На главную страницуКлассика российского права, проект компании КонсультантПлюс при поддержке издательства Статут и Юридической научной библиотеки издательства Спарк

Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав

« Предыдущая |  Оглавление  | Следующая »

Как же поступить в случае, когда эти условия будут нарушены нанимателем? Интересно отметить, что в обоих случаях мы вынуждены прибегать к иным нормам гражданского права. В первом случае сделка такого рода должна быть признана недействительной как несоответствующая требованиям закона, с последствиями по ст. 48 ГК РСФСР.

Во втором же случае возможны два решения. Если имел место единичный случай сдачи в поднаем помещения по повышенной цене, то можно также признать сделку (или условие о квартирной плате) недействительной и взыскать нетрудовой доход как полученный по сделке, совершенной с целью, заведомо противной интересам государства и общества. В том же случае, если будет установлено, что сдача помещения в поднаем имеет систематический характер извлечения нетрудового дохода, возможно применение ч. 1 ст. 5 Основ.

Как отметил Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 25 марта 1964 г. <О судебной практике по гражданским жилищным делам>, при систематической сдаче нанимателем в поднаем отдельной изолированной комнаты в целях извлечения нетрудового дохода эта комната в соответствии со ст. 5 Основ может быть изъята у нанимателя в судебном порядке по иску наймодателя или прокурора.

Можно, таким образом, констатировать, что ч. 1 ст. 5 Основ и в настоящее время может быть использована не только как общий принцип советского гражданского права, но и как конкретная норма права. Следует вместе с тем согласиться с В. А. Рясенцевым в том, что норма эта дает очень острое оружие в руки суда или арбитража и потому пользоваться им следует осмотрительно.

РАЗДЕЛ II ПРЕДЕЛЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ УПРАВОМОЧЕННЫМ ЛИЦОМ ПРАВА НА ЗАЩИТУ

1. Право на защиту как одно из правомочий субъективного гражданского права

Предоставляя многочисленные и разнообразные средства защиты носителям субъективных гражданских прав, советское гражданское законодательство вместе с тем предусматривает и определенные границы защиты права.

Необходимость установления границ защиты субъективных гражданских прав обусловлена задачами гражданско-правовой охраны нарушенных или оспариваемых прав. Реальность и гарантированность субъективных гражданских прав в социалистическом обществе нельзя понимать односторонне, только как обеспечение прав управомоченной стороны гражданского правоотношения. Осуществление всякого субъективного права, а тем более его осуществление путем применения к обязанной стороне мер государственно-принудительного характера всегда затрагивает не только интересы самого управомоченного лица, но и интересы государства и общества в целом, интересы обязанной стороны, а в ряде случаев также и интересы третьих лиц. Задача правосудия в социалистическом обществе состоит поэтому не только в защите прав заявителя требования - управомоченного лица, но и в обеспечении интересов государства и общества, интересов обязанной стороны, прав и интересов иных организаций и граждан, в той или иной мере заинтересованных в правильном исходе дела. Поэтому защита прав по самой своей природе не может быть безграничной. Осуществление права на защиту также имеет свои пределы.

При всей дискуссионности вопроса о содержании субъективного гражданского права бесспорным и общепризнанным в литературе является положение о том, что, признавая за тем или иным лицом определенные субъективные права и обязанности, гражданское законодательство предоставляет управомоченному лицу и право на их защиту. Это и понятно. Субъективное право, предоставленное лицу, но не обеспеченное от его нарушения необходимыми средствами защиты, является лишь <декларативным правом>. Хотя оно и провозглашено в законе, но, не будучи обеспечено государственными правоохранительными мерами, оно может быть рассчитано лишь на добровольное уважение его со стороны неуправомоченных членов общества и приобретает в силу этого характер лишь морально обеспеченного права, покоящегося лишь на сознательности членов общества и авторитете государственной власти.

Что же следует понимать под правом на защиту?

В цивилистической литературе точного ответа на этот вопрос не содержится. Более того, можно сказать, что в цивилистической науке вопрос о защите гражданских прав с точки зрения принадлежащего управомоченному лицу права на защиту вообще не исследовался. Не прижился в цивилистической науке и практике и сам термин <право на защиту>. В связи с этим, естественно, возникает вопрос о правомерности с точки зрения гражданского и гражданско-процессуального законодательства и с точки зрения цивилистической науки самого понятия <право на защиту>.

На наш взгляд, такая постановка вопроса не только правомерна, но и необходима и имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение для уяснения и правильного разрешения на практике вопросов, связанных с использованием управомоченным лицом тех возможностей, которые закон предоставляет лицу для защиты того или иного субъективного права.

В литературе по теории государства и права и в науке советского гражданского права проблема защиты гражданских прав обычно рассматривается в связи с рассмотрением вопроса о содержании субъективного права. При этом в большинстве случаев отмечают, что субъективное право по своему содержанию представляет собой совокупность ряда возможностей, в частности, возможности для управомоченного лица осуществить право своими собственными действиями; возможности требовать определенного поведения от обязанного лица; и, наконец, возможности обратиться к компетентным государственным или общественным органам с требованием защиты нарушенного или оспариваемого права[208].

Из этого следует, во-первых, что возможность правоохранительного характера включается в само содержание субъективного материального требования как одно из его правомочий; и, во-вторых, что право управомоченного лица на защиту сводится по существу лишь к одной-единственной возможности - возможности обратиться с требованием о защите права к компетентным государственным или общественным органам.

