Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть третья: Договоры и обязательства.
По новейшим понятиям заем не относится к так называемым реальным договорам, т.е. обязательная сила его почитается основанной не на действии, а на соглашении сторон (non ex re, sed ex consensu). Тем не менее в займе предполагается передача денежной суммы от займодавца должнику. Сущность займа состоит в возвращении взятого взаем, стало быть, обязательство отдать обратно существует под условием предварительной передачи. Правда, возможно, независимо от заемного обязательства, обязательство о заключении займа (pactum de mutuo dando), когда, напр., кто обязывается выдать к такому-то сроку заемное письмо или к такому-то сроку дать взаем, представить для займа 1000 руб. Это будет договор особого рода, но не заем, и на основании его нельзя требовать взыскания 1000 руб. с того, кто не представил в срок денег для займа или не выдал в срок заемного письма; можно будет разве требовать вознаграждения за нарушение обязательства, т.е. за убыток, если он произошел непосредственно от несбывшегося расчета на исполнение.
Понятие о передаче ценности расширяется тем, что, вместо нее, допускается, при заключении займа, просто обмен или зачет ценности, образовавшейся из прежних отношений, признание предшествующего долга. Так, напр., когда при взаимных расчетах двух лиц (при дележе имущества, в расчете за работу, за услугу и т.п.) оказывается, что, для уравнения отношений, одно лицо должно уплатить другому известную сумму; то вместо наличного платежа, последний делает первому кредит, а первый, признавая себя должным, дает этому признанию вид заемного обязательства: таким образом неопределенное требование превращается в определительное, числом, мерою и сроком, обязательство, или прежнее обязательство получает другую, более определительную, по согласию сторон, форму (обновление). Так или иначе, в основании займа лежит передача или зачет валюты. Итак, возможна и употребительна выдача заемного письма за переданные в наличности вещи, товары, изделия и т.п., однако целью сделки и в этом случае предполагается кредит, т.е. зачисление в долг ценности переданных вещей.
На сделки этого рода, т.е. с передачей вещей или товаров, некоторые законодательства смотрят подозрительно, как на прикрытие лихвенных оборотов. Так, бывало и отчасти бывает в обычае, особенно между лицами, промышляющими торговлей, что одна сторона поручает другой стороне вещи на продажу, и приемщик вещей, исчисляя примерно возможную в продаже ценность вещей, выдает на эту сумму заемное письмо хозяину вещей, в виде обеспечения. (Такие сделки в средние века известны были под названием contractus mohatrae.) Прусский закон и по примеру его австрийский не признают займом такие сделки, в коих валюта получена не деньгами, но, вместо денег, вещами, товарами, или даже кредитными бумагами. В таких случаях приемщик считается в обязанности возвратить те же самые вещи, которые получил, либо подлинную денежную их ценность в виде вознаграждения.
По общему правилу всякий может распоряжаться только своей собственностью, стало быть и отдавать взаймы можно только свои деньги. Спрашивается: когда оказалось, что отданы взаймы чужие деньги, уничтожается ли такой заем по требованию истинного хозяина? Закон вообще отвечает отрицательно. В займе деньги передаются должнику в собственность его, в полное его распоряжение для потребления, и когда должник издержал их, нельзя от него их требовать обратно до истечения срока займа. Истинный хозяин может, доказав свое право, перенять на свое имя заемное письмо, но не может добывать свои деньги из рук должника, если должник вступил в заем добросовестно; иное дело, если должник при заключении займа знал, что отдаваемые ему деньги не принадлежат займодавцу.
Личная способность вступать в займы подвергается ограничениям. Самое известное из них - это ограничение несовершеннолетних и состоящих под чужой властью. Основанием его обыкновенно полагается римский закон - Senatusconsultum Macedonianum; он предоставлял должникам, состоявшим под родительскою властью, право возражать против взыскания по обязательствам, от них выданным. Правило этого закона отражается, хотя и неодинаково, в новейших законах: всего слабее во французском законе, где должник освобождается от ответственности по данному в несовершеннолетии обязательству, поскольку оно служит ко вреду ему или ущербу, но обязан отвечать во всем том, что послужило к выгоде его или обогащению, чем он воспользовался. Напротив того, по прусскому закону обязательства детей, состоящих под властью, без ее согласия, признаются недействительными. Кроме того, прусский закон установляет специальные ограничения и формальности в займе для некоторых корпораций и обществ, для студентов, военнослужащих, членов королевской фамилии и т.п.
