На главную страницуКлассика российского права, проект компании КонсультантПлюс при поддержке издательства Статут и Юридической научной библиотеки издательства Спарк

Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву

Интересно отметить, что примеч. 2 к ст. 5 дeкpeтa о дарениях гласит: "Страхование на случай смерти допускается, и после вступления в силу настоящего декрета, в народных сберегательных кассах без ограничения сумм в пределах, допускаемых их уставом и т.д.".

Таким образом, особый характер подобного типа дарственных предоставлений был соответственным образом отмечен и учтен авторами декрета 20-7 мая 1918 г.

Обратимся теперь к другому типy дарственных актов, к дapeниям на случай смерти. Они отличаются от обыкновенных дарений только тем, что действие договора отодвигается в них до момента смерти дарителя, в остальном они с теоретико-конструктивной стороны являются такими же дарениями, как и дарения прижизненные. По своим целям они являются суррогатами завещания и относятся к сделкам о наследовании. Исходя из последнего, другие законодательства к дарениям на случай смерти применяют нормы о завещании и вообще нормы наследственного права: В. G. В. § 2301, Шв. обязательств. право, art. 245 (12871).

Гражданский Кодекс не выделяет их в особую категорию, а потому к ним следует применять общие правила о дарениях 138-й ст. Этот вывод подтверждается сопоставлениями Кодекса с декретом о дарениях. В последнем ст. 5 и примечание 1 к ней содержат категорическое запрещение дарений на случай смерти вне зависимости от суммы, за исключением предметов домашнего обихода и предметов, не имеющих рыночной ценности (фотографических карточек, частной переписки и т.д.). Учитывая, что такого запрещения Кодекс не воспроизводит[14], - мы можем заключить, что наш законодатель отступил от своей прежней точки зрения относительно этого вида дарений и решил подчинить их общим нормам о дарениях. Объяснить умолчание Кодекса о дарениях на случай смерти недосмотром его авторов, конечно, не приходится, принимая во внимание важность вопроса.

Таким образом, Кодекс допускает дарения на случай смерти в пределах десяти тысяч рублей золотом, с обязательным соблюдением нотариальной формы для дарений более тысячи рублей золотом. В этой форме возможно, следовательно, достичь практически тех же результатов, что и завещанием, с тем, однако, преимуществом, что здесь нет ограничений в отношении круга лиц, в пользу которых может быть совершен дарственный акт.

Перейдем теперь к вопросу о последовательных дарениях.

Если, с целью обойти запрещение закона, одно дарение разбито на несколько, в сумме превышающих норму, - все такие дарения по ст. 30 Кодекса будут недействительными[15]. При всех подобных случаях складываются дарения от одного определенного лица к другому определенному лицу и притом совершенные одновременно или непосредственно одно за другим. Если же мы будем иметь последовательные дарения разным лицам или хотя бы одному лицу, но на более или менее значительном временном расстоянии - такие дарения будут вполне действительны, поскольку каждое из них в отдельности удовлетворяет требованиям 138-й ст. В этом случае мы не будем иметь оснований говорить о притворной сделке и тем более о сделке, совершенной в обход закона, здесь на первом месте должен стоять субъективный момент - намерения сторон.

На другой точке зрения стоял декрет о дарениях, ст. 4 которого гласила: "Дарения и безвозмездные предоставления имущества, совершенные одним и тем же лицом после вступления в силу настоящего декрета, не должны превышать в общей совокупности суммы в 10.000 рублей. Если совокупная стоимость предметов дарения достигает указанной суммы, то всякое дальнейшее дарение признается недействительным"[16].

30-й ст. Кодекса в общем соответствует, применительно к дарению, ст. 8 декрета о дарениях, которая устанавливает недействительность всяких сделок, направленных в обход постановлений настоящего декрета, причем здесь, кроме угрозы недействительностью, установлена угроза уголовной карой, как за "растрату государственного имущества". Во всех этих постановлениях декрета 20-7 мая 1918 г. (ст. 4, 8 и др.) ярко сказалось стремление рассматривать имущество всякого частного лица как государственное, а его самого - как должностное лицо, управителя этого имущества, выполняющего определенную социальную функцию.

