизлечимой, действительной неспособностью.
4) Прелюбодеяние, т. е. половое совокупление одного из супругов с лицом сторонним – все равно, состоящим в браке или не состоящим, – потому составляет основание для расторжения брака, что по учению церкви супружеская верность составляет сущность брачной жизни, так что нарушение ее есть нарушение самого таинства брака; его идея считается оскорбленной, пораженной. Однако же по причине прелюбодеяния супруга брак расторгается лишь при следующих условиях: a) Требуется иск о расторжении брака со стороны оскорбленного супруга[1279]. Отношения между супругами таковы, что не допускают вмешательства ни какого-либо стороннего лица, ни общественной власти. Притом иск должен быть направлен именно к расторжению брака, так что даже иск мужа о незаконности дитяти, рожденного его женой, сам собою не ведет к расторжению брака. Пусть муж докажет, что по его отсутствии дитя не могло быть зачато от него; дитя будет признано незаконнорожденным, но если муж в то же время не требует расторжения брака, то брак не прекращается. Или пусть производится дело о расторжении брака из-за прелюбодеяния супруга; но истец объявляет, что прощает обвиняемого супруга, и дальнейшее производство дела прекращается. b) Прелюбодеяние супруга должно быть доказано[1280]. Но это одно из тех преступлений, которые доказываются с большой трудностью. Не принимается тут само по себе за доказательство собственное признание обвиняемого супруга, как и вообще в уголовных делах признание обвиняемого не принимается, когда нет других доказательств или по крайней мере улик. Законодательство относительно прелюбодеяния даже особо подчеркивает, что собственное признание обвиняемого супруга не принимается за доказательство, когда не подтверждается обстоятельствами дела и другими доказательствами[1281]. Это потому, что супруги иногда ложно сознаются в прелюбодеянии, лишь бы добиться прекращения брака. Конечно, прелюбодеяние влечет за собой не одно прекращение брака, а также и наказание виновного супруга; но тем не менее в действительности встречаются случаи, что супруги лучше предпочитают нести незаслуженное наказание, нежели оставаться в браке. И вот, с одной стороны, по трудности доказать прелюбодеяние супруга и, с другой – потому, что процесс о прелюбодеянии супруга в высшей степени скандален, подвергает оскорбленного супруга общественному осмеянию, хотя и незаслуженному, но тем не менее весьма оскорбительному для чести и даже ощутительному для его интересов, – по этим-то причинам догмат церкви, что прелюбодеяние посягает на существо брачного союза, разрушает его, в действительности сводится к самому ничтожному числу случаев. Если справедливо, что слухи о прелюбодеянии большей частью оказываются неосновательными, то справедливо и то, что большая часть случаев, в которых действительно есть прелюбодеяние, остается без преследования со стороны оскорбленного супруга, и только чрезвычайно редко прелюбодеяние влечет за собою расторжение брака. Наконец: c) Брак расторгается и в том случае, когда оба бездетных супруга по взаимному соглашению поступают в монашество[1282].
Вот и все основания, по которым допускается развод для лиц православного исповедания, равно как и для состоящих в браке с православными. Кормчая книга знает еще много и других причин к прекращению брака – все те основания развода, которые признаны были в греко-римском мире при упадке его гражданственности, когда обыкновенно увеличивается потребность разводов. Но определения относительно этого предмета не привились к нашему юридическому быту и не вошли поэтому ни в современное церковное, ни в светское законодательство. Еще более строга по отношению к прекращению браков римско-католическая церковь: собственно, она допускает вовсе не расторжение брака, а только фактическое разлучение супругов от стола и ложа (separatio cubiculi et mensae), т. е. по известным причинам предоставляет супругам жить отдельно; но юридически брак их продолжается. Можно возразить на это, что если уж в иных случаях римско-католическая церковь признает необходимым допустить фактическое разлучение супругов, то лучше бы ей в этих случаях допустить прекращение брака, потому что фактическое разлучение супругов на деле имеет то же значение, что и прекращение брака, а между тем оно не допускает заключения нового брака и, следовательно, сопровождается всеми неудобствами запрещения брака.
