Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве
Суд в своем решении подчеркивает, что если бы это был договор между частными лицами, то по всей совокупности обстоятельств дела пришлось бы прийти к заключению, что законом, свойственным данному обязательственному договору (the proper law of the contract), является закон США, но в данном случае речь идет "не о договоре между подданными, а о договоре между сувереном и подданным, вследствие чего: обычные критерии неприменимы". Судья приходит к заключению, что британский суд в данном деле должен руководствоваться законами Англии и что американский закон об аннулировании золотой оговорки неприменим. Однако, стремясь защитить интересы британского фиска, суд сводит на нет золотую оговорку путем буквального толкования текста облигации и заключает, что для платежа в Лондоне оговорка эта не имеет значения, так как здесь надо платить по одному фунту за каждые 4.861/2 доллара номинала облигации. Такая интерпретация золотой оговорки была решительно отвергнута во второй инстанции - апелляционном суде[468], который, исходя из того, что налицо "английский договор", полностью удовлетворил иск (признав, что единицей расчета является количество золота, содержаще-еся в золотом долларе 1917 г.).
Палата лордов в решении 15 марта 1937 г.[469] отступила от установившегося принципа, согласно которому суверен in dubio подчинен лишь собственному праву. Палата на общих основаниях разрешила коллизию в пользу американского закона, подчинив тем самым обязательства британской казны американскому акту 1933 г. об аннулировании золотой оговорки. Столь решительный отказ от общепризнанного принципа вызван был, конечно, лишь стремлением снизить задолженность по займу. В тех же целях Шведский верховный суд 30 января 1937 г.[470] и Норвежский верховный суд 8 декабря 1937 г.[471] подчинили свои, выраженные в золотых долларах, займы американскому законодательству.
В cвязи с этим швейцарский коллизионист Schnitzer в своем Hand-buch des internationalen Handels-, Wechsel- u. Checkrechts[472] оспаривает доктрину, в силу которой суверен in dubio подчиняется лишь собственному праву, и утверждает, что для такой презумпции в международном частном праве нет будто бы никаких оснований. Мы полагаем, что принцип, выраженный в решениях Постоянного международного суда по делам сербских и бразильских займов, остается незыблемым, так как он вытекает из идеи государственного суверенитета. <:>
ГЛАВА IV ИСПОЛНЕНИЕ ДЕНЕЖНОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА
В главах II и III мы рассмотрели проблемы, связанные с единицей исчисления суммы денежного обязательства, т. е. вопросы валюты долга.
В настоящей главе мы рассмотрим вопросы, касающиеся исполнения денежного обязательства и - в связи с этим - вопросы валюты платежа.
§ 1. Эволюция концепции законного платежного средства
Основным средством исполнения денежного обязательства являются денежные знаки, снабженные по закону платежной силой. Эти денежные знаки считаются предметом всякого денежного обязательства, поскольку не обусловлен платеж каким-либо специальным видом денег.
Общее определение понятия законного платежного средства дано нами в первой главе. Но понятие это в законодательстве каждой из капиталистических стран отличается известными особенностями. Мы рассмотрим (1) англо-американскую доктрину о legal tender, (2) французские концепции: cours légal и cours forcé и (3) понятие gesetzliches Zahlungsmittel в германском праве.
До XVIII в. в Англии все монеты, выпущенные в обращение королевским монетным двором, тем самым получали "обязательное хождение" без какого-либо специального предписания закона: ":the being of legal tender was an implied quality of all lawful money"[473].
"Legal tender" понималось не только как средство исполнения денежного обязательства, установленное государством, но как обязательное для подданных орудие обращения, и отказ в принятии такого денежного знака по номиналу рассматривался как уголовное преступление, как нарушение королевской монетной регалии, как "оскорбление величества". Legal tender - это была монета, которая выпускалась монетным двором для того, чтобы "иметь хождение по определенной цене" (to go in payment at a certain price)[474]. Старая концепция о legal tender была таким образом неразрывно связана с учением о valor impositus и "представитель новой буржуазии"[475] в XVIII в. Джон Локк, подвергая жестокой критике это последнее учение, тем самым подготовлял крушение и средневековому представлению о legal tender.
