Базанов И.А. Происхождение современной ипотеки. Новейшие течения в вотчинном праве в связи с современным строем народного хозяйства.

« Предыдущая |  Оглавление  | Следующая »

Издавна были известны и генеральные ипотеки[258]. Законных ипотек германское право вообще не знало[259].

5. Осуществление залога совершалось в порядке исполнительного судебного производства. Суд троекратно публиковал об экзекуции. И затем по большинству прав следовала продажа; но должнику иногда предоставляется право выкупа имения. По некоторым правам кредитор мог дальше заложить имение, и только в случае, когда не найдется лица, желающего ссудить первого кредитора под залог недвижимости, следовала продажа последней. Иногда же имение прямо присуждалось в собственность кредитора[260]. Иногда стороны имели право договариваться о том, чтобы в случае просрочки кредитор мог отчудить залог без всяких формальностей[261].

Полученный за удовлетворением кредитора, остаток цены имения идет должнику[262].

6. Особые организации, возникающие около neuere Satzung в некоторых германских городах. В некоторых городах около neuere Satzung возникли интересные организации, например в Аугсбурге. Именно в Аугсбурге развился обычай выдачи кредитору при залоге недвижимости Kauf-Brief как символа вещи. Такой кредитор по местному обычаю имел преимущества перед всеми прочими, даже старейшими; позднее институт развился до того, что и при вторых и третьих ипотеках выдавались кредиторам аналогичные документы с Kauf-Brief, носившие название Uebert-heuerung. И эти кредиторы, уступая кредиторам старейшим, обладавшим Kauf-Brief или Uebertheuerung, тем не менее шли вперед прочих ипотечных кредиторов, не получивших Kauf-Brief или Uebertheuerung. Получилась своеобразная система строгого приоритета. Ипотеки такого рода назывались Handvesten, и о них велась особая книга в Stadt-Kanzlei. В каждый Brief вносились сведения, обременено ли имение ипотекой и в какой сумме. Так образовалась смелая и образцовая ипотечная система. Но римское влияние убило ее. В 1718 г. Rathsdekret, увлеченный романистическими теориями, повелевает: "по точному разуму juris communis, особ. I. 6, 7 C. qui pot., впредь в конкурсе предпочитается creditor, so tempore prior, будет ли на его стороне генеральная, специальная ипотека или Handveste, будет ли молчаливая или открытая ипотека"; и система пала[263].

§ 7. Rentenkauf

1. Происхождение этой формы реального кредита объясняют тем, что процентный заем и aeltere Satzung преследовались церковной властью за их ростовщический характер, тогда как neuere Satzung или еще вовсе не появлялась, или же имела применение только в городах[264]. Рента под личиной купли скрывала процентный заем. Впрочем, рента и без того имела почву в условиях средневекового оборота и могла успешно действовать при дозволении процентных займов, так как она, давая кредитору равную по энергии с aeltere Satzung обеспеченность, имела для должника удобства, равные с neuere Satzung[265]. Некоторые усматривают в ренте переходную форму от aeltere Satzung k neuere Satzung[266]. Рентный долг, по утверждению некоторых, начал свое распространение в деревне, но потом пользовался не меньшим успехом и в городе[267].

2. Сущность рентного долга заключалась в следующем: землевладелец, ищущий капитала, добывал его тем, что продавал кредитору ренту со своего имения. Землевладелец обязывался платить капиталисту, в вознаграждение за лишение капитала, известную ренту в определенные сроки. Но рента не была личным долгом землевладельца; это было реальное бремя, возложенное на определенную недвижимость, капиталист имел Renten-Gewere, - это внешнее выражение вещного правоотношения. Рента была национальной германской правовой организацией, где вещное право, ius in realiena, направлялось не на воздержание собственника вещи, а на положительное действие с его стороны.

Ренты были вечные, Ewiggeld, и временные[268].

3. Возникала рента, подобно всем вещным правам, путем Auf-lassung и записи в книгу, а с введением специализации книг - в книгу долгов и рент. Кредитор получал рентное свидетельство[269].