Гораздо щедрее на поводы к расторжению брака лютеранская церковь: она допускает, например, развод из-за жестокого обращения супруга, по причине его умопомешательства или заразительной болезни и т. д. В особенности же очень легко допускают расторжение брака нехристианские исповедания. Нужно сказать, однако же, что если идея о неразрывности брака подвергается в действительности ограничениям или изменениям, то, с другой стороны, легкая возможность прекращения брака, развода составляет новое и весьма ощутительное зло для гражданского быта. По опыту государств, в которых развод доступен для большинства народонаселения, оказывается, что чем более законодательство склонно к разводу, чем легче оно его допускает, тем более встречаются потребности в разводе. Возможность развода располагает к легкомысленному заключению браков, и нередко временная распря между супругами ведет к прекращению брака. Невозможность же развода заставляет предварительно подумать, рассмотреть, представляются ли в предполагаемом браке виды на счастливое сожительство, и при невозможности развода очень часто распря между супругами скоро прекращается. Конечно, для отдельного случая невозможность прекращения брака иногда представляется истинным несчастьем. Но для оценки какого бы то ни было юридического учреждения нужно принимать в соображение не отдельные случаи, в которых тем или другим лицам, может быть, приходится страдать, а целые массы случаев.
Независимо от расторжения брака, прекращения его актом общественной власти, он признается иногда недействительным. И это понятие о недействительности брака самостоятельно, отлично от понятия о его прекращении: в последнем случае брак до прекращения существует и дает известные законные последствия, тогда как в первом существование брака вовсе отрицается и он не дает никаких законных последствий действительного брака. Признание недействительности брака исходит от общественной власти[1283], а не считается он недействительным сам собою, не рассматривается как бы вовсе не совершенным. Так, если брак заключен между ближайшими родственниками, составляет кровосмешение, то все-таки он имеет силу, пока не будет признан недействительным со стороны общественной власти. Эта зависимость признания брака недействительным от определения общественной власти объясняется тем, что недействительность брака сопровождается весьма тяжкими последствиями, оказывающими иногда решительное влияние на судьбу значительного числа лиц, так что, конечно, только по зрело обдуманному приговору власти брак может быть признан недействительным. Такой приговор относительно брака осуществляется, когда он не удовлетворяет условиям, которые определены законодательством для заключения брака. Однако же, как мы видели, не все условия имеют такое решительное значение для брака, а только некоторые. Притом же духовная власть, которой именно и предоставлено решение вопроса о действительности или недействительности брака, не считает для себя безусловной обязанностью руководствоваться решениями на этот предмет положительного законодательства, а принимает в соображение постановления соборов, изречения Св. писания и отцов церкви. Так что иногда на практике брак признается действительным, тогда как по смыслу положительного законодательства должен бы считаться недействительным. Отсюда рождается, конечно, другая опасность, что брак, по закону действительный, определением духовного суда будет признан недействительным. Но причины недействительности брака определены так резко, что едва ли может случиться подобное обстоятельство, а если случится, то разве только как величайшая редкость. Брак, признанный недействительным, как мы уже сказали, разрушается во всех его моментах. Исключение возможно только относительно судьбы детей, рожденных от такого брака: законодательство определяет, что если брак будет признан недействительным, то суду предоставляется ходатайствовать о судьбе детей, прижитых от этого брака, перед верховной властью, и по ее усмотрению они могут быть признаны законнорожденными, несмотря на то что брак родителей их недействителен[1284].
