Петражицкий Л.И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права
Большое внимание оценке особенностей теории Л.И. Петражицкого уделил в своей работе Гжегож Сайдлер[30]. Он подробнейшим образом рассматривал положения теории о "политике права", делая особый упор на то, что по своей природе Лев Иосифович был идеалистом. Этим, по мнению Г. Сайдлера, и объясняется то, что политика права Л.И. Петражицкого находится в плену идеалистических идей. В частности, у Сайдлера вызывает непонимание то, что, ограничивая теорию права психическими переживаниями, совершенно уходя от реального социально-экономического уклада, Петражицкий утверждает, что общество можно воспитать при помощи права. Сайдлер считал эту идею неосуществимой. В конце своего исследования он сделал убийственный для Льва Иосифовича и его политики права вывод: "Петражицкий должен порвать с субъективизмом, поскольку взгляды общества, а, следовательно, и человеческое сознание, определяются условиями материальной жизни общества на данном этапе его развития, а не психическими переживаниями"[31].
Построенная на основе психологизма теория права Л.И. Петражицкого перевернула все общепринятые представления о праве. Эта теория, по отзывам современников, даже тех, кто не был согласен с ней и остро критиковал ее, была самым крупным открытием в области теории права за предшествующие ее появлению полвека. Без понимания основных взглядов Льва Иосифовича на право невозможно понять его взглядов и на отдельные правовые проблемы.
Психологическая теория Л.И. Петражицкого появилась не на пустом месте.
В 80-х гг. XIX в. начинается научная деятельность выдающихся русских психиатров и психологов - В.М. Бехтерева, С.С. Корсакова и В.П. Сербского. В.М. Бехтерев разрабатывал конкретные судебно-пси-хологические проблемы, а С.С. Корсаков и В.П. Сербский выдвинули ряд плодотворных концепций, пограничных между психологией и судебной психиатрией.
На 1895-1905 гг. приходится ранний период разработки Зигмундом Фрейдом теории психоанализа, когда им уже была выдвинута идея о бессознательном.
Д.А. Дриль - видный ученый в области судебной психологии, оформившейся в конце XIX в. в самостоятельную науку, указывал, что психология и право имеют дело с одними и теми же явлениями - "законами сознательной жизни человека"[32]. Анализируя общие механизмы преступного поведения, Д.А. Дриль приходит к выводу, что один из этих механизмов - ослабление у преступников способности "властно руководствоваться предвидением будущего"[33].
Судебные речи видных представителей российской адвокатуры В.Д. Спасовича и Ф.Н. Плевако отличались глубоким психологизмом. Большое внимание психологии в судебном процессе уделял А.Ф. Кони. Общепризнано, что в уголовном праве и процессе вопросы психологии занимают очень важное место, в этой области им до сих пор уделяется большое внимание. Получается, что психологические вопросы очень важны как для уголовного права, даже если речь идет об экономических преступлениях, так и для других отраслей права, в том числе и для гражданского права. Тем не менее, общеизвестно, что уровень правосознания как индивида, так и общества в целом или его отдельных групп определяет и то, что исследователи XIX в. называли "правовой материей", "духом закона", "живущей в народе правовой традицией".
В конце XIX и начале ХХ в. происходят кардинальные изменения в правопонимании и правосознании российского общества. Мощный толчок дальнейшему развитию философско-правовых воззрений и формированию либерально-демократического мировоззрения дали реформы 60-х гг. XIX в. Крупнейший представитель русского либерализма второй половины XIX в. Борис Николаевич Чичерин (1828-1904) утверждал в "Философии права" и других произведениях, что право определяет свободу в ее четко очерченных границах. Рассматривая разновидности либерализма, Б.Н. Чичерин выступал против "уличного либерализма", расшатывающего власть и порядок. В критической статье, посвященной выходу в свет в 1900 г. работы Л.И. Петражицкого "Очерки философии права"[34], Б.Н. Чичерин писал, что опытная психология вследствие отрицания метафизики стала "модным базисом для объяснения явлений человеческой жизни", и доказывал непригодность этой науки для объяснения различных явлений человеческой жизни в сфере правоведения. Он подчеркивал, что опытной психологии неизвестно, существует ли основа всякого правового построения "человеческая личность и ея свобода"[35]. Вместе с тем Б.Н. Чичерин отдавал должное Л.И. Петражицкому как ученому. Он писал: ": на худом основании невозможно построить прочное знание, тут требуется полная переработка предмета. При выдающихся способностях г. Петражицкого можно надеяться, что он этот труд совершит и внесет свой вклад в скудную сокровищницу русской науки"[36].
