Васьковский Е.В. Учебник гражданского права
Понятие квазивладения удержалось и развилось в последующее время. Глоссаторы мало занимались учением об этой форме владения, ограничиваясь самыми краткими замечаниями при разъяснении источников[206]. Зато необычайное развитие получило оно в каноническом праве и у канонических писателей. В то время как римские юристы применяли понятие владения правами только к сервитутам, каноническое право распространило его на всевозможные права, допускающие длительное или повторное осуществление. Наряду с владением вещами и сервитутами появилось владение вещными повинностями, правами епископа, архидиакона, аббата, правом избирать епископа, правом носить пред собою крест, взимать десятину, правом супружества и, наконец, правами обязательственными[207]. В столь расширенном виде понятие квазивладения перешло в литературу средних веков и нового времени[208]. Возникшая против этого движения оппозиция привела в XIX в. к тому, что квазивладение было признано возможным только относительно вещных прав, и то не всех. Наиболее ясно выражена необходимость этого ограничения Пухтой. "Как физическое владение, - говорит он, - есть осуществление права собственности, независимое от сего последнего, так квазивладения есть осуществление какого-либо другого права. Но признание такого осуществления права владением возможно только относительно тех прав, осуществление которых длится в течение известного времени. Когда полное осуществление права представляется моментальным и влечет за собой уничтожение самого права, то не может быть и речи о владении. Поэтому невозможно признать владения при осуществлении обязательств. Полное осуществление обязательства есть исполнение его, прекращающее самое право по обязательству. Точно так же невозможно владение закладным правом, полное осуществление которого состоит в продаже залога, вследствие чего уничтожается самое закладное право[209].
Но хотя понятие "квазивладение" не возбуждает такого разногласия в литературе, как понятие простого владения, однако полного единодушия и по этому вопросу нет. С одной стороны, наряду с определением квазивладения как "фактического осуществления содержания права"[210], выставляется многими учеными другое: "квазивладение есть возможность фактического осуществления содержания права"[211]. С другой стороны, различно понимается взаимное отношение между владением и квазивладением. Большинство ученых рассматривают оба этих понятия как два вида общего родового понятия фактического господства над правовыми объектами[212] и считают владение фактическим господством, аналогичным праву собственности, а квазивладение - таким же господством, соответствующим прочим правам[213].
Так напр., по словам Виндшейда, "владение есть фактическое господство воли над вещью; владение в тесном смысле есть фактическое господство над вещью во всей совокупности ее отношений; о квази-владении говорят, когда фактическое господство воли над вещью касается только того или иного из ее отдельных отношений[214].
Напротив, другие ученые высказываются против подобного обобщения понятия владения и признают квазивладение не видом владения вообще, а совершенно самостоятельным явлением, представляющим только сходство с владением вещами[215].
§ 5. Владение по иностранным законодательствам
Рим[216]. Источники римского права не определяют понятия юридического владения.
Новейшая юриспруденция употребила массу труда, чтобы вывести это определение из частных случаев, разрешенных источниками, и отыскать критерий, по которому римляне отличали владение от держания. Различные воззрения, высказывавшиеся на этот счет, были уже изложены выше (см. § 1). Здесь следует повторить, что разногласие между учеными доныне не устранено, и заметить, что некоторые из них склонны считать римскую теорию владения не выдержанной, не достигшей полного развития и лишенной всякого общего принципа[217]. К такому результату пришел Иеринг, по словам которого различие между владением и держанием основывалось в Риме не на каком-либо юридическом принципе, а просто на соображениях практического характера (см. стр. 220). Равным образом и Вермон, автор новейшего сочинения о владении по римскому праву, поставивший себе целью дополнить и исправить теорию Иеринга, принужден был высказать аналогичный взгляд. Римское право, по его мнению, проводило такой принцип: держателем считается тот, кто приобрел владение вещью при обстоятельствах, свидетельствующих, что право собственности на эту вещь принадлежит не ему[218]. Так, напр., арендатор-держатель, ибо он приобрел владение имуществом по договору аренды, а этот договор указывает, что право собственности на данное имущество принадлежит другому лицу. Однако, согласно выставленному Вермоном принципу, следовало бы признать держателями залогопринимателя, эмфитевта, секвестрария и др., а между тем римское право приписывает всем им владение. Не будучи в состоянии подвести эти случаи под общий принцип, Вермон принужден был признать их, подобно Иерингу, исключениями, допущенными по практическим соображениям[219].