Однако новое понятие о legal tender развилось только в связи с вопросом о хождении банкноты Банка Англии, которая со второй половины XVIII в., не будучи обязательной к приему, все же была признана денежным знаком. Судья Мансфильд (Mansfield), другой представитель новой буржуазии, в своих многочисленных решениях осуществил слияние "коммерческих обычаев" с common law и вообще сыграл выдающуюся роль в приспособлении средневекового common law к нуждам английской торговли. В деле Miller v. Race, 1758 г., он признал, что на банкноты распространяются те же правила о защите прав добросовестного приобретателя, что и на монеты, а в решении 1790 г. (по делу Wright v. Reed) судья Kenyon сказал, что "банкноты для многих целей рассматриваются как деньги"[476].
Таким образом, признание за банкнотой свойства денег при отсутствии ее законной платежной силы заставило отказаться от старого представления, что legal tender есть свойство денег вообще.
Но когда позднее качество законного платежного средства (legal tender) было присвоено банкнотам, то самое понятие о legal tender совершенно видоизменилось.
Акт 1811 г.[477] установил, что если кредитор отказывается принять банковые билеты по номиналу, то суд присуждает ему монеты, но вместе с тем возлагает на него судебные издержки. В 1812 г. был издан новый акт[478], которым было предложено шерифам при исполнении судебных решений принимать от должника банкноты по номиналу.
Далее Bank of England Act 1833 г. постановил, что банкноты Банка Англии являются legal tender до тех пор, пока этот банк будет разме-нивить их на золото. И, наконец, Currency and Bank Notes Act 1928 г. отменил обязанность Банка Англии разменивать банкноты на золото, сохранив их свойство legal tender[479].
Параллельно с этим шло законодательство по регулированию законной платежной силы монет: Coinage Act 1870 г. определил, что золотые монеты являются legal tender на любую сумму, серебряные же монеты не должны быть предлагаемы в один платеж на сумму, бóльшую чем £ 2, а бронзовые монеты - на сумму, бóльшую, нежели один шиллинг[480].
Таким образом, в актах, изданных с начала XIX в., понятие legal tender хотя и не получило прямого определения, но во всяком случае из этих актов ясно, что все законодательство о legal tender направлено на то, чтобы определить, какие деньги должник имеет право предложить кредитору в погашение долга; отказ же кредитора в принятии legal tender не имеет уже характера уголовно наказуемого деяния.
Последствия такого отказа носят по нынешнему англо-амери-канскому праву чисто гражданско-правовой и гражданско-процессуаль-ный характер[481]. Должник, надлежащим образом предложивший кредитору платеж деньгами, имеющими силу legal tender, приобре-тает действительное возражение (a good defence) против иска о неплатеже; он в этом случае имеет право на покрытие судебных издержек (costs); надлежащим образом сделанное предложение уплаты приостанавливает дальнейшее начисление процентов.
Какой порядок предложения платежа является надлежащим? Практика на этот вопрос отвечает следующим образом: (а) деньги должны быть доставлены кредитору, если нет иных условий, (б) за этим - в случае отказа принять платеж - должна следовать "длящаяся готовность уплатить"; должник должен "keep tender good", т. е. держать деньги в готовности для кредитора и не пользоваться ими, так как "continuance of offer" (т. е. "длящееся предложение уплаты") является предпосылкой процессуального возражения (plea) против иска кредитора; в случае предъявления иска со стороны кредитора должник должен внести долг в депозит суда[482].
Когда должник предлагает уплату суммы, превышающей долг, то такое предложение является действительным в отношении суммы долга, но кредитор по общему правилу не обязан произвести размен.
Из изложенного видно, что в вопросе о принятии исполнения денежное обязательство находится в особом положении; здесь не применяется общее правило common law о том, что по обязательствам из договора принятие надлежащим образом предложенного исполнения составляет обязанность кредитора, нарушение которой дает право должнику считать договор нарушенным и требовать возмещения убытков. Таким образом, по англо-американскому праву нельзя определить legal tender как вид денег, которые кредитор обязан принять: такой обязанности кредитора в отношении принятия денег действующее англо-американское право не знает.