4. Правоотношение: а) кредитор имел Gewere на недвижимость, обремененную рентой. Это было Gewere не собственника, а рентного управомоченного[270]. Кредитор имел право на получение ренты. Это право характеризуется суровыми чертами. Если рента не уплачивается своевременно, кредитор вправе на двойную уплату. При упорстве же должника управомоченный может добиваться присуждения себе в собственность самого участка. И тогда не принимается в соображение и цена участка, так что должник не получает и той доли из цены имения, которая превышает должную капиталисту сумму[271]. Кредитор, далее, имел право не допускать установления дальнейших рент[272], а при переходе имения в третьи руки кредитору принадлежало Näherrecht[273].

b) Должник, по крайней мере позднее, имел право востребования; кредитору это право не принадлежало[274]. Одностороннее право должника на востребование рентного отношения было выгодно должнику. Раз должник аккуратно выполняет нетрудную обязанность уплаты ренты, он может не бояться внезапного взыскания капитальной суммы долга, всегда разрушительно действующего на имущественное положение лица в условиях сельскохозяйственных отношений. Но эта особенность ренты была невыгодна кредитору, так как он окончательно лишался распоряжения капиталом на неопределенное время и не мог уже в будущем найти капиталу лучшее помещение, хотя бы к тому и представлялись благоприятные условия. Неудобства рентной организации реального кредита должны были сказаться особенно позднее, когда развилась промышленная деятельность, капитал находил себе новые сферы применения, и капиталист ввиду колебаний ренты на капитал и доходности от помещения его в разные предприятия был заинтересован в том, чтобы всегда иметь возможность распоряжаться капиталом в зависимости от колебаний условий рынка и перемещать его из одной промышленной сферы в другую, руководясь единственно личным интересом. Уже одно это обстоятельство, помимо влияния римского права, могло вызвать и действительно вызвало постепенное охлаждение общества к институту ренты и предпочтение ей ипотечного долга[275].

с) В принципе, допускалось установление нескольких рент на одно имение. Тогда отношение усложнялось. При установлении следующих рент требовалось согласие обладателей предшествующих рент[276]. При осуществлении предшествующим управомоченным своего права судебным порядком и при следующем за сим присуждении имения истцу последующие рентно-управомоченные должны были под страхом лишиться своего права, принять имение на себя обремененным старейшими рентами (но не младшими). Право вступления в обладание имением предлагалось по порядку от младших к старшим кредиторам[277].

5. Прекращалась рента удовлетворением кредитора, по востребовании со стороны должника; или по судебному приговору, который имел место при неаккуратности должника и выполнялся присуждением имения управомоченному по ренте, а при конкуренции нескольких кредиторов - младшему, желающему принять на себя рентное бремя в пользу старейших рентных кредиторов.

6. В некоторых городах рента, подобно neuere Satzung, послужила отправным пунктом для крайне интересных организаций. В Бремене еще в давнее время из рентных свидетельств образовались знаменитые Handvesten. При установлении ренты, как мы знаем, собственник выправлял рентное свидетельство на имя кредитора. Когда позднее рядом с рентами были допущены займы с процентами, выправление рентных свидетельств, само по себе очень важное для городского оборота, постепенно отрешалось от действительного установления ренты. В процессе отрешения сначала прибегали к подставке на место приобретателя ренты нотариуса или судебного чиновника, фиктивно покупавшего ренту. Но скоро перестали требовать и этого и удовлетворялись односторонним заявлением собственника о том, что он устанавливает ренту определенной величины на предъявителя рентного свидетельства. Эти-то свидетельства на предъявителя и назывались в Бремене Handvesten. Собственник заранее, ввиду лишь будущей потребности в кредите, выправлял Handvesten на пергаменте, по правилу в круглой сумме, в городском совете или суде; Handveste удовлетворяла, что собственник известной недвижимости отчуждает другому, именно держателю рентного свидетельства, право получения из недвижимости известной годовой ренты. Выправлялись ренты лишь в два определенных периода в году, что вместе с исследованием судом или советом обстоятельств дела, правоотношения по недвижимости и т.п. служило гарантией как обеспеченности ренты, так и интересов третьих лиц, прикосновенных к недвижимости.

