Петражицкий Л.И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права
Ввиду того что принцип годного дестинатара уже в известной степени получил право гражданства в нашей литературе, нет более необходимости поддерживать его путем специального собирания примеров его применения в гражданском праве. И без того, как нам кажется, можно в виде общего правила цивильно-политической методологии установить следующее положение.
Так как всякая норма имущественного права ведет к известному перемещению хоз. благ, то при оценке последствий каждой нормы имущественно-гражданского права следует обращать внимание, не оказывает ли она положительного или отрицательного влияния на народное благосостояние вследствие того, что перемещение блага является в то же время увеличением или уменьшением его ценности.
Конечно, применение этого общего положения как руководящего правила для цивильно-политических исследований далеко не всегда может иметь решающее и окончательное значение. Гораздо более существенное значение для методологии правовой политики вообще и для политики гражданского права, в частности, имеет другой принцип, пример применения которого представляет первая часть "Fruchtvertheilung" (исследование о делении дотальных плодов, и "Lehre v. Einkommen I и II passim"), а именно принцип "мотивации" и этического воздействия, который в виде методологического правила можно формулировать следующим образом.
Так как люди применяют свое поведение к действующему праву и, в частности, в последнем находят мотивы для таких или иных поступков, то для оценки каждой позитивной или проектируемой нормы права следует обратить внимание на то, какие мотивы она создает, какое поведение (полезное или вредное, в частности для народного хозяйства) она вызывает и как она при постоянном воздействии на народ отражается на его характере.
Ввиду этого принципа часто придется одобрять такую норму, которая при исключительном применении предыдущей точки зрения могла бы показаться вредной, или наоборот. В других случаях обе точки зрения ведут согласно к одному и тому же цивильно-поли-тическому постулату.
Из того, что второе правило осложняет и модифицирует оценку нормы с первой точки зрения в том случае и постольку, поскольку лица, к которым норма относится, могут предвидеть ее применение к их отношениям, логически вытекает, что первое правило получает особенно важное и самостоятельное значение в случаях bona fides. Поэтому для его иллюстрации мы именно выбрали область bonae fidei possessio.
ЧАСТЬ II Объяснение института с точки зрения теории (конструкции), истории и политики гражданского права
§ 13. A. Вопрос и общая характеристика и классификация литературы
Есть институты, которые причиняют науке больше затруднений в объяснении их основания и внутреннего смысла, нежели в установлении их позитивно-юридического содержания, т. е. положительных норм права, которые в совокупности составляют данный институт. Примером может служить владение. Сюда относится также и приобретение плодов добросовестным владельцем в связи с оригинальной обязанностью возвращения fructus extantes. Внутренний смысл и основание этого института представляют ту загадку, на разрешение которой была главным образом направлена очень большая, интересная и остроумная литература нашего вопроса.
Главная цель настоящего исследования состоит также не столько в догматическом изложении и в решении относящихся сюда спорных или еще не затронутых вопросов, сколько в объяснении смысла института как целого.
Предыдущее догматическое изложение должно было установить те положения, объяснение которых требуется. Много трудности и споров в области нашего предмета возникло вследствие применения обратного метода.
Новые писатели, исследовавшие специально приобретение плодов добросовестным владельцем, приступали к вопросу с предвзятой целью. Исходя из того, что нельзя найти разумного основания для установления института в таком виде, в каком он prima facie находится в Corpus iuris, исследователи стараются истолковать источники в том смысле, в каком их можно было бы объяснить. Задача была очень трудная, потому что приходилось бороться с массой явных противоречий источников. С другой стороны, успеху исследования мешало и то, что ввиду главной цели посвящено было слишком мало внимания решению "частных" вопросов, имеющих существенное значение для понимания института. Как найти основание приобретения, если твердо не установлено, кто приобретает. Совсем иначе следует решать вопрос в том случае, если приобретает плоды только тот, кто приписывает себе право собственности на вещь, нежели в том случае, если приобретает всякий, кто приписывает себе какое бы то ни было вещное право пользования. В первом случае основание должно быть более сингулярное, коренящееся во владении в виде собственности, во втором случае - более общее. Тогда, т. е. в последнем случае, разрушаются сами собой все те теории, которые выводят приобретение плодов из фиктивной или бонитарной собственности на главную вещь, а равно и теория Савиньи, по которой bonae fidei possessio непосредственно распространяется на плоды как на отдельные части главной вещи.