Во Франции[483] при старом режиме основной темой королевских ордонансов по вопросу о деньгах были всякого рода запреты, направленные против заключения сделок в реальных золотых и серебряных монетах; законодательство было направлено на то, чтобы оборот пользовался лишь официальной денежной единицей - ливром для исчисления суммы платежей. Когда в эпоху Французской буржуазной революции XVIII в. появился лаж на бумажные "ассигнаты", то Национальное собрание прокламировало, что лаж - это законное явление, ибо "деньги, как неоднократно уже указывалось, есть товар", который может быть продан собственником по его усмотрению.
В условиях борьбы с контрреволюцией Конвент должен был прибегнуть к мерам принуждения: 11 апреля и 1 августа 1793 г. была объявлена обязательность приема ассигнат по номиналу под страхом суровой кары. Но это были временные меры, не имевшие целью возродить средневековое представление о valor impositus: концепция физиократов о том, что "деньги - товар" оставалась официальной доктриной. Тем не менее уголовно-правовые санкции за отказ в принятии денег, которым закон сообщил свойство cours légal, сохранились, хотя и в сильно смягченном виде, в действующем французском законе[484] и судебной практике: Французский кассационный суд, например, 13 июня 1860 г. признал, что кредитор, отказавшийся принять медные монеты на сумму 1 франк 25 сантимов, подлежит наказанию, так как медная монета по закону является платежным средством на сумму до 5 франков[485].
Что касается гражданско-правовых последствий отказа кредитора принять в погашение долга деньги, которые имеют cours légal, то вопрос этот по Французскому гражданскому и гражданско-процессуальному кодексам разрешается следующим образом[486]: должник для того, чтобы освободиться в этом случае от последствий неплатежа, должен совершить offres réelles, т. е. сделать предложение кредитору принять платеж; такое предложение делается через посредство нотариуса, судебного исполнителя или другое должностное лицо; при отказе кредитора он должен внести деньги в депозит соответствующего государственного органа (Caisse des dépôts et consignations). В результате такого депозита приостанавливается начисление процентов. Но при продолжающемся отказе кредитора принять депонированную сумму для освобождения должника нужно вошедшее в законную силу судебное решение о признании долга погашенным (такое решение может быть вынесено по ходатайству должника).
Германское гражданское уложение (§ 293 - 304) усвоило римско-правовое понятие "просрочки кредитора", которое по существу является внутренне противоречивым, так как Г.Г.У. не знает общей обязанности кредитора принять исполнение (кредитор, не принимая исполнения, по общему правилу не использует своего права, но не нарушает какого-либо своего обязательства). Просрочка кредитора (mora accipiendi) наступает, когда он не принимает надлежащим образом предложенного ему исполнения по денежному долгу, т. е. когда он не принимает предложенные ему в надлежащем месте, в надлежащее время и пр. денежные знаки, являющиеся законным платежным средством (gesetzliches Zahlungsmittel). С мо-мента такой просрочки прекращается начисление по долгу процентов не только законных, но и договорных[487]. Однако если кредитор затем докажет, что должник после его (кредитора) просрочки фактически получил доход от использования причитающихся кредитору денежных средств, то доход этот подлежит выдаче кредитору на общих основаниях, установленных § 302 Г.Г.У.[488]
В случае просрочки кредитора, а также в случае, если должник не может исполнить своего обязательства по причинам, лежащим на стороне кредитора (например, недееспособность кредитора при отсутствии у него представителя, неизвестность местонахождения кредитора), должник может депонировать деньги на имя кредитора в порядке, указанном § 372 - 386 Г.Г.У. Такой депозит является поклажей в пользу третьего лица[489]. Депонирование происходит за счет и на риск кредитора. С момента депонирования должник освобождается от долга.
При всех различиях понятий legal tender, cours forcé и Gesetzliches Zahlungsmittel они по своему содержанию носят родственный характер: можно даже сказать, что здесь налицо варианты единого понятия "законного платежного средства", ибо деньги, являющиеся законным платежным средством, по всем рассмотренным нами правовым системам могут служить средством погашения денежных обязательств независимо от согласия кредитора принять их в платеж. Далее: отказ со стороны кредитора в принятии таких денег, надлежащим образом ему предложенных, влечет за собой (по всем правовым системам) некоторые невыгодные для кредитора последствия, указанные в законе. Наконец, по всем правовым системам депонирование денег, обладающих законной платежной силой, в порядке и с соблюдением условий, указанных в законе, влечет за собой погашение обязательства.
