Покровский И.А. История римского права
Законы XII таблиц говорят: "Si in jus vocat ito; ni it, antestamino; igitur em capito. Si calvitur pedemve struit, manum endo jacito"[171].
Согласно этому постановлению истец может потребовать от ответчика явки в суд там, где он его встретит (однако вторгаться в дом истец не должен), причем ответчик обязан немедленно подчиниться этому требованию ("ito"). В случае отказа истец должен опротестовать этот отказ перед свидетелями ("antestamino") и задержать ответчика силой ("igitur em capito"); в случае сопротивления или попытки к бегству ответчик подлежит manus injectio (см. ниже), то есть eo ipso делается как бы приговоренным по суду в полное распоряжение истца.
Если для ответчика следовать сейчас же в суд неудобно, то он может дать истцу обещание явиться в какой-нибудь другой день, подкрепив это обещание поручительством какого-либо другого лица. Такой поручитель называется vas, а самое поручительство vadimonium. Равным образом, к vadimonium прибегают и тогда, если во время производства дела окажется необходимым отложить его до другого дня.
Когда стороны явились в суд, то есть в эпоху царей - к царю, то ход дела будет различным в зависимости от указанных выше modi agendi[172], то есть форм legis actio.
1) Первая форма, legis actio sacramento (или sacramenti, или per sacramentum), есть, в описании Гая, по существу, процесс-пари. Стороны высказывают в торжественных формулах свои претензии и назначают в залог своей правоты известную денежную сумму, которая и называется sacramentum, откуда название самой формы. Суд формально решает затем вопрос о том, чей залог проигран - "utrius sacramentum justum sit, utrius injustum": сторона правая получает свой залог обратно, сторона неправая теряет его в пользу казны. Но, само собой разумеется, решая этот формальный вопрос, суд implicite[173] решает вопрос и о самой претензии истца по существу.
Legis actio sacramento, по свидетельству Гая, есть общая форма процесса; в этой форме могут быть ведены всякие иски, для которых не установлено какой-либо иной формы. Но эта общая форма приобретает известные модификации в зависимости от того, идет ли спор о принадлежности какой-либо вещи (actio in rem) или же о долге ответчика истцу (actio in personam).
а) Первый случай: истец и ответчик спорят о вещи (actio in rem). Помимо указанной выше необходимости личной явки обеих сторон, для того, чтобы процесс в этом случае мог начаться, необходима еще и наличность самой спорной вещи. Если спор идет о вещи движимой, то она должна быть принесена, приведена или привезена на суд; если вещь такова, что доставка ее затруднительна, то приносят какую-либо часть ее: кусок от спорной колонны, овцу или козу из спорного стада и т.д. Если предмет спора вещь недвижимая (участок земли), то стороны с особыми обрядами отправляются на спорный участок, берут оттуда кусок земли, приносят его (вся эта процедура носит название manum consertio), и затем этот кусок фигурирует на суде как самый участок.
Процесс открывается тем, что истец, держа в руках особую палку (vindicta или festuca), произносит формулу, заключающую в себе утверждение его, истца, права на вещь: "hanc еgo rem ex jure Quiritium meam esse ajo; sicut dixi, ecce tibi vindictam imposui"[174], и одновременно накладывает на вещь свою vindicta. Этот акт истца носит техническое название vindicatio. На этот акт истца следует ответный акт ответчика - так называемая contravindicatio: ответчик с своей стороны говорит то же самое и также накладывает на вещь свою vindicta. Тогда вступает в действие магистрат, перед которым все это совершилось, и приказывает: "оставьте оба вещь" - "mittite ambo rem". Стороны снимают палки, и затем истец обращается к ответчику с вопросом: "Postulo anne dicas, qua ex causa vindicaveris?" - то есть не скажешь ли, на каком основании ты виндицируешь? Ответчик на это, вероятно, мог дать объяснение, но мог и не дать, заявить просто: "таково мое право" - "jus feci, sicut vindictam imposui". В таком случае истец обращается к ответчику с предложением установить залог - sacramentum: "Quando tu injuria vindicavisti, quingenti aeris sacramento te provoco"[175], на что ответчик отвечал аналогичным предложением по адресу истца: "et ego te"[176]. Сумма залога в XII таблицах была таксирована: если спорная вещь была дороже 1000 ассов, то sacramentum должно было равняться 500 ассов, если дешевле, то 50. Эта сумма полагалась первоначально ad pontem, то есть в кассу понтификов, позже в aerarium, то есть в общую государственную казну. Первоначально залог давался сторонами реально и в самом начале процесса, то есть тотчас же после provocatio sacramento; позже стороны только давали обещание уплатить залог, если процесс будет проигран.