1. Источники признают владельцами: 1) лиц, осуществляющих право собственности на вещь, т.е. собственников, как действительных, так и мнимых (воров, присвоителей), 2) лиц, имеющих вещное право на чужую вещь (залогодержателей, эмфитевтов, суперфициариев), 3) хранителей вещи, состоящей в судебном споре (секвестрариев) и 4) лиц, получивших вещь от собственника в пользование до востребования (прекаристов)[220].
Относительно некоторых из приведенных категорий лиц римские источники выражаются недостаточно ясно, вследствие чего в литературе господствует разногласие. Так, многие ученые не признают владения вещью за суперфициариями, другие - за эмфитевтами, третьи - ни за теми, ни за другими[221]. Подобное же разногласие возбуждает владение прекариста[222], секвестрария[223], добросовестного находчика чужой вещи[224] и фактического представителя (negotiorum gestor)[225].
2. Наоборот, не владельцами, а держателями считались по римскому праву: 1) рабы и члены семьи, подвластные домовладыке, и 2) лица, обладающие чужими вещами в силу какого-либо обязательственного правоотношения (имущественного найма, поклажи, ссуды, представительства[226]).
3. Владение, в отличие от держания, защищалось в Риме путем особого рода исков, т.н. владельческих интердиктов (interdicta pos-sesoia).
Держатели, не имея права на владельческие интердикты, могли охранять свое обладание вещью только обыкновенными исками (напр., actio injiuriarum, actio quod vi aut clam, interdict, de loco publico fruen-do и пр.[227]).
Отличительной чертой владельческих исков являлось то обстоятельство, что они были совершенно чужды вопроса о праве, а касались исключительно факта. Основанием их служил факт владения; цель их заключалась в восстановлении фактического владения; истец и ответчик могли спорить только об этом факте; им не дозволялось возбуждать вопроса о правомерности его. В силу своего чисто фактического характера владельческие иски имели значение предварительного, временного средства защиты: не разрешая вопроса о праве на владение, они оставляли ответчику возможность начать против истца новый процесс по общим правилам производства.
Выигрыш владельческого иска вел только к тому, что суд (претор) восстановлял владение истца, не входя в рассмотрение его законности или незаконности. Если же оно было незаконным, если право на него принадлежало не истцу, а ответчику, то последний мог начать новый процесс о признании за ним этого права и передаче владения ему. Таким образом, решение суда по владельческому иску не имело той силы, какая присуща всем прочим окончательным судебным решениям: навсегда и бесповоротно разрешать спорное правоотношение (res judicata). Мало того. Если процесс о праве заканчивался раньше владельческого процесса, то последний уже не продолжался, а считался прекращенным (petitorium absorbet possessorium).
Владельческие иски погашались годичной давностью.
Это обстоятельство тоже свидетельствует, что целью их было немедленное восстановление владения. Одни только interdicta de pre-cario, в силу своего особого характера, подлежали общей 30-летней давности.
Таким образом, владельческие иски имели значение быстрых предварительных средств защиты, дававших владельцам возможность сохранить за собой все выгоды владения до тех пор, пока ответчик не докажет законным образом своего права на данную вещь.
Вопрос о происхождении и первоначальной роли владельческих исков в Риме еще не разрешен наукой окончательно. На этот счет существуют два воззрения. По одному, владельческие иски были введены для защиты владения лиц, которые получали в прекарное пользование (т.е. до востребования) государственные земли. Таких лиц в первые годы республики было очень много. Они фактически пользовались и распоряжались отданными им участками, но, не имея на них права собственности, не могли, в случае нарушения своего владения, предъявлять иска о собственности (виндикационного). Взамен этого недостававшего им иска были введены преторами владельческие иски. Такое объяснение дал впервые Нибур, к которому присоединились Савиньи, Дернбург и др.[228] По второму воззрению, владельческие иски созданы были "для определения владельческих отношений на время процесса о собственности" (Иеринг). Именно, когда два лица начинали спор о праве собственности на данную вещь, то нередко возникал вопрос, кто же должен владеть ею в течение процесса. Для разрешения этого предварительного вопроса и были созданы владельческие иски[229].
4. Владельческие иски были в Риме двух родов: 1) иски об охранении нарушенного владения (interdicta retinendae possessionis) и 2) иски о возвращении утраченного владения (int. recuperandae posses-sionis).
