Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву
Следует признать, конечно, что при безвозмездности приобретения чаще будет под сомнением добросовестность приобретателя. Однако это соображение не решает вопроса, так как, во-первых, мы предполагаем приобретателя добросовестным, пока не доказана его недобросовестность, и, во-вторых, возможно и полное отсутствие сомнений в добросовестности безвозмездного добросовестного приобретения.
Большинство законодательств, начиная от средних веков, берет под свою защиту лишь возмездного добросовестного приобретателя. Действительно, только интересы этого последнего есть основание предпочесть интересам бывшего собственника.
Советское законодательство дает прямые основания для требования возмездности добросовестного приобретения.
В подтверждение этого требования следует привести ст. 183 ГК (в конце), которая говорит, что в случаях, когда на основании 60-й ст. ГК собственник не имеет виндикационного иска против добросовестного покупателя, последний приобретает имущество в собственность, хотя отчуждатель (продавец) и не был собственником имущества.
Отсюда следует сделать вывод, что наш ГК и в ст. 60 имеет в виду защиту только возмездного добросовестного приобретателя.
Добросовестный приобретатель дара не должен быть защищен от виндикационного иска собственника, так как отобранием у него подаренного имущества он лишь восстанавливается в прежнее положение, которое имело место до дарения. В то же время покупатель при отобрании у него купленной вещи несет имущественный ущерб, по крайней мере, в сумме покупной цены.
Что же касается собственника, то ему отказом в удовлетворении его виндикационного иска всегда причиняется имущественный ущерб в размере стоимости виндицируемой вещи.
Таким образом, конфликт интересов собственника и добросовестного приобретателя подаренного имущества всегда должен быть разрешен в пользу собственника. В этом вопросе не должно быть сомнений. Иначе, когда собственник сталкивается с добросовестным возмездным приобретателем, в частности, с добросовестным покупателем. Ст. 183 ГК (в конце) отдает в определенных случаях, предусмотренных ст. 60 ГК, предпочтение добросовестному покупателю, хотя за основу принимает положение, что "право продажи имущества: принадлежит собственнику".
Неприменимость ограничений виндикации к безвозмездному добросовестному приобретателю распространяется также на случаи универсального правопреемства, в частности, на наследника по закону и по завещанию.
К последнему переходят только права и обязанности, входящие в состав наследственного имущества. Право собственности, которого не имел наследодатель, хотя бы и при наследовании по завещанию, не может перейти к наследнику уже потому, что к нему переходит на основании ст. 434 ГК лежавшая на наследодателе обязанность возврата вещи собственнику.
Таким образом, основной принцип правопреемства: "nemo dat quod non habet" действует в этих случаях безоговорочно.
Наследник, вступивший во владение наследством, обязан возвратить собственникам вещи, оказавшиеся вместе с наследственным имуществом в квартире наследодателя, но не принадлежавшие последнему. При этом не имеет значения добросовестность наследника. Пусть даже он не знал и не должен был знать, что эти вещи не принадлежали наследодателю.
Ст. 434 ГК говорит об ответственности наследников, принявших наследство, а равно органов государства или организаций, к которым перешло выморочное имущество, по долгам, обременяющим наследство.
Таким образом, может создаться представление, что эта ответственность распространяется только на обязательства наследодателя. Однако, как мне пришлось показать в другом месте[244], с момента нарушения права собственности (вообще всякого субъективного абсолютного права) между потерпевшим собственником и нарушителем его права создается столь же конкретная правовая связь, характеризующаяся определенностью обоих субъектов правоотношения, как и в обязательстве. Это, конечно, не касается тех потенциальных правопритязаний, которые и при наличии конкретного нарушения остаются у собственника против всякого и каждого. Абсолютное субъективное право не обращается в целом в относительное.
Ввиду изложенного, не должен вызывать сомнений переход к наследнику, наряду с долгами, также конкретных правовых обязанностей наследодателя, вытекающих из нарушения им чужого вещного права, в частности, права собственности.
Как мы видели, положение не меняется от того, что приобретателем наследства или выморочного имущества является государственный орган.
Равным образом нет ограничения виндикации (и соответственно - негаторного иска) в случаях добросовестного безвозмездного приобретения права собственности государством в порядке конфискации.
