Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве
Итак, начиная с августа 1914 г., денежная единица Франции все время изменялась: франк жерминаля, бумажный франк военного времени, франк Пуанкаре, франк 1936 г. и новый бумажный франк с июня 1937 г. последовательно сменяли друг друга, но с точки зрения закона денежная единица оставалась все время как бы неизменною - "франк оставался франком". Суды Франции выносили решения, согласно которым кредитор по обязательству, возникшему в период действия одного из названных франков, например "франка жерминаля", должен был в позднейший период удовлетвориться платежом франков с пониженным золотым содержанием без права требовать увеличения суммы франков.
Эта практика французских судов основывается на прямом указании закона. Согласно статье 1895 Ф.Г.К. "обязательство, вытекающее из займе денег, сводится всегда к нормальной сумме (somme numérique), указанной в договоре.
Если до срока платежа денежная единица (espèces) увеличилась или уменьшилась, то должник обязан возвратить данную взаймы номинальную сумму и обязан лишь отдать эту сумму в денежных единицах, имеющих хождение в момент платежа".
Приведенная статья говорит лишь о займе, но она исходит из общего принципа, усвоенного французским правом для денежных обязательств[225]: понижение или повышение металлического содержания франка не изменяет номинальной суммы долга.
Из многочисленных судебных решений наиболее любопытным представляется мне решение гражданского суда округа Сены от 1 апреля 1925 г. по иску группы облигационеров Общества Суэцкого канала к названному обществу. Облигации общества были выпущены во франках на французском фондовом рынке без указания места платежа. Общество проводило ту точку зрения, что местом платежа по облигациям и купонам является Париж (где находится его административный центр), а валютою расчета - бумажный франк по номиналу (франк к этому времени сохранил лишь 30 % своей довоенной покупательной силы). Суд признал точку зрения общества правильной и отверг домогательства акционеров получить платеж из расчета золотого франка. Суд указал: ":франк без прямого указания в договоре не может считаться золотым:", "противопоставление золотого и бумажного франка вообще неправомерно", "концепция эта, которая противоречит правовой действительности (réalité légale), должна быть решительно отвергнута; Франция не знает другой денежной единицы, кроме франка, того франка, который в настоящее время захвачен послевоенным кризисом, но обесценение которого не окончательное и может исправиться"; франк упал в своей покупательной силе, но, "несмотря на это, франк остался франком, и тот, кто заключил договор во франках, не обязан предоставлять и не может требовать ничего другого". В решении содержатся ссылки на практику Кассационного суда.
Таким образом, закон и суд игнорируют изменения в металлическом и "ценностном" содержании франка: в качестве денежной единицы, лежащей в основании денежной системы Франции, франк жерминаля, франк Пуанкаре и т. д., последовательно сменявшие друг друга, представляют собой различные весовые количества золота, исполнявшие прежде всего функцию меры стоимости и масштаба цен. Когда же речь шла об исполнении денежных обязательств, то эта метаморфоза франка в силу прямого предписания закона объявляется не имеющею никакого значения. Закон и суды говорят о франке "вообще" так, как будто бы он не изменялся, тогда как на самом деле неизменным оставалось лишь одно наименование.
§ 3. Английское право
В английском праве тот же принцип номинализма основан на судебном прецеденте 1604 г.[226]1 Это так называемое дело о смешанных монетах (Case ´de mixt moneys), сущность которого сводится к следующему. Лондонский купец Джильберт продал ирландскому купцу Бретту товары на условиях уплаты в Дублине "100 фунтов стерлингов в ходячей и законной монете Англии" ("£ 100 sterling current and lawful money of England"). До наступления срока платежа королева Елизавета указом объявила об изъятии находившейся в обращении монеты и о выпуске монеты пониженной пробы, получившей наименование mixed money, причем новая монета была объявлена "имеющей законное хождение в этом королевстве", т. е. обязательной к приему во всех платежах. Суд признал, что хотя в момент совершения договора и возникновения обязательства "в этом королевстве имели хождение полновесные золотые и серебряные монеты, но смешанная монета, выпущенная в этом королевстве до срока платежа, может быть предложена в погашение долга и кредитор обязан ее принять". Суд признал, что обязательство уплатить 100 фунтов стерлингов означает обязательство уплатить денежные знаки, которые по закону, действующему в момент платежа, составляют 100 фунтов стерлингов.
