Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории "хозяйственного права"
Впоследствии правовой науке пришлось вернуться к обсуждению вопроса о том, существует ли хозяйственное право со своим собственным понятием хозяйственного договора и возможно ли выделение такого понятия в рамках гражданского права для специфической совокупности регулируемых им договорных отношений. Когда же в конце 30-х годов была отвергнута концепция единого хозяйственного права, вместе с нею устраняется понятие хозяйственного договора, в значительной степени выходит из употребления и сам этот термин. Лишь после принятия постановления Совета Министров СССР от 21 апреля 1949 г. <О заключении хозяйственных договоров>[706] терминология, исчезнувшая на некоторое время в прошлом, возрождается вновь. Но возрождается именно как терминология, о чем свидетельствуют те многочисленные публикации конца 40-х - начала 50-х годов, которые, придавая соответствующему термину заглавное значение, не разъясняли его смысла ни понятийно, ни описательно, как будто речь шла о чем-то очевидном и само собой разумеющемся[707].
Первым автором, обратившимся после неудачной попытки Г. Н. Амфитеатрова к выяснению сути рассматриваемого понятия, был С. Н. Братусь. Ссылаясь на то, что по укоренившейся законодательной и арбитражной практике хозяйственный договор тожествен договору поставки, если включать туда договор об изготовлении и сдаче индивидуального оборудования, он приходил к выводу, что хозяйственно-договорными только и являются <отношения между социалистическими организациями, которые основаны на распределении между ними социалистической продукции в соответствии с государственным планом снабжения народного хозяйства>. Сообразно с этим из числа хозяйственных должны быть исключены, с одной стороны, <договоры закупки излишков сельскохозяйственной продукции у колхозов... так как они не могут рассматриваться как формы планового распределения продукции между социалистическими организациями>, а с другой стороны, <подрядные договоры по капитальному строительству, договоры перевозки грузов и т. п., ибо эти договоры, хотя и основаны на актах планирования, не опосредствуют процесс обращения в социалистическом обществе>[708]. Но, помимо сужения понятийного объема хозяйственного договора сравнительно как с более поздней, так даже и с той практикой, на которую С. Н. Братусь опирался, предложенная им трактовка расходилась с утилитарным назначением обсуждаемого понятия, которое для того и вырабатывалось, чтобы подчинить определенным общим правилам обнимаемые им многочисленные виды договорных правоотношений. А если хозяйственный договор равнозначен поставке, можно, вместо удвоения терминологии, ограничиться только каким-либо одним термином и, конечно же, таким, как поставка с ее четко выраженным содержанием, в отличие от хозяйственного договора, подлинный смысл которого еще ожидает своего выяснения. Вероятно, по этой причине, уступая критикам своего теоретического построения, от него отказался впоследствии и сам автор[709].
Дальнейшая разработка той же правовой категории вызвала троякое к ней отношение.
Одно из них можно было бы назвать негативным, наиболее последовательно выраженным в работах Д. М. Генкина, с точки зрения которого хозяйственный - это <по существу любой договор купли-продажи, поставки, подряда и др., заключаемый между социалистическими организациями>[710]. Он является не более, чем обиходным термином, служащим для обозначения всех применяемых в хозяйственной деятельности социалистических организаций гражданско-правовых договоров. Не скрывая за собой какого-либо особого договорного типа, существующего параллельно с прочими гражданско-правовыми договорами, этот термин лишен объективных качеств, требуемых для возвышения до уровня научно-правовых понятий[711].
При этом оставалось незамеченным, что, кроме хозяйственного договора, бесплодного в смысле синонима договора гражданского и иррационального в значении конкретного типа договорных обязательств, возможно конструирование соответствующего понятия как видового по отношению к гражданско-правовым договорам и как обобщающего по отношению к разветвленной совокупности договоров различных типов. Что такая возможность реальна и значима, косвенно подтверждено Р. О. Халфиной, когда, выступив, как и Д. М. Генкин, против введения подобного обобщенного понятия, она тем не менее оказалась вынужденной каждый раз вслед за изложением общих норм обязательственного права отмечать приобретаемую ими специфику в области обязательств, которые другими учеными объединяются под наименованием хозяйственных договоров[712]. Но это как раз и доказывает, что внутри единой типологической системы наряду с типовой дифференциацией происходит групповая интеграция тех договорных обязательств, которые вследствие своей хозяйственной направленности нуждаются в специфическом нормировании и адекватном ему понятийном обособлении.