Примечание 3 к ст. 18 постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 28 марта 1927 г. (сводного закона о реквизиции и конфискации) определяет, что при конфискации ":не исключается возможность исков третьих лиц о праве собственности на конфискуемое имущество".
Следовательно, независимо от добросовестности органов государства, произведших конфискацию данного имущества, оно может быть истребовано собственником.
§ 8. НЕПРИМЕНИМОСТЬ ОГРАНИЧЕНИЙ ВИНДИКАЦИИ К ГОСУДАРСТВЕННЫМ ОРГАНАМ
Указанные ограничения виндикации наш закон не распространяет на виндикационные иски государственных органов.
В ст. 60 ГК сказано: ":Государственные учреждения и предприятия могут истребовать от всякого приобретателя принадлежащее им имущество, незаконно отчужденное каким бы то ни было способом".
Это положение имеет глубокую принципиальную основу. Сталинская Конституция особо подчеркнула первостепенное значение защиты общественной социалистической собственности как священной и неприкосновенной основы советского строя, как источника богатства и могущества родины, как источника зажиточной и культурной жизни всех трудящихся (ст. 131).
В соответствии с этим, на каждого гражданина СССР возлагается обязанность "беречь и укреплять общественную социалистическую собственность", вводится таким образом не только запрещение нарушения отрицательной обязанности (не нарушать право собственности), но и положительная обязанность всякого гражданина СССР "беречь и укреплять общественную социалистическую собственность".
Таким образом, если по общему правилу право собственности защищается только против незаконных посягательств, то здесь возлагается на каждого гражданина СССР положительная обязанность заботиться об общественной социалистической собственности.
Естественно, что среди форм собственности, имеющихся в СССР, в нашем действующем законодательстве наибольшей защитой пользуется государственная социалистическая собственность.
Решающие производственные фонды находятся у нас в составе государственной собственности, являются всенародным достоянием, а отсюда совершенно естественна необходимость обеспечить этой форме социалистической собственности наиболее эффективную защиту, в том числе и гражданско-правовую.
Государственным органам предоставляется право неограниченной виндикации вверенного им государственного имущества, независимо от того, какими способами имущество вышло из обладания государства. Достаточно, чтобы этот способ был незаконным ("незаконно отчужденное каким бы то ни было способом").
Таким образом, в отношении государственной социалистической собственности[245] советское гражданское право проводит принцип абсолютной виндикации, развитый римским правом ("ubi rem meam invenio ibi eam vindico").
В судебной практике это положение имеет широкое применение. В частности, в определении ГКК Верхсуда РСФСР от 17 апреля 1928 года по делу N 3442 по иску Курского Губфо к Киряеву о возврате двигателя сказано: ":суд в соответствии с обстоятельствами дела установил незаконное отчуждение Горяиновой принадлежавшего государству имущества, поэтому изъятие его у ответчика Киряева, хотя он и добросовестный приобретатель, основано на 60-й ст. Гр. Код., согласно коей собственник - государство пользуется привилегией изъятия имущества даже у добросовестного приобретателя:"[246].
Значительный интерес представляет определение Судебной коллегии Верхсуда СССР N 36/224-44 г. от 11 мая 1944 года по иску прокурора к Большаковой, Лунь-Юревич и др. о возврате коров. Судебная коллегия признала иск подлежащим удовлетворению в пользу государства против добросовестных приобретателей, учитывая, что спорные коровы были Строительным участком незаконно проданы ответчицам вопреки целевому назначению этих коров и при наличии решения соответствующих органов о возвращении этих коров для передачи их в подсобные хозяйства других организаций.
Без сомнения, государственные органы (учреждения, предприятия) особенно нуждаются в таком широком предоставлении им права виндикации. Если бы они могли виндицировать только имущество, похищенное у них или утерянное ими (точнее: их служащими или рабочими), они оказались бы в худшем положении, чем личные собственники. Последние, как правило, сами владеют и пользуются принадлежащим им имуществом, которое предназначено для удовлетворения их потребительских нужд и потребностей.
Наоборот, юридические лица и, в частности, органы государства в широком масштабе предоставляют государственное имущество во владение и пользование различных физических или юридических лиц (прокатные пункты, библиотеки и т.п.). Еще в более широком масштабе государственные органы вверяют имущество государства своим служащим и рабочим. В отдельных случаях это доверие бывает нарушено.