После установления sacramentum магистрат регулирует владение спорной вещью на время процесса: он может пока что отдать ее либо истцу, либо ответчику, что технически называется "vindicias dicere secundum actorem" или "secundum reum". Сторона, получившая вещь, должна, однако, дать магистрату поручителей - так называемых praedes litis et vindiciarum - в том, что если вещь впоследствии будет присуждена противнику, то как самая вещь (lis), так и все ее доходы (vindiciae) будут выданы последнему.
Когда, наконец, и этот вопрос покончен, наступает торжественный момент - litiscontestatio[177]: стороны обращаются к заранее приглашенным свидетелям с торжественным воззванием: "testes estote!" - то есть "будьте свидетелями всего здесь происшедшего!".
Моментом litiscontestatio заканчивается первая стадия производства - так называемое производство in jure, совершающееся перед магистратом. Как видим, оно не заключает в себе ни разбора дела, ни приговора; для всего этого процесс должен перейти во вторую стадию - in judicium. После litiscontestatio первоначально тотчас же стороны при участии магистрата выбирают себе сами судью из частных лиц - judex, который затем разберет спор и произнесет приговор уже без всякого участия государственной власти. Для производства в этой второй стадии не существует уже ни форм, ни обрядов; заявления сторон, приведение доказательств и т.д. - все это совершается просто и свободно.
b) Если спор шел о каком-либо обязательстве (долге - actio in personam), то полного описания ритуала для этого случая мы не имеем. Вероятно, однако, что истец начинал с утверждения: "Ajo te mihi centum dare oportere", то есть "я утверждаю, что ты должен уплатить мне 100"; ответчик отрицал: "nego me tibi centum dare oportere"[178], и затем процесс шел указанным выше порядком: provocatio sacramento, litiscontestatio и переход дела in judicium.
2) Вторая форма legis actio есть legis actio per manus injectionem или manus injectio просто. Она применяется только к известным искам из обязательств. Порядок производства при этом состоит в следующем.
Истец приводит ответчика в суд (перед трибунал магистрата) и здесь, произнося формулу "quod tu mihi damnatus es sestertium X milia, quandoc non solvisti, ob eam rem ego tibi manum inicio"[179], накладывает на него руку. Если ответчик здесь же, немедленно, не уплатит (что, по общему правилу, и бывает, ибо, если бы ответчик мог уплатить, он уплатил бы ранее), то истец уводит должника к себе, может заключить его в оковы. В продолжение 60 дней истец держит должника у себя, но в течение трех рыночных дней он должен выводить должника на рынок и здесь объявлять сумму его долга - в предположении, что, может быть, найдутся лица, которые пожелают его выкупить. По истечении 60 дней должник предоставляется на полную волю кредитора: он может его или убить, или продать в рабство trans Tiberim. "Tertiis nundinis capite poenas dabant aut trans Tiberim pеregre venum ibant"[180], - говорит Авл Геллий. Если окажется несколько кредиторов, то, постановляют законы XII таблиц, они могут рассечь несостоятельного должника на части пропорционально размерам своих требований, но если кто-либо из них (по ошибке) отсечет больше или меньше, то это ему не ставится в вину: "Tertiis nundinis partis secanto. Si plus minusve secuerunt, se fraude esto"[181]. Некоторые из современных ученых думали избежать такого буквального понимания этого положения тем, что относили слова о рассечении не к телу должника, а к его имуществу. Но такое толкование не может быть принято: если уже дело доходило до продажи должника в рабство, стало быть, у него никакого имущества нет. Правило это отражает в себе ту древнейшую эпоху обязательственных отношений, когда обязательство давало кредитору право на самую личность должника и взыскание по долгу легко переходило в месть за неплатеж (ср. приведенные выше слова Авла Геллия[182], "capite poenas dabant").