Handvesten, после того как в основе их уже не лежала никакая действительная купля ренты, обратились в бумаги на предъявителя с реальным обеспечением имением, а когда позднее и рента конструировалась как долг, обеспеченный имением, - в закладные листы на предъявителя, покоившиеся на одностороннем, абстрактном, формальном волеизъявлении собственника. Собственник мог распоряжаться Handvesten самым различным образом и в любое время. Он мог передать их личному кредитору в закладе, для обеспечения личного требования, потом мог выкупить их и затем снова отдать в заклад. Handvesten циркулировали как движимая вещь, при переходе их не требовалось ни цессии, ни индоссамента. Ранг Handvesten, тяготеющих на одной и той же недвижимости, определялся не временем выправления их и не временем вручения третьему лицу, а исключительно указанием, которое делалось об этом в самом документе: "первая", "вторая" и т.п. Handveste. Процент не ограничивался указанным в Hand-veste "5%"; он определялся по соглашению сторон при заключении займа под заклад Handveste. Handvesten пережили в Бремене благополучно эпоху римского влияния; они действуют там и поныне. Они-то, как увидим со временем, и вдохнули Торренсу идею его акта и послужили в Германии образцом для организации рентного долга имперского гражданского уложения.

Аналогичные явления встречались и в других значительных средневековых городах: в Гамбурге, Мюнхене, Цюрихе и т.д.[278]

ГЛАВА II. Организация вотчинно-ипотечного оборота во Франции в ср. века

§ 8. Общая организация вотчинного оборота в средневековой Франции. Nantissement

I. Французское национальное право германского происхождения[279], как и следовало ожидать, очень близко подходит по своим основным началам к германскому праву, но французское право очень рано восприняло римские правовые учреждения. Очень рано Франция разделилась в правовом отношении на две более или менее значительно отличные одна от другой половины: pays de droit écrit (где действовало относительно в более широких размерах римское право) и pays de droit coutumier (где действовало относительно в более широких размерах национальное французское право германского происхождения). Из этих последних областей на северо-востоке Франции выделялись pays des coutumes de nantissement, где национальное французское право германского происхождения сохранилось еще больше, чем в других pays de droit coutumier. Но и сюда даже римское право проникло в более или менее значительном объеме[280]. И очень рано из соединения германских и римских правовых идей всюду во Франции сформировались довольно самобытные правовые организации.

II. Производный способ отчуждения права собственности на недвижимость, как и вообще установления на недвижимость вещных прав, по сделкам между живыми, в развитом средневековом французском праве распадался, подобно германскому, на два момента: а) личную обязательственную сделку и б) торжественный акт, соответствующий германской Auflassung и выполняющий роль римской традиции. Как первая, так и второй совершались так же в общем, как и в Германии[281], хотя действие торжественного акта во Франции не везде было сходно с действием германской Auflassung.

1. Всего более родственна германской Auflassung по своему действию организации производного способа отчуждения недвижимостей и установления вещних прав на них в Бретани, носящая название Appropriance. Сущность ее заключается в следующем[282]. О переходе всякого вещного права, будет ли то собственность, рента, ипотека, совершается через особого судебного чиновника, Sergent, троекратная публикация, в три воскресных дня, после воскресного богослужения, когда народ собран в наиболее многочисленном составе; публикация совершается в том приходе, в округе которого находится недвижимость, и на строго определенном месте. Публикации называются bannies. После троекратной публикации и не ранее недели после последней публикации приобретатель через того же sergent и 2 records заявляет о сделке суду, в области ведомства которого находится имение, или Juge superior. Перед этим судом происходит затем выяснение существующих правоотношений по недвижимости и их ликвидация, носящая название affranschissement, purge. Если нет на отчуждение возражений со стороны третьих лиц или если такие возражения улажены, суд провозглашает факт приобретения и записывает его в особую книгу. И тогда приобретатель является неуязвимым собственником или реально управомоченным, и никакие споры о праве не допускаются более ни с чьей стороны[283].

2. Очень близко к праву coutume de Bretagne стоит право Cous-tume d'Ardenbourg. Всякое отчуждение вещного права на недвижимости, при котором недвижимость остается, по какому-нибудь основанию, в руках прежнего ее собственника и где, следовательно, нет возможности третьим лицам распознать правоотношение по недвижимости, подлежит записи в особую судебную книгу по месту нахождения недвижимости. Запись должна быть совершена не позднее 6 месяцев со дня отчуждения. Она-то и делает право приобретателя действительным и неоспоримым в отношении третьих лиц. В ближайший воскресный день, по совершении записи, о последней совершаются публикации в церкви, для осведомления о сделке всех заинтересованных[284].