Распространение ограничений виндикации, предусмотренных ст. 60 ГК, также и на государственные органы поставило бы их в худшее положение по сравнению с отдельными гражданами - личными собственниками.
Наряду с этим чрезвычайно важным расширением и усилением защиты государственной социалистической собственности, предусмотренным нашим законодательством, судебная практика Верховного Суда РСФСР еще в 1925 году выдвинула положение о неприменимости исковой давности к виндикационным искам государственных органов.
В постановлении пленума Верхсуда РСФСР от 29 июня 1925 года (в ГК с изменениями на 15 ноября 1940 года приводится это постановление в постатейно систематизированных материалах к статье 44 на стр. 147 и сл.) сказано: ":разъяснить, что к изъятию государственного имущества из чужого незаконного владения или пользования: не могут быть применены общие статьи о погасительной давности:".
Нельзя признать аргументацию этого разъяснения достаточно солидной в части ссылок на отдельные нормы нашего законодательства, но выдвинутое пленумом Верхсуда РСФСР положение, без сомнения, вытекает из общих принципов советского социалистического права в целом и гражданского права - в частности[247]. Следует признать это положение весьма ценным вкладом в наше социалистическое гражданское право. Разумеется, в высшей степени необходимо включение этого положения в ГК СССР.
Таким образом, виндикация государственной собственности предоставляется государственным органам, независимо от добросовестности приобретателя - ответчика и способа и порядка выбытия государственного имущества из владения государственного органа. Вместе с тем эта виндикация не ограничена сроком исковой давности.
Нет сомнений, что эти две льготы чрезвычайно усиливают защиту государственной социалистической собственности.
В практике возникал вопрос о распространении этих льгот, точнее - первой, на кооперативно-колхозную собственность.
Можно ли, опираясь на ст. 60 ГК или какую-либо иную действующую норму нашего гражданского права, предоставить право неограниченной виндикации, предусмотренное для государственных органов, также кооперативно-колхозным и общественным организациям?
De lege lata до закона 7 августа 1932 года на этот вопрос приходилось ответить отрицательно, так как в ст.60 ГК говорится только о неограниченном праве виндикации государственных учреждений и предприятий и ничего не сказано о кооперативных организациях. Не было таких указаний и за пределами ГК, в том числе и в позднейших нормативных актах до закона 7 августа 1932 года[248].
Эта точка зрения была выражена в судебной практике еще в первые годы применения ГК. В определении ГКК Верхсуда РСФСР от 24 января 1925 года по делу N 33724 1924 года по этому вопросу сказано: "Совершенно неосновательно применена губсудом ст. 60 ГК во второй ее части - путем распространения преимуществ, предоставляемых Гр. Кодексом гос. собственности, на собственность кооперативную". При этом ГКК отвергла распространительное толкование ввиду наличия прямых указаний в законе. В обоснование этого положения ГКК развивает дальше аргументацию: ":Уничтожить ст. 52 ГК, уничтожить грань между государственным и кооперативным имуществом, приравнять последнее к первому может только законодатель, если это окажется нужным, а не губсуд".
Однако, как сообщают Г.М. Свердлов и В.С. Тадевосян[249], "в противоположность: столь категорически выраженному этим определением ГКК отрицательному разрешению вопроса о распространении ст. 60 ГК на кооперативную собственность, можно привести и иной взгляд, высказывающийся нашей практикой и указывающий на необходимость распространения на кооперативную собственность преимуществ, установленных для государственной собственности ст. 60 ГК, исходя из того значения, которое имеет кооперация в нашем хозяйстве. Этот вопрос не нашел в практике окончательного разрешения".
В докладе о работе ГКК ВС за 1926 год отмечена недопустимость распространительного толкования ст. 60 ГК, связанного со стремлением судов "к наиболее полной защите интересов частного собственника в ущерб интересам добросовестного приобретателя"[250].
Представляет интерес также определение ГКК Верхсуда РСФСР от 23 апреля 1924 года по делу N 31656 по иску Костромского губкома ВКП(б) к гр-ке Богдановой А.М. о возврате домашних вещей стоимостью в 175 рублей.
