Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: историко-догматическое исследование
Прежде всего заметим, что по установленному Сенатом на основании ст. 9 Уст. Гр. Суд. порядку укрепления права собственности давностного владельца моментом приобретения права собственности будет считаться по нотариальному положению внесенный в крепостной реестр день ввода во владения. По неоднократным объяснениям Сенатом ст. 533 ч. 1 т. Х право собственности приобретается по самому закону, значит, в день истечения срока давности. Одно с другим не ладит. Из порядка, установленного кассационным решением 1872 года N 792, собственно, выходит, что истечением срока давности владения давностный владелец приобретает право требовать признания его права собственности и это его право собственности признается за ним со дня укрепления его за ним. Но Сенат считает укрепление права собственности давностного владельца лишь его правом, а не необходимым условием приобретения. Таким образом, постановление Сената 1872 года N 792, устраняя одни несообразности, возбудило другие.
Затем из решения Сената 1893 года N 2, возбудившего вопрос о церковных землях и многих других, видно, что практика многих окружных судов и судебных палат не отличается правильностью взгляда на условия давности владения. При общем стремлении в возможно короткое время спустить с рук возможно большее число дел судьи, не вникая в сущность давности владения, все еще руководствуются неосновательными положениями общей давности о прекращении права собственности непользованием, не заботясь о том, действительно ли налицо законные условия применения давности владения. Сенату все снова приходится разъяснять самые элементарные правила, что право собственности может быть приобретено лишь давностью владения, и что исковой давностью погашается лишь иск, который положительно был вызван нарушением собственного права, и что она считается лишь со времени нарушения того права, о котором предъявлен иск[523].
На недостатки охранительного производства о выдаче владенных свидетельств указано выше[524].
К сожалению, не только окружные суды и судебные палаты, но подчас и сам Сенат приписывают владенным свидетельствам слишком большое значение. Так, Сенат в касс. реш. 1879 года N 218 по делу, в котором СПб. судебная палата за владенным свидетельством само по себе вполне правильно не признала никакой формальной доказательной силы, вдруг нашел в этом <нарушение 366 ст. уст. гражд. суд.>. По определению окружного суда в охранительном порядке вдова Дуванова была признана собственницей дома по давности владения. Затем ввиду того, что в пользу ее уже состоялось судебное определение, утвердившее ее право на дом по давности владения, на обязанности истицы, по мнению Сената, лежало доказать, что давностью владения владелец приобретает не только отвод, как давностью исковой, но и иск о возвращении ему своей вещи, принадлежащей ему в собственность, не только против лиц посторонних, но и против самого собственника.
С этим решением никак нельзя согласиться. За определением о выдаче владенного свидетельства нельзя признавать никакой формальной доказательной силы. Это все равно что утверждать, что обжалованное решение первой инстанции представляет собой res judicata. Между тем такое решение постановлено после состязательного производства, в котором участвовали обе стороны; определение же состоялось о заведомо чужом имуществе по односторонней просьбе лица, желающего присвоить себе это имущество, причем производство устроено так неосмотрительно, что не обращено внимания на то, что собственник не имеет никакой возможности узнать, что в суде производится дело о переносе права собственности на его недвижимость на другое лицо.
В других позднейших решениях Сенат, впрочем, прямо высказал[525], <что по возникновении спора о производстве дела в судебном состязательном порядке определение суда о вводе во владение в охранительном порядке не только не может стеснять суд в решении спора, но не может даже слагать с лица, получившего в охранительном порядке ввод, обязанности доказать свое владение на праве собственности>.
Отдел II. Исковая давность
§ 23. Глава I. Понятие исковой давности
Давность исковая есть способ погашения иска, положительно возникшего вследствие непредъявления его в течение определенного срока. При этом определении исковой давности следует иметь в виду различие ее от срочных прав и, в частности, от судебных сроков (Befristete Rechte u. Praeclusivfristen, déchéance). Общее между ними то, что по прошествии известного срока времени право не может быть более осуществляемо и вследствие того теряется. Различие между ними состоит в том, что при срочности прав действие их с самого возникновения ограничено известным сроком, между тем как при исковой давности погашается право, по существу своему вечное, погашается потому, что против нарушения его в течение определенного времени не прибегли к судебной защите[526].