Кроме них, в источниках упоминаются еще иски о предоставлении владения (int. adipiscendae possessionis). Некоторые ученые исключают их из числа владельческих исков, так как они основывались не на факте владения, а на завещании (int. quorum bonorum, legatorum) или договоре (int. salvianum) и направлялись на приобретение владения, которого истец до того не имел[230]. Противоположного мнения держатся писатели, считающие основным признаком владельческих исков цель их - предоставление фактического владения, независимо от разрешения вопроса о праве[231].
5. Иски об охране владения (int. uti possidetis - для недвижимости и int. utrubi - для движимости) могли быть предъявлены наличным владельцем вещи к тому, кто мешает ему спокойно владеть ею. Однако охране подлежало не всякое владение, а только беспорочное (non vitiosa), т.е. не приобретенное истцом от ответчика с его дозволения, подлежащего произвольной отмене (precario), либо путем насилия (vi) или тайного захвата (clam).
Другими словами, ответчик мог возражать, что он сам передал владение истцу до востребования или что истец насильно либо тайно отнял у него вещь. Если ответчику удавалось доказать наличность одного из этих трех пороков во владении (tria vitia possessionis) истца, то последний лишался права на судебную защиту.
6. Иски о возвращении владения (int. unde vi u de precario) имели целью восстановить владение истца, незаконно отнятое у него или не возвращаемое ему ответчиком. При этих исках вначале тоже требовалась беспорочность владения, но впоследствии это требование отпало.
7. Наряду с владением вещами источники признают владение правами, или квазивладение (juris possessio, juris quasi possessio), но только по отношению к сервитутам. Владеть сервитутом - значит фактически осуществлять его содержание. Так, напр., кто постоянно проходит или проезжает через землю соседа, имея право на это или не имея, тот является владельцем сервитута прохода или проезда[232].
8. К владению правами применялись по аналогии правила, установленные для владения вещами, и защищалось оно исками, подобными владельческим и носящими название квазивладельческих.
Средние века[233]. Выработанная римским правом система защиты владения подверглась в средние века существенным изменениям в смысле расширения и распространения ее далеко за первоначальные пределы. Именно наравне с юридическим владением стало защищаться и простое держание, и притом не только против самого нарушителя, но и против третьего лица, к которому перешла вещь; владельческий иск начал погашаться не годичной, а общей тридцатилетней давностью; истец должен был только доказать, что он владел вещью когда-либо прежде и что ответчик владеет ею теперь; на ответчика возлагалась обязанность удостоверить, что истец лишился владения законным путем; таким способом защищалось владение как движимыми вещами, так и недвижимыми не только в случае насилия, но и при всякой иной утрате его против воли владельца.
Все эти изменения были введены каноническим правом и судебной практикой в форме двух способов защиты владения, именно actio spolii и possessorium summаriissimum. Первый появился сначала в виде эксцепции в Лже-Исидоровых Декреталиях (IX в.) и состоял в следующем. Если епископ, которого кто-либо лишил его владений, подвергался затем уголовному обвинению, то ему предоставлялось, не отвечая по существу, заявить эксцепцию о том, что он ограблен (excep-tio spolii). В силу этой эксцепции дело приостанавливалось, а духовный суд, которому был подведомствен епископ, должен был возвратить ему все отнятое имущество. Постановления Лже-Исидора воспроизвел Грациан в своем декрете, но разделил их на две части, сократил и обобщил. Благодаря этому они приняли такой вид, как будто в одном месте говорилось об эксцепции (exceptio spolii), а в другом - об иске (actio sp.), совершенно самостоятельном и относящемся не только к епископам, но ко всем, даже светским лицам. В таком смысле был истолкован декрет Грациана канонической теорией и практикой XIII-XV вв., которые в окончательном результате пришли к следующему выводу: всякий, кто когда-либо владел вещью, может на одном этом основании предъявить actio spolii к лицу, у которого находится вещь, и требовать ее возвращения. Чтобы отклонить такое требование, ответчику нужно доказать, что истец лишился владения законным путем, т.е., напр., сам продал или подарил вещь. Actio и exceptio spolii продолжали существовать в последующее время, несмотря на оппозицию со стороны многих юристов[234], и, слившись с римскими интердиктами, перешли в современные европейские кодексы.