3. В других coûtumes de nantissement те же начала выражены уже в несколько ослабленной степени. Именно публикации, по-видимому, уже не имели места[285]. Но отчуждение всякого рода вещных прав: собственности, ренты, ипотеки - и тут совершается торжественно, путем nantissement. Nantissement есть торжественная передача владения недвижимости в суде, "dans l'auditoire même du tribunal foncier", чинами сеньоральной юстиции. Nantissement состоит из двух частей: dévest, или déshéritance, как бы уступка владения отчуждателем в руки власти, и vest, или adhéritance, - уступка владения властью приобретателю[286]. С XIII в., по крайней мере, и тут входит в обычай nantissement (тогда носившая название ensaisinement, инвеституры) в реестры, ведущиеся в канцеляриях феодальных судов[287]. При nantissement всегда имело место исследование сделки по существу[288]. Тем не менее nantissement, по-видимому, не давала такого обеспечения приобретения, какое давала бретонская appropriance или арденбургская запись. Nantissiment, по крайней мере позднее, по-видимому, не исключала возможности виндикации имения третьим интерессентом[289].

§ 9. Формы реального кредита в средневековой Франции. Engagement

1. Полное сходство французского и германского права замечается и в древнейшей организации реального кредита - французская Engagement есть та же германская aeltere Satzung[290].

2. Возникает engagement по праву coûtumes de nantissement тем же торжественным способом, как и приобретение собственности, т.е. путем nantissement (или ensasinement)[291], в Бретани - путем appropriance[292], в Арденбурге - записью в судебную книгу[293], при тех же мероприятиях[294] и с теми же последствиями.

3. Правоотношение при engagement то же, которое мы имеем при aeltere Satzung[295]. И во французской литературе мы встречаем ту же конструкцию engagement, какую придали в немецкой литературе aeltere S., т.е. конструкцию продажи с правом "vente à rémére"[296], "vente à faculté de rachapt"[297]. Эта конструкция особенно применяется к случаю, где весь доход в виде процентов на капитал, т.е. к наиболее лихоимственному виду engagement, носившему во Франции обратное германскому название Mortgage, в противоположность Vifgage, где доход погашает и долг[298]. Однако и для французской engagement правильнее та конструкция, какую дает Franken[299], так как и во Франции собственность на заложенную недвижимость оставалась до времени у должника, что было бы немыслимо vente à rémére.

4. Прекращалась engagement так же, как и aeltere Satzung: выкупом или поступлением вещи окончательно в собственность кредитора. Vifgage, конечно, прекращался возвратом вещи должнику, после того как капитал погашен доходами с имения.

§ 10. Французская "ипотека", или obligation

1. Общая характеристика французской obligation, или hypothé-que[300], опять сходна с германской neuere Satzung; те же условия для ее появления на свет, та же первоначальная организация перципированного состояния экзекуции на недвижимость, устанавливаемого по соглашению сторон[301], те же черты позднейшего происхождения[302]. Но рядом с чертами сходства мы встречаем и важные черты различия, отчасти последовавшие от более раннего усвоения во Франции римского права, отчасти же от особенностей, которые получило направление правообразования во Франции вообще. Так, во Франции ипотека рано стала абсолютным, вещным правом, каким она и выступает в coutumes. Кажется, издавна она стала и акцессорной, как в Риме.

2. Возникала ипотека сначала всюду во Франции[303], а позднее в coûtumes de nantissement, подобно всем вещным правам, путем nantis-sement[304]. И при установлении ипотеки эта торжественная форма требовалась, очевидно, в интересе публицитета, еще строже, чем при установлении других вещных прав[305].

Иногда ее требуют даже те права, по которым установление других вещных прав обходилось без nantissement[306]. Наконец, в некоторых coûtumes nantissement выродилась в запись в судебную книгу (régistre du greffe)[307]. Nantissement была не простой формой, а элементом приобретательного акта[308]. В Бретани ипотека устанавливалась путем appropriance[309].

---

[258] Stobbe, II, 313.

[259] Stobbe, II, 307, 308.

[260] Stobbe, II, 311.

[261] Eod.

[262] Stobbe, II, 312; Meibom, 424.

[263]  Verhandlungen der zweyten Kammer der Ständ eversammlung v. Bayern. 1819. Bd. XIII стр. 335 и след.

[264] Mascher, гл. 3.

[265] Stobbe, 1897 v. Lehmann, II a, 92.