Появилось и другое отношение к исследуемой категории, которое вполне могло бы именоваться общеотраслевым, так как отстаивается сторонниками современной хозяйственно-правовой концепции, относящими к разряду хозяйственных все договоры создаваемой ими отрасли хозяйственного права. Правда, в только что охарактеризованном виде это отношение сложилось не сразу. Изданное в 1967 г. учебное пособие по хозяйственному праву определяло хозяйственный договор как <соглашение предприятий, организаций и учреждений, направленное на установление, изменение или прекращение хозяйственных прав и обязанностей>[713]. Нетрудно заметить, что отличие приведенного определения от того, которым оперирует гражданское законодательство, воплощается единственно в замене слова <гражданские> словом <хозяйственные> права и обязанности. И поскольку здесь же подчеркнуто, что <сторонами хозяйственного обязательства могут быть только предприятия и организации, обладающие правами юридического лица>[714], а в другом месте разъяснено, что имущественные отношения юридических лиц регулируются нормами гражданского законодательства[715], не остается почвы ни для какого другого вывода, кроме того, что хозяйственный - это по сути дела гражданский договор. Удовольствоваться подобным выводом хозяйственно-правовая концепция, естественно, не могла, а для его дезавуирования пришлось испробовать многочисленные меры. Самая, казалось бы, радикальная из их числа - переход от гражданско-правового института юридического лица к хозяйственно-правовому институту наделяемого компетенцией хозоргана[716]. Но подстерегающие эту рекомендацию практические затруднения состоят в том, что способность к участию в хозяйственных договорах обеспечивается далеко не всякой компетенцией, и как только начинают выявлять необходимые для такого участия конкретные свойства, так сразу же обнаруживается полное их совпадение с гражданской правосубъектностью юридического лица. Не меньше надежд возлагалось на другую меру - расширение понятия хозяйственного обязательства до пределов, при которых гражданско-правовая его принадлежность исключалась бы обобщенным триединством товарно-денежных (хозяйственно-договорных), управленческих и внутрихозяйственных обязательств[717]. Но намеченная цель оказалась недостижимой и на этом пути, ибо, раз имеется трехчленная общность, должно существовать трехчленное различие, вынуждающее к признанию того неоспоримого факта, что именно товарно-денежными (хозяйственно-договорными), а не внутрихозяйственными или управленческими обязательствами <опосредствуются хозяйственные отношения... между субъектами, обладающими правами юридического лица>[718]. Тщетна и последняя по времени попытка оторвать хозяйственно-договорные обязательства от гражданского права, назвав их оперативно-хозяйственными[719] взамен ранее введенного теми же авторами термина <товарно-денежные обязательства>. Существенно ведь название не само по себе, а в соединении со смысловой его нагрузкой. Мало сказать - <оперативно-хозяйственные обязательства>. Нужно объяснить, что это такое. А если имеются в виду по-новому обозначенные, но в действительности те же самые товарно-денежные (хозяйственно-договорные) обязательства, то гражданская правосубъектность, изгнанная на словах, должна быть все равно привлечена на деле как необходимая предпосылка реального их установления. Круг, таким образом, опять замкнулся, и хозяйственные договоры, истолкованные в духе учения о хозяйственном праве, благодаря его собственной аргументации возвращаются снова (в который раз!) под эгиду права гражданского.
При таких обстоятельствах едва ли можно удивляться тому, что, кроме авторов, обходящих проблему отраслевой квалификации полным молчанием, все остальные исследователи хозяйственных договоров выступают с цивилистической их трактовкой. В этом заключается третье, наиболее распространенное, но по конкретному своему содержанию далеко не однозначное отношение к той же категории. Тут нужно различать широкое и узкое определение соответствующего понятия.
