Васьковский Е.В. Учебник гражданского права
3. Более подробно определяет закон содержание пожизненного владения родовым имуществом, предоставленным одним супругом другому по завещанию. Именно, пожизненный владелец имеет право получать все доходы с имущества, пользоваться "всеми удобствами и выгодами, с владением того имения соединенными" (5334), но обязан его "поддерживать и охранять от расстройства и упадка всеми зависящими от него по состоянию и средствам сего имения мерами" (Х, 5335), заботиться о сохранении леса (5336) и уплачивать лежащие на имении долги и повинности (5358-11). Сверх того, владелец может предоставлять другому лицу осуществление своего права в форме аренды (Х, 5337, 16921). В последнем случае вещное право остается за самим владельцем, а к арендатору переходит только осуществление этого права (92/11; 87/82)[464]. Эти правила должны быть применяемы по аналогии ко всем видам полного пользования ввиду сходства их между собой (86/15; 91/74).
Возникновение. Личные сервитуты устанавливаются:
1. По воле собственника, путем договора, облеченного в форму крепостного акта, если дело касается недвижимости (нот. пол., 159, п. 2), или духовного завещания (Х, 1011, 1070), или Высочайшего указа (при пожаловании, Х, 934).
2. Помимо воли собственника, в силу прямого предписания закона. Так, напр., родители имеют право пожизненного владения имуществом своих детей, умерших, не оставив потомства (Х, 1141, 1145).
Римское право и некоторые современные кодексы (австр., 480; прус., I, XXI, 1, 7 и др.) допускают приобретение личных сервитутов по давности. Наше законодательство не упоминает об этом, а потому применение давности к сервитутам представляется невозможным (79/281; 78/156).
Прекращение. Основаниями прекращения личных сервитутов служат следующие обстоятельства.
1. Смерть управомоченного лица (Х, 514, 53312, 1141), а также ли-шение его всех прав состояния или поступление в монашество (Х, 1222, 1223). Изъятие составляют сервитуты бессрочные, которые переходят по наследству.
Одинаковое значение со смертью физического лица имеет прекращение юридического лица.
2. Наступление срока или разрешительного условия, которыми был обставлен сервитут.
3. Гибель имущества, а также изъятие его из гражданского оборота, конфискация или отобрание государством по праву крайней необходимости.
Наш закон прямо указывает на некоторые из этих случаев. Так, по ст. 53313, п. 3, право пожизненного владения уничтожается само собой, "когда имение, предоставленное одним из супругов в пожизненное владение другого, окажется уже выбывшим из его собственности и перешедшим к другому лицу".
Конфискация уничтожает сервитут только в таком случае, когда конфискованное имущество подлежит уничтожению. Если же оно переходит к казне, то сервитут продолжает существовать, так как перемена в лице собственника имущества не имеет значения для обладателя вещного права на это имущество.
При экспроприации право пожизненного владения, в противоположность другим сервитутам, не уничтожается, а превращается в право пользования процентами с уплаченной за имущество суммы (Х, 589, п. 2). Если же вознаграждение было назначено не деньгами, а "обменом отчуждаемого недвижимого имущества на другое однородное и в выгодах равное" (Х, 578), то само собой разумеется, что право пожизненного владения переходит на новое имущество.
Сенат разъяснил, что пожизненное владение прекращается в случае продажи имущества с публичного торга, если пожизненный владелец не заявил о своих правах (уст. гр. суд., 1104, п. 4) при описи имущества (91/74).
4. Слияние в одном лице права собственности на данную вещь и личного сервитута на нее же. Это происходит в тех случаях, когда обладатель сервитута приобретает право собственности на вещь.
5. Отречение управомоченного лица, выраженное либо в договоре с собственником, либо в одностороннем акте какого бы то ни было рода.
Это вытекает из общего принципа отчуждаемости гражданских прав, выраженного по отношению к обязательствам в 1544 ст. Х т. (92/11).
6. Отпадение основания, на которое опирается данный сервитут.
Так, напр., по 53313 пожизненное владение, предоставляемое одним супругом другому, уничтожается, когда брак их будет признан недействительным или расторгнут.
7. Неисполнение обладателем личного сервитута лежащих на нем в силу закона или сделки обязанностей.