На этом закончим рассмотрение понятия дарения по Гр. Кодексу и его применимости к некоторым особенным видам дарственных актов и перейдем к вопросу об условиях, значении и пределах недействительности дарений.

Выше было уже указано на то обстоятельство, что Кодекс интересуется дарением исключительно с отрицательной стороны, ради установления предельной суммы и предписания нотариальной формы совершения для дарений на определенную сумму. Обратимся теперь к детальному изучению условий, последствий и пределов указанной недействительности дарений.

Недействительность устанавливается: 1) для дарений на сумму более десяти тысяч рублей золотом и 2) для дарений на сумму более одной тысячи золотом, не облеченных в нотариальную форму, однако, как мы увидим ниже, с различными последствиями.

Возникает вопрос, как быть, если совершено дарение на сумму более десяти тысяч рублей золотом. - Действительно ли такое дарение в пределах десяти тысяч, или же оно недействительно в целом?

Если мы разрешим вопрос во втором смысле, т.е. признаем все дарение недействительным, то наступят следующие последствия: если это было дарственное обещание - оно потеряет связующую силу; если же сумма (или вещь) была передана одаряемому, то, на основании статей 30, 147 и 402, он обязан неосновательно полученное внести в доход государства[17], причем, согласно ст. 400, "неосновательно обогатившийся обязан возвратить или возместить все доходы, которые он извлек или должен был извлечь из неосновательно полученного имущества с того времени, когда он узнал или должен был узнать о неосновательном обогащении". Такой момент может наступить и значительно позже совершения дарения или получения вещи, если одаренный добросовестно заблуждался относительно стоимости имущества, полученного им в дар. "С того же времени он отвечает за произведенное или допущенное ухудшение имущества. До этого времени он отвечает лишь за умысел и грубую небрежность. Со своей стороны он вправе требовать возмещения произведенных им необходимых затрат на имущество с того времени, с которого он обязан возвратить доходы".

Таким образом, одаренный свыше предельной суммы обязан выдать не наличное только обращение, но все полученное с плодами и доходами.

Однако изложенное решение вопроса не может быть признано правильным. Помимо общих соображений о нелогичности инвалидирования всего дарения, из-за одного того, что сумма его на один рубль превосходит предельную норму, приведем еще ряд доводов в пользу противоположного решения.

Ст. 37 гласит: "Недействительные части сделки не затрагивают прочих ее частей, поскольку можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части", причем, очевидно, можно рассматривать дарение излишней суммы как часть сделки, и соответственно этому признать ее действительность в пределах дозволенной суммы.

Ст. 402 устанавливает обязанность внесения в доход государства лишь того, что неосновательно получено, в дарении же 12.000 руб. или вещи, стоющей эту сумму[18], мы можем считать 10.000 рублей полученными на основании договора дарения, действительного на сумму до 10.000 рублей, и только 2.000 рублей полученными неосновательно.

Наконец, мы имеем здесь аналогию с наследственным правом, где на основании 417-й статьи "производится раздел или ликвидация наследственного имущества в части, превышающей предельную стоимость "наследства" в пользу заинтересованных органов государства", причем это правило относится, согласно 416-й статье, к обоим видам наследования, признаваемым в нашем Кодексе, - по закону и по завещанию. По аналогии, лицами, между которыми придется делить подаренное имущество, будут государство и одаренный (как в случае наследования - наследник), т.е. те же самые лица в обоих случаях. Аналогично должен быть разрешен вопрос о пределах действительности дарения в отношении суммы.

