На главную страницуКлассика российского права, проект компании КонсультантПлюс при поддержке издательства Статут и Юридической научной библиотеки издательства Спарк

Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории "хозяйственного права"

Ну, а поскольку комплексная - это и есть хозяйственно-правовая специализация, нужно успеть, пока не замечено их несовпадение, провести срочные организационные мероприятия. Вот как выглядят некоторые из них. Стр. 51: <Все то, что относится к хозяйственному законодательству, должно быть передано в курс хозяйственного права, а все то, что относится не к хозяйственному законодательству, должно остаться в курсе гражданского права>. Какая четкая система и какое ясное размежевание, не правда ли? Стр. 55: <Одновременно с намеченным размежеванием> следует покончить с цивилистической разработкой <общей теории правового регулирования имущественных и личных неимущественных отношений>, а соответствующим общим вопросам <(учение о соотношении экономики и права, о правоотношении, о субъектах права, о юридической ответственности, о договорах и т. п.) место: в теории государства и права>. Но войдет ли туда же учение об имуществе, сделках, представительстве, исковой давности, имущественных договорах, имущественной ответственности, или оно раздробится в <особенном> (гражданском и хозяйственном праве), либо, быть может, останется все-таки в <частном>, но в каком <частном>? Стр. 41: Нельзя допускать больше положения, сложившегося в ВНИИСЗе, где образованию сектора хозяйственного законодательства до 1975 г. препятствовали действия <влиятельной группы> цивилистов, <включая проф. С. Н. Братуся, длительное время занимавшего пост директора института>. А как же поступить с <влиятельной группой> цивилистов, целиком заполнившей созданный сектор, и справедливо ли при всем известной глубочайшей скромности С. Н. Братуся переносить на него своеобразное представление о директорской психологии?

Словом, что ни оргмероприятие - то недоуменные вопросы. И число их возрастает с космической быстротой по мере перехода от <фигуры умолчания> к <фигуре искажения>. Скрывается ли за последней фигурой что-нибудь еще? Не так уж мало, судя даже по выборочной иллюстрации.

Пример первый: разнородность предмета гражданского права, куда входят вместе с имущественными личные неимущественные отношения, пытаются устранить, объясняя <последний феномен: тем, что гражданское право, дескать, только охраняет эти отношения:> (с. 10). Позвольте! Изложенный взгляд выражен пока лишь единственным цивилистом и не разделяется многими другими. Но важно другое: и у этого цивилиста речь идет не обо всех, а только о таких личных отношениях, которые не связаны с имущественными. Личные отношения, связанные с имущественными, он оставляет в составе предмета гражданского права, по-своему обосновывая общность тех и других. Значит, пытается не устранить, а как раз, наоборот, доказать однородность?

Пример второй: С. Н. Братусь в 1975 г. присоединился к идее С. С. Алексеева и В. Ф. Яковлева о целесообразности издания Основ, но представил <дело таким образом, будто бы в 1961 г. было отклонено предложение об издании не Основ, а Хозяйственного кодекса>, хотя он хорошо знает, что предметом спора являлся тогда <вопрос о двух Основах> (с. 43). Как же так! Не только в 1961 г., но еще в январе 1975 г. сторонники хозяйственно-правовой концепции выступали исключительно за Хозяйственный кодекс, не допуская и мысли о чем-нибудь другом[1220]. Откуда же появились хозяйственные Основы в 1961 г.? Впрочем, будем снисходительны. После опубликования проекта Основ гражданского законодательства был все же случай, когда один из диспутантов, исключив из него все нормы о гражданах, представил его как проект Основ хозяйственного законодательства. Но об этом разве приходилось когда-нибудь серьезно спорить и есть ли смысл сегодня вспоминать?

