Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву
Эти категорические суждения Д.М. Чечот основывает главным образом на тексте ст. 16 ГПК РСФСР 1923 г., которая относила к представителям сторон также руководителей коллективов по делам своего коллектива. Как известно, правильно сформулировано положение органов юридического лица в ст. 43 ГПК РСФСР, в которой сказано, что "дела юридических лиц ведут в суде их органы, действующие в пределах полномочий, предоставленных им законом, уставом или положением, либо их представители". Таким образом, ст. 43 ГПК разграничивает выступление в суде органов юридического лица, с одной стороны, и их представителей - с другой. Следовательно, этот легальный аргумент в настоящее время отпал. Не более убеждает и рассуждение о том, что руководителя учреждения нельзя признать стороною в споре, который должен разрешить суд, так как стороною всегда является само юридическое лицо. Это последнее положение не вызывает возражений, но такого отождествления и не требуется, так как в лице органа выступает само юридическое лицо, а отнюдь не орган как таковой.
В равной мере без достаточных оснований стираются различия между органом и представителем юридического лица О.Н. Садиковым[711], который предлагает отказаться от трактовки работников юридического лица в качестве его гражданско-правовых представителей, выступающих в гражданском обороте на основании доверенности.
Таким образом, выступление юридического лица в лице его работника, например, юрисконсульта или экспедитора, оказывается приравненным к выступлению в лице его органа. Следовательно, и указанное понимание стирает грань между органом и представителями юридического лица. Это мнение нельзя признать убедительным. Только при совершении сделок или иных юридических актов от имени юридического лица его работники рассматриваются в качестве представителей последнего. С другой стороны, выполняя свои служебные обязанности, работники юридического лица, являющиеся и не являющиеся его представителями, осуществляют деятельность юридического лица. Если этой деятельностью причинен противоправный вред третьим лицам (в договорных и внедоговорных отношениях), за этот вред несет ответственность юридическое лицо, как за свои действия.
Вина работников юридического лица, выполнявших свои трудовые (служебные или членские) обязанности, является виной самого юридического лица (см. ч. 3 ст. 88 Основ гражданского законодательства и ст. 445 ГК РСФСР).
Иначе следует решать вопрос о совершении сделок и других юридических актов от имени юридического лица. Как уже сказано, такие акты вправе совершать только орган юридического лица, что зафиксировано в ст. 28 ГК РСФСР. Орган юридического лица вправе совершать эти акты лично или через представителей, уполномоченных в установленном порядке. Последними могут быть как работники юридического лица, так и другие граждане и юридические лица.
Уполномочие это должно быть выражено в словесной, как правило, письменной форме, и так или иначе доведено до сведения третьих лиц, в отношении которых представителем должно быть совершено от имени юридического лица соответствующее юридическое действие (сделка, процессуальный акт и т.п.). Уполномочие может быть также выявлено поставлением работника в такую обстановку, из которой для третьих лиц явствует представительский характер его деятельности (ч. 2 ст. 62 ГК РСФСР).
Назначение на должность, связанную с выполнением представительской деятельности от имени юридического лица (например, юрисконсульта, продавца, кассира и т.п.), само по себе не заменяет уполномочия.
Следует учитывать особенности представительской деятельности работников юридического лица, осуществляемой от имени последнего. Эти особенности относятся преимущественно к внутренней стороне отношений представительства, которая основывается на трудовом договоре. Для работника юридического лица, выступающего от имени последнего, это выступление является выполнением его трудовой обязанности. В этом смысле правильно отмечено О.Н. Садиковым[712] несоответствие трудовым обязанностям ч. 2 ст. 69 ГК РСФСР, которая не только предоставляет лицу, которому выдана доверенность, право отказаться от нее, но и объявляет недействительным соглашение об отказе от этого права. Следует признать, что при определенных внутренних отношениях между представителем и доверителем отказ от доверенности может явиться нарушением трудовых служебных обязанностей и повлечь при соответствующих условиях установленную ответственность за их нарушение.
Вхождение работников юридического лица в трудовой коллектив предприятия отнюдь не означает растворение его правосубъектности в правосубъектности предприятия как юридического лица[713]. Поэтому выдача работнику доверенности на совершение от имени юридического лица сделок и иных правомерных юридических действий не только не является противоестественной, но даже необходима, поскольку только орган юридического лица вправе совершать эти акты своими волеизъявлениями.
Теоретически допустимо заменить доверенность иным документом, удостоверяющим представительный характер служебной деятельности данного работника, содержание и объем его полномочий. Только при этом обязательно должны быть учтены интересы добросовестных третьих лиц, облегчено для них выяснение наличия, содержания и объема полномочий работника, выступающего от имени юридического лица. Этому прежде всего служит стандартизация документов, удостоверяющих факт, содержание и объем полномочия. Именно исходя из этих соображений не следует отказываться от действующих положений о выдаче доверенности.
Вместе с тем следует признать заслуживающим внимания предложение О.Н. Садикова[714] об отмене обязательности совершения передоверия в нотариальной форме (ч. 2 ст. 68 ГК РСФСР) для тех случаев, когда получивший доверенность работник юридического лица передоверяет свои полномочия другому лицу.
Однако совершение передоверия без нотариального удостоверения следует допустить только при условии удостоверения передоверия организацией, которой выдана основная доверенность. Для случаев передоверия, совершаемых за пределами места нахождения юридического лица, то есть не в месте нахождения его постоянно действующего органа (ст. 30 ГК РСФСР), следует сохранить обязательность нотариального удостоверения для обеспечения во всех случаях соблюдения требований ч. 1 ст. 68 ГК РСФСР относительно условий допустимости передоверия. Между тем потребность в передоверии возникает преимущественно во время нахождения работника в командировке в другом городе.
Эти акты, оставляя простор для инициативы и учета местных условий, позволяют выбрать оптимальные формы управления и правильно построить внутрифирменные отношения.
Объем прав объединенного предприятия вряд ли всегда будет совпадать с правами автономного предприятия. Ему нужен ряд прав объединения. Как правильно отмечалось в литературе, нужны специальные нормы в дополнение к Положению о предприятии, определяющие круг прав объединенного предприятия, взаимоотношения входящих в объединенное предприятие фабрик и заводов[715]. Одной из таких норм может служить норма, предусматривающая возможность предоставления министерством (ведомством) крупным объединенным предприятиям типа концерна прав объединения.
Издание ряда правовых актов, регулирующих деятельность объединений и объединенных предприятий, будет способствовать совершенствованию управления промышленным производством, развитию и укреплению объединений.
Печатается по:
Б.Б. Черепахин.
Органы и представители юридического лица //
Ученые записки ВНИИСЗ. М., 1968. Вып. 14.
Примечания:
[711] О.Н. Садиков. Некоторые
положения теории советского гражданского права ("Советское государство и право",
1966, N 9, с. 15–24).
[712] О.Н. Садиков. упом.
соч., с. 17.
[713] О.Н. Садиков. упом.
соч., с. 16.
[714] Там же, с. 17.
[715] Мозалевский. упом. соч.