Таким образом, если подарено имущество, стоимостью выше 10.000 рублей золотом, то дарение будет действительно в пределах десятитысячной стоимости. Все, что сверх этой предельной суммы, должно быть передано государству на основании статей 30, 147, 400 и 402. Если подарена вещь, стоящая выше 10.000 руб. золотом, должна быть произведена ликвидация излишка стоимости между государством и одаренным, применительно к правилам 417-й статьи.

Совершенно другие последствия и другой характер имеет недействительность дарения, являющаяся результатом несоблюдения нотариальной формы в отношении дарений на сумму свыше одной тысячи рублей золотом (ст. 138, часть 2). Отличия этого случая недействительности от только что разобранного проявляются в следующем.

Здесь не приходится говорить о частичной действительности, так как договор, совершенный с несоблюдением требований формы, считается вовсе не заключенным (ст. 130 и примечание 1 к ней), совершенно так же, как при отсутствии согласия по всем существенным пунктам (см. ст. 135 и др.).

Вторая особенность - согласно статье 151, все полученное одаряемым по такому недействительному договору подлежит возвращению дарителю (а не государству). Так как в этом случае договор не состоялся, то полученное в результате его является неосновательно полученным, а потому, согласно ст. 399, должно быть возвращено с соблюдением выше приведенных правил ст. 400. При этом даритель не обязан воспользоваться своим правом обратного истребования исполненного по договору дарения, признанному недействительным вследствие несоблюдения формы, а потому практически это означает, что подаренное может остаться в руках одаренного.

В связи с изложенным, разберем вопрос о возможности применения, по аналогии к дарению, кроме положений ст. 417 о частичной действительности в пределах десяти тысяч рублей (в случае превышения этой суммы) и о разделе между государством и одаренным (в случае дарения вещи стоимостью свыше предельной суммы), также положений ст. 416 и примечания к ней.

А именно:

1) Возможно ли, по аналогии с вычетом долгов умершего из общей стоимости наследственного имущества (ст. 416), производить вычет стоимости modus'а из прочих элементов, умаляющих стоимость подаренного имущества для одаренного, вне зависимости от того, будет ли это частный или недоразвившийся эквивалент или нет, - из общей суммы или стоимости дарения?

Учитывая сказанное выше о сущности безвозмездности и о значении количественного момента, является возможным ответить на поставленный вопрос утвердительно.

2) Возможно ли распространение на дарение правил о наследовании (по закону и по завещанию) прав, вытекающих из заключаемых органами государства с частными лицами договоров (арендных, концессионных, застроечных и др.), которые переходят в порядке наследования по закону и по завещанию, в пределах сроков, указанных в этих договорах, без ограничения предельной стоимостью?

При разрешении поставленного вопроса, необходимо обратиться к основанию той нормы, которую мы хотим применить по аналогии. в отношении этого последнего (т.е. основания) примечание к статье 416 теснейшим образом связано с общим основанием восстановления наследования, а именно - стремлением, в целях развития и сохранения производительных сил страны, содействовать поддержанию известной преемственности и непрерывности в ведении хозяйств. Несомненно, государство особенно заинтересовано в том, чтобы таких перерывов не было в тех хозяйствах, с которыми оно особенно связано, именно в хозяйствах его контрагентов (особенно долгосрочных). Однако эти основания неприменимы к прижизненным дарственным актам, так как тут перерыв в ведении хозяйства наступает не с естественной необходимостью, а создается искусственно, ad hoc.

Ввиду изложенных соображений, здесь не может быть и речи о применении по аналогии нормы, заключающейся в названном примечании, к дарению.

Вот в каких общих очертаниях и деталях вырисовывается перед нами недействительность дарений - условия, характер и пределы ее применения.

В связи с представленным анализом ограничений дарений по действующему праву, полезно сделать маленький экскурс в область римского и пандектного права, которое также знало ограничения дарений, касающиеся отчасти формы их совершения, отчасти их материального содержания.