Пример третий: <В 1959 г. :О. С. Иоффе утверждал, что именно цивилисты предлагали кодифицировать все общие и стабильные нормы о хозяйственных отношениях, а вот, дескать (сплошное <дескать>! - Авт.), сторонники хозяйственного права против этого, то есть давал неверную трактовку позиции участников дискуссии> (с. 43). Почему же неверную? По источнику, на который сделана ссылка в процитированной В. К. Мамутовым работе, можно и сейчас восстановить тогдашние предложения сторонников хозяйственного права: в Основы гражданского законодательства хозяйственно-правовые нормы не включать, сводить эти нормы в единый кодекс пока преждевременно, регулировать хозяйственные отношения впредь целесообразно законами по отдельным вопросам хозяйственного строительства и субсидиарно соответствующими нормами гражданского законодательства[1221].

Пример четвертый: вопреки пессимистическим прогнозам цивилистов, <возможность создания хозяйственного кодекса или основ хозяйственного законодательства доказана подготовкой соответствующих проектов> (с. 21). Так уже и доказана? Книжка под названием <Хозяйственный кодекс> и в самом деле появилась. Но такой возможности никто не отрицал. Однако общей части в юридико-техническом, а не надуманном смысле как цивилисты и предсказывали, там нет. Не только все разделы хозяйственного законодательства, как обещали сторонники хозяйственно-правовой концепции, но даже все хозяйственные договоры представить в этой книжке не удалось. Не избежала она и многократных смысловых, а подчас текстуальных повторений гражданских законов, о чем цивилисты тоже предупреждали и что теперь полностью подтвердилось. Что же доказано?

Пример пятый: <Нельзя не отметить, что за последние 10 - 12 лет работы, в которых бы действительно предпринимались попытки найти и рассмотреть вопросы, общие как для регулирования хозяйственных отношений, так и для регулирования отношений с участием граждан, стали сравнительно редким явлением>> (с. 8). Действительно редким? Не будем перечислять учебники: их уже издают и нередко переиздают семь вузов страны. Не станем говорить и о специальных работах, в которых почти всегда освещаются также общие вопросы. Сам В. К. Мамутов недоволен тем, что М. И. Брагинский и Г. С. Шапкина трактуют хозяйственные договоры как разновидность договоров гражданско-правовых (с. 22 - 23)[1222]. Расточаемые же им похвалы В. Ф. Маслову за то, что тот сосредоточен на правах граждан и не вторгается в отношения между организациями (с. 8), явно преуменьшены. Значение работ В. Ф. Маслова в том и состоит, что конкретный анализ в них базируется на широком использовании общецивилистических категорий[1223]. Напомним, однако, о важнейших общих работах ученых Харькова (о предмете гражданского права), Свердловска (о методе гражданско-правового регулирования, гражданском правоотношении, защите гражданских права), Москвы, Киева, Саратова (об ответственности, об осуществлении и защите гражданских прав, о применении гражданских законов в судебной арбитражной практике), Алма-Аты (о праве собственности, о воле в договоре), Ленинграда (об обязательствах, о развитии цивилистической мысли) и несть им числа. Что же, перечисленные работы автору не нравятся, и потому он считает их несуществующими? Весьма возможно. Но уже было как-то замечено по аналогичному поводу: то, что Шекспир для Вас не существует, - это факт Вашей биографии, а не Шекспира.

Значительное место в брошюре В. К. Мамутова (12 страниц из 69) занимает оригинальное учение о цивилистических тупиках. Краеугольные камни этого учения таковы: положения хозяйственного права под видом общепризнанных соединяются с логическими посылками права гражданского, и то, что носило характер научного вывода, сразу же превращается, выражаясь языком автора, в <тупиковую ситуацию> (с. 25).

Тупик первый: <:Важнейшим достижением цивилистической мысли считается понятие права оперативного управления имуществом>. Но <всем ясно, что управление имуществом осуществляется: и органами хозяйственного руководства>, составляя основу их компетенции, тогда как <согласно цивилистическим постулатам (канонам) управление и компетенция - категории (понятия) административно-правовые, а не гражданско-правовые> (с. 25). Таким образом, одно исключает другое, и ситуация стала тупиковой! На самом же деле то, что <всем ясно>, отнюдь ясно не всем: управление имуществом со стороны органов хозяйственного руководства признается оперативным лишь в хозяйственно-правовой теории; цивилисты это отвергают, а разработавший указанное понятие А. В. Венедиктов для того и называл соответствующее управление имуществом оперативным, чтобы не смешивать его с управлением административно-правовым. Что при таких обстоятельствах остается от тупика N 1?