В этом определении ГКК отвергла применение неограниченного права виндикации к истцу - Губкому ВКП(б), признав за ним право требовать свои вещи от добросовестного приобретателя "лишь в том случае, когда имущество это им, собственником, утеряно или у него похищено:"[251].
Вместе с тем следует признать, что наше действующее право дает достаточные основания для распространения неограниченной виндикации на кооперативно-колхозную собственность.
Сталинская Конституция (статьи 4, 5, 131 и др.) и ряд других наших законов, начиная с закона 7 августа 1932 года "об охране общественной (социалистической) собственности", обнаруживают тенденцию нашего законодательства к уравниванию защиты обеих форм общественной (социалистической) собственности. Следует распространить привилегию защиты государственной собственности также на кооперативно-колхозную собственность[252].
Вместе с тем, по моему мнению, нет оснований для распространения на кооперативно-колхозную собственность бессрочности виндикационного иска, освобождения его от действия исковой давности. Для кооперативных организаций, колхозов и общественных организаций следует сохранить этот стимул к ускоренному осуществлению виндикационного права.
§ 9. ВИНДИКАЦИОННЫЕ ИСКИ К ОТВЕТЧИКУ – ГОСУДАРСТВЕННОМУ ОРГАНУ
Выше были изложены условия пассивной легитимации по виндикационному иску. Ответчиком по виндикационному иску является незаконно владеющий несобственник.
В связи с изложенными положениями привилегированной защиты общественной социалистической собственности, в первую очередь - государственной, следует разрешить два вопроса:
а) Имеет ли значение для ответственности по виндикационному иску то обстоятельство, что добросовестным приобретателем - ответчиком является государственный орган.
б) Будет ли влиять на льготы госоргана по виндикационному иску (неограниченной - абсолютной виндикации и неприменения исковой давности) то обстоятельство, что ответчиком является тоже госорган, являющийся добровольным приобретателем.
На эти вопросы наше законодательство дает основание для следующих ответов:
а) Ответственность по виндикационному иску распространяется на равных основаниях на любого субъекта гражданского оборота - лицо физическое и юридическое, в том числе и на государственные органы.
Наша судебная практика неизменно придерживалась этого положения.
В определении ГКК Верхсуда РСФСР по делу N 33711 1924 года по иску Т. Уламабетова к Адаевскому уездному рыбному управлению о возврате лодки признана ничем не опровергнутой добросовестность приобретателя лодки - Киррыбоуправления и тем не менее иск признан подлежащим удовлетворению, так как ГКК сочла доказанным факт утери лодки истцом. Не повлияло то обстоятельство, что ответчик - государственный орган.
Обстоятельства этого дела дают основание признать наличие необходимой поклажи (depositum miserabile или necessarium): в 1920 году истец Уламабетов Тумалек "вынужден был ввиду наступления морозов оставить принадлежащую ему парусную лодку на хранение (разрядка моя. - Б.Ч.) двум киргизам Аббасову и Аймагамбетову и одному русскому, фамилия которого ему неизвестна и который пропал без вести вместе с лодкой:"[253]. ГКК правильно этот случай необходимой поклажи приравнивает к утере, так как передача владения лодкой поклажепринимателям была вынуждена чрезвычайными обстоятельствами, исключающими возможность нормального выбора доверенного лица - поклажепринимателя.
Следовательно, здесь имелись существенные пороки воли поклажедателя. Именно по этому ему не может быть брошен упрек в неосмотрительности. При необходимой поклаже поклажедатель во многих случаях не знает даже по имени и фамилии своего поклажепринимателя. Он отдает вещь на сохранение в состоянии крайней необходимости.
В постановлении президиума Верхсуда РСФСР от 22 ноября 1932 года (прот. N 49, п. 47)[254] "О порядке рассмотрения дел, связанных с истребованием похищенных вещей, в частности, золотых изделий и драгоценностей от производящих скупку государственных предприятий" даются указания судебным органам о соблюдении процессуальных норм, гарантирующих интересы государственного органа - ответчика, но не ставится под сомнением обязанность последнего возвратить похищенные вещи собственнику.
Особый интерес представляет определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда СССР от 4 июля 1940 года по делу N 707/1940 года по иску А. Григорян к скупочному пункту Ереванского промторга о возврате пальто[255], украденного 28 января 1940 года у истицы - уборщицы Григорян из служебного помещения и впоследствии купленного ответчиком - скупочным пунктом.