Для дарений свыше 500 solidi Юстиниан требовал их судебного засвидетельствования, частью, чтобы дать дарителю время еще обдумать предположенное дарение, частью, чтобы обеспечить судебное доказательство на случай возникновения споров. При проведении в жизнь означенных постановлений практика выработала ряд правил их применения, а именно:

1) из даримой суммы должны быть вычтены, по оценке, обязательства, возложенные на одаренного (R. G. Е. Bd. 18, 5-180);

2) несколько дарений в пользу одного и того же лица, совершенные в разное время, считаются отдельно (I, 34, § 3 с. 8, 53), при этом не принимается в соображение, произошло это разделение "in fraudem legis" или нет;

3) дарение, не засвидетельствованное в суде, было недействительно, поскольку оно превышало 500 дукатов, и сохраняло силу лишь в пределах этой суммы (I, 34. § 1 с. 8, 53). Поэтому незасвидетельствованное дарение вещи большей стоимости влекло за собой установление общей собственности дарителя и одаренного; собственник большей части мог потребовать продажи ему остальной части.

Интересно констатировать сходство, а подчас и тождество, многих только что изложенных постановлений римского права с теми положениями, которые установлены нами для действующего права. И это несмотря на отсутствие тождества оснований и причин введения ограничений для дарений.

В римском праве эти основания сводились к охране интересов индивидуальных, именно интересов дарителя.

В русском праве основания означенных ограничений следующие: 1) желание воспрепятствовать чрезмерному накоплению имуществ нетрудового происхождения в руках отдельных лиц и 2) тесно связанное с этим стремление к сосредоточению возможно большего количества имуществ в руках государства. Они могут быть сведены к одному основанию - к охране интересов общественных.

Покончив с понятиями дарения и теми ограничениями, применение и неприменение которых к отдельным жизненным случаям это понятие призвано определять, - необходимо в заключение остановиться, хотя бы вкратце, на состоянии вопроса о положительной регламентации договора дарения в действующем праве.

Уже отмечено, что Кодекс не дает такой специальной регламентации правоотношений, вытекающих из договора дарения, хотя бы в виде некоторых общих указаний. Ввиду этого приходится довольствоваться отчасти положениями, заимствованными из общей части Кодекса и общей части обязательственного, в частности договорного права, а отчасти - из норм, непосредственно относящихся к другим видам обязательств, но могущих быть распространенными на правоотношения из договора дарения или примененными к этим последним по аналогии. При этом относительно постановлений общего характера необходимо признать, что они в виде общего правила должны иметь применение и к договору дарения; относительно же применения к дарению постановлений, относящихся к другим договорам, этого сказать нельзя, ввиду резкого различия между хозяйственно-бытовым и юридическим укладом каждого из этих договоров, с одной стороны, и договора дарения - с другой, а потому именно здесь - каждого, кому придется столкнуться с этими вопросами на практике, ожидают наибольшие трудности.

Конкретное разрешение отдельных вопросов о правах и обязанностях контрагентов в договоре дарения наталкивается на два чрезвычайно существенных затруднения: с одной стороны, наш Кодекс не знает особых норм для безвозмездных отношений, кроме разобранной выше 138-й статьи и статей о наследовании; с другой стороны, применение к дарению, договору безвозмездному, норм, установленных в Кодексе для договоров и правоотношений возмездных, будет часто вопиющей несправедливостью. В этом, несомненно, источник нескончаемых затруднений для судьи!

К сожалению, в рамках настоящей статьи невозможно остановиться на деталях разбираемого вопроса, так как они требуют специальной разработки и углубленного анализа.

печатается по изданию:
Б.Б. Черепахин.
Дарение по гражданскому кодексу Р.С.Ф.С.Р.
// Право и жизнь. 1923. кн. 4.
с. 45-57.

Юридическая природа векселя и Положение о векселях 1922 года

I

Одним из наиболее спорных вопросов теории вексельного права является вопрос об юридической природе векселя, точнее - вексельного обязательства. Под юридической природой векселя обычно понимается основание вексельного обязательства, т.е. его фактический состав (совокупность юридических фактов, необходимых и достаточных для обоснования данного правоотношения), в этом смысле берется это понятие и в настоящей статье.