Если бы ответчик, подвергнувшийся manus injectio, захотел оспаривать существование долга, захотел "сбросить с себя руку", то сам он этого уже сделать не может: ему не позволяется "manum sibi depellere et pro se lege agere"[183]. За него должно выступить какое-либо другое лицо - так называемый vindex, который, отстранив руку истца, освободит этим самым ответчика окончательно, но примет весь спор уже на себя и, в случае неосновательности своего вмешательства, платит вдвое (отвечает in duplum).
3) Третья форма - legis actio per pignoris capionem или pignoris capio просто. Сущность этой формы состоит в том, что лицо, имеющее известное требование к другому, в случае неплатежа, произнося какие-то до нас не дошедшие "определенные и торжественные слова" ("certa et solemnia verba"), берет себе какую-нибудь вещь неисправного должника; это и называлось pignoris capio. Совершает он это без участия представителя государственной власти и даже, может быть, в отсутствие самого должника. В этом последнем обстоятельстве заключается существенное отличие pignoris capio от остальных legis actiones, и это отличие заставляло уже некоторых из римских юристов не признавать pignoris capio за legis actio. Применялась эта форма лишь к некоторым требованиям особого религиозного или публичного характера: так, например, pignoris capio имеет продавец животного, предназначенного для жертвоприношения, против его покупщика по поводу покупной цены, а также отдавший внаем свое животное против нанявшего, если наемная плата была предназначена для жертвоприношения; равным образом pignoris capio имели воины против tribunus aerarius за неплатеж им жалованья, и некоторые другие.
4) Относительно четвертой формы - legis actio per judicis postula-tionem - мы имеем чрезвычайно скудные сведения: соответствующее место "Институций" Гая для нас потеряно. Сохранилась только формула обращения к магистрату у грамматика Валерия Проба: "te, praetor, judicem arbitrumve postulo uti des"[184]. Предполагают, что особенность этой формы заключалась в том, что после обычных заявлений сторон перед магистратом (in jure) спорящие обращались не с provocatio sacramento друг к другу, а с просьбой к магистрату назначить им судью для разбора их претензий (judicis postulatio). Затем следовала litiscontestatio и дело переходило in judicium. - Область применения этой формы также неясна: по мнению одних, она употребляется в таких исках, где дело идет более о посреднической деятельности судьи, - например, в исках о разделе общего имущества и т.п.; по мнению других, это более поздняя форма legis actio и притом форма факультативная для всяких исков из обязательств: для того, чтобы избежать риска потерять sacramentum, стороны по взаимному соглашению могли прибегнуть к простой judicis postulatio. Впрочем, того, что эта форма возникла позже перечисленных ранее, не отрицают и представители первого мнения (например, Н. Жирар), причем сомнительным представляется даже, существовала ли она в эпоху XII таблиц.
5) Наконец, последняя, пятая форма - legis actio per condictionem. Но и относительно этой формы мы имеем отрывочные сведения: из рассказа Гая о ней мы можем прочесть только несколько строк. В этих строках Гай говорит прежде всего о том, что название этой формы происходит от слова "condicere", а condicere значит denuntiare[185]: истец condicit ответчику, чтобы тот явился через 30 дней для получения судьи. На основании этого предполагают, что эта legis actio состояла из следующих актов: заявление претензий перед магистратом ("ajo te mihi 100 dare oportere" - "nego me tibi 100 dare oportere"), затем указанная condictio - denuntiatio и litiscontestatio. По прошествии 30 дней стороны снова являются для выбора судьи, и дело переходит in judicium. Затем Гай недоумевает, зачем понадобилась эта форма, когда для исков из обязательств можно было пользоваться как legis actio per sacramentum, так и legis actio per judicis postulationem. Наконец, он сообщает, что эта форма была введена двумя законами - lex Silia[186] для исков о certa pecunia и lex Calpurnia[187] для исков de alia certa re[188]. Таким образом, legis actio per condictionem является уже самой поздней формой и принадлежит довольно далеко продвинувшемуся республиканскому периоду.
Таковы пять форм древнего римского гражданского процесса в таком виде, как он действовал в первую половину республиканского периода и как он описан нам Гаем, который уже сам имел о них далеко не полные сведения. Что из описанного и в каком виде действовало в эпоху древнейшую - до республики, определить, конечно, в высшей степени затруднительно; но несомненно во всяком случае, что система legis actionis является пред нами в этом описании далеко не в своем первоначальном виде: многие странные черточки этого процесса переносят нас во времена очень отдаленные.