Как объяснить основание приобретения, не обращая внимания на отношение источников к формальному основанию приобретения (titulus)? Если обратить внимание на существо и смысл титула pro suo, то падают все теории, которые основываются на различии титулов владения главной вещью (titulus putativus, verus; causa lucrativa, onerosa ect., Ihering, Wchter etc.).
Как возможно объяснить основание возвращения fructus extantes, если не установлено, что такое fructus extantes и когда они возвращаются, если не решен вопрос, возвращаются ли гражданские плоды, или если вопрос об отношении pretia fructuum к fructus extantes решается по большинству голосов, а не по достаточным научным основаниям.
Такие "частности" занимают в исследованиях очень второстепенное место и решаются каждой теорией различно, обыкновенно по "внутренним основаниям", т. е. с точки зрения защищаемого главного тезиса.
Все внимание литературы направлено на установление существа права добросовестного владельца на плоды и его обязанности возвращения fructus extantes собственнику и на юридическое или историческое объяснение этих явлений.
Вопрос был поставлен следующим образом: от добросовестного владения плодоносной вещью нет перехода к праву собственности на плоды; если же по каким бы то ни было основаниям это правило было предоставлено добросовестному владельцу, то нет разумного основания дать ему право собственности и возложить на него в то же время обязанность возвращения, "дать что-либо одною рукою и отнять то же другою".
Последовали три группы решений, коренным образом противоречащих друг другу и имеющих каждая в свою пользу остроумную защиту выдающихся авторитетов.
1. Первая группа устраняет юридический прыжок (от добросовестного владения главной вещью к праву собственности на плоды) тем, что низводит отношение добросовестного владельца к плодам тоже до уровня bonae fidei possessio.
2. Вторая группа - тем, что возводит отношение владельца к главной вещи тоже до высот собственности (бонитарной, фиктивной).
3. Третья группа рассматривает право собственности на плоды как особую льготу, предоставленную добросовестному владельцу ввиду его добросовестности; усилия этой группы направлены главным образом на устранение другой аномалии института, которая особенно бросается в глаза, если рассматривать право добросовестного владельца как особую, ему предоставленную льготу; а именно, было бы странно сделать подарок путем предоставления права собственности и отнять его в значительной части обратно путем установления обязательства. И вот эта непонятная аномалия устраняется, если не комбинировать права собственности с последующим обязательством, а сразу предоставить добросовестному владельцу менее ценное право, дать ему только временную (провизорную, интеримистическую) собственность.
Ни одна из этих групп решений, которые мы находим конструктивными (так как они стремятся объяснить институт путем юридической конструкции), не сделалась господствующим мнением, так как все эти теории не согласны с изречениями источников[141]. Больший успех достался в последнее время в пандектной литературе на долю теории иного характера, устраняющей упомянутые затруднения историческим путем. Право собственности на плоды рассматривает эта теория как юридическую льготу, которой добросовестный владелец заслуживает именно своей добросовестностью. Странно только то явление, что римское право в этом случае дает одною рукою и отнимает то же другою. Именно эту странность пытается разъяснить новейшая историческая теория. Она исходит из невозможности приписать римским классическим юристам такое непоследовательное построение института, что для него нельзя найти ни разумного смысла, ни аналогии в других областях гражданского права. Ведь, очевидно, нелепо давать что-либо для того, чтобы отнять обратно. Римские юристы могли ведь проще дать добросовестному владельцу то, что он в существе дела получает путем комбинации права собственности и обязательства, а именно право потребления плодов (Consumptionsbefugniss). И вот упомянутая историческая теория состоит в том, что классические юристы дали добросовестному владельцу право собственности на плоды без всякой обязанности возвращения. Ограничение его прав произошло лишь путем императорского законодательства, что повлекло за собой многочисленные интерполяции в дигестах.
Конструктивных теорий мы не будем критиковать ни с точки зрения непосредственных указаний источников, ни с точки зрения добытых нами выше результатов; мы ограничимся кратким указанием на те затруднения, с которыми они встречаются с точки зрения собственных конструкций. Что они противоречат практическим решениям (а не только теоретическим изречениям и терминологии) источников, это доказывает, как нам кажется, все наше предыдущее изложение. Напротив, новейшую историческую теорию мы рассмотрим подробнее с точки зрения ее аргументации и источников, потому что ей еще не было в литературе посвящено более подробного критического разбора.