В русском праве определение значения исковой давности содержится в ст. 691-694 Х т. Эти статьи содержат в себе правило, что всякий вправе в случае необходимости требовать осуществления своего вещного или личного права иском. В ст. 692 и 694 указывается, что те и другие права теряются, если иск об них не будет предъявлен в течение срока давности.
Правило это повторено с некоторыми изменениями в п. 1 приложения к ст. 694:
Срок законный, определенный для начатия тяжбы иска о недвижимом и движимом имении, как между частными лицами, так и между ними и казной, есть десятилетний. Истечение сего срока именуется земской давностью. Кто не учинил или не учинит иска о недвижимом или движимом имении в течение десяти лет или, предъявив десять лет, не будет иметь хождения, таковой иск уничтожается, и дело предается забвению.
По отношению к тяжбам такое же правило выражено в т. Х, ч. 1, ст. 692: Право отыскивания тем и другим образом (судом или действием полиции) пресекается общей земской десятилетней давностью. Кто в течение оной иска не предъявил или, предъявив, хождения в присутственных местах не имел, тот теряет свое право.
По отношению к искам то же самое правило содержится в ст. 694; по отношению к обязательствам - в ст. 1549 ч. 1 т. Х.
Иск прекращается вследствие непредъявления его или, в случае предъявления его, вследствие нехождения по нем, в течение узаконенного срока. Вместе с иском теряется самое право, не только при обязательствах, где право без того тождественно с иском и, не имея другого содержания, совпадает с требованием, но и там, где право шире требования, где оно имеет вещный характер. Причина уничтожения права есть не всякое, простое непользование им, но неосуществление его, когда право имеет своим предметом обязательство другого или, при правах вещных, когда почему-либо необходимо судебное осуществление его.
Смотря по различию содержания прав, уничтожение их будет иметь различные последствия. Требования и обязательства из договоров уничтожаются. Лицо обязавшееся освобождается от обязательства; самое право прекращается; его содержание исчезает. Другое происходит по отношению к правам вещным и, в частности, вотчинным. Например, при собственности внутреннее содержание, сущность права остается, продолжает существовать, но оно прекращается по отношению к прежнему собственнику, который лишается своей вещи, между тем как давностный владелец приобретает ее.
В самом законе не говорится о цели и основании его. В исторических источниках давность относится к коренным законам, всякое прикосновение к которым может подать повод к размножению тяжеб и тем поколебать собственность владений, законами окончательно утвержденных[527]. Этому взгляду соответствовал и безусловный характер, признаваемый за давностью как со стороны законодательства, так и со стороны судебной практики. Этот безусловный характер давности проявлялся в применении ее судом, хотя бы стороны, участвующие в тяжбе, не обратили внимания на нее и не сослались на оную. Такой взгляд на давность заметен во множестве решений, отпечатанных в Сборнике решений Правительствующего Сената[528]. Из всех отпечатанных в этом Сборнике решений, в которых говорится о давности, только в двух выражено противоположное правило, что ссылаться на давность - дело сторон, и если они упустили это, то суду нечего поднимать вопрос о ней[529].
Безусловное значение давности проявляется далее в недопущении, в случае истечения срока давности, ни под каким условием восстановления погашенного права.
Х т., ч. 1, прил. к ст. 694, п. 5: Право вчинания тяжеб и исков, потерянное пропущением десятилетней давности, не восстановляется, хотя бы оно утрачено было виной не самого истца, но его поверенного.