Проблема взаимосвязи права, нравственности и религии широко обсуждалась Владимиром Сергеевичем Соловьевым (1853-1900), крупнейшим пропагандистом правового государства. Связывая сущность права с нравственностью, В.С. Соловьев определял право как инструмент "принудительного равновесия двух нравственных интересов - личной свободы и общего блага".
Прогрессивные правоведы того времени четко ограничивали право и совокупность правовых норм: "Не закон дает силу праву, а право дает силу закону, и законодатель должен не создавать, а находить право, выработанное в сознании общества"[37].
Социально-психологическую концепцию права выдвинул Николай Михайлович Коркунов. Следуя учению известного немецкого правоведа Иеринга, Н.М. Коркунов интерпретировал право как механизм защиты человеческих интересов. Общество Н.М. Коркунов рассматривал как "психическое единение людей", а право трактовал как инструмент обеспечения определенного порядка при возникновении конфликтов в межличностных отношениях[38].
В отличие от последователей теории Иеринга, Л.И. Петражицкий придерживался другой точки зрения. Он сам, лучше, чем кто-либо другой, резюмировал содержание своих работ: "В сочинениях и в статьях на русском языке сверх этих проблем (создания науки политики права, выработки основных посылок и научного метода для решения вопросов законодательной политики. - авт.) имеется в виду надлежащая постановка догматики права, очищение догматики от искажений, внесенных так называемой практическо-догматической школою, теорией "интересов" (Ihering); уяснение связи юридико-догматического метода с идеей законности и необходимости соблюдения чистоты этого метода, в частности, гонимой и осмеиваемой в последнее время под влиянием учений Иеринга "юридической логики" и "конструкции" со стороны толкующих и применяющих право, как важного условия материального и духовного благосостояния и прогресса народа. Главная цель сочинений по теории права - развить, обосновать и применить к решению подлежащих проблем психологическую точку зрения и соответственный метод. Главная цель историко-юридических исследований, рассеянных между правно-политическими, - доказать, что проблем истории права нельзя (подобно Иерингу) объяснять сознательно-целевым творчеством правосоздателей, а равно и развитием так называемой "социальной материи" (исторический материализм, марксизм), что дело идет об эмпирически бессознательном приспособлении норм и порядка общежития (в качестве добавочной, необходимой для нормальной общественной жизни, мотивации) к массовой психике, в частности, к достигнутому этическому уровню народа, и т.д."[39]
Эти взгляды Л.И. Петражицкого перекликаются с идеями Карла Густава Юнга[40] о "коллективном бессознательном" и "архетипах". Юнг ввел понятие коллективного бессознательного, идентичного у лиц определенной группы, того или иного народа, всего человечества. Он считал, что архетипы наряду с инстинктами являются находящимися в глубинах коллективного бессознательного врожденными психическими структурами. Архетипы являются составными частями всякого опыта и априорно его определяют, представляют собой первобытные формы постижения внешнего мира, внутренние образы объективного жизненного процесса. Это тот коллективный осадок исторического прошлого, который хранится в людской памяти и составляет нечто общее, присущее человеческому роду, именно согласно этим схемам (или основаниям) образуются мысли и чувства всего человечества[41].
Перу Л.И. Петражицкого принадлежат не только монографии. Он был, например, научным редактором специальных отделов "Философия и история философии права" и "Общая наука гражданского права и римского права" в "Словаре юридических и государственных наук"[42].
Жрец науки
Воспитателю надо глубоко знать жизнь, чтобы к ней готовить.