2. ПРАВА СОЮЗА МЕЖДУ РОДИТЕЛЯМИ И ДЕТЬМИ
Существо союза родителей и детей. Узаконение и усыновление
§ 52. Отношения между родителями и детьми точно так же, как и отношения между супругами, подлежат более определениям закона физиологического и закона нравственного, нежели определениям права. Отношения эти основываются преимущественно на любви родителей к детям – любви невольной, бессознательной, чуждой всякого расчета, нередко незаслуженной со стороны детей и даже необъяснимой с точки зрения холодного рассудка. Огорчения, заботы, причиняемые детьми родителям, неисчислимы; утешения же, доставляемые детьми, также большей частью зависят от любви, которую питают к ним родители, а не имеют в себе чего-либо объективного. Если мать радуется улыбке своего ребенка, то потому, что любит его, а не потому, чтобы улыбка младенца содержала какое-либо объективное основание для счастья: не радует же ее улыбка чужого ребенка – она к нему равнодушна. Эта любовь родителей к детям чисто физиологическая: она однородна с той привязанностью, которую питают все животные к своим детям. Но, разумеется, отношения между родителями и детьми в сколько-нибудь развитом человеческом обществе как обществе существ, одаренных умом и известными правилами морали, не сводятся исключительно к физиологической любви, а определяются также началами нравственности: она внушает родителям сознание долга по отношению к детям, обязанность заботиться о воспитании, поскольку ими и вызваны дети к существованию. Точно так же и дети по закону природы любят своих родителей, а по закону нравственному сознают себя обязанными по отношению к ним за те бесчисленные и невознаградимые благодеяния, какие им оказали родители.
Таким образом, законы физиологии и законы нравственности определяют отношения между родителями и детьми. Где изменяют законы физиологии, там оказывают им опору законы нравственности; большей же частью оба эти закона действуют соединенными силами. Но так как отношения между родителями и детьми представляют и внешнюю сторону, а все внешние отношения поддаются юридическим определениям, то законодательство считает своей обязанностью регламентировать их, тем более что хотя и редко, но встречаются случаи, когда законы физиологии и законы нравственности не обеспечивают достаточно надлежащие отношения между родителями и детьми. В человеческом обществе не все явления нормальны, встречаются и уродливые уклонения от нормы, на случай этих уклонений нужны определения положительного права, которые по возможности поддерживали бы явления в их нормальном виде. Понятно, что определения законодательства об отношениях между родителями и детьми не составляют чего-либо нового, самостоятельного, а являются лишь отражением действительности: они предшествуют всякому законодательству, так что существо их само собой дает содержание его определениям.
Отношения между родителями и детьми существуют независимо от рождения детей в браке или вне брака; существуют, следовательно, одинаково как между родителями и законнорожденными детьми, так и между родителями и детьми незаконнорожденными. Но так как незаконнорожденные дети не имеют признанного отца, то, разумеется, юридически может идти речь только об отношениях между матерью и незаконнорожденными детьми (хотя и тут, как мы видели, устанавливаются некоторые ограничения, а именно – в области права наследования. Отношения между незаконными родителями и детьми получают полное признание, во-первых, путем узаконения дитяти последующим браком его родителей. Это возможно при наличии следующих условий. 1) Как родители, так и сам узаконенный должны принадлежать к одному из христианских исповеданий, и притом в момент не совершения брака, а обращения с просьбой об узаконении. Это видно из того, что закон об узаконении установлен для «христианского населения», а если лица, причастные узаконению во время обращения к суду, исповедуют христианскую веру и, следовательно, принадлежат к христианскому населению, то лишать их права, присвоенного этому населению, нельзя; вопрос о том, когда они вошли в состав христианского населения, не может иметь никакого значения. 2) Узаконены не могут быть дети, рожденные от прелюбодеяния, т. е. узаконение возможно, когда ни один из супругов во время зачатия ребенка не состоял в законном браке с другим лицом[1285]. Наконец: 3) Право узаконения погашается годовой давностью со дня совершения брака; но течение этой давности приостанавливается при наличии «причин, оправдывающих замедление» – суду предоставляется решить вопрос об уважительности этих причин. Дела об узаконении рассматриваются окружными судами по месту постоянного жительства родителей узаконяемого или его самого, причем право обращения к суду с просьбой об узаконении принадлежит как первым, так и второму. Особое практическое значение имеет это положение в случае смерти родителей, не успевших просить об узаконении; просить об этом могут сами узаконяемые или их опекуны, лишь бы представлено было доказательство желания родителей узаконить дитя и письменное заявление отца и матери, что ребенок происходит от них[1286]. Лица узаконенные приобретают все права законнорожденных детей, причем решение суда об узаконении получает обратную силу, хотя и к моменту не рождения узаконенного, а вступления в брак его родителей[1287].