[266] Mascher, гл. 3. Связь neuere Satzung и Rentenkauf видна и из учения Franken o Satzung, как Naturalrentenkauf.

[267] Mascher, еod. – Подробности о происхождении ренты читатель отчасти найдет у Mascher, указ. соч., гл. 3, и Stobbe, 1897 v. Lehmann, II a, 89–111.

[268] Mascher, 68, Stobbe, 1897 v. Lehmann, II a, стр. 94.

[269] Stobbe, 1897, II a, стр. 95, Mascher, 381.

[270] Stobbe, 1897, II a, 96.

[271] Stobbe, eod. 97; Mascher, 69.

[272] Stobbe, eod. 100; Mascher, 71.

[273] Eod.

[274] Mascher, 68; Stobbe, 1897, II a, 100, 101.

[275] Лишь во второй половине 19 столетия рентный принцип реального кредита снова заявляет о себе. Но теперь условия иные, например весьма значительное накопление капиталов, ищущих надежного помещения, хотя бы и на скромных условиях. Однако и для нашего времени позволительно утверждать, что только организованный кредит (через посредство рентных банков) может еще прилить к землевладению на рентном начале, неорганизованный же – едва ли пойдет на ренту и теперь. Ср. Dernbung. Das bürgerliche Recht des deutsch. Reichs. Halle, 1898. III, 667 и след.

[276] Mascher, 71; Stobbe, 1897, II a, 100.

[277] Mascher, 69; иначе Stobbe, 1897, II a, 100: "Соизволение кредитора на установление следующей ренты означало готовность кредитора, в случае экзекуции, уплатить следующую ренту".

[278] Очерк Handvesten заимствую у Mascher, стр. 74, 75, 369–380, 380 и след.

[279] Краткий, но отчетливый очерк у Viollet, Précis de I’histoire du droit francais. Paris, 1893, стр. 91 и след.

[280] См. Viollet, 1893, стр. 149 и след.

[281] Торжественная традиция во Франции носила название nantissement, vèture или veste et devest. Вероятно, сначала и она совершалась на участке; позднее она обращается в символический акт, совершающийся перед судом. Еще позднее она отрешается, по-видимому, и от символизма, и в contumes de nantissement мы видим ее уже вполне отвечающей германской Auflassung развитого средневекового германского права. Процесс правообразования в ср. века во Франции излагается у Besson. Les livres fonciers et la réforme hypothécaire. Paris, 1891, гл. IV, V и др. и Viollet, стр. 607 и след.

[282] См. Coutume de Bretagne, art. 269.

[283] Ср. также Besson, цит. соч., стр. 62–66.

[284]  Coutume d’Ardenbourg, VIII, art. 7, 8, 9 находится в Anciennes contumes de la Beigique. Coutumes des pays et compté de Flandre. Bruxelles, I, 372. Мотив: "ten fine cen yder Kennis hebben mag van de selve transporte, verkoping ofte Verpandinge…" (art. 9).

[285] Besson, 65.

[286] Этот порядок известен Coütumes de Picardie, Vermandois, Pontieu, Cambrésis Amiens, Péronne, Reims, Valois, Boulonnais Belgique и др. Besson, гл. V. См. еще Loyseau. Les oeuvres. Paris, М. DC. LXVI стр. 82: "эта форма nantissement собственно называется ensaisinement; она когда-то практиковалась и в coutume de Paris, но была отменена и от нее остались только некоторые следы".

[287] См. Coûtumes de Vermandois Mezt M. DC. LXXXVIII art. C. XIX и др. Как будто запись не практиковалась в Pontieu, см. Coustumes… de Pontien. Paris (год не указан) I art. CXI и след., где о записи не говорится. Besson, 55. – Besson говорит, что сначала ensaisinement имела целью охранять интерес сеньоров, получавших при отчуждении недвижимостей известную пошлину, но позднее мера ценилась и за ее услугу интересам оборота, так как в сеньориальном суде собирались, естественно, сведения о правовом положении недвижимостей. Правильность этого подтверждается и у Lecesne. Exposé de la législation coûtumiêre de l’Artois. MDCCCLXIX, стр. 329: "Сословия Артуа в cahier от 1674 г. просили даже отмены nantissement как обременительной меры". См. также Loysseau, ц. с., 80, 82 стр.