Л.Н. Толстой
По воспоминаниям современников, Лев Иосифович Петражицкий был не только блестящим ученым, но и выдающимся педагогом. Некоторое время он преподавал и в императорском Училище правоведения[43]. В 1897 г. молодой приват-доцент Петражицкий начал читать лекции в Санкт-Петербургском, позднее Петербургском императорском университете. Судьба надолго связала Льва Иосифовича с этим университетом, он был в нем сначала приват-доцентом, а затем и профессором юридического факультета (1897-1917), некоторое время был деканом юридического факультета (его избрали на эту должность 9 сентября 1905 г.[44]). В 1898 г. Л.И. Петражицкий был удостоен степени доктора римского права[45].
Лев Иосифович Петражицкий относился к числу тех профессоров, на лекциях которых царила особая творческая атмосфера. Это хорошо видно из воспоминаний людей, присутствовавших на его лекциях.
Так, М.М. Бахтин, бывший в 1915-1917 гг. студентом-филологом Петербургского университета, а впоследствии ставший известным философом, филологом и литератором, вспоминал: "Нужно сказать, слушать его было трудно, потому, что у него был чрезвычайно сильный польский акцент, и вообще он не был оратором, но его лекции были в высшей степени интересны. Он был человек философски образованный, пытался к праву подойти с новых философских позиций. Это было очень интересно"[46].
Другой студент Санкт-Петербургского университета, А.А. Амбарцумян, писал: "В течение II семестра 1903-1904 учебного года : я прослушал лекции Л.И. Петражицкого по теории и истории философии права: Первой прослушанной мною в стенах университета была лекция профессора Петражицкого по теории права. О нем как о выдающемся ученом, который пользуется европейской известностью и считается крупнейшей величиной в области юридических и вообще гуманитарных наук, я слышал и раньше, до приезда в Петербург. Одно из его сочинений - "Акционерные общества" я прочел еще в бытность в Институте. Но я никак не мог представить [его] себе именно таким, каким он оказался в действительности. Думая о нем как о крупной научной величине, я иллюзорно воображал его человеком стройным, высокого роста, с внушительной наружностью, с могучими телодвижениями: Это представление было опровергнуто действительностью. Огромная масса слушателей, - среди которых были священники, епископы, инженеры, представители гражданского населения, люди различных профессий и даже доценты, профессора того же университета, - с трепетом сердца ждали появления жреца науки. Его лекция должна была состояться в "знаменитой" IX аудитории, которая была в это время битком набита. И вдруг среди толпящейся массы студентов показался он, и весть о появлении профессора молниеносно озарила всех. Насторожились. Он вошел в аудиторию, и громом раздались бурные аплодисменты, сопровождавшие его движение от входа к кафедре. Когда же, еле пробравшись по почти непроходимой тесноте до кафедры, он поднялся на нее, удвоились несмолкаемые, гремевшие аплодисменты, и долго еще продолжалась овация. Перед нами стоял тощий, тоненький, скромно одетый в черную сюртучную пару человек среднего роста, с большой, сидевшей на длинной шее, головой, с густыми рыжими усами, с расчесанными в правильный пробор каштановыми волосами. Его чрезмерно выразительные и умные глаза смотрели на аудиторию сквозь оригинальные очки: Он говорил тихо, низким тоном, медленно, хотя риторически довольно слабо и даже некрасиво, однако в высшей степени внушительно: Профессор Л.И. Петражицкий мыслил самостоятельно, самобытно и изумительно оригинально. Он не повторял, как иной профессор, заранее заученные шаблонные мысли. Наоборот, мышление развивалось широко и развертывалось тут же, перед аудиторией, и, развертываясь, мощно увлекало за собой мышление слушателей: И нужно было видеть, как этот человек скромной наружности с величайшей простотой разрушал и творил: На разрушительной критике множества теорий права, нравственности и государства, теорий общества и общественной жизни Петражицкий основывал новую психологическую теорию этих явлений: Когда только начал свою лекцию профессор Петражицкий, индекс моей симпатии к нему немногим отличался от нуля, но по мере развертывания его мыслей эта симпатия увеличивалась по восходящей прогрессии, а к концу лекции она достигла уже апогея, и я почувствовал блеснувшую в сознании мысль: "Это настоящий гений""[47].