Отчет (Report) по изложенному решению содержит весьма детальное обоснование со ссылками на Аристотеля и на именитого французского юриста XVI в. Molinaeus'a. Из этих ссылок видно, что короне, согласно тогдашней правовой концепции, принадлежит право не только чеканить монету, но и определять ее металлическое содержание, а также - право определять "цену монеты".
Далее указывается на то, что существо монеты определяется по этой "нарицательной цене (valor impositus), а не по количеству содержащегося в монете металла: "Molinaeus libro de mutatione monetae dit non materia natu-ralis corporis monae sed valor imposititius est et forma substantia monetae, quae non est corpor physicum sed artificiale come Aristotel dit Ethicorum lib. 5"".
Ниже нам придется еще вернуться к понятию valor impositus, которое играло важную роль в европейской доктрине и практике XVI - XVII и отчасти XVIII вв. и следы которой сохранились отчасти в действующем праве капиталистических стран. Здесь же отметим, что прецедент 1604 г. прочно вошел в состав англо-американского "общего права", хотя и не без борьбы со стороны некоторых групп, для которых платежи по номиналу были связаны с имущественными потерями.
В течение всего периода действия "банковской рестрикции" (1797 - 1821 гг.), когда в силу Bank Restriction Act'а 1797 г. приостановлен был размен банкнот Банка Англии на золото, банкноты эти принимались в платежи по номиналу, хотя до 1811 г. они не были законным платежным средством. В 1809 г. Рикардо опубликовал свою известную брошюру под заголовком "Высокая цена слитков является доказательством обесценения банкнот", а в 1811 г. парламентский Комитет о слитках внес в Палату общин свой доклад[227], в котором доказывалось, что повышение цен вызвано чрезмерным выпуском банкнот. Обсуждение этого отчета разделило членов Палаты общин на два враждебных лагеря. Одна группа, которую возглавлял Ванситтарт, внесла проект резолюции, в которой отвергались выводы Комитета о слитках и предлагалось констатировать, что "векселя Банка Англии (т. е. банкноты) до сего времени оценивались и ныне оцениваются общественным мнением как эквивалентные золотой монете королевства и принимаются всеми как таковые во всех денежных сделках, в которых по закону может применяться названная монета". Другая группа, которую возглавлял лорд Кинг, предложила, чтобы Палата общин признала факт обесценения банкнот. Лорд Кинг со своей стороны публично заявил, что он впредь отказывается принимать от своих арендаторов банкноты по номиналу, а будет требовать взноса арендных платежей по курсу на золото[228]. Однако Палата общин огромным большинством голосов не только склонилась в пользу точки зрения Ванситтарта, но немедленно же приняла закон (Stanhope's Act), вошедший в силу 24 июля 1811 г. и направленный на то, чтобы сделать банкноты Банка Англии во всех платежах законным платежным средством наравне со звонкой монетою по номиналу.
Так закончился последний до сего времени в истории Англии спор о номинальной платежной силе банкнот Банка Англии.
В 1821 г. размен банкнот на золото был восстановлен на базе прежнего (действовавшего до 1797 г.) паритета. В период с 1914 по 1925 г. не было издано никакого закона, который формально приостановил бы в Англии размен банковых билетов на золото, но фактически размен этот был приостановлен, причем падение фунта стерлингов в отношении его курса на иностранную валюту доходило до 30 %.
Gold Standard Act 1925 г. (руководствуясь теми принципами устройства денежного обращения, которые в свое время были предложены Рикардо) восстанавливает золотую валюту в Англии на базе довоенного (т. е. действовавшего до 1914 г.) паритета, но акт этот не только не обязал Банк Англии возобновить фактически прерванный с 1914 г. размен банкнот на золото, а, наоборот, отменил обязательство размена банкнот и казначейских знаков на золото и отменил также свободную чеканку золота, сохранив при том законную платежную силу банкнот и казначейских билетов. Взамен размена и свободной чеканки вводится обязанность Банка Англии продавать золотые слитки на банковые билеты и казначейские знаки по твердой цене - фунт стерлингов 3. 7. 10,5 за тройскую унцию.
Но этому паритету не суждено было сохранить надолго свое существование. Экономический кризис в странах капитализма, разразившийся с 1929 г., вызвал новый отход фунта стерлингов от золотого стандарта: Gold Standard (Amendment) Act 1931 г. отменяет обязанность Банка Англии продавать золото по твердому паритету и это немедленно вызвало падение курса фунта стерлингов приблизительно на 40 %. С тех пор и до сего времени британская денежная единица оставалась неприкрепленной к золоту.