Странною, но вместе и характерною, чертой описанного древнеримского процесса является прежде всего разделение его на две стадии - на jus и judicium. Магистрат, перед которым дело начинается, не сам его решает, а передает на разбор и решение другому, и притом частному, лицу (judex privatus). Казалось бы, можно было обойтись или без первого (jus), или без второго (judicium). Надлежащее объяснение этого явления вызывает большие затруднения.
Спорно прежде всего время возникновения этого деления: есть ли оно исконное явление римского процесса или же представляет собою установление какого-либо более позднего исторического времени? Многие полагают, что оно было постоянным свойством римского процесса, возникнувшим еще во времена доисторические, что уже в период царей судебное разбирательство делилось на эти две стадии. Другие, напротив, думают, что в царский период деления не было: царь сам разбирал и сам постановлял свой приговор; деление же на jus и judicium возникло лишь в эпоху республики.
Не менее спорен и самый смысл этого деления. Из какой идеи оно вытекает и каким целям оно служит? Наиболее распространено мнение, что оно имело, так сказать, конституционное назначение: передача разбора по существу в руки особого присяжного судьи должна была гарантировать спорящих против пристрастных приговоров магистратов; с этой точки зрения, деление процесса должно было возникнуть не ранее установления республики.
Быть может, подобная идея гарантии способствовала сохранению этого деления в течение более позднего времени, но едва ли она вызвала его к жизни. Некоторые другие столь же характерные черты legis actiones указывают, как нам кажется, на совершенно иное происхождение как этого деления, так и всего строения древнеримского процесса. Чтобы найти ключ к его пониманию, мы должны заглянуть далеко назад - в сумрак того времени, когда государство далеко еще не было всем в зарождающемся обществе.
Подобно тому, как в области уголовного права государственная власть в древнейшие времена не вмешивалась в отношения между частными лицами, предоставляя самим потерпевшим ведаться с преступником, - так же точно и в области гражданских отношений древнейшим способом осуществления и защиты прав было самоуправство: кто-либо завладел моею вещью, не заплатил мне долга, - мне ничего другого не остается, как самому, собственною силою, взять вещь назад или заставить должника уплатить долг.
Не что иное, как именно такое самоуправство и представляют собою две из описанных legis actiones - pignoris capio и manus injectio.
Pignoris capio совершается даже без участия магистрата; здесь нет ни jus, ни judicium, и единственное, что придавало этой форме характер процесса, это те "certa et solemnia verba"[189], которые при захвате вещи произносились; это был знак, что совершается не грабеж, а осуществление обязательства. Конечно, тот, кто злоупотребил бы этими торжественными словами, подлежал бы ответственности как вор и грабитель, а, может быть, сверх того, уголовной или сакральной каре. В Риме эта форма сохранилась лишь для некоторых особо привилегированных требований, но у многих других народов захват вещей должника является нормальным способом осуществления обязательств: такова, например, aussergerichtliche Pfändung[190] древнегерманского права.
Manus injectio, захват самой личности должника, представляет другой, столь же естественный по древним понятиям, способ такого же осуществления: обязательство в то время связывало и подчиняло самую личность должника, как бы закладывало его самого кредитору. В случае неплатежа долга кредитор наклыдывает на него свою руку и уводит к себе, то есть делает как раз то, что составляет содержание manus injectio. Но по законам XII таблиц manus injectio совершается уже перед лицом государственной власти ("in jus ducito"). При нормальном положении дел магистрат присутствует лишь в качестве пассивного зрителя (так называемая addictio должника кредитору есть явление более позднего времени: и законы XII таблиц, и Гай говорят о простой ductio кредитора). Но должник может оказать кредитору сопротивление, кредитор может не обратить внимания на протест vindex'a, - и тогда участие и помощь магистрата могут понадобиться. Государственная власть, таким образом, уже присутствет при осуществлении прав, но не в целях разбора и суда, а в целях охраны порядка, то есть в известном смысле с точки зрения полицейской.