[288] Coûtumes всегда говорят о nantissement как мере против нарушения сделкой интересов третьих лиц. См. цит. мотивировку записи из С. d’Ardenbourg VIII art. 9 и др.

[289] Besson, 66.

[290] За подробностями могу отослать читателя к той же литературе, которая была указана в очерке об aeltere S., и еще к Loysserau, Les oeuvres, 79 и Viollet, 1893, стр. 733.

[291] Loysseau, 79.

[292] Coûtume de Bretagne, art. 269.

[293] См. С. d’Ardenbourg, art. 7–9.

[294] Loysseau, eod.

[295] Franken. Das franz. Pfr. im Mittelalter.

[296] Viollet, 1893, стр. 734.

[297] Loysseau, Les oеuvres, 79.

[298] Franken, § 8, Viollet, стр. 734, 35.

[299]  См. Franken: о неправильности другой конструкции – § 12, о его собственной конструкции § 15. Это та же конструкция, которая нами изложена в учении об aeltere S.

[300] Название obligation, видимо, более древнее. Franken, цит. с. § 2; Viollet, 736. Название "ипотека" более позднее. Franken – eod. Но оно уже вытесняет первое в сoustumes. См. coustumes des pays de Vermandois par Beautemps-Beaupré. Paris, 1858, art. 79; Coûtumes… de Pontieu et d’Abbeuille. Paris. I art. CXI и сл. Coûtumes de Vermandois. Metz. M. DC. LXXXVIII. art. CXVI и сл. Ср. Viollet, стр. 736.

[301]  Уже Franken, § 1, ставит obligation в связь с организацией экзекуции в первобытные времена. Esmein, 174 и др., и за ним Viollet, 736 и др., формулируют отношение таким образом: в ту пору должник отвечает за долг своей личностью. Чтобы кредитор мог направить взыскание на имение, он должен был специально обязать недвижимость должника путем соглашения с последним, раз только он не получал имения во владение, как это имело место при еngagement. Эта clausula exécutionis, полагают, и была заимствована у римлян, из их obligatio bonorum. Сущность разногласия Esmein, Franken и Meibom см. на стр. 26 прим. 2.

[302] Franken, § 1.

[303] Viollet, 737, 38.

[304] Coûtumes des pays de Vermendois, par Beautemps-Beaupré. Paris, 1858, art. 79; Anciennes coûtumes de la Belgique. I Coûtumes… de Flandre. Bruxelles, 1890. R. VIII. Coustumes… de Pontieu… et d’Abbeuille. Paris, I art. CXI и след. Coûtumes… de Vermendois. Metz. M. DC. LXXXVIII. art C. XIX и др., Lecesne, Exposé de la législation coutumière de l’Artois. Paris, MDCCC LXIX, стр. 328, 29. Ср. Loysseau. Les oeuvres, 79, 82. Besson, 61, Viollet, 737, 38. Некоторые coûtumes дают нам перечень разновид­ностей производства nantissement, встречающихся и в других перечисленных coûtumes, именно: dessaisine, main-mise, mise de fait, – варианты, представляющие символизацию когда-то реальных действий. См. Coustumes… de Pontieu, I art. CXI и след., Coûtumes… de Vermandois, art., CXIX и др.

[305] Coûtumes содержат открытое указание на этот мотив. Coustumes d’Ardenbourg. VIII § 9: Ten fine een yder Kennis hebben mag van de selve… verpandinge", Coustumes de Vermеndois, art. 79: "…manier qui est plus seure pour l’acheteur…" Cp. также Loysseau. Les oenvres, 80, 82 и др.

[306] Besson, 61: в châtellenie de Lille.

[307] Besson, 61. Это мы встречаем и в сoûtume d’Ardenbourg. R. VIII, art. 8.

[308] Coûtume d’Ardenbourg, R. VIII, art. 8: "Alle… verpanding… sullen om realiteit ofte affectatie te verkrijgen mochten op-geteikent ende ter griffie geregistreert werden", Coût. de Vermandois, Metz. art. CXIX: "Hypothèque ne se constituë par le seul consentement, mais est requis nantissement du jour duque elle doit avoir cours et non plutot". (Ср. тот же Coût. de Vermеndois, par Beautemps-Baupré, art. 77.) Cp. Besson, 61.

[309] Coûtume de Bretagne, art. 269.

« Предыдущая |  Оглавление  | Следующая »