Васьковский Е.В. Учебник гражданского права
Проще всего восстановлять владение силой, если это физически возможно и если притом имеются налицо условия необходимой обороны. Следующим по удобству средством защиты является уголовное преследование: потерпевший должен только заявить о совершившемся преступлении властям, и вещь будет возвращена ему судом, даже если он и не предъявит об этом иска[266]. В случае невозможности или безуспешности уголовного преследования владелец может предъявить иск о восстановлении владения, если, разумеется, он в состоянии доказать наличность тех условий, которые необходимы для защиты владения (т.е. факт владения и факт насильного или самоуправного нарушения). Наконец, когда владельческий иск представляется невозможным или оказался безуспешным, владельцу остается заявить свое право на вещь и построить иск на этом праве.
Владельческий иск применялся у нас только по отношению к недвижимости, так как сенат признал, что по нашему праву защита владения движимостью недопустима (75/26; 73/782).
Ошибочность этого мнения была показана выше. Надо, впрочем, заметить, что оно не ведет к сколько-нибудь заметным неудобствам на практике. Дело в том, что потребность во владельческом иске неизмеримо меньше по отношению к движимости, нежели относительно недвижимости. Это объясняется следующими причинами. Во 1-х, завладение чужой недвижимостью, если оно произошло без наказуемого насилия, обмана, подлога или истребления граничных меж и знаков (ул., ст. 1605[267]), не считается преступлением и не может быть преследуемо в уголовном порядке. Между тем всякое явное или тайное завладение чужой движимостью даже без насилия, обмана и подлога представляет собой преступление (кражу, грабеж или присвоение). Вследствие этого уголовный порядок защиты несравненно реже применяется к недвижимости, чем к движимости. Во 2-х, дела о правах на недвижимость подсудны по большей части окружным судам (уст. гр. суд., ст. 31, п. 1), а потому ведение их, особенно для лиц, живущих в уезде, сопряжено с большими неудобствами, затруднениями и издержками, не говоря уже о медленности производства. Напротив, иски о движимости (до 500 руб.) как по подсудности, так и по порядку производства приравнены к искам о восстановлении нарушенного владения. Поэтому предъявление иска о восстановлении нарушенного владения вещью взамен иска о праве на нее представляет существенные выгоды только тогда, когда дело касается недвижимости. В 3-х, доказать какое-либо право на недвижимость нелегко, так как для этого необходимо в большинстве случаев иметь формальные документы (купчую крепость, раздельную запись, арендный договор и т.п.). Между тем удостоверить факт владения спорною вещью можно свидетельскими показаниями и всякими иными доказательствами. Отсюда видно, что иск о восстановлении владения недвижимостью выиграть легче, чем иск о каком-либо праве на нее. Что касается движимых вещей, то здесь такой разницы нет: права на движимость могут быть доказываемы такими же способами, как и фактическое владение ими.
Вот почему недопущение иска о защите владения движимостью не приносит вреда на практике[268].
Б. Вещные права
§ 7. Понятие вещных прав
§ 8. Виды вещных прав
Содержанием каждого вещного права является господство над вещью. Так как это господство может изменяться качественно, проявляясь в разных формах (напр., в пользовании, распоряжении, управлении вещью и т.д.), и количественно, представляя различные степени полноты, то с первого взгляда казалось бы, что вещные права допускают бесконечное разнообразие. Так оно и было бы на самом деле, если бы законодательства предоставляли определение объема вещных прав усмотрению частных лиц; тогда каждый мог бы установить на свою вещь абсолютное право любой формы и любого размера. Но невозможность подобного порядка давно сознана всеми законодательствами. Дело в том, что если бы вещные права были относительными, т.е. если бы они, подобно обязательственным правам, имели силу только для заключивших сделку сторон, то, разумеется, не было бы причины стеснять свободной самодеятельности частных лиц. Но вещные права абсолютны; они обязательны для всех граждан; тот или иной характер их отражается на всем гражданском обороте. Поэтому государство не может предоставить определение объема и содержания их произволу частных лиц и должно само, сообразуясь с потребностями юридического быта, наперед постановить, какие формы вещных прав оно считает возможным допускать на своей территории.
Три основных вида вещных прав существовали в Риме и существуют в настоящее время в цивилизованных государствах Европы: право собственности, сервитуты и залог.
1. Право собственности представляет собою самое полное господство лица над вещью во всей совокупности ее отношений.