Тупик второй: <Не обеспечивается фактически с позиций цивилистического подхода и соблюдение принципа ответственности за вину: Получается тупик - применять санкции к должнику нельзя, так как он невиновен. Отказать в применении санкций тоже нельзя, ибо это, во-первых, подрывает принцип строгого соблюдения договорных обязательств и, во-вторых, ущемляет интересы невиновного: кредитора> (с. 30 - 31). На самом же деле цивилисты отстаивают только первое положение: невиновный должник отвечать не может. Все остальное - творчество самого В. К. Мамутова, не разделяемое, помимо цивилистов, большинством его единомышленников. И поделом, так как добиваться соблюдения договоров за пределами вины не менее тщетно, чем объявлять невиновность кредитора субъективным основанием ответственности невиновного должника. А вне продуктов этого почти целиком индивидуального творчества не все, конечно, бесспорно, но ясно абсолютно все. Каковы в таком случае истоки тупика N 2?

Тупик третий: анализ внутрихозяйственных отношений цивилисты устремляют, вопреки неоспоримой очевидности, к доказыванию того, что <это или неправовая проблема или, во всяком случае, не гражданско-правовая>. В результате опять создается тупиковая ситуация, когда, <с одной стороны, есть проблема:, которой занимаются: именно цивилисты>, между тем как, <с другой стороны, оказывается, что это не их проблема> (с. 28). На самом же деле природа внутрихозяйственных отношений лишь объявлена очевидной сторонниками хозяйственно-правовой теории. Сама по себе она далеко не очевидна. Поэтому цивилисты не преступают границ своей науки, выявляя аналитическим путем, причастны ли такие отношения к гражданскому праву или выходят за его пределы. Не бесспорен также вопрос, кто эффективнее помогает практике - поддерживающие необходимость правового регулирования горизонтальных внутрихозяйственных отношений или отвергающие ее. Ведь и до сих пор не удалось подтвердить существование такой необходимости хотя бы единственным, но только реальным, а не вымышленным, примером, когда притязание внутрихозяйственного подразделения обращается в виде субъективного права не к администрации предприятия, а к другому внутрихозяйственному подразделению. Но тогда кто же в действительности зашел в тупик N 3?

Тупик четвертый: <Цивилистическая догма, согласно которой: метод равенства: является единственно приемлемым для горизонтальных хозяйственных отношений>, не мирится с зачастую вводимым приоритетом прав одной стороны перед правами другой, ибо <приоритет и равенство - это все-таки не одно и то же> (с. 33 - 35). На самом же деле несовместимость приоритета с равенством - открытие не более фундаментальное, чем несовместимость виновной ответственности с соблюдением договора. Недаром сам его автор на всякий случай оговаривает, что не в любых условиях, а только <в пределах того равенства, о котором говорят цивилисты, приоритета быть не может> (с. 34 - 35). Иначе говоря, без замены цивилистического равенства хозяйственно-правовым из тупика не выйти. Тем не мене из него беспрепятственно выходят преимуществ прав заказчика перед правами бытового ателье, подчиненность работы магазина запросам покупателя, приоритет интересов нанимателя в отношениях по жилищному найму и т. п. Не доказывает ли это, что, подобно своим собратьям, иллюзорен и тупик N 4?

Тупик пятый и последний: <Давно уже обособились в самостоятельную процессуальную отрасль> нормы о хозяйственных спорах, а это не мирится с представлениями о единстве предмета и метода гражданского права, ибо <если бы они были едиными, то было бы и единое процессуальное законодательство> (с. 35 - 36). Как появился такой аргумент и в чем его доказательственная сила, - отгадать невозможно. Неразгаданная тайна обернулась еще большей загадкой, как только ее хранителем стал тот, кто не предполагает <заниматься, как это делают многие цивилисты, высшим юридическим пилотажем> и кого влечет преимущественно <кропотливая черновая работа> (с. 60). Насколько нужно было пренебречь кропотливостью, чтобы, пропустив многие бьющие в глаза факты, не заметить (снова не заметить!) существования между материальным и процессуальным правом опять-таки не <жесткой функциональной>, а всего лишь <корреляционной связи>! Между там подобная невнимательность бесследно не проходит. Иди теперь объясняй, почему рассмотрение гражданских споров и судом и арбитражем - тупик, а рассмотрение хозяйственных споров тем и другим органом (не сбрасывать же со счетов колхозы?) - <внетупиковая ситуация>. Не дальновидней ли было поставить точку где-нибудь на четвертом тупике и вовсе не обращаться к тупику N 5?