По римскому праву требовалось, для полной силы документа о займе, чтобы в нем означена была causa debendi, т.е. показано было бы основание долга - из чего именно он проистекает (donandi causa, solvendi causa, credendi causa). Где этого означения не было (cautio indiscreta), там документ служил неполным доказательством, и кредитору, в случае спора, приходилось доказывать, из чего именно произошел долг. Это понятие перешло в новые законодательства, и вследствие того принято, для избежания недоразумений, означать на документе, что деньги или валюта долга - получены. Французский закон не требует этой формальности, не устраняя, однако, для должника возможности доказывать, что долг есть мнимый или ложный, без основания. Но прусский и австрийский закон не требует этого означения.
Об исполнении по займу, т.е. о платеже, см. выше.
§ 43. Русский закон займа. – Предмет его. – Безденежность. – Долг запрещенный. – Личные ограничения займа. – Акт займа. – Срок. – Передача. – Долговая расписка. – Счет. – Ссудные кассы. – Порядок взыскания по долговым обязательствам.
Правила русского закона о займе взяты из банкротского устава, предметом коего служили исключительно денежные сделки; вот почему и наш Свод разумеет заем в качестве денежной только сделки. Впрочем, в особенных правилах 1822 и 1835 г. о займе у сибирских обывателей и инородцев (т. II Пол. Инородц., ст. 38, прим. 11) сказано, что заем производится деньгами или вещами, в цену положенными; притом к денежным займам причислена отдача товаров в долг, покупка леса, хлеба, скота и пр., с кредитом на поставку. - В торговом уставе (387) упоминается о займе припасов на море.
Существенной принадлежностью займа почитается у нас действительная передача, или отдача в кредит денежной ценности. Заем, при котором такой передачи или зачета не было, называется безденежным и признается ничтожным (2014). Однако наш закон не требует, чтобы в заемном письме означено было получение денег; в формуле его означается только: занял и обязуюсь заплатить.
Закон говорит, что не считаются безденежными заемные письма, выданные вместо наличного платежа за работу, услуги, товары и изделия, также в удовлетворение взысканий, проистекающих из договоров (2017; сравн. ст. 568). Итак, безденежностью должно признавать доказанное отсутствие всякого зачета, всякого долгового отношения между сторонами, когда акт вовсе не содержит в себе действительной ценности. Но как не требуется непременно, чтобы при заключении займа денежная сумма была передаваема наличностью от кредитора должнику, то из сего явствует, как трудно бывает доказать безденежность заемного письма. Предшествующий договор, в исполнение коего выдается заемное письмо, мог быть и словесный. Так, напр., я обещал дочери, что дам ей имение в приданое и, вместо того, выдаю заемное письмо; обещал слуге, что дам ему 1000 руб. в награду за долгую службу и, вместо того, выдаю заемное письмо, не имея на ту пору наличных денег. Спорщики часто стараются доказать, что у кредитора не могло быть денег в минуту займа, что он был беден, в нужде, и сам занимал у других; но это доказательство не ведет к цели, ибо нельзя доказать безусловную невозможность иметь деньги или кредитное требование в данную минуту (ср. Мн. Гос. Сов. по д. Танеевой, Юрид. Вестн. 1867 г., N 2). Споры о безденежности крепостных заемных писем не допускаются; но со введением нотариального положения едва ли остается место для совершения сего рода актов. В Черниговской и Полтавской губерниях вообще не принимаются споры о безденежности (надо разуметь - актов, составленных в пределах этих губерний). Ст. 2016.