В. Обзор литературы
§ 14. 1. Конструктивные теории
а. Первая группа (Savigny, Windscheid, Goppert)
Литература, стремящаяся объяснить юридическое существо прав владельца на плоды, начинается, можно сказать, с Савиньи. Глоссаторы и последующая прежняя литература занимались вопросами, которые уже выяснены и отложены в архив. Главным образом возбуждал споры вопрос о том, следует ли применять правила приобретения плодов только к fructus industriales или также и к fructus naturales[142].
Что же касается отношения добросовестного владельца к плодам, то его право собственности меньше возбуждало внимания. Первый Савиньи в своем известном сочинении о владении (в седьмом издании стр. 277 и сл.) высказал мнение, что добросовестный владелец находится к плодам в том же отношении, как и к главной вещи. Как при распадении вещи на части начинается такое же владение этими частями, как и целой вещью, так и при отделении плода от вещи, находящейся в добросовестном владении, начинается такое же добросовестное владение плодом. При этом не требуется особой apprehensio possessionis, percep-tio; при распадении вещи на части apprehensio, совершенная прежде относительно целой вещи, как и титул ее владения, переносится на возникшие части.
Из этого видно, что можно было бы заставить добросовестного владельца возвратить не принадлежащие ему плоды посредством виндикации наличных и кондикции ценности потребленных плодов. От этого римское право освободило добросовестного владельца ввиду потраченной им cultura et cura на производство плодов. Все это, по мнению Савиньи, можно не менее ясно доказать, как какое бы то ни было положение римского права, но сам автор теории не предпринял этого доказательства. Теорию Савиньи литература отвергла как вполне несогласную с источниками[143]. Главный упрек, сделанный теории Савиньи, состоит в том, что он дает владельцу bonae fidei possessio плода с момента separa-tio. "Владелец должен приобретать владение не посредством apprehen-sio, а посредством separatio, захват владения не имеет значения (например, если separatio совершена вором). Это можно сказать о собственности, но не о давностном владении: он должен приобрести давностное владение, но для этого не нужно, чтобы он был владельцем"[144].
В исправленном виде теорию добросовестного владения выставил Виндшейд в специальном сочинении "Ueber das Recht des redlichen Besitzers an den Frchten" (в Zeitschr. fr Civilr. u. Pr. N. F. IV) и поддерживал его во всех изданиях своего знаменитого руководства (Пандекты, § 186), потому что все возражения против его теории были основываемы лишь на выражениях источников, которые указывают на право собственности добросовестного владельца на плоды. Но этого факта Виндшейд вовсе не отрицает[145], а только приписывает ему другое значение, нежели господствующее мнение. Упомянутые выражения, по мнению Виндшейда, имеют лишь формальное значение, возникшее исторически. Первоначально они означали только то, что добросовестный владелец вполне люкрирует плоды в случае их потребления. Еще и в дигестах есть следы этого значения в выражении consumptos fructus suos facit, которое именно указывает только на это lucrum. Если классические юристы характеризуют в других выражениях отношение добросовестного владельца к плодам как право собственности, то это не точно и не имеет материального значения, из этого нельзя выводить последствий.
В существе дела добросовестному владельцу принадлежит только право потребления (Consumptionsbefugniss). В частности, отношения представляются в следующем виде.
Добросовестный владелец имеет плоды в такой же bonae fidei possessio, как и главную вещь. Право собственности на плоды принадлежит собственнику участка. Поэтому последний может предъявить отдельную rei vindicatio по поводу плодов независимо от rei vindicatio по поводу главной вещи. Поэтому далее нельзя отказать добросовестному владельцу в возможности приобрести по давности извлеченные плоды. В случае отчуждения плодов добросовестным владельцем сингулярный преемник тоже приобретает последовательно не право собственности, а только давностное владение. Поэтому собственник и против него может предъявить rei vindicatio. Но если вследствие этой rei vindicatio третий приобретатель приобрел бы регресс против добросовестного владельца, и этот последний уже потребил полученный им эквивалент, то это было бы нарушением права потребления, принадлежащего добросовестному владельцу; поэтому в таких случаях rei vindicatio не допускается (Пандекты, § 186, пр. 16 и текст, Zeitschr. etc., стр. 125). Последнее решение Виндшейда основано на его понятии о consumptio как потреблении в натуре и в ценности. Из этого же значения consumptio выводит Виндшейд правила обсуждения гражданских плодов (ср. выше, стр. 123).