Это следует из частных случаев, указанных в законе. Так, по ст. 976 Х т., "если дар учинен под условием и условие со стороны получившего дар не исполнено, то дар возвращается дарителю". Так как безвозмездное предоставление собственником вещи сервитута постороннему лицу аналогично дару, то оно подходит под правило указанной статьи. Далее, к возмездному установлению сервитутов применимо подобное же правило ст. 84 прил. к 708 Х т. относительно права продавца требовать уничтожения продажи, если покупатель не уплачивает условленной цены"[465]. Наконец, некоторые специальные виды временного владения прекращаются вследствие неисполнения владельцем возложенных на него самим законом обязанностей, как, напр., невыполнение в течение определенного срока подготовительных работ к добыванию ископаемых в казенной земле (уст. горн., 311, 322, 583)[466].
§ 32. Вещные сервитуты
Понятие. Вещными сервитутами, или правами угодий, называются вещные права на чужую недвижимость, принадлежащие каждому владельцу другой недвижимости. В то время как личный сервитут устанавливается для одного индивидуально определенного лица, вещный имеет целью удовлетворять потребностям другого недвижимого имущества. Таким образом, при вещных сервитутах как бы возникает юридическая связь между двумя недвижимостями. Та из них, в пользу которого установлен сервитут, называется господствующим участком (praedium dominans), а другая - служащим, служебным (pr. serviens).
Сущность вещных сервитутов понимается различно. Одни считают господствующий участок юридическим лицом (см. I вып., стр. 109 и 111). Другие допускают непосредственное юридическое отношение между господствующим и служащим имуществами. Так, напр., Пунтшарт определяет вещный сервитут как "неотчуждаемую юридическую связь между участками различных собственников для определенной хозяйственной цели"[467]. Общепринятая и правильная конструкция состоит в том, что вещный сервитут устанавливает юридическое отношение между служебным участком и владельцами господствующего участка. Следовательно, господствующий участок служит только соединительным звеном или показателем, с помощью которого можно определить, кто в данный момент является обладателем вещного сервитута. Подобное явление наблюдается и в некоторых других случаях. Так, напр., субъектом права, облеченного в бумагу на предъявителя, считается каждый обладатель этой бумаги[468].
Виды. В нашем юридическом быту существуют самые разнообразные вещные сервитуты. Закон упоминает о "праве въезда в лес", о "пользования звериными и другими промыслами" (Х, 452), как-то: "бортными ухожьями, бобровыми гонами, звериной, птичьей и рыбной ловлею и т.п." (Х, 463), а также о "пользовании плодами, семенами, травой и другими естественными произведениями в казенных лесах и полянах (Х, 465).
Ни один из этих сервитутов не отнесен к числу вещных римским правом и иностранными кодексами. Наоборот, известные им вещные сервитуты (проход, проезд, проведение воды, водопой, право на вид и свет и мн. др.) обойдены нашим Х т. Установление и определение их предоставлено всецело воле заинтересованных лиц. Многие из них определены в специальных законах, главным образом в прилож. IX т., где указан ряд сельских сервитутов[469]. Особенно широко развилось сервитутное право в западном крае[470].
Содержание. Х том определяет содержание только права въезда в леса. Согласно ст. 453, 455 и 458 Х т. и 763 уст. лесн. оно состоит "в пользовании строевым и дровяным лесом" для домашних нужд. Поэтому "въезжие владельцы не могут ни торговать лесными материалами, ни уступать другим своего права" (Х, 455).
При осуществлении права въезда обладатели его обязаны соблюдать права о сбережении лесов (уст. лесн., 793-806).
Содержание остальных угодий должно быть определяемо в каждом отдельном случае на основании тех актов, которыми они установлены.
Возникновение. Вещные сервитуты возникают либо по воле собственника, либо по специальному предписанию закона.
1. Собственник служебного участка может установить вещный сервитут любого содержания по договору с владельцем господствующего участка. Этот договор должен быть облекаем в форму крепостного акта, чтобы приобрести значение вещного (нот. пол., 15, п. 2).
В доказательство возникших в прежнее время прав угодий могут быть представляемы и другие акты, как, напр., писцовые книги, жалованные грамоты, межевые книги и планы и пр. (Х, 457, 460, 463, 464).
