Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: историко-догматическое исследование
1) что началом исковой давности должен быть признаваем самый момент нарушения, причем не делается различия между гражданским правонарушением и уголовным (касс. реш. 1881 г. N 41 и др.);
2) что при делимости того материального интереса, который страдает от повторяющегося нарушения, давность исчисляется отдельно по каждому отдельному нарушению (касс. реш. 1875 г. N 64, 1880 г. N 296 и др.).
судебная палата нашла, что ряд преступных деяний констатирован как одно целое лишь в конце периода времени. Однако, несмотря на то, что подлоги, ежегодно совершавшиеся, по отношению к показанию признаны за одно преступление, по нарушению прав банка должны быть рассматриваемы как отдельные правонарушения, и потому каждое преступление городом денег банка составляет отдельное начало давности. Что же касается указания палаты на то, что только по объявлении уголовного приговора выяснилась незаконность получения этих денег, то это обстоятельство не имеет никакого значения для исчисления давности. Начало исковой давности определяется исключительно временем совершения того нарушения, которое служит основанием иска, независимо от того, когда такое нарушение сделалось известным пострадавшему от него лицу. Посему и в настоящем случае признание вышеуказанных отчетов подложными установляет только наличность до сего приговора существовавшего факта незаконности получения спорной суммы городом и дает основание к точному определению времени нарушения им прав банка, но ни в чем не изменяет дела относительно времени совершения этого нарушения и не влияет на принцип исчисления давности со времени нарушения.
По сим основаниям было признано, что право банка на обратное требование платежей, полученных городом по 1881 год, т.е. более чем за 10 лет до предъявления иска, погашено давностью. Суммы же, полученные в 1882 году, городское общество обязано возвратить.
5. Начало течения давности по судебным решениям
Ст. 6 прил. к ст. 694 т. Х, ч. 1, гласит: решения судебных мест, более десяти лет не обращенные к исполнению, если в течение сего времени не было ни с чьей стороны ни требования, ни просьбы о приведении сих решений в действие, или хотя и обращенные к исполнению, но оставшиеся более десяти лет со времени получения указов не исполненными, когда в продолжение сего времени также ни с чьей стороны о приведении их в действие ни требования, ни просьбы не было, теряют свою силу по общим правилам давности.
Итак, иск об осуществлении права, присужденного или признанного судебным решением, начинает погашаться давностью со дня обнародования решения. Если же за этим временем последовали какие-либо действия, имевшие целью приведение решения в исполнение, то - со дня совершения этих действий, без различия, состояли ли они в распоряжениях или переписке самого суда или в просьбе заинтересованной стороны об исполнении решения.
Если решение не могло быть исполнено немедленно по вступлении в законную силу, то течение давности начинается с того времени, когда решение могло подлежать исполнению[587].
Если решение не было обнародовано, то течение срока давности по необходимости считается со дня постановления решения, как последнего действия по делу[588].
Относительно практики прежних судов Правительствующий Сенат объяснил, что представление обязательства ко взысканию без искового прошения и без исковых пошлин соответствовало тогдашнему порядку производства и не может служить основанием к признанию давности непрерванной. Существенно только, чтобы было обращено в надлежащее место положительное требование об удовлетворении известного права, а не одно лишь оглашение нарушения права[589].