2. Сервитуты дают своим обладателям возможность пользоваться чужою вещью или устранять других лиц и даже собственника от пользования ею.
3. Залог является правом на имущественную ценность вещи.
Кроме этих трех общепризнанных категорий вещных прав встречались и встречаются в отдельных законодательствах многие другие.
Важнейшими из них являются следующие:
4. Бессрочное и наследственное пользование чужой землей[280]. Сущность его состоит в том, что собственник предоставляет на тех или иных условиях другому лицу свое имущество в бессрочное пользование с правом отчуждения и передачи по наследству. Подобного рода вещное право пользования существовало в Риме под именем эмфитевзиса, затем широко развилось в средние века в применении к феодальным землям и продолжало повсеместно держаться вплоть до конца XVIII в. Первый удар нанесла ему революция 1789 г., уничтожившая его во Франции вместе со всем феодальным строем.
Наполеонов кодекс не восстановил его, а обошел молчанием. Этому примеру последовали многие другие законодательства, и бессрочное пользование, признанное остатком средних веков, "погибло вместе с тем, что действительно было их остатком"[281]. Оно сохранилось в настоящее время в Бельгии, Италии и Португалии под римским именем эмфитевзиса, в некоторых местностях Франции (Пикардии, Бретани: droit de marché, le domaine congèable) и немногих германских государствах (Erbpacht). Бессрочное пользование существовало в России в отдельных местностях под разными названиями: ленное владение, традиционное владение и пр.[282] Наиболее важным по своей распространенности является чиншевое право[283], существующее и в настоящее время в западных и белорусских губерниях, а также в Бессарабии и Новороссийском крае. Оно состоит в вечном и наследственном праве пользования чужой недвижимостью за ежегодно вносимую плату (чинш). Наше законодательство долго терпело этот возникший на почве польско-литовского права институт и только в последнее время изданием "Положения об устройстве чиншевиков в западных и белорусских губ." 1886 г. сделало первый решительный шаг к уничтожению чиншевых правоотношений[284].
5. Суперфиций[285]. Под этим именем было известно в Риме наследственное и отчуждаемое вещное право на предметы, связанные с чужою поверхностью (землею, зданием), как-то: на строение, этаж, засеянные растения и т.д. В настоящее время суперфиций существует в Бельгии и некоторых частях Германии (Platzrecht). Проект общегерманского гражданского уложения (§ 961-965) предполагает ввести его применительно к строениям, возведенным на чужих земельных участках (Erbbaurecht).
6. Вещные повинности[286] (Reallasten). Так называются денежные или натуральные повинности, которые связаны с земельным участком и должны быть выполняемы каждым владельцем его в пользу определенных управомоченных лиц. Таковы, напр., церковная десятина, т.е. десятая часть дохода, уплачиваемая церкви, всякого рода и размера вечные ренты и т.п. Этот институт возник и развился в Германии в средние века на почве феодальных отношений, но существует во многих местностях до сих пор и удерживается проектом общегерманского уложения (§ 1051-1061).
7. Вещное право преимущественной покупки недвижимости, состоящее в том, что собственник имущества, продавая его, сохраняет за собой право выкупа от всякого будущего приобретателя, известно некоторым германским законодательствам (прусскому, саксонскому, баварскому и др.) и перешло в проект германского уложения.
Действующее русское законодательство не определяет понятия вещных прав, не отводит им особого отдела и даже не употребляет самого термина "вещное право". Однако, рассматривая его постановления относительно прав по имуществам, можно убедиться, что следующие из них отличаются абсолютным характером, а потому должны быть признаны вещными: право собственности, сервитуты и залог.
§ 9. Регистрация вещных прав
Вследствие абсолютного характера вещных прав возникновение, изменение и прекращение каждого из них может зачастую весьма чувствительно отразиться на интересах третьих лиц.
Так, напр., вы купили или взяли напрокат у А. какую-либо вещь, предполагая, что она принадлежит ему. Между тем оказалось, что он продал ее накануне Б. Новый собственник отнимет ее у вас, и вам придется требовать вознаграждения за убытки с А., у которого, быть может, никаких средств нет.