По образу выражения этой статьи следует заключить, что восстановление потерянного по давности права исключается безусловно. В указе, на котором основана эта статья[530], говорится по отношению к известному случаю, где даже своевременная выдача доверенности на ходатайство не была доказана, что выдача доверенности не может служить поводом к восстановлению права, потерянного истечением десятилетней давности. Во всяком случае правило, содержащееся в самой статье, гораздо обширнее того, которое заключает в себе источник. Толкуя приведенную статью с догматической точки зрения, следует сказать, что, по смыслу ее, истекший, хотя бы виной поверенного, срок давности не восстановляется. Вина поверенного при этом может быть весьма различная. Прежде всего это может быть вина в тесном смысле слова, culpa, когда срок давности истек небрежением отношением поверенного. Но под выражением вина в этом случае может быть понимаем и умысел, dolus. Этот умысел может быть притом весьма различного свойства. Поверенный может пропустить срок, зная, что последний истекает. Но он может пропустить срок с целью причинить ущерб своему доверителю и предоставить несправедливую выгоду его противнику. Эти случаи так существенно разнятся между собой, что их нельзя подвести под одно общее правило. Конечно, доверитель имеет всегда иск об убытках против своего поверенного, и по закону он этим достаточно огражден. Ни culpa, вина в собственном смысле, ни простой умысел поверенного причинить ущерб доверителю не могут подать повода к восстановлению иска, потерянного давностью. Но дело является совершенно в другом виде, когда поверенный, пропуская умышленно срок, действует при этом заодно с противником своего доверителя, так что противник пользуется истечением срока давности, которое он сам подвел злым умыслом, dolo malo. Здесь, очевидно, было бы несправедливостью покровительствовать преступлению, совершенному с целью причинить одному ущерб и предоставить другому выгоды, на которые он не имеет никакого права. Закон (прил. к ст. 694, п. 5) составлен, однако, в столь общих выражениях, что может применяться и к сему последнему случаю. Подобное же применение нельзя не считать покровительством преступлению. Между тем никак нельзя предположить, что при издании закона имели в виду подобное применение его. Чем же объяснить это? Такой взгляд может быть объясняем опять-таки только тем, что, как мы видели, закон наш при давности не обращает внимания на добросовестность лица, защищающего свое право давностью.
В прежней практике, впрочем, кажется, делалось различие между этими случаями[531].
§ 24. Глава II. Условия исковой давности
1. Начало течения давности по искам о праве собственности. – 2. Начало течения давности по искам о праве залога. – 3. Начало течения давности по искам о наследств. – 4. Начало течения давности по искам личным. – А. По всем обязательствам после начатия исполнения. – Б. По обязательствам срочным. – В. По обязательствам бессрочным. – 1. Векселя. – 2. Сохранные расписки. – 3. Долговые обязательства бессрочные или сроком до востребования. – 4. Прочие обязательства и договоры; касс. реш. по делу Скопинского городского банка. – 5. Начало течения давности по судебным решениям. Касс. реш. 1888 г. N 85.
Исходная точка исчисления давностного срока определяется положительным возникновением права на иск. Отвлеченное право на иск принадлежит всякому, имеющему известное право. Но пока право осуществляется беспрепятственно, нет надобности и нет возможности предъявить иска: право на иск не сделалось положительно существующим. Правило о возникновении положительного права на иск выражено в следующих статьях:
Х т., ч. 1, ст. 691. Каждый имеет право отыскивать свое имущество из чужого неправильного владения или действием полиции, или судом.
Х т., ч. 1, ст. 693. Каждый имеет право в случае неисполнения по договорам и обязательствам, а также в случае обид, ущербов и убытков искать удовлетворения и вознаграждения посредством полиции или суда.
В ст. 691 говорится о тяжбах, т.е. об исках о праве на имущество (исках вещных, или вотчинных). В ст. 693 говорится об исках по обязательствам, об исках в тесном смысле.
Право на тяжбу или на иск об имущественном или вещном праве считается положительно существующим, и иск может быть осуществляем, когда вещь находится в чужом неправильном владении. Значит, право на иск возникает положительно в тот момент, когда вещь перешла в чужое неправильное владение; с этого момента иск о возвращении ее может быть вчинаем. Положительный закон требует, чтобы иск был вчинаем; в случае невчинания с сего же момента начинается течение срока давности, истечением которого право на иск погашается.
Право на иск в тесном смысле считается положительно существующим, и иск может быть предъявлен в случае неисполнения по договорам и обязательствам, а также в случае обид, ущербов и убытков. Следовательно, право на иск возникает по договорам и обязательствам в момент, в который управомоченный может требовать исполнения по договору или обязательству или вознаграждение за вред. В первом случае, т.е. при требованиях, основанных на договорах, положительное право на иск не всегда возникает вместе с установлением обязательства, а может быть обусловлено наступлением срока или условия исполнения, прямо и положительно определенных или подразумеваемых по сущности договора или намерению договорившихся. Во втором случае возникновение положительного права на иск всегда совпадает с возникновением права на вознаграждение или удовлетворение.