Наиболее широкое определение принадлежит В. Н. Можейко, который в то же время относится к числу авторов, не говорящих ни слова об отраслевой принадлежности этого понятия. С его точки зрения, <хозяйственные договоры - договоры, заключаемые между социалистическими организациями и направленные на достижение определенных хозяйственных целей>[720]. Но так как хозяйственным целям могут быть подчинены любые договоры с подобным составом участников, все они, согласно приведенному определению, должны признаваться договорами хозяйственными. Аналогичный вывод вытекает из определения Е. Д. Шешенина, если учесть, что экономические отношения в СССР подчиняются действию объективного закона социалистической планомерности, а к хозяйственным отнесены <договоры, которые опосредствуют плановые хозяйственные, экономические отношения по передаче имущества (товаров), выполнению работ, оказанию услуг и т. д.>[721]. То же самое следует сказать об определении В. И. Давыдова, в котором хотя и отмечены специфические для хозяйственных договоров объективные и субъективные признаки[722], но в интерпретации настолько своеобразной, что они лишаются всякой специфичности. Относительно объектного признака - разрешения хозяйственно-экономических задач - этого не нужно и доказывать. При ближайшем же рассмотрении аналогично проявляет себя также субъектный признак. Действительно, по мысли автора, он заключается в предопределяемости участников хозяйственного договора актом планирования или обращенным к ним законодательным актом. Но если в последнем случае, как утверждает сам В. И. Давыдов, достаточно указания на то, что договоры о реализации продукции, не распределяемой в плановом порядке, совершаются по собственному усмотрению изготовителя и потребителя (п. 66 Положения о социалистическом государственном производственном предприятии)[723], значит, вместе с плановыми характер хозяйственных приобретают и все доступные социалистическим организациям неплановые договоры. А поскольку, за единичными изъятиями, им доступны любые договоры гражданского права, становится излишним не идущее при подобных посылках дальше терминологического дублирования понятие хозяйственного договора. Изложенные соображения и послужили мотивом к разработке одноименного более узкого понятия в противовес ставшему весьма распространенным предельно широкому его истолкованию. Первый шаг в этом направлении был сделан в 1962 г. Н. И. Красновым и Г. И. Хайдасом, которые к обязательным признакам хозяйственного договора отнесли: заключение его хозяйственными организациями; обслуживание основной деятельности хозяйственных организаций; наличие планового акта как основания договора[724]. К сожалению, ни один из приведенных признаков требуемого размежевания не обеспечивает. Объявив возможными участниками таких договоров одни только хозяйственные организации, пришлось бы тождественные по содержанию договорные обязательства включать в состав хозяйственных или выводить из этого состава в зависимости от приурочения их к потребностям хозяйственной организации или бюджетного учреждения. Тенденция к наметившейся раздвоенности еще более усиливалась бы признаком основной деятельности, ибо вследствие этого даже в отношениях между самими хозяйственными организациями, причастность заключенных договоров к хозяйственным определялась бы не общей их целенаправленностью, а конкретным предназначением в экономической сфере обслуживающего и обслуживаемого контрагента. Аналогичное действие имел бы и признак плановости, учитывая, что многие из заключаемых хозяйственными организациями договоров должны опираться на акты планирования в одних случаях и могут быть совершены без таких предпосылок в других.
Важно, однако, подчеркнуть, что плановость приравнивается в приведенном высказывании не к общей подчиненности задачам выполнения плана, а к акту планирования как юридическому основанию заключаемого договора. Если плановый - это любой договор, тем или иным образом связанный с обеспечением заданий народнохозяйственных планов, как полагают некоторые авторы[725], тогда все без изъятия договорные отношения социалистических организаций нужно относить к плановым и, значит, хозяйственным[726]. Ориентируясь же на теоретические посылки, выдвинутые Н. И. Красновым и Г. И. Хайдасом, можно констатировать, что договор становится плановым, лишь когда он юридически основывается на акте планирования, обязательном для его участников. Этот вывод приобретает особую научную значимость потому, что все плановые договоры в таком их понимании применимы исключительно в отношениях между социалистическими организациями, служат достижению определенных хозяйственных целей и подчинены особому правовому режиму, представляя, вне всякого сомнения, договоры хозяйственные.
Куда более значительные трудности выступают перед исследованием начиная с того момента, когда оно переключается на выявление хозяйственной природы совершаемых социалистическими организациями неплановых договоров. Именно здесь и должны быть отделены от хозяйственных общегражданские договоры, характеризующиеся тождественным субъектным составом и совпадающей экономической целенаправленностью. Пути такого отделения определяются тем, что образуемое на этой основе юридическое понятие призвано содействовать обобщенной фиксации специфического правового режима, установленного для целой совокупности обязательственных правоотношений. Но если в состав хозяйственных уже введены плановые договоры, то принципиальное единство правового регулирования может быть сохранено при подключении к ним только однородных по типу или обязательности заключения договоров неплановых. Например, неплановая поставка оправдывает такое подключение потому, что вместе с плановой обнимается единым договорным типом, а не основанный на акте планирования договор банковского счета становится хозяйственным по той причине, что, как и плановый, обеспечен обязательностью своего заключения. Сведя воедино все охарактеризованные признаки, хозяйственный договор определяют как плановый и однохарактерный ему по типу или обязательности совершения неплановый договор, заключаемый социалистическими организациями и обслуживающий их хозяйственную деятельность[727].