После ознакомления с тем, как строились цивилистические тупики, трудно, казалось бы, рассчитывать на нечто еще более ошеломляющее.

Присоединенные к тупикам парадоксы? Но, не отличаясь от тупиков, они уже не могут представить особого интереса. Разве что для пополнения авторской коллекции лишним фактом следует напомнить о рекомендации - ради усиления договорной дисциплины ввести безвиновную ответственность (с. 30 - 31) и одновременно ради упрощения ответственности заменить реальное взыскание санкций учетно-номи-нальными <штраф - претензиями>[1224].

Реклама и самореклама? Ее, конечно, намного больше, чем подсказало бы чувство меры. Чего стоит одно лишь косвенное возвеличение собственного вклада в усиление роли правовой работы и юридической службы на предприятиях (с. 47)! Но к дискуссии это касательства не имеет, соотношение науки и самолюбования известно всем, а выбор пропорций между бурным восторгом и спокойным повествованием - дело вкусов каждого.

Провозглашение надуманных достижений? Но они настолько сродни рекламе, что распознаются без особого труда. Говорят, например: формирование единого механизма правового регулирования хозяйственной деятельности на базе единства горизонтальных и вертикальных хозяйственных отношений - вот в чем главное преимущество хозяйственно-правовой концепции перед цивилистической (с. 5 - 6). Однако с гораздо бóльшим основанием можно было бы сказать: в то время, как хозяйственно-правовой концепции не по плечу всеобщий охват ни горизонтальных, ни вертикальных хозяйственных отношений[1225], цивилистическая концепция нацеливает по крайней мере на единое регулирование всех складывающихся в советской экономике имущественно-стоимостных отношений.

Фантастические диагнозы и прогнозы? Разумеется, нужна невообразимая и фантазия, и смелость, чтобы утверждать, будто С. С. Алексеев, С. Н. Братусь, Р. О. Халфина и другие <наиболее дальновидные цивилисты: поняли> неизбежность отделения общецивилистических проблем от цивилистической науки и потому перешли на кафедры и в секторы теории государства и права (с. 54 - 55). Истинность этого утверждения едва ли адекватна его безапелляционности. И все же можно позавидовать заложенной в нем силе проникновения в глубокие тайны не только юридической науки, но и сокровенных мотивов поведения отдельных ее деятелей.

Полемика с выводами, не вытекающими из критикуемых позиций? Так ведь сколько раз это уже было! И если нужны другие примеры, вот еще один. Имея в виду возможность несовпадения отрасли права с отраслью законодательства, харьковские цивилисты иллюстрируют ее тем, что иногда в ГК РФ включаются административно-правовые нормы, как и нормы гражданского права появляются в комплексных законодательных отраслях[1226]. Ориентирует ли эта иллюстрация хотя бы отдаленно на отводимую предмету и методу регулирования роль в образовании отраслей права и отраслей законодательства? Как будто бы ни в малейшей степени? А нет: <Таким образом, по предмету регулирования выделяются отрасли законодательства: Отраслью же права признается совокупность гражданско-правовых норм, входящих в различные отрасли законодательства, независимо от их предмета, т. е. отрасль гражданского права конструируется уже по существу по методу регулирования> (с. 61).