Право собственников устанавливать вещные сервитуты в своем имуществе ограничено только в одном отношении: в тех имениях, где уже существует право въезда в лес, не дозволяется "допускать или давать новые въезды" (Х, 456).
Это изъятие, а также ст. 463, говорящая, что звериные и другие промыслы "остаются там, где они еще существуют, и с теми ограничениями, кои определяются актами, на право сие данными и правилами государственного межевания", привели г. Гороновича к мнению, что возникновение новых прав угодий в настоящее время представляется недопустимым[471]. Такой вывод не вытекает из смысла указанных статей и противоречит п. 2 ст. 159 нот. пол., прямо дозволяющей собственникам уступать "в пользу другого недвижимого имущества" право пользования, угодий и пр. (93/55). Запрещение ст. 456 следует понимать в том смысле, что собственник не может установить нового вещного сервитута въезда в лес при существовании старого, но вправе предоставить постороннему лицу личный сервитут рубки леса[472].
Напротив, по духовному завещанию вещные сервитуты не могут быть устанавливаемы, так как ст. 1026 Х т. требует точного обозначения лица, которому завещается имущество, а подобное означение невозможно при вещных сервитутах, принадлежащих не индивидуально определенным лицам, а всем владельцам господствующих участков (92/76)[473].
2. Некоторые вещные сервитуты существуют в силу самого закона. Так, напр., священнослужители и причетники имеют право въезда в леса, принадлежащие селениям их приходов (Х, 458).
Давность, вопреки мнению многих наших цивилистов[474], не может вести к приобретению вещных сервитутов, так как закон ограничивает применение давности одним правом собственности (Х, 533).
Прекращение. Обстоятельствами, влекущими за собой прекращение вещных сервитутов, являются следующие.
1. Гибель или изъятие из оборота господствующего участка.
При конфискации и экспроприации недвижимости происходит только перемена в лице обладателей сервитута.
2. Гибель или изъятие из оборота, а также экспроприация служебного участка. Одинаковое значение с этими обстоятельствами имеет истощение в служебном участке того источника выгоды, пользование которым составляет содержание данного сервитута.
Так, напр., право въезда в лес прекращается, когда лес будет окончательно вырублен и занятое им пространство расчищено (Х, 459, п. 1). То же самое происходит с правом пользования казенными золотыми приисками и нефтяными источниками в случае истощения их (уст. горн., 515, 585). Это правило должно быть применяемо по аналогии ко всем вообще вещным сервитутам.
3. Наступление конечного срока или разрешительного условия.
4. Слияние в одном лице права собственности на господствующий участок и права собственности на служебный участок. Так, напр., право въезда в лес прекращается "выделом участка въезжему владельцу" (Х, 459, п. 2).
5. Отречение управомоченного лица.
III. Залог
§ 33. Понятие и формы
1. Залог в обширном смысле представляет собой право на имущественную ценность объекта.
Таково господствующее в настоящее время воззрение. Оно, впрочем, формулируется не всеми одинаково. Зом определяет залог как "снабженное непосредственной властью над объектом право на ту часть имущественной ценности объекта, которая достаточна для удовлетворения принадлежащего залогодержателю требования"; Бремер - как "право на условное присвоение имущественной ценности объекта в размере требования"; Колер - как "право на присоединение к имуществу определенной ценности путем превращения в ценность определенного объекта"; Экснер - как право на меновую ценность объекта[476].
2. Объекты, представляющие имущественную ценность, распадаются на две группы: на телесные вещи и на бестелесные вещи, или права. Сообразно с этим, залог разделяется на два вида: на залог вещей и залог прав.
3. Залог вещей называется залогом в собственном, тесном смысле слова. Его можно определить как вещное право, предоставляющее своему обладателю возможность извлечь из телесной вещи ее имущественную ценность.
По вопросу о сущности залога прав и об отношении его к залогу вещей в литературе разногласие. Одни считают залог прав совершенно особым юридическим явлением, суррогатом, подобием настоящего залога (Дернбург, Келлер), не вещным, а обязательственным правом (Колер)[477]; другие, напротив, видят в залоге единый институт, двумя ветвями которого являются залог вещей и залог прав (Зом, Бринц, Виндшейд, Бремер)[478].