Кто желает вступить в какую-либо сделку относительно той или иной вещи, для того чрезвычайно важно знать, чья это вещь и не обременена ли она вещными правами. Но чтобы третье лицо могло приобретать необходимые сведения относительно вещных прав, нужно придать им гласность. Это было сознано еще римским правом; однако выработанные им формы совершения сделок (mancipatio, in jure cessio, traditio), с одной стороны, затрудняли обращение движимых вещей, а с другой - все-таки были недостаточны, так как не обеспечивали полной гласности. Несравненно лучший путь избрали новейшие законодательства. Не стесняя свободного обращения движимости никакими формальностями, они требуют, чтобы сделки о вещных правах на недвижимости совершались при участии представителей общественной власти (нотариусов или особых чиновников) и записывались в публичные книги.
Различное отношение законодательств к движимости и недвижимости объясняется важностью этого деления вещей в современном юридическом быту (см. вып. I, стр. 117-118). Движимость, по природе своей, способна к быстрому переходу из рук в руки. Установление каких-либо формальностей для этого перехода оказало бы в высшей степени пагубное влияние на экономический оборот, достигший в настоящее время чрезвычайной быстроты. Требовать для вещных сделок о движимости письменной формы или присутствия свидетелей значило бы тормозить свободное обращение ценностей. Сверх того, все эти меры во многих случаях не достигали бы цели, так как движимости трудно поддаются индивидуализации, да и вообще их индивидуальность не имеет большого значения. Так, напр., чашек, стаканов, стульев, шкафов, какие куплены мною, имеются десятки и сотни во многих домах. Купил ли я их по письменному договору или при свидетелях, от этого дело не изменится, и я все-таки не буду в состоянии доказать их индивидуальность. Другое дело - недвижимые вещи. Они обращаются медленно, обладают постоянной ценностью, легко допускают индивидуализацию и вдобавок служат лучшим обеспечением кредита. Вот почему новейшие законодательства, воздерживаясь от всяких стеснительных мер по отношению к движимости, обставляют вещные договоры о недвижимости более или менее сложными формальностями.
Существующий в современных государствах порядок совершения сделок о недвижимости и регистрации вещных прав представляет собою продукт германского права. Зародившись в Германии еще в средние века, он заглох под влиянием рецепции римского права и стал развиваться только в новое время, с конца XVIII века.
В Германии издревле существовал обычай совершать сделки о недвижимости публично: перед народным собранием, а впоследствии перед судом, в церкви или, по крайней мере, перед свидетелями. С введением письменности эти сделки стали записываться в протоколы и книги. Как способы записи, так и юридические последствия ее определялись неодинаково в различных местностях[287]. Рецепция римского права, которое не проводило разницы между сделками о движимости и недвижимости, подчиняя те и другие одной форме (traditio), парализовала дальнейшее развитие указанного порядка. Долгая и упорная борьба между принципами римского и древнегерманского права завершилась, наконец, в XVIII в. полною победою второго. Регистрация вещных прав и сделок впервые была введена в Пруссии (1783 г.), за которой последовали другие государства: Бавария (1822), Вюртемберг (1825, 1828), Бельгия (1851), Франция (1855), Саксония (1863, 1865), Австрия (1871) и др.
В настоящее время существуют четыре главные системы регистрации вещных прав и сделок о них.
I. Система отметок (инскрипций) и записей (транскрипций)[288]. Она принята во Франции и с некоторыми улучшениями в Бельгии, Италии, Эльзасе и немногих других местностях и состоит в том, что вещные права, имея силу для контрагентов с момента своего возникновения, приобретают обязательность по отношению к добросовестным третьим лицам только после регистрации. Регистрация производится в одних случаях (напр., при переходе права собственности по сделке между живыми) путем внесения в книгу всей сделки целиком (transсription), а в других (напр., при установлении ипотек и привилегий) - путем отметки в реестре (inscription). Отсюда и название системы.
II. Система залоговых книг (Pfandbuchsystem), или ипотечная система в тесном смысле слова. Она введена старыми немецкими законодателями (баварским, вюртембергским, веймарским и др.) с целью способствовать развитию поземельного кредита. Согласно ей, подлежат регистрации только залоговые сделки. Но так как при залоге юридическое положение имущества определяется на основании данных, имеющихся в ипотечных книгах, то обязательность регистрации распространяется косвенным образом и на другие вещные права. Только незаложенные имения совершенно ускользают от нее.