В литературе это определение было встречено по-разному, причем, не говоря о критиках, отвергающих его целиком[728], оно вызвало неудовлетворенность в определенных своих частях и у некоторых авторов, разделяющих его в принципе.
М. И. Брагинский, восприняв признак однохарактерности плановым договорам хозяйственных неплановых договоров, вместо обслуживания хозяйственной деятельности вообще предпочитает вслед за Н. И. Красновым и Г. И. Хайдасом говорить об обслуживании основной деятельности хозяйственных организаций. Такая замена обусловлена тем, что <социалистические организации, включая хозрасчетные предприятия и госбюджетные учреждения, наделяются гражданской правосубъективностью лишь для хозяйственной деятельности. Уже в силу специальной правоспособности юридических лиц любая сделка социалистических организаций, а не только хозяйственный договор, должна быть в конечном счете направлена на обслуживание хозяйственных потребностей контрагентов>[729]. Но и признак основной хозяйственной деятельности привлекается автором с существенной его переработкой. Имеется в виду не конкретная целенаправленность, а <способность соответствующего хозяйственного правоотношения как определенной абстракции, независимо от того, какие социалистические организации и для достижения какой именно цели его заключают в данных конкретных условиях, непосредственно обслуживать основную деятельность хозяйственных организаций>[730]. Так, даже в отношениях с учреждением поставка остается договором хозяйственным, ибо абстрактно она способна связывать поставщика и с таким покупателем, которому поставляемая продукция необходима для повседневного хозяйствования, в отличие например, от ремонта счетных или пишущих машин, который, воплощая основную хозяйственную деятельность ремонтирующей организации, никогда не мог бы приобрести подобного значения для организации обслуживаемой. Присоединив же к двум перечисленным никем не оспариваемый третий признак хозяйственно-договорных отношений, отражающий специфику их субъектного состава, М. И. Брагинский формулирует итоговый вывод о том, что <хозяйственными являются планируемые, а в специально предусмотренных законом случаях совпадающие с ними по содержанию регулируемые договоры социалистических организаций, которые, как таковые, имеют целью непосредственное обслуживание основной деятельности хозяйственных организаций>[731].
В полемике с аргументами и выводом М. И. Брагинского нами уже были в свое время отмечены их уязвимые места[732]. Во-первых, неверно утверждение, будто специальная правоспособность юридического лица целиком совпадает со способностью к совершению сделок, обслуживающих ту или иную хозяйственную его деятельность, так как на самом деле границами этой правоспособности охватываются и многие другие сделки - по культурному обслуживанию трудового коллектива, удовлетворению бытовых нужд работников, проведению праздничных мероприятий и т. п. Во-вторых, признак обслуживания не любой, а только основной хозяйственной деятельности, при сохранении недостатков своего разработанного Н. И. Красновым и Г. И. Хайдасом прототипа, крайне затруднителен практически, вынуждая устанавливать его не столько по фактической устремленности каждого заключенного договора, сколько путем отыскания среди необозримого множества хозяйственных процессов хотя бы одной соответствующей ему конкретной ситуации. В-третьих, признак однотипности плановых всех неплановых хозяйственных договоров в обновленной словесной формулировке утрачивает свою доказательственность ввиду того, что оговорка относительно случаев, предусмотренных законом, лишена реальной основы (действующий закон ни одного такого случая не оговаривает), а ссылка на совпадающее их содержание опровергается эмпирически (хозяйственные договоры банковского счета или на эксплуатацию железнодорожных подъездных путей необщего пользования ни с одним из плановых договоров по содержанию не совпадают).
Примечания:
[706] СП СССР, 1949, № 9, ст. 168.
[707] Например: Баранов И. Хозяйственный
договор - орудие выполнения государственных планов. - Плановое хозяйство, 1949
г. № 5, с. 63 - 72; Картужанский Л.
И. Хозяйственные договоры и арбитраж на современно этапе. - Учен. зап. Ленингр.
ун-та, 1951, вып. 3, с. 100 - 117; Донде
А. Я., Фрейдман З. М., Чирков Г. И. Хозяйственный договор и его
роль в снабжении народного хозяйства СССР. М., 1953; Тарновская Е. А. Советский хозяйственный договор и его роль в
ускорении оборачиваемости оборотных средств промышленных предприятий. Автореф.