В 1977 г. в журнале "Правоведение" были опубликованы воспоминания Е.Р. Изместьевой-Новожиловой, посвященные 100-летию Санкт-Петербургских Высших женских (Бестужевских) курсов[48]. В своих воспоминаниях автор среди многих известных ученых, читавших лекции на этих курсах, особо упоминает Л.И. Петражицкого.
По свидетельству Е.Р. Изместьевой-Новожиловой, лекции профессора Л.И. Петражицкого, крупного ученого и создателя психологической теории права, по вопросам энциклопедии и истории философии права пользовались большой популярностью. Для того, чтобы быть допущенным к слушанию лекций Л.И. Петражицкого, требовалось пройти специальное собеседование и показать свое знание книги "Введение в изучение права и нравственности", в которой автор излагал основы психологии и логики, без чего считалось невозможным как изучение двухтомного труда "Теория права и государства в связи с теорией нравственности", так и слушание лекций.
Е.Р. Изместьева-Новожилова вспоминает: "Лекции Петражицкого всегда были похожи на импровизацию, надо было ухватиться за их логическую нить, чтобы понять, что он хотел сказать. Но затем логичность излагаемого покоряла своей оригинальностью и кажущейся неотразимостью. Аудиторию привлекали также высокие моральные начала, которые ученый считал руководящими принципами права"[49].
Еще один примечательный момент из биографии Л.И. Петражицкого. А.Ф. Керенский, последний премьер-министр Временного правительства, в своих мемуарах "Россия и поворотный пункт истории", изданных в 1965 г. на Западе, весьма высоко оценил ту роль, которую сыграл Петербургский университет в становлении его личности[50]. Кумиром А.Ф. Керенского на юридическом факультете стал профессор Л.И. Петражицкий, читавший курс философии права и неизменно собиравший огромную студенческую аудиторию. Развиваемая в его блестящих лекциях психологическая теория права и морали привлекала студентов своей новизной и глубиной, заставляла задумываться над несправедливым характером общественных и социальных отношений в царской России, искать их более гуманные формы, основанные на праве и законе, независимо от того, осуществляет его самодержавие или рабочий класс.
Для многих студентов университета лекции Л.И. Петражицкого служили отправной точкой для становления их научных и общественно-политических взглядов. Примечательно, что преподавательская деятельность Л.И. Петражицкого не ограничивалась только чтением лекций и ведением семинарских занятий.
Долгое время Лев Иосифович являлся руководителем научного кружка философии права Санкт-Петербургского университета. Научные кружки стали новым для того времени явлением в студенческой среде. Прочное положение в университетской жизни они завоевали себе только позже. Эти кружки "объединяли те подготавливающиеся научные силы, которые тщетно искали себе применения и общения в печальные годы действия устава 1884 года"[51]. Именно возглавляемому Л.И. Петражицким кружку философии права принадлежит почин в деле образования научных кружков в Санкт-Петербургском университете[52].
Один из бывших членов этого научного кружка Н.Н. Шульговский вспоминает: "Профессор Л.И. Петражицкий выступил в Петербурге с совершенно новой и оригинальной общей теорией права, подвергшей переоценке модные правно-философские учения и ходячие определения права... Среди слушателей профессора Петражицкого зародилась мысль образовать кружок его учеников. Конечно, об официальном признании кружка в то время не могло быть и речи"[53]. Официально кружок был образован весной 1900 г., главой его стал профессор Л.И. Петражицкий. Этот кружок собирался частным образом в университетских аудиториях или на квартирах его членов. В 1902 г. в результате новых, свободных веяний в университетской жизни стало возможно говорить об официальном признании кружка и принятии его устава.
Примечания:
[30] См.: Сайдлер Г.Л. Юридические доктрины
империализма. М., 1959. С. 68–70.
[31] Там же. с. 70.
[32] Дриль Д.А. На что должна быть направлена
карательная деятельность? Психологический очерк. СПб., 1881.