Если дело шло не о долге, а о вещи, если кто-либо завладевал чужою вещью, то лицо, у которого она была незаконно отнята, в древнейшее время должно было собственною силой возвратить ее себе. Но, конечно, в большинстве случаев оно наталкивалось на сопротивление, и тогда спор могла решить только реальная, физическая борьба сторон. Неверность исхода этой борьбы заставляла иногда спорящих идти или на мировую сделку, или обращаться к третейскому суду (совершенно так же, как в области уголовного права), но и то, и другое зависит от доброй воли обеих сторон, и потому, несмотря, быть может, на свою общую распространенность в жизни, является исходом необязательным.
Когда упрочившаяся и окрепнувшая государственная власть начинает обращать большее внимание на внутреннее устроение государства, распри частных лиц, их семей и родов по поводу всяких (уголовных и гражданских) обид начинают признаваться ею явлением нежелательным. И вот тогда-то на место прежнего неорганизованного порядка охраны прав устанавливается новый.
Примечания:
[171] Si in jus vocat ito; ni
it, antestamino; igitur em capito. Si
calvitur pedemve struit, manum endo jacito – "Если вызывают на суд, пусть
[вызванный] идет; если не идет, пусть [истец] призовет свидетелей и затем
берет его силой. Если тот уклоняется или скрывается, пусть [истец] наложит
на него руку". (Пер. ред.)
[172] Modi agendi – "способы ведения
дела". (Прим. ред.)
[173] Implicite – подразумеваемо неясно
(фр.). (Прим. ред.)
[174] Hanc еgo rem ex jure Quiritium meam
esse ajo; sicut dixi, ecce tibi vindictam imposui – "Я утверждаю, что
эта вещь принадлежит мне по праву квиритов; так как я это заявил, вот тебе
налагаю виндикту". (Пер. ред.)
[175] "Quando tu injuria vindicavisti, quingenti
aeris sacramento te provoco" – "Поскольку ты неправомерно виндицировал,
я требую, чтобы ты назначил 500 ассов в залог". (Пер. ред.)
[176] Et ego te – "и я от тебя [требую]".
(Пер. ред.)
[177] Litiscontestatio – буквально:
"засвидетельствование спора". (Прим. ред.)
[178] Nego me tibi centum dare oportere –
"я отрицаю, что должен тебе 100". (Пер. ред.)
[179] Quod tu mihi damnatus es sestertium
X milia, quandoc non solvisti, ob eam rem ego tibi manum inicio – "так
как ты мне должен 10 000 сестерциев, поскольку не уплатил, по этой причине
я на тебя налагаю руку". (Пер. ред.)
[180] "Tertiis nundinis capite poenas dabant
aut trans Tiberim pеregre venum ibant". – "В третий базарный день они
предавались смертной казни или поступали в продажу за границу, за Тибр". (Пер.
ред.)
[181] "Tertiis nundinis partis secanto.
Si plus minusve secuerunt, se fraude esto". – "В третий базарный день
пусть разрубят на части [должника]. Если отрубят больше или меньше, пусть
это не подлежит наказанию". (Пер. ред.)
[182] Авл Геллий – римский писатель
II в. н.э., автор произведения "Аттические ночи", в котором в форме непринужденных
бесед он изложил много ценных сведений по истории литературы и латинского
языка, философии и праву. (Прим. ред.)
[183] Manum sibi depellere et pro se lege
agere – сбросить с себя руку и защищать себя в гражданском процессе.
(Прим. ред.)
[184] Te, praetor, judicem arbitrumve postulo
uti des – "требую, чтобы ты, претор, дал присяжного или третейского судью".
(Пер. ред.)
[185] Denuntiare – оповещать. (Прим.
ред.)
[186] Lex Silia – ок. 204 г. до
н.э. ввел упрощенный иск legis actio per condictionem, направленный на возвращение
денежных сумм. (Прим. ред.)
[187] Lex Calpurnia – распространил
применимость legis actio per condictionem на все случаи требования certae
res, а не только на требование денег. (Прим. ред.)
[188] Certa pecunia – "определенная
денежная сумма"; de alia certa re – "относительно другой определенной
вещи". (Пер. ред.)
[189] Certa et solemnia verba – "определенные
и торжественные слова". (Пер. ред.)
[190] Aussergerichtliche Pfändung (нем.) –
внесудебный арест имущества. (Прим. ред.)