4. Залог вещей распадается на несколько видов. Дело в том, что ценность не существует самостоятельно, отдельно от объекта, в качестве придатка или футляра к нему; она слита с ним, заключена в нем. Поэтому овладеть и воспользоваться ценностью можно не иначе, как чрез посредство заключающей ее вещи: нужно либо присвоить самую вещь, либо обменять ее на деньги, либо извлечь из нее ценность путем того или иного пользования ею. В первом случае залог состоит в праве присвоения вещи, во втором случае - в праве продажи вещи (Distrac-tioonspfand), а в третьем - в праве пользования ею (Nutzpfand). Вот три основных типа залога, которые могут сочетаться между собой и образовывать смешанные формы[479].
5. Господствующая в иностранных законодательствах и в нашем праве форма залога состоит в праве продажи вещи вместе с правом присвоения ее в случае невозможности продать. Эта же форма господствовала в римском праве и в средние века. Потому-то многие ученые, имея в виду только ее одну, определяют залог как право продажи чужой вещи в случае неисполнения обязательства[480].
Римское право со времен Константина воспретило залог с правом присвоения вещи. Современные кодексы либо тоже не допускают его (австр., 1371; сакс., 383; исп., 1858, 1859), либо ограничивают и обставляют особыми формальностями (фр., 2078; порт., 864). Залог с правом пользования хотя и дозволяется, но в исключительных случаях (австр., 1372, 632; фр., 2081) или в связи с нормальным типом (сакс., 476, 477; исп., 1868; порт., 867), а в чистом виде существует только в Пруссии (I, XX, 225).
Столь неблагоприятное отношение европейских кодексов к первому и третьему типам залога объясняется, помимо подражания римскому праву, также боязнью злоупотреблений. Именно, заклад с правом присвоения вещи или пользования ею может служить удобным средством для ростовщичества: кредитор, давая взаймы незначительную сумму под залог очень ценной вещи и пользуясь стесненным положением должника, получит возможность требовать, чтобы в случае неуплаты долга вещь перешла в его собственность или чтобы взамен процентов должник предоставил ему пользование вещью, которое, при оценке на деньги, далеко превысит допускаемый законом размер роста. Подобные злоупотребления невозможны при втором типе залога, который дает кредитору право требовать публичной продажи заложенной вещи и лишь в случае безуспешности ее - право оставить вещь за собою.
6. Залог представляет собою вещное право.
Таково господствующее в литературе мнение. Попытка Бюхеля доказать обязательственный или, вернее, вещно-обязательный характер залога[481] нашла весьма немногих последователей[482]. Притом она основана на употреблении термина "обязательство" в слишком широком, не свойственном ему смысле[483].
Некоторые авторы считают залог обязательственным правом, направленным против всякого собственника данной вещи[484]. Но такая конструкция не в состоянии объяснить некоторых особенностей залога, как, напр., права старшинства между залогодержателями[485].
7. Залог обыкновенно является способом обеспечения обязательств и имеет значение побочного (акцессорного) правоотношения. Однако он может существовать и в качестве самостоятельного правоотношения, независимо от обязательства.
Последнее обстоятельство признано некоторыми новейшими учеными и законодательствами, которые допускают предоставление собственником вещи другому лицу залога (т.е. права на имущественную ценность) помимо всякого обязательства, а, напр., в виде дара[486].
§ 34. Залог по русскому праву
Понятие. Залог, с точки зрения нашего законодательства, представляет собою вещное право, дающее своему обладателю возможность исключительного удовлетворения из цены данной вещи, в случае неисполнения собственником последней лежащего на нем обязательства.
1. Залог принадлежит к числу вещных прав, так как создает непосредственное отношение между лицом и вещью.
Эта непосредственность отношения проявляется во многих направлениях. Во 1) залог имеет силу относительно третьих лиц, обращающих взыскание на заложенное имущество (уст. гр. суд., 1215; уст. торг. суд., 575). Во 2) залог ограничивает самого собственника в праве распоряжения вещью (Х, 1647, 1630, 1664, п. 2). В 3) переход права собственности на имущество от одного лица к другому по давности не уничтожает лежащего на этом имуществе залога. Последнее правило установлено законом только для кредитных учреждений (Х, 694, прил., п. 3), но должно быть, по аналогии, распространено и на частных лиц[488].