Во-вторых, законодательство допускает узаконение детей, ставших незаконнорожденными вследствие признания брака их родителей недействительным. Такое узаконение возможно лишь с соизволения верховной власти, исходатайствованного судом, уголовным или гражданским. Суд уголовный ходатайствует об этом по собственному почину, когда при рассмотрении дела, переданного ему судом духовным, признает наличие обстоятельств, заслуживающих снисхождения. Из духовного же суда дело передается суду уголовному тогда, когда суд духовный признает брак недействительным и одного или обоих супругов подлежащими уголовной ответственности. Узаконение этого рода может быть исходатайствовано и судом гражданским, по особой просьбе о том, поданной родителями незаконнорожденного. Просьба эта может быть подана лишь по рассмотрении дела сначала уголовным, а затем духовным судом. Наконец, надо заметить, что до узаконения детей, прижитых в браке, признанном недействительным, на их родителях лежат все обязанности законных родителей: давать пропитание, одежду и воспитание[1288]. – А. Г.).
В юридическом быту отношения между родителями и детьми могут установиться искусственно, путем усыновления, так что союз между родителями и детьми иногда распространяется далее естественных пределов. Усыновление, как мы видели, известно и нашему законодательству[1289].
(До последнего времени оно было построено на строго сословном начале, но с 1891 г. замечается стремление законодателя ввести в это дело единство, создать общие начала; хотя в то же время вполне отказаться от сословных различий законодатель не решился. Ныне различие это сказывается:
1) В порядке усыновления; усыновление мещанами и крестьянами совершается припиской усыновленного к семейству усыновителя[1290], усыновление лицами других сословий – порядком судебным[1291];
2) В правах усыновленного; право на фамилию усыновителя – потомственного дворянина – переходит к усыновленному лишь с соизволения верховной власти, а в других случаях, если усыновленный по сословию ниже усыновителя, – без того[1292]. Имущественные права лиц, усыновленных крестьянами, определяются особыми правилами[1293], а в остальных случаях – общими[1294]. Остановимся на общих правилах. Условия усыновления касаются, во-первых, лица усыновителя: а) он не должен иметь собственных законных или узаконенных детей, но последующее рождение или узаконение их не оказывает влияния на усыновление; нужно лишь, чтобы до принятия судом определения об усыновлении, у усыновителя не было детей, но, например, беременность жены усыновителя не может служить препятствием к усыновлению; b) он не должен принадлежать к числу лиц, по сану своему обреченных на безбрачие[1295]; с) он должен иметь не менее 30 лет отроду и быть старше усыновляемого по крайней мере на 18 лет[1296]; d) христиане не могут усыновлять нехристиан и, наоборот, нехристиане – христиан; не могут и раскольники усыновлять православных[1297]; е) усыновитель не должен быть незаконным отцом усыновляемого – закон дозволяет усыновлять только чужих детей[1298].
Примечания:
[1275] Ст. 54.
[1276] В. у. м. Г.С. от 14 января 1895 г. (11257).
[1277] Ст. 49.
[1278] Ст. 48.
[1279] У. н., cт. 1585.
[1280] Ст. 45, п. 1; 47.
[1281] У. дух. конс., cт. 250.
[1282] З. сост., cт. 347.
[1283] Ст. 38; У. дух. конс., cт. 258–277.
[1284] Ст. 133.
[1285] Ст. 1441.
[1286] У. г. с., ст. 14601–14603.
[1287] Ст. 1441.
[1288] Ст. 133, 172; У. у. с., ст. 1012–1015; У. г. с., ст. 14601–14605.
[1289] Заметим при этом, что оно может относиться к лицу не только мужского, но и женского пола.
[1290] Ст. 155.
[1291] У. г. с., cт. 14608–146012.
[1292] Ст. 152. (Усыновленные дворянами и потомственными почетными гражданами, имеющие меньшие права состояния, могут приобретать личное почетное гражданство (см. также: ст. 153). – А. Г. )
[1293] Ст. 1566.
[1294] Ст. 1561– 1565.
[1295] Ст. 145.
[1296] Ст. 146.
[1297] Ст. 148.
[1298] Ст. 145.