канд. дис. Л., 1953; Шалюпа М. П.
Хозяйственный договор и его роль в борьбе за план и хозрасчет. - Советское
государство и право, 1953, № 4, с. 80 - 90.
[708] Братусь С. Н., Лунц Л. А. Вопросы хозяйственного договора.
М., 1954, с. 4 - 5.
[709] См.: Братусь С. Н. Программа КПСС и
вопросы советского гражданского права. - Правоведение, 1961, № 4, с. 34 - 35.
[710] Гражданское право стран народной демократии. М., 1958, с. 39.
[711] См. там же.
[712] См.: Гражданское право. Под ред. П. Е. Орловского и С. М. Корнеева. В 2-х т.
М., 1969 - 1970, т. 1, с. 456 - 457, 448, 451, 465 - 466 и др.
[713] Хозяйственное право. Под ред. В. В. Лаптева. М., 1967, с. 134.
[714] Там же, с. 135.
[715] См.: Лаптев В. В. Правовое положение
государственных промышленных предприятий. М., 1963, с. 21 - 22.
[716] См.: Лаптев В. В. К совершенствованию
хозяйственного законодательства. - Советское государство и право, 1967, № 7, с.
96.
[717] См.: Танчук И. А., Ефимочкин В. П., Абова Т. Е. Хозяйственные обязательства, с. 31 - 122.
[718] Там же, с. 29.
[719] Теоретические проблемы хозяйственного права, с. 203.
[720] Можейко В. Н. Хозяйственный договор в
СССР. М., 1962, с. 9.
[721] Шешенин Е. Д. К вопросу о понятии хозяйственного договора и его соотношении с договором
хозяйственных услуг. - Сборник ученых трудов. Свердловск, 1964, вып. 4,
с. 230.
[722] См.: Давыдов В. И. Законодательство о хозяйственных договорах.
Кишинев, 1972, с. 12.
[723] См.: там же, с. 10.
[724] См.: Краснов Н. И., Хайдас Г. И. Рецензия на книгу В. Н. Можейко
<Хозяйственный договор в СССР>. - Советское государство и право, 1962, № 11, с.
44.
[725] См.: Львович Ю. Я. Плановые
предпосылки договоров поставки и купли-продажи товаров народного потребления. -
Советское государство и право, 1962, № 4, с, 81; Шелестов В. С. Хозяйственные договоры. Харьков, 1965, с. 13 - 14;
Вердников В. Г. Проблемы
хозяйственного договора по советскому праву. Автореф. докт. дис. М., 1968, с.
20.
[726] К такому выводу и приходит А. Г. Быков, движимый не только приверженностью к
хозяйственно-правовой концепции, но и указанным взглядом на сущность планового
договора (Быков А. Г. План и
хозяйственный договор. М., 1975, с. 19 - 29). Менее последовательна позиция В.
С. Шелестова и В. Г. Вердникова, которые, как и А. Г. Быков, признают плановыми
все договоры социалистических организаций, но из их числа относят к хозяйственным
те, которые отражают связь между планами производственно-хозяйственной
деятельности договорных контрагентов (Вердников
В. Г. Проблемы хозяйственного договора по советскому праву, с. 7) или
опосредствуют реализацию установленных их контрагентам плановых заданий по
прибыли (Шелестов В. С. Хозяйственные
договоры, с. 30).
[727] См.: Договоры в социалистическом хозяйстве. Под ред. О. С.
Иоффе. М., 1964, с.
11; Иоффе О. С.
План и договор в
социалистическом хозяйстве. М., 1971, с. 74; Калмыков
Ю. Х. Хозяйственный расчет и гражданское право. Саратов, 1969, с. 179 - 180; Овчинников Н. И. Понятие и классификация
хозяйственных договоров. Владивосток. 1970, с. 14 - 33.
[728] Из новейших литературных источников, например: Масевич М. Г., Покровский
Б. В., Сулейменов М. К. Правовые
формы хозяйственного расчета производственных объединений и предприятий.
Алма-Ата, 1975, с. 188 - 203.
[729] Брагинский М. И. Общее учение о
хозяйственных договорах. Минск, 1967, с. 21.
[730] Там же, с. 17.
[731] Там же.
[732] См.: Иоффе О. С.
План и договор в
социалистическом хозяйстве, с. 75 - 77.