Описанные выше процессы инфляции и дефляции не были связаны с каким-либо отступлением от принципа номинализма, формулированного в деле "Джильберт против Брэтт" 1604 г.
В одном недавнем решении 1933 г. (по делу The Baarn) судья Скрэттон, считающийся в Англии самым крупным авторитетом по вопросам торгового права, вновь формулировал принцип номинализма, подчеркнув, что по денежному обязательству, возникшему до 1931 г. (т. е. до отмены золотого стандарта), истец не может требовать валоризации, ибо "фунт стерлингов в Англии остается фунтом стерлингов, как бы ни изменялся его курс на иностранную валюту"[229].
§ 4. Право США
Решение 1604 г. по делу "Джильберт против Брэтт" прочно вошло в состав "общего права" и сохранило свое значение также и в американском праве, если не в качестве формального прецедента, то во всяком случае в роли весьма авторитетного указания на то, как следует определять содержание денежных обязательств. Ссылка на этот британский прецедент имеется в решении Верховного суда США по делам Knox v. Lees и Barker v. Daviеs[230], связанном с бумажно-денежной инфляцией эпохи гражданской войны в США 1861 - 1865 гг. В этом решении судья Стронг, между прочим, говорит: "Обязательства (о которых идет речь) заключаются не в уплате золота или серебра или того рода монет, которые признавались по закону (платежным средством) в момент совершения договора; нет также обязательства уплатить деньги в сумме, эквивалентной стоимости этих монет: Договорное обязательство уплатить деньги означает обязательство уплатить то, что будет признаваться деньгами по закону в момент, когда должен будет происходить платеж. Этот принцип окончательно установлен в решениях и никем не оспаривается: Всякий договор об уплате просто денег по необходимости подчинен конституционным полномочиям правительства в отношении регулирования денежного обращения и стороны принимают на себя такое обязательство, имея в виду это право правительства". Решение это является руководящим (leading case) в США. Оно интересно тем, что принцип "номинализма" выводится как бы из толкования воли сторон - вернее, привносится в договор как подразумеваемое условие (implied condition) - метод, широко применяемый в англо-американском праве при разрешении различных вопросов договорной ответственности. Тем самым, однако, подчеркивается диспозитивный характер принципа номинализма: он применяется, поскольку стороны еxpressis verbis не исключили его; если бы они договорились, что платеж должен быть совершен путем уплаты золота или серебра или того рода монеты, которая признавалась по закону платежным средством в момент совершения договора, т. е. если бы они ввели в договор золотую или серебряную оговорку, то применение принципа номинализма к их обязательству не могло бы иметь места.
Надо признать, что в этом решении принцип номинализма в качестве принципа денежной политики и в качестве диспозитивной правовой нормы, т. е. в том виде, как он действовал в США до отмены золотых оговорок (1933 г.), выражен с бóльшей точностью, нежели в каком-либо из других решений буржуазных судов. Для судьи Стронга, как мы увидим ниже, принцип номинализма был выражением политической доктрины большого практического значения, сыгравшей в тот момент прогрессивную роль в борьбе северных штатов с рабовладельческим Югом.
Судья Стронг сумел найти ясную и четкую формулировку для принципа номинализма только потому, что он вывел его не путем одних только абстрактных построений, а в процессе борьбы с реакционными силами: с этим принципом были тогда связаны полномочия федерального правительства по финансированию бюджета при помощи бумажно-денежной эмиссии - полномочия, которые оспаривались сторонниками Юга. В период гражданской войны 1861 - 1865 гг. президент Линкольн принужден был прибегнуть к выпуску бумажных денег для покрытия расходов по ведению войны против южных штатов, объявивших о выходе своем из федерации: Legal Tender Acts 1862 - 1864 гг. присвоили законную платежную силу казначейским билетам (получившим в быту наименование "greenbacks"), которые затем подверглись весьма значительному обесценению. Некоторые из дел, в которых кредиторы заявляли о своем отказе принимать бумажные деньги по номиналу, дошли в порядке апелляции до Верховного суда США. Реакционное большинство этого суда объявило, что Legal Tender Acts противоречат пятой поправке конституции США, согласно которой частное имущество не может перейти к государству без справедливого возмещения. По первому из дел, по которому оспаривалась конституционность названных актов, а именно по делу Hepburn v. Griswold, Верховный суд 7 февраля 1870 г. указал, что бумажные деньги не могут служить законным платежным средством для погашения долгов по обязательствам, возникшим до издания Legal Tender Acts, ибо этим нарушены были бы приобретенные права (vested rights) (мотив, который и ранее и позднее неоднократно повторялся в решениях Верховного суда США, например, по вопросу о праве господина виндицировать раба, бежавшего из рабовладельческого в свободный штат; по вопросу о конституционности антитрестовских законов; по вопросу о прогрессивных мероприятиях президента Франклина Рузвельта и др.).