III. Система поземельных книг (Grundbuchsystem), или ипотечная в обширном смысле слова (вотчинная, по терминологии русского проекта). Она принята новейшими законодательствами (прусским, ольденбургским, саксонским, австрийским и др., у нас, в царстве польском и прибалтийских губерниях) и предположена к введению во всей Германии и во всей России. Отличительной чертой этой системы является существование поземельных (вотчинных) книг, куда вносятся, под угрозой недействительности, все или, по крайней мере, важнейшие вещные права на каждое данное имение, так что третьи лица во всякое время могут получить точные и достоверные сведения о юридическом положении интересующего их недвижимого имущества. Ввиду такого характера вотчинная система представляется наиболее целесообразной.
IV. Крепостная система. Эта совершенно своеобразная система принята нашим действующим законодательством.
Первая система (отметок и записей) точно так же, как и вторая (залоговых книг), давно осужденная наукой и практикой, мало-помалу выходит из употребления. Поэтому останавливаться на них излишне. Что касается третьей системы (вотчинной) и четвертой (крепостной), то их следует рассмотреть подробнее, так как первая предположена к введению у нас, а вторая существует в настоящее время.
§ 10. Вотчинная (ипотечная) система
Понятие. Вотчинная, или, иначе, ипотечная, система характеризуется существованием вотчинных книг, которые ведутся специальными учреждениями по каждому недвижимому имуществу и куда записываются касающиеся этого имущества вещные права с происходящими в них изменениями. Вотчинные книги представляют собою, таким образом, зеркало, отражающее юридическое положение недвижимости в каждый момент ее существования. Благодаря им третьи лица, желающие вступить в сделку по какому-либо недвижимому имуществу, имеют возможность удостовериться как в личности его собственника, так и в лежащих на нем долгах и ограничениях.
Название "ипотечная система" не выражает сущности этого порядка регистрации. Слово "ипотека" греческого происхождения и вначале употреблялось в Афинах для означения столба, который по законам Солона, кредитор мог ставить на имении должника в знак того, что это имение служит обеспечением долга. Впоследствии слову "ипотека" был придан переносный смысл "залога", и в таком смысле оно перешло в римское право, а оттуда в новейшие законодательства. Таким образом, ипотечной можно назвать систему залоговых книг, созданную для регистрации залоговых прав, но никак не систему поземельных книг, которая имеет целью запись всех вещных прав. Гораздо более подходящим названием для последней является вотчинная система.
Основные принципы. Вотчинная система построена на пяти общих принципах, проводимых в большей или меньшей степени всеми законодательствами, принявшими ее: на принципах обязательного внесения, публичности, законности, специальности и старшинства.
1. Принцип обязательного внесения (Еintragungsprincip) состоит в том, что вещные права и сделки о них приобретают юридическую силу только после записи в поземельные книги. Имея в виду оградить этим принципом интересы третьих лиц, законодательства применяют его вполне только к договорам, направленным на передачу права собственности и установление залога. Напротив, приобретение права собственности внедоговорными способами (по завещанию, наследству и пр.) обыкновенно совершается без записи. Однако и в этих случаях запись представляется практически необходимой, так как иначе приобретатель не будет иметь права распоряжения, которое принадлежит только тому, кто показан в вотчинной книге собственников имущества. Что касается прочих вещных прав, то относительно них между законодательствами господствует большое разнообразие.
Так, напр., прусское право, предписывая обязательную запись для личных сервитутов и реальных повинностей, не требует ее для вещных сервитутов, аренды, права выкупа. В Прибалтийском крае необязательна запись законных сервитутов, реальных повинностей, законного права, выкупа и пр.
2. Принцип публичности (Publizitätsprincip, Oeffentlichkeitsprincip) проявляется, с одной стороны, в гласности поземельных книг, а с другой - в достоверности их. Гласность нужна для того, чтобы третьи лица могли, в случае надобности, получать сведения о юридическом положении интересующего их имущества, а достоверность - для того, чтобы третьи лица были уверены в истинности полученных сведений и не боялись положиться на них. Первая достигается тем, что поземельные книги открыты для обозрения всем желающим (Гамбург, Австрия) или, по крайней мере, тем, кто удостоверит свой интерес. Вторая представляет собой фикцию, в силу которой третьи лица могут и должны считать содержание поземельной книги соответствующим действительному положению вещей.