Относительно производства по уставам 20 ноября 1864 года Сенат разъяснил вышеприведенное правило в том же смысле, именно, что судебное решение, или, вернее, право, присужденное или признанное судебным решением, погашается давностью, если ни со стороны частных лиц, ни со стороны самого суда не последовало никаких установленных законом действий к приведению решения в исполнение. В этом случае исходным началом для исчисления давностного срока составляет для решений, не обращенных к исполнению, день постановления решения, а для решений, во исполнение которых посланы указы, - день получения указов на месте[590]. Для перерыва давности требуется ходатайство заинтересованного в деле лица, подача им просьбы об исполнении решения, в противном случае решение, не приведенное в исполнение в течение 10 лет, теряет свою силу. Возложенная на прежние судебные места обязанность наблюдения за исполнением своего решения не освобождало заинтересованную в деле сторону от принятия активного участия в исполнении решения[591]. По Уст. же Гражд. Суд. приведение в исполнение решения поставлено всецело в зависимость от воли заинтересованного в том лица. Представление взыскателем полученного им исполнительного листа судебному приставу для обращения взыскания на ответчика, с указанием его жительства, признается именно таким действием, которое прерывает земскую давность. В этом отношении не имеет никакого значения то обстоятельство, что ответчика в указанном месте жительства не оказалось, если только истец действовал добросовестно и решение состоялось в порядке состязательном, а не заочном, так как в последнем случае по ст. 735 Уст. Гражд. Судопр. применима трехлетняя давность[592].
В приведенных решениях представлявшиеся практические случаи разрешены Сенатом вполне правильно на основании общего начала о давности отдельных постановлений русского права.
В одном, само по себе правильном, решения Сената встречается обоснование, с которым нельзя согласиться[593].
Казак Иван Гунько взыскивал с отца по четырем исполнительным листам, выданным ему в 1874 году, 1308 руб.; взыскание было обращено на недвижимое имущество отца, но за смертью последнего произведено не было, так как имение поступило к истцу и его брату Степану. Затем, уже через долгое время, явился третий брат, Дементий, и был признан судом наследником в равной части с братьями. Так как к наследству принадлежат не только наличное имущество, но и долги наследодателя, то Иван Гунько, признавая право Дементия на третью часть недвижимости, требовал с него уплаты третьей части отцовского долга и просил мирового судью о взыскании ее с Дементия. В доказательство действительности сего долга он представил исполнительные листы.
Как видно, дело вовсе не замысловатое, а, напротив, простое и легко разрешаемое для юриста, обращающего, как следует, внимание на сущность спора, а не на формальности. При отсутствии же у нас юридического образования не только у частных лиц, но и у ходатаев и часто у лиц, признанных к решению спорных дел, и те и другие считают главным делом формальности и в этом деле из формальностей сочинили истинную диковинку.
Ответчик Дементий Гунько обратил внимание мирового судьи, что исполнительные листы давностью потеряли силу. Судья же пошел на эту удочку и отказал истцу за пропуском давности - как будто дело шло о взыскании по исполнительным листам. Мировой съезд, решая дело не по закону, а по кассационным решениям о значении различных формальностей, пошел еще дальше. Из апелляционного решения мирового съезда, впрочем, видно, что первый повод к нелепому обороту, какой приняло дело, подал сам Иван Гунько или его ходатай: не понимая значения исполнительных листов как доказательств отцовского долга, он старался произвести взыскание с собственного имения, пока брат его Дементий хлопотал об утверждении в праве наследства на равных правах с братьями. Очевидно, этим хотели достигнуть, чтобы по утверждения Дементия наследником немедленно взыскать с него соответствующую часть долга. Но судебный пристав отказался произвести взыскание с собственного имения истца. Мировой съезд отказал истцу потому, что, во-1-х, в исполнительном листе - выданном на имя отца - не означено имени ответчика Дементия Гунько, что, во-2-х, исполнительные листы, будучи первоначально предъявлены ко взысканию 19 апреля 1874 года, в 1886 году потеряли давностью законную силу и что, в-3-х, истец не доказал, чтобы Дементий Гунько <вступил в обладание наследственным имуществом в личную себе прибыль (?) и чтобы решение окружного суда о признании его права собственности на недвижимое имение умершего Петра Гунько вошло в законную силу>.