Верховный суд в этом решении, как и во многих других, полностью оправдал те надежды, которые возлагали на него отцы американской конституции. Вынужденные под напором широких народных масс пойти на расширение избирательного права, составители конституции стремились создать мощный судебный орган, который стоял бы на страже "приобретенных прав"[231]. Здесь, таким образом, Верховный суд оказался средоточием крайней реакции, выразителем интересов южных штатов.
Спор по делу Hepburn v. Griswold был вынесен из зала суда и нашел широкий отклик в прессе: он разделил общественное мнение на два враждебных лагеря.
Сопротивление Верховного суда США против права конгресса и правительства США выпускать бумажные деньги с принудительным курсом было сломлено лишь после того, как президент Грант назначил двух новых членов этого суда (из коих одним был названный выше судья Стронг). После этого Верховный суд немедленно же объявил о пересмотре дела Hepburn v. Griswold и вынес решение, в котором указал, что Legal Tender Acts являются в военное время со стороны конгресса вполне конституционным использованием его полномочий и что потому названные акты распространяются и на те договоры, которые были совершены до принятия конгрессом этих актов.
Окончательное решение по делу Hepburn v. Griswold, вынесенное 1 мая 1870 г., признало конституционность принудительного курса бумажных денег лишь в условиях "общественного бедствия".
В 1878 г. конгресс - уже в мирное время - разрешил новые выпуски бумажных долларов, неразменных на звонкую монету. В связи с этим Верховный суд США (по делу Julliard v. Greenman, 1884 г.) признал, что подобная эмиссия и в мирное время не противоречит ни букве, ни духу конституции и вся последующая практика базируется на этом решении[232].
В американской судебной практике ХХ в. принцип номинализма не подвергается сомнению, но в обосновании его нет уже той ясности, которую мы находим в legal tender cases семидесятых годов в ХIХ в. Так, в решении Верховного суда США по делу Ling Su Fan v. U. S., 1910 г.[233] говорится: ":публичное право дает монетам цену, которая не является простым следствием цены металла. Монеты, поэтому, имеют знаки суверенной власти, которая закрепляет их цену, дает право употреблять их в обороте". В этом решении платежная сила денег по номиналу связана с давно отжившей свой век доктриной o valor impositus.
В деле Deutsche Bank v. Humphreys, 1926 г.[234] председатель Верховного суда Oliver Holmes сазал: "Очевидно, что фактически доллар и марка могут иметь различную стоимость (values) в разные моменты времени, но с точки зрения закона, устанавливающего денежную единицу, стоимость остается неизменной". Здесь получила свое отражение доктрина правовой фикции "неизменности стоимости денег" (Rechtliche Konstanz des Geld-wertes), которую формулировал Knies (в своей работе: Geld u. Kredit, 1885) и которая внесла столько неясности в вопрос об исчислении убытков.
Примечания:
[225] Planiol-Ripert,
№ 1159.
[226] 1 По делу Gilbert v.
Brett см.: Манн, стр. 68 и сл.
[227] Cм.: Маркс, стр.
153.
[228] Feavearyear, стр.
182, 190 – 192.
[229] Nussbaum. Money,
стр. 252.
[230] Cм.: Манн, стр.
67.
[231] Cм.: Beard. An Economic
Interpretation of the Constitution of the U. S. New York, 1936, гл. VII.
[232] По вопросу о конституционности
Legal Tender Acts см.: Warren. The Supreme Court in U. S. History, Boston,
1924, vol. 3, chap. 31; Nussbaum. Money, стр. 201 и сл.; Bouvier. verbo:
«legal tender cases»; American and English Encyclopaedia of Law, XXII,
539, verbo: «payment». О роли бумажно-денежной эмиссии для северных штатов
в их борьбе с рабовладельческим Югом в эпоху гражданской войны см.: Beard
and Beard. History of the United States. New York, 1941, стр. 394.
[233] см.: Mann, стр.
68.
[234] Mann, ibid.