Впрочем, вещный характер залога не выдержан вполне в нашем праве. Так, залог спорного имущества, в случае отчуждения его от прежнего собственника, уничтожается (Х, 1631), а перевод залога при продаже имущества на имя нового приобретателя воспрещен (Х, 1463).
Эти изъятия дали некоторым из наших цивилистов повод отрицать вещный характер залога[489]. Однако неправильно было бы причислить залог и к обязательственным правам, так как он в большинстве случаев все-таки создает непосредственную связь между лицом и вещью.
2. Залог дает право исключительного удовлетворения из цены заложенной вещи. Поэтому если на одну и ту же вещь обратило взыскание несколько лиц, то, по продаже ее с публичного торга, прежде всего целиком удовлетворяется требование, обеспеченное залогом, и только остаток идет на погашение прочих долгов (уст. гр. суд., 1215).
Примечания:
[464] Победоносцев, 485; Шершеневич, 236; Анненков,
430.
[465] Анненков, 439–441.
[466] Г. Анненков неправильно усматривает в этом случае влияние
давности (стр. 483).
[467] Puntschart. Die moderne Theorie der Privatr., 106, 109.
[468] Unger.
System, I, 573 ff.
[469] Абрамович, 16–19.
[470] Новицкий. Сервитуты и обязат. разверстание в юго-зап.
крае, 1881; Астырев. Сервит. отношения в юго-зап. крае ("Сев. Вест.",
1891, N 8 и 9); Абрамович, 19 и сл.
[471] Горонович, 64.
[472] Победоносцев, 470; Анненков, 392.
[473] Анненков, 457–458.
[474] Варадинов, III, 25, 28; Любавский.
Юрид. монографии, I, 155–157; Оршанский ("Журн. гр.и уг. пр.", 1876,
кн. 1, 147) и др.
[475] Sintenis. Handbuch des gem. Pfandrechts, 1836; Dernburg. Das Pfandrecht,
2 B., 1860–1864; Sohm. Die Lehre vom subpignus, 1864; Bremer.
Das Pfandrecht und die Pfandobjecte, 1867; Exner. Kritik des Pfandrechtsbegriffes
nach röm. R., 1873; Kohler. Pfandrechtliche Forschungen, 1882;
Pont. Commentaire-traité thèor. et prat. des priviléges
et hypothèques, 1876; Troplong. Commentaire du titre des privil.
et hyp.; André. Traité prat. du régime hypoth.,
1886; Gillard. La constitution de I’hyp. conventionelle, 1892; Pochintesta.
Dei privilegi e delle ipoteche, 1877–1878; Luzzati. Dei privil. e delle
ipot., 1884; Chironi. Trattato dei priv., delle ipot. e del pegno,
1894; Besia. Del pegno e dell’anticresi, 1891; Giura. Studio
sull’anticresi, 1892.
[476] Sohm,
12; Bremer, 62; Exner, 25; Kohler, 47; Puntschart.
Moderne Theorie, 275; Dernburg. Pand., 651; Шершеневич, 252.
[477] Dernburg, I, 96; Keller. Pand., 383; Kohler, 42–43.
[478] Sohm,
12 ff; Brinz. Pand., 318, 319; Windscheid, § 227; Bremer,
84.
[479] Kohler,
63.
[480] Puchta.
Pand., § 193; Ungert, I, 130; Мейер, 416, 430 и др.
[481] Büchel. Civilr. Erörterungen,
1847, I, 259, 261: залог есть обязательство вещи (obligatio rei), подобное обязательству лица.
[482] Vangerow. Pand., I, § 363, Anm. 2 Sintenis, 1. c., § 2 (отчасти); Brinz. Pand., I, § 82,
Аnm. 7.
[483] Windscheid, § 224, Anm. 8.
[484] Meibom.
Das deut. Hypoth. r. IX, § 5; Sohm (Ztschr. f. pr. u. öff. R.,
V, 27).
[485] Dernburg. Pand., I, 654–655.
[486] Kohler,
48–50; Dernburg. Pand., I, 652–653.
[487] Мейер. Древнее русское право залога, 1855 (и в
"Юрид. Сборн.", 1855); Гантовер. Залоговое право, 1890.
[488] Победоносцев, 599.
[489] Оршанский ("Суд. Журн.", 1875, кн. 1, 22); Анненков,
II, 4.