Однако, если все только что сказанное уверило читателя в том, что сенсаций не будет, он ошибается. Самое сенсационное, а по расчетам автора, наиболее убийственное для цивилистической концепции припасено под конец. Неизлечимый органический порок этой концепции состоит, оказывается, в том, что главной ее задачей объявлена <не разработка научных основ совершенствования законодательства и практики его применения на основе теоретического анализа, а формулирование и обоснование категорий и понятий> (с. 53). Между тем до сих пор считалось, что в категориях и понятиях отражаются объективные закономерности исследуемых явлений и что наука не возникает, пока такие закономерности остаются не распознанными. Но, как знать, быть может, мы стоим в преддверии поистине ошеломляющего открытия методов <разработки научных основ совершенствования законодательства> без <формулирования и обоснования категорий и понятий>?

Увы, реальных надежд для такого предположения автор почти не оставляет. Скорее наоборот, дела его с категориями и понятиями настолько плачевны, что вполне проясняется настойчивое желание каким-то образом обходиться без них.

В давным-давно прошедшие времена - около 30 лет тому назад - советской правовой науке пришлось вести решительную борьбу с противниками так называемых общих понятий, охватывающих явления однопорядковые, но классово-противоположные, например, буржуазное и социалистическое государство и право. На первый взгляд, отвергнутая позиция казалась более чем революционной: между буржуазным и социалистическим государством и правом нет и не может быть ничего общего! При спокойном же рассмотрении выявилась ее теоретическая бесплодность и практическая неприемлемость. Без общего нет противоположного, а без смены противоположностей немыслим эволюционно-револю-ционный процесс. Марксизм - венец философской и экономической мысли, но одновременно антипод своих логических и исторических предшественников. Социалистическое государство и право противоположны буржуазному и вместе с тем являются высшим историческим типом государства и права.

Изложенные истины должны бы быть В. К. Мамутову хорошо известны. Но в полемике с цивилистической концепцией он этого никак не обнаруживает. Наоборот. Издается, например, работа о развитии цивилистической мысли в СССР, - значит, не без иронии замечает В. К. Мамутов, <имеется в виду развитие в СССР явления, известного в дореволюционный период> (с. 9). А разве может быть иначе? В том - то и суть иронии, что, по его мнению, только иначе и может быть. Тут мы и подошли к чрезвычайно ответственному месту, задуманному специально для того, чтобы окончательно сразить читателя именно в момент, когда он приготовится перевернуть последнюю страницу: <По логике цивилистической концепции получается (давненько не встречалось это словосочетание в нашей литературе. - Авт.), что между отношениями социалистических предприятий и отношениями между производственными единицами социалистических производственных объединений больше разницы, чем между отношениями социалистических предприятий и отношениями капиталистических предприятий> (с. 66). Спору нет, не только у производственных единиц, но и, скажем, у советской милиции больше общего с советскими же предприятиями, чем с капиталистическими. Но вот незадача: на смену буржуазным предприятиям приходят советские предприятия, а не милиция, точно так же, как на смену буржуазной полиции приходит советская милиция, а не предприятия. Почему? Да потому, что бывает общее в разном и общее в противоположном. Так в реальной действительности происходит и точно таким же образом <по логике цивилистической концепции получается>.


Примечания:

[1220] См.: Лаптев В. В. Экономика и хозяйственное право. - Коммунист, 1975, № 1, с. 52 - 56.

[1221] См.: Лаптев В. В. О советском хозяйственном праве. - Советское государство и право, 1959, № 4, с. 83 - 88.

[1222] См.: Брагинский М. И., Шапкина Г. С. Хозяйственные договоры в материально-техническом снабжении. М., 1976.

[1223] См. особенно: Маслов В. Ф. Основные проблемы права личной собственности в СССР в период строительства коммунизма. Харьков, 1968.

[1224] См.: Мамутов В. К.  К совершенствованию системы экономических санкций. - Советское государство и право, 1971, № 5, с. 89: он же. Исследование эффективности экономических санкций. - Советское государство и право, 1975, № 10, с. 13.

[1225] См.: Лаптев В. В. Предмет и система хозяйственного права. М., 1931, с. 24: <Лишь одна категория отношений в сфере социалистического хозяйствования регулируется хозяйственным правом - отношения по руководству и осуществлению хозяйственной деятельности>.

[1226] См.: Советское гражданское право (в двух томах). Под ред. В. Ф. Маслова и А. А. Пушкина. Т. I. Киев, 1977, с. 23 - 25.