Второй способ защиты владения - possessorium summariissimum - возник гораздо позже. В половине XIII в. итальянская судебная практика выработала правило, что если при споре о владении ни одна из сторон не хочет предъявить владельческого иска, а намеревается силой приобрести или удержать за собой владение, то судья должен воспретить насилие, вмешаться ex officio и разрешить спор. В XIV в. воспрещение насилия стали понимать в том смысле, что судья обязан подвергнуть спорное имущество аресту (секвестру); однако применять такую меру ему дозволялось только в том случае, когда он произвел предварительное краткое исследование и когда в результате оказалось, что ни одна из спорящих сторон в действительности не владеет вещью. Напротив, если судья убеждался, что вещь находится во владении кого-либо из спорящих, то оставлял ее у владельца, причем противнику приходилось предъявлять владельческий иск. Это предварительное расследование, предшествовавшее обыкновенному владельческому процессу (possessorium ordinarium), представляло собой первую по времени форму possessorium summariisimmum. В следующем столетии possessorium summariisimmum приняло несколько иной вид. Суды стали следить во время процесса о праве собственности или о владении, чтобы владеющая спорной вещью сторона не была лишаема владения противником до окончательного решения дела, а в случае подобного самоуправства производили краткое расследование и восстановляли владение. Вследствие этого possessorium summariissimum получило значение придаточного производства, определяющего отношения между тяжущимися на время главного процесса. При этом защитой пользовалось последнее по времени спокойное владение. Впоследствии possess. summ. потеряло связь с главным процессом и стало самостоятельным способом защиты последнего спокойного владения, но защиты предварительной, за которой мог следовать обыкновенный владельческий процесс.
Современные законодательства[235]. Различаясь в частностях, гражданские кодексы важнейших западноевропейских государств сходятся между собою в основных пунктах учения о владении. Все они определяют владение как фактическое господство над вещью с намерением обладать ею для себя, по образцу собственника; все они устанавливают для защиты такого владения особые иски, погашаемые годичной давностью; все они считают эти иски предварительным средством защиты, временно определяющим владельческие отношения, и предписывают суду при рассмотрении их иметь в виду исключительно факт владения и не касаться вопроса о праве; все они, отступая от римского права, дают защиту не только владельцам в тесном смысле слова, но и держателям в тех случаях, когда фактическое обладание отнято у них насильно или тайно; словом, все они воспроизводят римскую теорию владения в том виде, как ее понимала господствовавшая до последнего времени в науке школа Савиньи, но в то же время дополняют ее выработавшимися в средние века формами защиты фактического обладания.
1) Характеристическим признаком владения современные законодательства считают намерение обладать вещью, как своею собственностью (animus domini).
По ст. 186 саксонского уложения, "кто фактически имеет вещь в своей власти, тот считается ее обладателем (Inhaber), а если он имеет желание осуществить право собственности на вещь в свою пользу, то владельцем (Besitzer)". Почти такое же определение дают другие кодексы (австр., § 309; франц., 2228; итал., 685; испан., 430) и проект обще-германского (§ 797). Прусское уложение различает три вида обладания: 1) полное, или настоящее, владение (vollständiger Besitz), характеризуемое намерением обладать вещью в свою пользу и как своею собственностью; 2) неполное, или несовершенное, владение (unvoll-ständiger Besitz), связанное только с намерением обладать вещью в свою пользу, но без желания присвоить себе право собственности на нее и 3) держание (Inhabung), т.е. обладание от чужого имени и в чужую пользу (I, VII, § 1-7). Введя категорию неполных владельцев, прусское право расширило круг лиц[236], могущих пользоваться владельческими исками. Так, арендаторы, обладающие вещами в свою пользу, но не имеющие animus domini, причисляются другими кодексами к числу держателей и лишаются владельческой защиты. Напротив, по прусскому праву они, в качестве неполных владельцев, пользуются этой защитой. Нововведение прусского кодекса представляет собою несомненный прогресс[237]. Беззащитность арендаторов, обусловливавшаяся в Риме особыми причинами[238], которые в настоящее время уже не существуют, и удержавшаяся в новейших законодательствах только благодаря рабскому подражанию римскому праву, ведет на практике к большим неудобствам. Так, напр., нередко случается, что собственник, отдав свое имущество в аренду, уезжает. Если в его отсутствие кто-либо нарушит владение арендатора, то последний, не имея права предъявить иск о восстановлении владения, принужден молча терпеть, пока собственник не возвратится и не защитит его.
Примечания:
[206] Bruns,
§ 13.