Право на иск считается существующим[532], как скоро установлено право, на котором он основывается, для защиты которого он установлен. Право на иск (по выражению, употребляемому Виндшейдом - Anspruch) не что иное, как право само, направленное против воли другого. Это относится к правам как вещным, так и по обязательствам.
Право обязательственное заключает в себе право требовать исполнения известного действия, совершение которого должник принял на себя. Как скоро кто-либо обязался совершить для меня известное действие, я вправе требовать совершения этого действия; если он не исполняет принятого обязательства, я могу принудить его к тому при помощи суда. Для возникновения иска поэтому не требуется положительного нарушения права; по существу обязательственного отношения достаточно неисполнения оного, бездействия обязавшегося: оно уже заключает в себе нарушение права. Иск поэтому будет иметь целью принудить ответчика к предпринятию известного действия.
Напротив того, право вещное есть господство лица над вещью, более или менее обширное, причем исключается влияние на вещь всех и каждого в той мере, в какой она подлежит господству управомоченного. Здесь нарушение права возможно лишь в положительном действии, а иск направлен к тому, чтобы принудить ответчика перестать действовать, к упущению известного действия.
Эти роды прав по характеру своему противоположны друг другу. При обязательственном праве требуется известное действие известного лица; бездействие сего лица составляет нарушение права. При вещных правах требуется бездействие, отрицательное отношение к этому праву всех и каждого; действие на предмет права со стороны какого бы то ни было лица составляет нарушение права.
На этом основании отношение между сущностью права и правом на иск для защиты оного различно по тому и другому родам прав. это видно из следующих соображений. Должник, исполняющий обязательство добровольно, устраняет вместе с тем всякое принуждение, делает невозможным принудительное исполнение, которое могло бы производиться вследствие наступления срока или условия. При обязательстве существует положительное отношение между двумя лицами: совершенно определены как действие, исполнение коего можно требовать, так и ответчик, против коего иск может быть обращен.
Иначе при вещном праве. Осуществление его состоит в господстве лица над вещью. Кто не нарушает этого господства, не мешает ему, тому нечего предупреждать принудительные против себя меры, о коих пока ни вообще, ни по отношению к нему речи быть не может. Праву собственника соответствует лишь общая, неопределенная обязанность всех и каждого не нарушать его господства. До действительного нарушения вещного права не существует определенного иска, ибо неизвестны: ни содержание будущего иска, - так как нарушение может быть весьма разнообразное, - ни лицо, против коего иск придется предъявить, - так как нарушать право вещное может всякий, между тем как нарушать обязательство может лишь лицо обязавшееся. Право собственности может быть нарушаемо, если кто-либо присваивает себе чужую вещь, но также если кто-либо употребляет ее и т.д. Поэтому для возникновения иска вещного необходимо, чтобы воспоследовало действительное, положительное нарушение его, иначе по иску не имеется ни предмета, ни ответчика.
При правах по обязательствам это отношение является в совершенно другом виде: неисполнение не является необходимым условием принудительного исполнения, а исполнение является условием устранения такого. Право на принудительное исполнение существует положительно со времени наступления срока или условия, хотя бы обязавшийся не имел намерения не исполнить, но только еще временить исполнением.
Примечания:
[523] Касс. реш. 1871
г. N 425; 1875 г. N 24, 46, 182, 356, 813, 883, 970; 1876 г. N 22, 28,
425; 1877 г. N 304; 1878 г. N 179, 193, 214; 1879 г. N 196.
[524] См. стр. 280-283.
[525] Касс. реш. 1881
г. N 121, 1888 г. N 12.
[526] См. выше, стр.
217-218.
[527] П. С. З. N 23282,
29315.
[528] Т. I и II.
[529] Сборник решений
Правительствующего Сената. I, N 124; II, N 69.
[530] 1823 г. февраля
16. П. С. З. N 29315.
[531] Сборник. I, N
571, реш. от 18 июля 1857 г. Сборник. II, N 364.
[532] Windscheid. Lehrbuch
des Pandectenrechts, § 108. Cp.: Demelius. Untersuchungen aus dem römischen
Civilrechte, стр. 134 и сл.; Unger. System des oesterreichischen allgemeinen
Privatrechts, II, § 116.