[33] См.: Дриль Д.А. Психологические типы в
их соотношении с преступностью. Частная психология преступности. Спб.,
1890.
[34] См.: Петражицкий Л.И. Очерки философии права. Вып.1.
Спб.: тип. Ю.Н. Эрлих, 1900.
[35] Вопросы философии и психологии. Спб., 1900. кн.
5.
[36] Цит. по: Поппе В. Критика методологических
основ теорий права и нравственности профессора Л.И. Петражицкого // Петражицкий
Л.И. Введение в изучение права и нравственности. Ч. 1. Спб.: Изд-во
И. Фредериксен и Ко, 1912. С. 3.
[37] Алексеев А.С.
Начало верховенства права в современном государстве. Спб., 1910.
[38] См.: Коркунов
Н.М. Лекции по общей теории права, 1886.
[39] Петражицкий Л.И. Университет и наука. Спб.:
тип. Эрлих, 1907. С. 120 (сноска).
[40] Юнг Карл Густав (1875–1961) – швейцарский психолог
и культуролог, основатель аналитической психологии. Научную деятельность
начал в Цюрихе под руководством Э. Блейлера. С 1906 г. перешел на
позиции психоанализа, став ближайшим соратником З. Фрейда. Позднее
пришел к необходимости пересмотра некоторых постулатов фрейдизма, что,
по-видимому, привело его к личному разрыву с Фрейдом в 1913 г. Юнг переосмыслил
концепцию Фрейда о природе бессознательного, считая, что бессознательное
включает в себя не только субъективное индивидуальное, вытесненное за
порог сознания, но и, прежде всего, коллективное и безличное психическое
содержание, уходящее корнями в глубокую древность.
[41] Подробнее см.: Современная западная философия.
Ст. «Архетип». С. 28; ст. «Юнг». С. 398–400; ст. «Бессознательное».
С. 38–39.
[42] Словарь юридических и государственных наук / Под
ред. А.Ф. Волкова, Ю.Д. Филипова. Т. 1–2. Вып. 1–3. Спб.: Т-во
«Общественная польза», 1901–1902.
[43] См.: Сюзор Г.П. Ко дню юбилея императорского
Училища правоведения 1835–1910 (Исторический очерк) / Сост. воспитанник
61-го вып. г. Сюзор. Спб.: Гос. тип., 1910. С. 295–335.
[44] Журнал заседаний Совета... № 61 за 1905 год. С.
81. 25 сентября 1906 г. деканом юридического факультета был утвержден
Д.Д. Гримм (Протоколы заседаний Совета за 1906 г. С. 157).
[45] Отчет о деятельности Санкт-Петербургского императорского
университета за 1898 г. Спб., 1899. С. 45.
[46] Беседы В.Д. Дуванина с М.М. Бахтиным. М., 1996.
С. 69.
[47] См.: Вот шагает лев науки и философии // Санкт-Петербурский
университет. 2000. 17 января. № 1 (3524).
[48] См.: Правоведение. 1977. № 6. С. 120–124.
[49] См.: Правоведение. 1977. № 6. С. 120–124.
[50] См.: Соболев Г.Л. Александр Федорович Керенский
// Санкт-Петербурский университет. 1998. № 3.
[51] Кружок философии права профессора Л.И. Петражицкого
при Санкт-Петербургском университете за десять лет существования / Сост.
Н.Н. Шульговский. Спб., 1910. С. 6.
[52] И до кружка философии права в Санкт-Петербургском
университете имело место общение студентов и оставленных при университете
для подготовки к профессорскому званию. Но общение это происходило не
на постоянной основе. Так, в 90-х гг. XIX в. на филологическом факультете
этого университета проходили беседы студентов под руководством академика
А.С. Лаппо-Данилевского (см.: Биографический словарь профессоров
и преподавателей императорского Санкт-Петербургского университета за истекшую
третью четверть века его существования. СПб., 1914; Кружок философии права
профессора Л.И. Петражицкого при Санкт-Петербургском университете за десять
лет существования. С. 6).
[53] Кружок философии права профессора Л.И. Петражицкого
при Санкт-Петербургском университете за десять лет существования. С. 6.