Итак, в смысле самого закона, пределы спора о безденежности заемного акта стеснены значительно: необходимо доказать, что по воле и намерению сторон выдача заемного письма не соединялась ни с каким зачетом образовавшейся до того ценности, ни с каким действительным долгом. Случаи этого рода могут быть, напр., когда заемное письмо составлено между сторонами не ради долга, а ради обеспечения других соглашений, с тем, чтобы ценность его служила вместо неустойки или страховой премии. В таком случае ценность акта оказывается мнимой, недолговой и не имеет значения перед законом.
Закон указывает на другой случай безденежности, соединенный с подлогом, т.е. со злостным намерением сторон обмануть третье лицо, в договоре не участвовавшее. Этот случай может быть при несостоятельности, когда неоплатный должник, желая присвоить себе часть массы имущества, составляющей достояние кредиторов, соглашается с посторонним лицом - выдать ему безденежно, т.е. подложно, заемные акты дутые, с тем, чтобы они могли быть представлены в конкурс наравне с актами подлинных кредиторов. Так образуется мнимая и, притом, лживая ценность, которую закон отвергает. Такой лживый займодавец не только лишается права на удовлетворение из массы, но подвергается еще ответственности по законам уголовным (2014; Уст. Суд. Торг. 581-585; Улож. Наказ., ст. 1690 и след.).
Есть еще долги, хотя и не безденежные, но не признаваемые законом потому, что цель или побудительная причина долга признается безнравственной. Сюда относится в особенности игорный долг, когда доказано, что он произошел по игре (т.е. между проигравшим и выигравшим) или учинен от игры или для игры (т.е. заняты деньги у третьего лица перед игрою или после игры, вследствие проигрыша) и, притом, с ведома займодавца о цели займа, - такой долг признается недействительным (2014, 2019 ст. см. Касс. реш. 1869 г., N 969). Этот закон принадлежит к числу мертвых или не практических постановлений. Пользы от него не может быть и нравственной, ибо он никого не в силах удержать ни от игры, ни от сделки по игре; доказать происхождение долга от игры крайне затруднительно, и потому закон приносит только вред, указывая недобросовестным должникам способ уклоняться от взыскания и тянуть дело. Притом не всякая игра признается незаконной и безнравственной: сам закон допускает дозволенные игры, следовательно не имеет повода отвергать и ценность, из такой игры образовавшуюся.
По делу Богуславского Сенат признал, что при взыскании по векселю может быть допущен спор векселедателя о недействительности векселя, как выданного по карточной игре, или вследствие игры, против первого приобретателя, и так как спор этот не вытекает из вексельного права, то лишь против тех из последующих приобретателей векселя, которым были известны обстоятельства, сопровождавшие выдачу оного (Касс. реш. 1884 г., N 79).
Крепкие напитки не должны быть продаваемы в долг, но всегда за наличные деньги, из мест раздробительной продажи; итак, долг этого рода должен быть признаваем незаконным (т. V, изд. 1893 г., Уст. Питейн., ст. 580).
Наш закон стесняет и ограничивает некоторые займы или по свойству лиц, принимающих участие в займе, или по взаимному их отношению. Чиновник, участвующий в производстве следственного дела, не может брать заемного письма от обвиняемых или других прикосновенных лиц. Такой акт признается незаконным; однако, из сопоставления статей 2025 Зак. Гражд., 428 и 373 Улож. Наказ. не видно, чтоб он признаваем был во всяком случае недействительным. Выражение 428 ст. "смотря по обстоятельствам дела" дает повод заключить, что гражданская кара (т.е. взыскание долговой суммы в штраф с мнимого займодавца) постигает сделку лишь в случае обнаружения злого умысла. Чиновникам в тех местах, где заключаются казенные подряды, запрещается в течение подряда входить в долговые обязательства с подрядчиками, равно и женам чиновников (Пол. Казен. Подр., ст. 11, прим.; 43 прим. 2).
Казначеи (не простые приходо-расходчики) присутственных мест (а также жены и дети их) могут давать деньги взаймы лишь с разрешения своего начальства, обставленного строгими формальностями, по особым дозволительным свидетельствам. Должники по этим займам стеснены в платеже до срока особыми обязанностями в отношении к тому ведомству, в коем состоит на службе займодавец (ст. 2048, 2049).