Теория Виндшейда отличается сравнительной несложностью и не отрицает очевидных фактов. В обоих отношениях ей уступает новейшая теория, оспаривающая право собственности добросовестного владельца на плоды.
Именно Гепперт (Ueber die organischen Erzeugnisse, стр. 320 и сл.) считает ненужной уступку, сделанную Виндшейдом (стр. 321). Мнение, по которому римские юристы приписывают добросовестному владельцу право собственности на плоды, возникло лишь вследствие того, что в некоторых местах юристы выражаются "не совсем сообразно" ("nicht vollig congruent"), "не избегают осторожно неточных выражений" (стр. 334). Если § 35. I de rer. div. 2,1, который говорит о приобретении плодов добросовестным владельцем, помещен в учение о приобретении собственности, то из этого можно разве заключить, что редакторы сборника сами не ясно понимали вопрос (doctrinres Missverstndniss). На это указывает и помещение законов о праве добросовестного владельца на плоды в титуле de acquir. dominio etc. (стр. 332).
Добросовестный владелец приобретает только добросовестное владение на плоды с момента perceptio. С этого момента принадлежит ему actio Publiciana и давностное владение (стр. 347). Но и до perceptio добросовестный владелец пользуется полной защитой. Если separatio совершена противно его интересам третьим лицом, то ему принадлежит actio furti и condictio possessionis; если плоды взяты третьим лицом после separatio, то ему принадлежит actio Publiciana и condictio sine causa (стр. 347 и сл.). Поэтому римские юристы могли сказать: bonae fidei possessor fructus separatione suos facit, несмотря на то, что ему не принадлежит не только право собственности, но даже и владение.
Так как право собственности принадлежит собственнику вещи, то он может виндицировать плоды у добросовестного владельца, независимо от возможности виндикации главной вещи (стр. 352). В случае отчуждения плодов третье лицо приобретает condicio usucapiendi. Против него может собственник тогда предъявить rei vindicatio, если оно не имеет регресса против добросовестного владельца (стр. 362).
Свою теорию Гепперт относит только к такому владельцу, который имеет владение, годное для давности. Те владельцы, которые лишены iustus titulus, обсуждаются как недобросовестные владельцы (стр. 356).
Изложенные теории не достигают той цели, ради которой они борются с противоречиями источников. Нельзя не согласиться, что переход от добросовестного владения главной вещью к добросовестному владению плодами естественнее, чем переход от добросовестного владения вещью к праву собственности на плоды. В первом случае нет того юридического скачка, который намечается во втором. Точно так же возвращение плодов собственнику вещи вполне естественно, так как они - его собственность. Конструкция кажется простой и ясной. А между тем именно в самой конструкции заключаются такие недостатки, которые делают ее вполне несостоятельной.
Примечания:
[141] Главными защитниками обыкновенного права собственности
добросовестного владельца на плоды в новой немецкой литературе являются:
Backe, Bonae fidei possessor quemadmodum fructus suos faciat; Mhlenbruch,
Doctr. Pand. § 250; Zimmern, Schunksche Jahrbcher, B. II, S. 237
fg.; Vangerow, Pand. § 326 Anm. II; Goeschen, Vorlesungen ber d.
gem. Civilrecht § 282; Puchta, Kurs. der Inst. II § 242; Scheurl,
Beitrage I, S. 287 fg.; Bcking, Pand. des romischen Privatrechts II §
151; Dernburg, Kritische Zeitschr. I, S. 144; Pagenstecher, Die rm. Lehre
vom Eigenthum II, S. 101 fg.; G. Hartmann, Kritische Vierteljahrsschrift
fr Gesetzgebung und Rechtswissenschaft XI, S. 520 fg.; Ihering, Jahrbcher
fr die Dogm. XII, S. 314 fg.; Keller, Pand. § 142; Fitting, Archiv
f. civ. Pr. LII, S. 276 fg.; Waldeck, l. cit.; Czyhlarz, l. cit., в русской
литературе – Кремлев, l. cit.
[142] Ср.: Glck, т.8, стр.
290 и сл.; Backe, bonae fidei possessor quemadmodum fructus suos faciat.
[143] Bcking, Pand., §
151; Vangerow, § 326 Anm. 1; Puchta, Cursus d. Inst. II § 242.
№ pp.
[144] Пухта, Панд., §
166.
[145] Zeitschr. etc., стр.
83 и сл.; Pand. § 186, прим. 12 и текст к нему.