[207] Savigny, § 49; Bruns, § 24; Dernburg. Pand., § 191.
[208] Bruns, S. 351, 372–373, 388–389, 406–409.
[209] Пухта. Курс, 357–358.
[210] Savigny, § 12; Пухта. Ук. м.; Mackeldey. Lehrb., § 218; Bossert,
17 ff.
[211] Bruns, 475; Randa, § 2, S. 29;
Windscheid, § 163, Anm. 5.
[212] Randa,
стр. 32.
[213] Thibaut, § 203, 204; Savigny, § 12, 49; Bruns, 486; Arndts,
§ 129; Иеринг. Основ. защ., 192; Windscheid, § 163.
[214] Windscheid, I. c., S. 479–480.
[215] Пухта. Курс, § 122, 137; Böcking. Pand., §
126; Brinz. Pand., I, § 196.
[216] Dig. 41, 2 de acquir. vell ammitt. poss. Cod.
7, 32 de adquir. et retin. poss. Указ.
на стр. 210–211 сочин. Савиньи, Брунса, Иеринга и г. Муромцева. Meischeider. Besitz und Besitzesschutz, 1875, 1876; Bekker.
Das Recht des Besitzes bei den Römern, 1880; Pininski. Der Thatbestand
des Sachbesitzerwerbs, 2 v.; Kindel. Die Grundlagrn des rom. Besitzrechts,
1883; Duncker. Die Besitzklage und der Besitz, 1884; Scheurl.
Zur Lehre vom röm. Besitzrecht, 1886; Pflüger. Die Besitzklagen
des röm. R., 1890; Ubbeholde. Die Interdicten des röm. R.,
1891; Klein. Sachbesitz und Ersitzung, 1891; Hirsch. Die Principien
des Sachbesitzerwerbs, 1892; Machelard. Traité générale
des interdits en dr. röm., 1864; Van Wetter. Traite de la poss.
en dr. rom., 1868; Molitor. La poss. et revendic. en dr. r., 1874;
Philippoteaux. De la poss. en dr. rom. et fr., 1873; Aujay.
De la poss. en. dr. rom., 1876; Acquier. De la poss. de meubles en
dr. rom. etfr., 1890; Vermond. Théorie gen. de la poss. en dr.
rom., 1895; Ruggieri. II possesso e gli istituti prossimi ad esso,
2 v., 1880; Barinetti. Del possesso secondo le fonti del dir. rom.
e del cod. it., 1886; Tagliacarne. Studio stor. degli interdetti rom.,
1887; Russomano. Del dir. di poss. nel giure rom., 1890; Dore.
Studi sugli interdetti rom., 1892; Новейшие журн. статьи: Baron (Iahrb. f. Dogm., 29, 30 B.),
Cug (Nouv. Rev. hist., 1894, N 1, 2), Zeglicki (Rev. crit. de
legisl., 1894, N 3); Capone e Riccobono (Arch. giur., 1893 v.
L); Гримм (Журн. юрид. общ., 1894, окт.).
[217] Meischeider, I. c. 19 (animus domini – неразрешимая
загадка); Bekker, I. c. 351, 352; Pevnice (Ztschr. f. Hand.
r., XXII B., 419, 424), Гримм (ук. ст.).
[218] Vermond, I. c. 293, 317.
[219] Там же, 318, ss.
[220] Dernburg. Pand., § 173.
[221] Windscheid. Pand., § 154, Anm. 7.
[222] Windscheid, ib. Anm. 4 und 5; Dernburg. Pand., § 173, Anm. 1.
[223] Windscheid, ib. Anm. 6; Dernburg, ib. Anm. 5.
[224] Mandry.
Zur Lehre vom dem Besitzwillen (Arch. f. civ. Prax., B. 64, 1).
[225] Обо всех этих случаях: Ihering. Besitzwille, Cap.
XVII.
[226] Dernburg, § 174; Ihering. Der Besitzwille, Cap. XVI.
[227] Ihering. Der Besitzwille, Cap. IV и "Der
Bechtsschutz gegen frivole Rechtsverletzung" (Gesammelte Aufsätze, III
B.).
[228] Niebuhr. Römische Geschichte, II, 168 ff.; Savigny, § 12 a; Dernburg.