Когда же дело по кассационной жалобе поступило в Сенат, последний нашел, что правило ст. 9 прил. к ст. 694 т. Х, ч. 1, по прод. 1876 года (по изд. 1887 г. п. 6), по которой решения, более 10 лет не обращенные в исполнение, теряют свою силу, предполагает существование ответчика. Под требованием взыскателя следует разуметь представление взыскателем судебному приставу исполнительного листа с указанием жительства ответчика (касс. реш. 1885 г. N 80). При несуществовании же ответчика, на которого должно быть обращено взыскание, взыскатель лишен возможности предъявить судебному приставу требование о проведении решения в действие, а при таком условии не может уже иметь применения ко взыскателю и правило, выраженное в ст. 9 прил. к ст. 694 т. Х, ч. 1 (по прод. 1876 г.), ибо правило это имеет силу лишь настолько, насколько представляется взыскателю законная возможность, для охранения судебных решений от действия давности, требовать исполнения оного, т.е. обращения взыскания на подлежащего ответчика. Таким образом, существование ответчика в момент исполнения решения является необходимым условием для течения против взыскателя давности, которое в противном случае следует признавать приостановленным на все время, пока такой ответчик не появится.
Мы уже сказали, что решение Сената, отменяющее решения судебных мест, построенные на поверхностном, чисто формальном отношении к делу, по существу совершенно справедливо. Но обоснование его невозможное.
Сенат, очевидно с целью устранения несправедливого решения, прибегнул к предположению о приостановлении течения давности за отсутствием ответчика. Отсутствие ответчика, в том смысле, в каком оно понимается в этом решении, это понятие беспримерное, до сих пор небывалое. Но в таком предположении нет никакой необходимости. Дело само по себе простое и вполне ясное, если держаться юридического смысла и пользоваться для его решения логикой.
Вступлением Ивана Гунько в качестве наследника во владение имением отца, на которое обращено взыскание по его требованию, взыскание кончилось, потому что он получил удовлетворение своего долга. О прекращении законной силы исполнительных листов давностью не может быть здесь поэтому и речи. Эти исполнительные листы уже не могут служить для взыскания, но они навсегда служат доказательством, что на наследстве после отца лежал долг, сумма которого шла в пользу Ивана Гунько. Часть этой суммы Иван Гунько должен был высчитать из своей доли, потому что право требования и обязательство платить смешались в его руке. Другую часть он должен был получить с сонаследника Степана. Как он с ним рассчитался, нам неизвестно, да и нас не касается; но раз явился третий сонаследник в равной доле, то этот третий наследник наследовал вместе с имением и обязательство заплатить третью часть долга. Это обязательство возникло для него со дня утверждения в правах наследства и могло прекратиться лишь истечением давности с этого дня.
Таким образом, устанавливая правильно суть спора и выводя из существующих между сторонами юридических отношений необходимые последствия, можно дело решить легко по правде и справедливости. К сожалению, в решениях наших судов нередки примеры, что суды довольствуются какой-либо формальностью, чтобы, сославшись на кассационное решение, как можно скорее спровадить дело без умственного труда, требующего подчас долгого и напряженного размышления. Поэтому часто сущность дела остается нераскрытой и судебными решениями охраняется и развивается не право, а формальности и взимание пошлин.
II. Истечение срока давности
§ 25. А. Общий срок давности
Касс. реш. 1897 г. N 86.
Том Х, ч. 1, ст. 692. Общий срок земской давности: полагается десятилетний[594].
Особых правил об исчислении срока давности в законе не имеется. Поэтому мы должны выводить таковые из самого определения срока. Он десятилетний, и никто не вправе ни прибавлять к нему, ни убавить и одного дня. Поэтому он оканчивается истечением последнего дня десятого года в 12 часов ночи. Но так как вечером и ночью прошения не принимаются, то подача таковых должна быть допускаема и в следующий день, с чем согласна и судебная практика, которая считает истечением 10-летнего срока не накануне числа, с которого начался срок, но в то же самое число, так что срок, начавшийся 11 марта 1883 года, кончающийся 10 марта 1893 года в 12 часов ночи, считается истекшим 11 марта 1893 года. Таким образом, к исчислению 10-летнего срока давности применяется правило, соответствующее правилу ст. 219 Уст. Гражд. Суд. об истечении судебных сроков, исчисляемых по месяцам. Отсюда возник вопрос о применении к 10-летнему сроку давности не только этого, но вообще всех правил об исчислении судебных сроков. Практика Сената в этом отношении колебалась и еще в 1870 году отвергала применение этих правил, пока, наконец, в 1897 году окончательно решено было о применении этих правил к 10-летнему сроку давности. Решение это весьма замечательно[595] по обстоятельности и основательности, с которой вопрос этот рассматривался.