Некоторые законодательства придают принципу достоверности безусловное значение: раз право записано, оно считается установленным, хотя бы даже сделка, на которой основана запись, была вызвана ошибкой, обманом и т.п. (Гамбург, Любек, Мекленбург). Пострадавшее от неправильной записи лицо имеет только личный иск к своему контрагенту. Остальные законодательства ограничиваются тем, что провозглашают безусловно достоверными вотчинные записи только для тех третьих лиц, которые вступили в сделку по имуществу, добросовестно положившись на вотчинную книгу. Так, напр., по прусскому закону (§ 9), "внесение в книгу может быть оспариваемо на основании гражданских законов. Но права, приобретенные в промежуток третьими лицами возмездным и добросовестным образом, остаются в силе". Другие законодательства не упоминают о возмездности, а требуют только добросовестности.
3. Принцип законности, служа опорой и основанием принципа достоверности, возлагает на ипотечные учреждения обязанность следить за правильностью и законностью записываемых ими сделок. В силу этого, напр., чиновники ипотечного учреждения должны удостоверяться в тождестве и дееспособности участвующих в сделке лиц.
Примечания:
[266] Уст. уг. суд., ст. 126, 375, 777; реш. угол. кассац.
департ., 71/1543, 69/1030.
[267] Постановление о граничных межах и знаках не встречается
в иностранных уголовных кодексах и не внесено в проект нового уложения. Фойницкий.
Курс уг. пр., часть особ., 1890, 188.
[268] На Западе владельческие иски относительно движимости
хотя и не запрещены, однако предъявляются чрезвычайно редко. Так, напр., Иеринг
говорит, что во всю свою жизнь не слышал ни об одном подобном иске (Теория
владения, 13).
[280] Современное положение этого института на Западе и его
экономическое значение рассмотрены в монографии г. Карышева. Вечно-наследственный
наем земель на континенте Западной Европы, 1885. Лучшие иностранные сочинения по этому вопросу: Lefort. Histoire des contrats de location
perpétuelle, 1874; Garsonnet. Hist., Iocations perpét.
et des baux à longue durée, 1879; Francois. De I’emphytéose,
1885; Lefort. La condition de la propr. dans le nord de la France,
le droit, de marché, 1892; Ruprecht. Die Erbpacht, 1882; Lattes.
Studi storici sopra il contratto di enfiteusi, 1868; Fulci. Della enfiteusi,
1879; Pisani, L’enfiteusi, 1888; Perna. L’enfiteusi nel
diritto antico e moderno, 1892; De Pirro. Dell’enfiteusi, 1893; Conti-Batá.
Studi giuridico – sociali sulla enfiteusi, 1895.
[281] Ruprecht, 63.
[282] Победоносцев. Курс 1, § 62.
[283] Гантовер. О происхождении и сущности чиншевого
владения, 1884; Спасович. Источники чиншевого права, 1886; Шимановский.
О чиншевых правоотношениях, 1886 (здесь указана вся литература по чиншевому
праву); Боровиковский. Чиншевое право ("Отчет судьи", т. 1, 1891; Dlugosz.
Prawo czynsowe).
[284] Вопрос о юридической природе, а также о целесообразности
и полезности чиншевого права весьма спорен. См. указания в соч. гг. Шимановского
и Боровиковского.
[285] Degenkolb. Platzrecht und Miethe, 1867; Wächter. Das Superfiar –
oder Platzrecht, 1868; Schmidt. Das Recht der Superficies (Ztschr.
f. Rechtzgesch., XI B.); Coviello (Arch. giur, v. 49); Lucci
(ibid., v. 52).
[286] Duncker. Die Lehre von den Reallasten, 1837; Renaud. Beitrag zur Theorie
der Reallasten, 1846; Friedlieb. Die Rechtstheorie der Reallasten,
1860; Mann. Untersuchungen üb. den Begriff der Reallasten, 1873;
Kyllmann. Ist die Reallast ein dingliches R. oder die Summe einzelner
Obligationen, 1892 (здесь указана остальная литература).
[287] Randa.
Das Eigenthumsrecht nach oester. R., 1884, I, § 18.
[288] Mourlon. Traité théor et prat. de la transcription, 1862; Flandin.
De la transcription en matière hypothècaire, 1861; Berger.
Transcription, 1875; Verdier. Transcriptions hypothec, 1881; Besson.
Les livres fonciers et la réforme hypoth., 1891; Cannada – Bartoli.
II sistema ipotecario italiano, 2 v., 1879–89; Melucci. II sistema
ipotec. nel. dir. civ. ital., 1893.