В видах oгpaждeния некоторых инородцев (калмыков и пр.) от вымогательств и притеснений со стороны местных чиновников и торговых людей, установлены особые стеснительные правила относительно займов, ими делаемых (т. II, изд. 1892 г., Пол. Инородц., ст. 448; ст. 38 прил. II).
Прямым доказательством займа служит обыкновенно письменное заемное обязательство, хотя закон вообще не исключает возможности доказывать заем и всеми установленными способами на суде, посредством фактов, несомненно указывающих на существование займа. Для Черниговской и Полтавской губерний есть особое правило, в силу коего словесные займы признаются обязательными перед законом лишь до 12 руб. (ст. 2032).
Акт займа называется заемным письмом. Хотя форма его приложена к статьям закона, но не имеет, для домашних актов, строгого обязательного значения: существенно в ней слово занял, указывающее на род и свойство обязательства.
Заемное письмо может быть, не теряя своей силы, простым домашним актом или составляется порядком явочным, или пишется, там, где не введено Нотариальное Положение, у крепостных дел, за подписью не менее двух свидетелей. Явочное, быв писано на дому, является заемщиком у нотариуса, у маклера, либо у крепостных дел, в положенный срок (семь дней для городских, месяц для уездных жителей), записывается от слова до слова в книгу и возвращается с надписью заемщику; если оно зачем-либо не состоится, то должно быть в семидневный с выдачи от записки срок представлено к уничтожению. Неявленное в срок заемное письмо не имеет достоверного числа, и потому, в случае несостоятельности должника, уступает место другим явленным его обязательствам, и удовлетворяется только из остатков наличного должникова имущества, причем проценты полагаются лишь со времени представления ко взысканию. Кроме того, по неявленному заемному письму не полагаются неустоичные 3% (2033-2039 и прил. I к ст. 708, ст. 143).
С займом соединяется обыкновенно условие о процентах за пользование капиталом; посему в заемном письме обыкновенно пишется: занял за такие-то проценты. Но где это условие не выговорено, там нет основания требовать процентов за все условленное время пользования; разумеется, по истечении срока, или, в бессрочных, со времени требования, капитал остается у должника уже без согласия займодавца, и потому за все это время есть полное основание требовать процент умедления.
О процентах и порядке их исчисления см. выше.
Заем делается обыкновенно на срок, означенный в самом договоре; но может быть и бессрочный, впредь до востребования. В первом случае просрочка начинается с истечением срока; в последнем случае - со времени предъявленного требования.
С истечением срока, заемное письмо может быть, по новому соглашению сторон, переписано, т.е. заменено новым актом, или может быть сделана отсрочка, т.е. продолжен срок пользования капиталом, односторонним актом займодавца, т.е. надписью на обязательстве, либо заявлением присутственному месту, где акты находятся, либо особой распиской об отсрочке; но и в последних двух случаях должна быть сделана присутственным местом или займодавцем надпись на самом акте. Если бы займодавец, не исполнив сего, передал заемный акт третьему лицу, то должник во всяком случае не обязан платить ранее нового срока по отсрочке, ему сделанной (2040-2044).
В заемном письме заключается обыкновенно ясное и простое требование, составляющее ценность, более или менее определительную, в имуществе займодавца. Посему односторонняя передача такого требования допускается без затруднения и нашим законом. Займодавец может передать свое право, как до срока, так и после срока, всякому лицу, кто заплатит ему деньги вместо должника, т.е. может продать заемное письмо. С этой передачей соединяется некоторый риск для приобретателя, который не всегда может быть уверен в состоятельности заемщика в минуту взыскания, а передача делается без оборота на передатчика, т.е. приобретатель не вправе уже обратиться к нему, когда не получит удовлетворения от должника. Посему продажная ценность заемного письма при передаче может уменьшаться соответственно с состоятельностью должника и с риском приобретателя. Кроме того, при передаче до срока учитываются обыкновенно проценты (см. выше § 10).