Ковенский окружной суд и Виленская судебная палата считали
10-летний срок, начавшийся 11 марта 1883 года, истекшим, потому что исковое
прошение, полученное на почте в г. Ковно 11 марта 1893 года, поступило
в суд лишь 17 марта, а правила ст. 824, 825 и 835 Уст. Гражд. Суд. по
касс. реш. 1870 г. N 848 не могут быть применяемы к истечению срока 10-летней
давности, за силой ст. 694 ч. 1 т. Х и касс. реш. 1881 г. N 41 и 1883
г. N 11 и др.
Сенат нашел, что в касс. решении 1870 г. N 848 действительно высказано, что статьи Уст. Гражд. Суд., касающиеся порядка исчисления и восстановления сроков, неприменимы к 10-летнему сроку давности. Между тем в кассационной практике, как до 1870 года, так и в позднейшей, встречались дела, в которых Сенат держался воззрения, противоположного высказанному в решении 1870 г. N 848, и допускал применение общих правил исчисления процессуальных сроков к исчислению сроков материального права. Так, в решениях 1868 г. N 721, 1869 г. N 701 и 1875 г. N 296 правила ст. 819 и 821 Уст. Гражд. Суд. об исчислении сроков по месяцам и неделям он признал применимыми к исчислению 6-недельного срока расписки о задатке, а в решении 1875 г. N 329 признано, что правила ст. 816-831 Уст. Гражд. Суд. могут служить руководством при исчислении сроков, в договоре не определенных, в решении же 1889 г. N 102 высказано, что судопроизводственные правила ст. 822 и 828 Уст. Гражд. Суд. не могут иметь применения при исчислении сроков, установленных контрагентами для исполнения принятых взаимно, по отношению друг к другу, обязанностей. Далее разъяснено, что постановление ст. 822 Уст. Гражд. Суд. об исключении из оканчивающихся уже сроков табельных дней относится также к искам, предъявляемым по задаточным распискам на основании ст. 1687 прежней редакции (касс. реш. 1874 г. N 664) и к срокам, установленным ст. 683, п. 7, ч. 1 т. Х для начатия исков по делам о вознаграждении за вред и убыток при эксплуатации железных дорог и пароходных сообщений (касс. реш. 1883 г. N 6).
Ввиду этих указаний представляется несомненным, что вопрос о применимости правила ст. 828 Уст. Гражд. Суд. к исчислению срока давности не может быть разрешен при руководстве лишь разъяснения 1870 г. N 848. Вследствие сего Сенат находит, что постановления Свода Законов Гражданских, относящиеся до сроков исковой давности, не заключают в себе точного указания на исчисление давностного срока; правил этих не содержится ни в ст. 692 и 694, определяющих общий законный срок для начатия всякого рода исков, ни в ст. 431, 683, 106612, 1524, 1549 и др., устанавливающих особые сроки исковой давности; но в Уст. Гражд. Суд., ст. 861-831, помещены правила для исчисления различных сроков. Хотя сроки процессуальные не должны быть отождествляемы с сроками давностными, относящимися к области материального права, но и при существующем различии между ними (касс. реш. 1880 г. N 195, 298; 1885 г. N 31) надлежит согласно ст. 9 Уст. Гражд. Суд. по общему смыслу законов признать, что и к давностным срокам применимы правила Уст. Гражд. Суд. о порядке исчисления процессуальных сроков, в том числе и правило ст. 828; ибо установление путем толкования, в сфере гражданских юридических отношений, иных правил для исчисления давностных сроков, т.е. различных от тех, которые введены в Уст. Гражд. Суд., ст. 816-831, представлялось бы непоследовательным и неудобным. Применяя изложенные соображения к обстоятельствам данного дела и имея в виду, что судебная палата в обжалованном решении, исчисляя давностный срок для предъявления иска с 11 марта 1883 года, истечение этого срока определила временем поступления искового прошения в суд (17 марта), а не временем получения оного на почте в месте нахождения суда, чем и нарушила правила ст. 828 Уст. Гражд. Суд. Правительствующий Сенат это решение отменил[596].