Фактический состав вексельного обязательства, как и всякого другого, представляется сложным, т.е. для его завершения (перфекции) требуется наличность ряда юридических фактов, относящихся к одной или же к различным категориям, но, во всяком случае, нескольких.

Для той или иной квалификации каждого данного фактического состава необходимо разложить его на составные части и выяснить, какие из них занимают преобладающее, доминирующее значение.

A priori можно утверждать, что фактический состав вексельного обязательства не может быть рассматриваем как юридическое событие, так как в нем совершенно очевиден момент человеческой активности, и притом, представляющей собою стремление к определенной правовой цели, определенным юридическим последствиям; нельзя его рассматривать и как правонарушение, так как вексельное обязательство возникает лишь там и постольку, где и поскольку дозволяется обязываться векселями, где вексель является определенным, признанным объективным правом, юридическим институтом. Исключением этих двух типов юридических фактов мы неизбежно приходим к следующему выводу: в интересующем нас фактическом составе мы имеем дело с юридической сделкой. В настоящее время это совершенно бесспорная сторона вопроса. Почти все предложенные вексельные теории признают expressis verbis или impilcite сделочный характер (rechtsgeschäftlichen Charakter) вексельного обязательства. Это признание является общим для всех теорий, действительно дающих ответ на вопрос о фактическом составе вексельного обязательства[19], все они сходятся на признании необходимым элементом фактического состава определенным образом выраженного волеизъявления векселедателя или, вообще, всякого, обязывающегося по векселю лица (надписателя, акцептанта, поручителя и т.д.).

В дальнейшем наблюдается расхождение теорий. Одни ученые утверждают, что мы имеем здесь дело с договором; другие, - что здесь перед нами односторонняя юридическая сделка. Спорят также при определении необходимых дополнительных элементов фактического состава. Вообще, следовательно, относительно момента завершения фактического состава вексельного обязательства, обусловливающего его возникновение; относительно того, когда возникает право векселедержателя.

Все многообразие теорий, предложенных для разрешения этого вопроса, при всем их расхождении, может быть сведено к двум основным направлениям, с большими или меньшими модификациями в пределах каждого из них: теории договорной и теории одностороннего волеизъявления. Представители последней, в свою очередь, расходясь между собою в деталях, сходятся в признании односторонне-сделочного характера векселя: это теория креации, теория эмиссии (выпуска), передачи или уступки (Begebungs-oder Aushändigungstheorie), теория добросовестного приобретения (Redlichkeitstheorie) и другие.

Таково в общих чертах существо и основное содержание вопроса об юридической природе векселя и тех контроверз, которые вокруг него возникали в науке.

При этом необходимо оговориться, что то или иное решение вопроса относительно юридической природы вексельного обязательства, равно как и всякого другого теоретико-догматического вопроса, возможно только на почве определенного положительного правового материала.


Примечания:

[14] В наследственном праве Кодекс не содержит такого постановления, которое устраняло бы возможность других видов (или суррогатов) наследственного преемства.

[15] См. также ст. 35.

[16] Последний абзац является, несомненно, весьма ценным в теоретическом смысле, как мы увидим ниже.

[17] Ст. 147 гласит: «В случае недействительности договора, как противозаконного или направленного к явному ущербу для государства (ст. 30) ни одна из сторон не вправе требовать от другой возврата исполненного по договору».

[18] Возможным будет фактически почти исключительно последнее, так как дарение суммы денег, превышающей норму, не должно быть пропущено нотариусом на основании ст. 7 Положения о Государственном Нотариате от 4 окт. 1922 г.

[19] Существуют теории, которые, хотя и говорят об юридической природе векселя, но не дают ответа на интересующий нас вопрос; таковы, например, теории Einert’a (Papiergeld des Kaufmanns) или Volkmar und Löwy (Personifikationstheorie). Эти теории, естественно, в счет не идут.