Сказанное относится ко всем видам денежных обязательств независимо от оснований их возникновения (договор или закон), в частности, к тем случаям, когда реальное исполнение заменяется уплатою денежного эквивалента.
Исходя из того, что законное платежное средство может быть использовано для погашения всякого денежного долга независимо от согласия кредитора и что по всякому обязательству реальное исполнение при наступлении известных условий заменяется уплатою денежного эквивалента[490], некоторые (по преимуществу немецкие) юристы определяли законное платежное средство как крайнее и принудительное средство исполнения обязательств.
Авторство этой концепции принадлежит Hartmann'у, который определил деньги, как "das letzte zwangsweise Mittel der Solutio von Obligationen"[491]. Martin Wolff[492] говорит о деньгах, что они "allgemein ersetzendes Schuldobjekt"[493].
Концепция эта принята была мною в моей книге "Деньги и денеж-ные обязательства"[494].
Такое определение законного платежного средства является, однако, неправильным. Не всегда крайнее средство исполнения обязательств было законным платежным средством. Законное платежное средство есть вид денег, но история знает много случаев, когда должникам давалась возможность освободиться от долга путем предоставления таких предметов, которые не исполняли и не могли исполнять какой-либо денежной функции. Так например, Юстиниан[495] предоставил должникам возможность освободиться от долгов путем передачи кредиторам недвижимостей, на которые нельзя было найти покупателей. Сюда же относятся законы французской революции, по которым арендные платежи при известных условиях могли быть заменены частичной уплатой зерном[496]. Во всех этих случаях создавалась принудительная замена исполнения - datio in solutum necessaria, создавалось крайнее и принудительное средство исполнения, которое не было законным платежным средством.
В тех случаях, когда закон предписывает должнику реальное исполнение, не допуская замены последнего денежным эквивалентом, такое реальное исполнение является также "крайним", но не является "законным платежным средством". Законное платежное средство есть вид денег, и как таковое оно является средством исполнения только денежных обязательств. Для того, чтобы по неденежному обязательству законное платежное средство могло быть предложено кредитору, необходимо, чтобы велением закона (или соглашением сторон) это обязательство превратилось в денежное обязательство[497].
Примечания:
[468] См.: Nussbaum.
Money, стр. 388.
[469] Ibid.
[470] B.I.J.I., 1937,
стр. 327.
[471] B.I.J.I., 1938,
стр. 71.
[472] 1938, стр. 295.
[473] Laughlin, стр.
440.
[474] Feavearyear,
стр. 27.
[475] Маркс, стр. 63.
[476] Mann, стр. 6.
[477] См. выше, стр.
167.
[478] Feavearyear,
стр. 192.
[479] Mann, стр. 27;
Feavearyear, стр. 354.
[480] Feavearyear,
loc. cit.
[481] См.: Дженкс,
§ 250 – 254; Mann, стр. 26 и сл.; Nussbaum. Money, стр. 37 сл.
[482] Однако «простое
предложение» (tender) без последующего «длящегося предложения» является
достаточным для прекращения долга, вытекающего из документов, относящихся
к категории securities (Nussbaum. Money, стр. 37 – 38).
[483] См.: Hubrecht,
стр.52 сл., 70 – 71; Mater, стр. 33, 36 – 37.
[484] Ст. 475 Code
Penal; ср. ст. 693 Итальянского уголовного кодекса.
[485] См.: Nussbaum.
Money стр. 39.
[486] Ф. Г. К., ст.
1257 – 1264; Французский гражданско-процессуальный кодекс, ст. 812 и сл.
[487] Г.Г.У., § 301;
см.: Oertmann. Kommentar zum BGB.
[488] Enneccerus, §
281, прим. 3; Oertmann.
[489] Enneccerus, §
290.
[490] См. выше, гл.
II, § 12.
[491] Стр. 50.
[492] Стр. 569.
[493] Ср. также: Scaduto,
стр. 17; Дернбург. Обязательственное право, § 26.
[494] 1927, стр. 8.
[495] Nov. 4, c. 3.
[496] Nussbaum. Money,
стр. 49; там же приведены другие подобные примеры из истории Америки в
колониальный период.
[497] Ср. выше, гл.
II, § 12.