§ 26. В. Особые сроки давности
1. Однолетний срок для иска о приплоде. – 2. Годичный срок для иска о переделе наследства. – 3. Двухлетний срок для иска об имуществе, спасенном при кораблекрушении. – 4. Трехлетний срок для выкупа родового имения. – 5. Двухлетний срок для спора против купчей крепости. – 6. Двухлетний срок для спора против действительности духовного завещания. – 7. Годичный и двухлетний срок для исков о вреде и убытках, причиненных при эксплуатации железных дорог и пароходных сообщений. Касс. реш. 1893 г. N 30. – Исчисление срока по искам против железных дорог. – Несправедливость исчисления срока по искам против пароходных обществ. – 8. Двухлетний срок для сохранения вексельного права. – 9. Двухлетний срок для открытия спора о личных правах, соединенных с браком. – 10. Годичный и двухлетний срок для оспаривания законности рождения. – 11. Годичный срок для расчетов между хозяевами и приказчиками. – 12. Годичный срок для иска по задаточным распискам. – 13. Трехлетний срок для возобновления приостановленного процесса. Касс. реш. 1882 г. N 99. – 14. Месячный срок для предъявления рабочим иска о расторжении договора по неполучению в срок платы. – 15. Годовой и двухлетний срок для требования вознаграждения за утрату страховой корреспонденции (см. в дополнениях, стр. 490).
Примечания:
[587] Касс. реш. 1872 г. N 274.
[588] Сборник реш. Правительствующего Сената. II, N 58.
[589] Касс. реш. 1871 г. N 1188; 1873 г. N 710; 1877 г. N 84; 1878 г. N 79, 179.
[590] Касс. реш. 1870 г. N 1779, 1871 г. N 1248, 1873 г. N760, 1875 г. N 970, 1878 г. N 88, 1884 г. N 80.
[591] Касс. реш. 1870 г. N 1779, 1878 г. N 88, 1885 г. N 80.
[592] Касс. реш. 1885 г. N 80, 1896 г. N 59.
[593] Касс. реш. 1888 г. N 35.
[594] Ср. ст. 694 и приложение к ней.
[595] Касс. реш. 1897 г. N 86.
[596] Приведенное кассационное решение важно и в том отношении, что в нем Сенат указывает на истинный смысл постановления о том, что кассационные решения должны служить руководством к единообразному истолкованию и применению законов. Это правило применяется нередко судебными местами так, что они руководствуются любым решением Сената, не заботясь о том, действительно ли оно выражает собой правильное толкование. Такая логическая ссылка на отдельное решение, где по особенностям частного случая, может быть, не было повода ко всестороннему толкованию смысла закона, не соответствует обязанности суда применять действующее право по истинному смыслу и в полном объеме. Толкование законов не может оставаться в застое. Оно развивается деятельностью Сената, который, чем разнообразнее подлежащие его решению случаи, получает тем более возможности вникать глубже и глубже в истинный смысл отдельной законной нормы, определять ее назначение обстоятельнее, так что ее применение становится более основательным и подчас более обширным. Поэтому Сенат указывает, что суды обязаны пользоваться не одним каким-нибудь случайно выбранным решением, а изучать всю практику его по каждому вопросу, которая лишь в своей совокупности представляет истинное толкование Сената, в известное время. Напротив того, ссылкой на отдельное кассационное решение смысл закона может быть нарушен, хотя он определен сообразно буквальному тексту сего отдельного решения.