Передача совершается обыкновенно посредством надписи займодавца на заемном письме, и надпись эта свидетельствуется тем же порядком, как постановлено о заемных письмах, и при тех же последствиях неявки (2058-2060, 2063 и прил. I к ст. 708, ст. 143). Впрочем, и кроме надписи, передача может быть на суде доказываема и другими фактами и актами, удостоверяющими передачу.
Исполнение по займу состоит в платеже. О сем см. выше § 20.
Во всяком сознанном определенным количеством долге есть некоторые свойства займа, но нет еще всех существенных его признаков. С той минуты, как одно лицо сознает за собой такой долг, оно ставит себя в обязанность отдать или заплатить, следовательно отдаление этой уплаты и оставление ценности в руках должника зависит уже от воли другой стороны, имеющей требование; эта ценность в руках у должника считается чужой. Эту другую сторону можно назвать общим именем кредитора, но отношение воли его к сознанному долгу может быть только пассивное, а не деятельное. Деятельным оно становится лишь поколику воля кредитора вступает в соглашение с должником об оставлении в руках у него денежной ценности на срок или до востребования: в этом случае отношение имеет все качества займа. Заем всегда заключает в себе прямое намерение одной стороны - предоставить пользование капиталом, а другой - отдать его в положенное время обратно. Напротив того, долг может образоваться из разнообразных отношений и, в минуту его происхождения, в сознании должника может вовсе не участвовать намерение кредитора оставить в руках его сознанную в долгу ценность.
Из долговых отношений наш гражданский закон упоминает о счете. Счет есть означение денежного платежа, причитающегося от одного лица другому, за поставленные или забранные вещи, изделия, товары, за работы, услуги и т.п. Одна сторона объясняет здесь другой, сколько за ней состоит в долгу. Закон причисляет счеты, подписанные должником, к домашним заемным обязательствам; но счет не должен превосходить 150 руб. и в течение шести месяцев должен быть представлен ко взысканию или превращен в формальное заемное обязательство. Впрочем, судебная практика разъясняет, что несоблюдение этих правил имеет значение лишь при несостоятельности должника, лишая кредитора права на равное с прочими удовлетворение (ст. 2045-2047. Касс. реш. 1867 г., N 338).
В 1879 г. изданы правила о порядке содержания ссудных касс для мелких займов под заклады. Кассы эти открываются не иначе как с разрешения правительства, которое дает его лицам, по личному убеждению в благонадежности, на пять лет. Все ссуды и заклады должны быть записываемы в шнуровую книгу закладов, выдаваемую кассе от городских управ и подлежащую ревизии, причем должен быть означен размер ссуды, роста и платежа за хранение заклада. Закладчику выдается билет, вырезываемый из книги. Рост уплачивается при возврате ссуды, а по просрочке исчисляется по день продажи заклада. При выкупе заклада выдается расписка с означением суммы долга и всех платежей (т. XIV изд. 1890 г., Уст. Предупр. Прест., ст. 249-259).
Долговым обязательством, и именно явочным или публично совершенным, присвоен повсюду исполнительный порядок взыскания, в силу коего подобный акт, снабженный исполнительной надписью или приказом, может быть, без иска и без суда, прямо обращен к понудительному исполнению посредством исполнительного чиновника или судебного пристава. И у нас в старом порядке производства существовал, и доныне существует еще там, где не введены новые судебные уставы, порядок бесспорных взысканий по долговым обязательствам через полицию, по письменной или словесной просьбе, с представлением подлинного акта. Полиция немедленно вызывает ответчика, а между тем, по акту крепостному или явочному может тотчас обеспечить взыскание запрещением или арестом. Действительное взыскание может быть произведено, по приговору полиции, и за неявкой ответчика в положенный срок, или по явке его и по рассмотрении возражений; впрочем, не все возражения ответчика останавливают полицейское взыскание, а лишь некоторые, означенные в законе, но на приговор полиции сторона имеет право подать жалобу в суд или начать дело судебным порядком (Прав. 11 октября 1865 г.).