Entwickelung und Begriff des juristischen Besitzes des röm. R., 1883;
Dernburg. Pand., § 171; Meischeider. Besitz, S. 51 ff., Huschke,
Molitor, Rudorff, Maine, Voigt, Capone (Arch. giur., L., p. 19 ss.).
[229] Основатель второй теории – Пухта (Iustit., II,
§ 227). К нему присоединились: Duroi, Appleton, Leist, Ruggieri,
Иеринг (Об основании защиты, стр. 59 и сл.), Bruns (Besitzklagen,
17 ff.), Bekker (I. c., 92 ff.); Kindel, I. c., 159), Pflüger
(I. c., 2–8, 142 ff.). По мнению автора, все владельческие иски (retinendae,
recuperandae, adipiscendae possessionis) "не имели иной цели, кроме определения
роли сторон в процессе" (стр. 8).
[230] Savigny, § 35; Windscheid. Pand., § 158, пр. 2;
Randa, § 1, прим. 10.
[231] Иеринг. Основ. защ., 66 и сл.; Dernburg. Pand., § 184; Pflüger,
I. c., 149–152.
[232] L. I § 2 D. de itin.
[233] Bruns. Das Recht des Besitzes im Mittelalter und in der Geegenwart, 1848
(классическое сочинение по вопросу о владении в средние века); Delbrück.
Die dingliche Klage des deut. R., 1857; Maassen. Zur Dogmengeschichte
der Spolienklage (Iahrb. f. das gem. R., B. III); Bruns (ib., B. IV);
Savigny, b. c., § 50, 51; Meischelder, I. c. S. 144 ff. 163
ff.; Heusler. Die Gewere, 1872, 318 ff.; Bruns. Die Besitzklagen,
212 ff.; Delbrück (Iahrb. f. die Dogm., B. X.); Ruffini.
L’actio spolii, 1890; Windscheid. Pand., § 162 a; Dernburg.
Pand., § 187, 189.
[234] Впервые поднял голос против actio spolii испанский юрист
Сармиенто де Мендоза. Он называет интерпретацию юристов, выработавших actio
spolii, "iniqua et absurda, et contra legum et canonum mentem et communem
sensum humanum" (Bruns, 348).
[235] Франция. Code civ., art. 2228–2235; Code de proced.
civ., art. 23–27. Новейшие монографии: Woden. Trаité théorique
et prat. de la posséssion, 1877, 3 v.; Bourcart. Etude histor.
et. prat. sur les actions possess., 1880; Archambault et Senly.
Dictionnaire pratique des actions possess., 2 vol., 1889–1890; Acquier.
De la poss. de meubles, 1890; Demarquet. Des actions poss., jurisprudence
de la Cour de Cassation, 1892, 3 v. Италия. Codice civ., art. 685–709; Codice di proced. civ., art. 443–445. Нов. литер.:
Tartufari. Trattato del possesso come titolo di diritti, 2 v., 1879;
Baratono. Delle azioni possess. etc., 2 vol., 1883; Barinetti.
Del possesso etc., 1886; Tartufari. Degli effeti del possesso, 3 v.,
1887; Tartufari. Della oequisizione e della perdita del possesso, 2
v., 1888; Rascio. Sistema positiva del dir. di possesso e di proprietá,
1888; Campologno. Studi sulla reintegrazione in possesso, 1889; Fodera.
Del possesso dei mobili, 1891; Lomonaco. Della distinzione dei beni
e del possesso, 1891; Brezzo. Del possesso quale elemento presuntivo
di diritto, 1892. Пруссия. Allgem. Landrecht, I Th., VII Tit. Koch. Die Lehre vom Besitz
nach preuss. R., 1839; Gräu’ell. Die Lehre vom Bes. und von der
Verjährung nach. preuss. R., 1820. Австрия. Das allgem bürg. Gesetzbuch, § 309–352,
376–378; Randa. Der Besitz nach oesterr. R., 3 изд. 1879 (во время печатания этих строк вышло четвертое
издание). Саксония. Das sächs. bürg. Gesetzbuch, Art. 186–216, 530, 556–562. Испания. Codigo civil, art. 430–446; Ley de enjuciamiento civil, art. 1633–1662.
Португалия. Codigo civ., art. 474–504.
[236] Еще больше расширен этот круг проектом германского уложения,
дающим защиту не только владению, но и держанию. Критику проекта см. у Иеринга
(Besitzwille, гл. XIX).
[237] Иеринг. Ук. с., гл. XVIII.
[238] Там же,
гл. VIII.