"Судебная коллегия по протесту Прокурора СССР и принимая во внимание, что: 1) спорное пальто было у истицы Григорян похищено; 2) согласно ст. 60 Гр. Кодекса Армянской ССР Григорян вправе истребовать похищенное у нее пальто в натуре у скупочного пункта, несмотря на то, что последний является добросовестным приобретателем пальто у третьего лица; 3) приказ Наркомторга СССР 19 ноября 1938 г. N 705 о работе скупочных пунктов не может отменить основного закона, определяющего права собственника по истребованию своего имущества (ст. 59 и 60 Гражданского кодекса); 4) скупочный пункт, возвратив пальто в натуре или его стоимость, может предъявить иск к тому лицу, у которого он приобрел пальто Григорян" - определение судебной коллегии Верхсуда Арм. ССР, коим было отменено решение Нарсуда I уч. гор. Еревана, удовлетворившее иск Григорян, и дело производством прекращено, отменила и оставила в силе решение Нарсуда.
В этом своем определении судебная коллегия по гражданским делам Верхсуда СССР, правильно разрешив дело в основном, впала в ошибку, альтернативно допустив взыскание со скупочного пункта стоимости пальто. Если пальто ко времени предъявления иска, вынесения и исполнения решения в пользу Григорян находилось у ответчика, последний обязан был возвратить пальто в натуре, а не его стоимость. Если же ко времени предъявления иска пальто уже было продано, отпадает ответственность скупочного пункта как добросовестного приобретателя. Коллегия недостаточно приняла во внимание вещный характер виндикационного иска и пассивную легитимацию - только владельца спорной вещи.
Примечания:
[244] Б. Черепахин. Приобретение права собственности по
давности владения. Сов. гос. и право. 1940 г. N 4, стр. 53.
[245] Г.Н. Амфитеатров ("Вопросы
виндикации в советском праве", стр. 40), на мой взгляд, без достаточных
оснований полностью отрицает применение виндикации к вещам, изъятым из
гражданского оборота, составляющим государственную собственность, "оно"
(советское гражданско законодательство) изъемлет из оборота основную массу
средств производства, составляющих государственную собственность, и поэтому
исключает самую возможность применения к ним виндикации, как института,
действующего лишь в сфере оборота". Автор на стр. 44 и сл. (там же) высказывает
убедительные аргументы в пользу проведения абсолютной виндикации госорганом, у
госоргана, как метода борьбы против противозаконного и внепланового
перераспределения фондов государственной собственности через систему общественного
оборота. Таким образом, автор разбивает свое первоначальное утверждение.
[246] Суд. практика. 1928 г. N 15, стр. 4.
[247] Через ст. 4 ГПК РСФСР и соответствующие статьи других
союзных республик.
[248] РСФСР. Верховный суд.
Определения ГКК за 1925 г. Вып. I (январь – июнь). Москва, 1925 г., стр. 26 и сл.
[249] Свердлов Г.М. и Тадевосян В.С. ГК РСФСР в судебной практике, очерки под ред.
С.М. Прушицкого. Москва, 1929, стр. 46.
[250] Сборник действующих разъяснений
ВС РСФСР (с 1923 г. до 1 января 1929 г.), Москва, 1930 г.
[251] Судебная практика, 1927 г. N 11, стр. 4.
[252] Этот вопрос о распространении неограниченной
виндикации на кооперативно-колхозную собственность решает отрицательно – de lege lata, положительно – de lege
ferenda – Г. Амфитеатров. Вопросы виндикации в советском праве, стр. 45 и
46.
[253] Определение ГКК В.Суда РСФСР за
1925 г., вып. I (январь –
июнь), Москва 1925 г., стр. 20.
[254] Сов. Юст. 1933 г., N 2–3, стр. 48.
[255] Сборник пост. пленума и определений коллегии Верх.
Суда СССР, 1940 г. М., 1941 г., стр. 216, также Сов. юст., 1940 г., N 17–18,
стр. 39. См. также К. Граве. Договор розничной купли-продажи и охрана прав
гражданина. Ученые записки ВЮН, вып. II (М., 1941), стр. 209. и сл.
Автор правильно считает применимым ст. 9 и 60 к скупочным пунктам и магазинам
по продаже скупленных вещей.