Нет сомнений в том, что право на обращение к компетентным государственным или общественным органам за защитой нарушенного права неразрывно связано с субъективным материальным правом по крайней мере в двух отношениях: во-первых, оно возникает лишь с нарушением субъективного гражданского права либо с его оспариванием другими лицами[209]; во-вторых, характер самого требования о защите права определяется характером нарушенного или оспариваемого материального права, содержание и назначение которого в основном определяет и способ его защиты. Поэтому с материально-правовой точки зрения нет препятствий к тому, чтобы рассматривать право на защиту в его материально-пра-вовом аспекте как одно из правомочий самого субъективного гражданского права.

Однако едва ли правильно сводить содержание права на защиту в материально-правовом смысле только к возможности обратиться с требованием защиты права к соответствующим государственным или общественным органам. Право на защиту в его материально-правовом значении, т. е. как одного из правомочий самого субъективного гражданского права, представляет собой возможность применения в отношении правонарушителя мер принудительного воздействия. При этом возможность применения в отношении правонарушителя мер принудительного воздействия неправильно понимать только как приведение в действие аппарата государственного принуждения[210]. Анализ действующего гражданского законодательства свидетельствует, что право на защиту по своему материально-правовому содержанию включает в себя:

Разумеется при этом, что указанные возможности неразрывно связаны с характером самого защищаемого субъективного права. Поэтому они в различных сочетаниях входят в правомочие на его защиту. Так, например, самозащита гражданских прав в форме необходимой обороны не может быть средством защиты права на имя, но может быть применена при физическом посягательстве на честь женщины. Отказ от просроченного исполнения характерен для обязательных прав, но не свойствен праву собственности, и т. п. Неразрывная связь конкретного содержания права на защиту с охраняемым материальным правом является дополнительным подтверждением того, что с материально-правовой точки зрения право это следует рассматривать лишь как одно из правомочий самого материального права.

Предоставляя управомоченному лицу правоохранительные возможности, составляющие содержание права на защиту, советское гражданское законодательство вместе с тем обеспечивает их осуществление и соответствующими правоохранительными мерами. Соответственно содержанию права на защиту следует различать виды правоохранительных мер, применяемых к нарушителям гражданских прав и обязанностей:

Из содержания принадлежащего управомоченному лицу права на защиту и характера тех правоохранительных мер, которые обеспечивают его реальное осуществление, вытекает, что право это в силу самой своей природы может осуществляться в зависимости от конкретных обстоятельств либо непосредственными действиями самого управомоченного лица, либо через посредство компетентных государственных и общественных органов. В тех случаях, когда осуществление права на защиту происходит посредством обращения управомоченного с такого рода требованием к компетентным государственным или общественным органам, последние рассматривают заявленное им материально-правовое требование к ответчику в определенном, установленном законом порядке, который и представляет собой процессуальную форму реализации права на защиту.

В литературе вопрос о разграничении форм защиты права нередко сводят исключительно к различию в порядке рассмотрения того или иного требования. Так, А. А. Добровольский полагает, например, что суть вопроса о разграничении исковой и неисковой форм защиты права заключается <именно в том порядке, в той форме, в которой подлежит решению спорное материальное требование>[212].

Не говоря уже о том, что сводить дело только к рассмотрению <спорных> материальных требований неправильно, так как защите подлежат требования и бесспорного характера, следует отметить, что такой подход к решению данной проблемы представляется, во-первых, односторонним, так как базируется исключительно на нормативном и притом только процессуальном материале; и, во-вторых, малоперспективным, так как не дает ответа на вопросы о том, чем определяется та или иная форма защиты права и почему законодатель использует в тех или иных случаях ту или иную форму защиты права. Такой подход к вопросу по существу аналогичен попыткам разграничить отрасли советского права исключительно по методу правового регулирования, исходя лишь из его специфических юридических особенностей, без выяснения того, какое влияние на метод правового регулирования оказывает сам характер регулируемых данной отраслью общественных отношений, и тех закономерностей и потребностей общественного развития, которые определяют использование в данных конкретных условиях того или иного правового метода.

Не претендуя на исчерпывающее решение этого вопроса, который выходит далеко за рамки настоящей работы, следует, однако, отметить, что правильное решение вопроса о разграничении форм защиты права зависит: во-первых, от выяснения характера материально-правовых требований, подлежащих рассмотрению; во-вторых, от выяснения особенностей и характера компетенции того органа, который рассматривает данное требование; и, в-третьих, от выяснения специфических особенностей самого порядка рассмотрения спора.

Так, например, бесспорность заявленного управомоченным лицом требования создает объективную возможность рассмотрения этого требования в административном порядке, а предъявление требования, связанного со спором о праве гражданском, естественно, требует более углубленного исследования и объективно требует более четких гарантий его правильного разрешения, что, как правило, может быть достигнуто только в процессе искового производства. При этом в ряде случаев закон предусматривает порядок рассмотрения одного и того же требования в различных формах. Так, дела о возмещении вреда, причиненного рабочим и служащим на предприятии, рассматриваются сначала в административном порядке, в случае несогласия потерпевшего с решением администрации дело рассматривается ФЗМК, а если и это решение не удовлетворяет потерпевшего, то дело рассматривается судом. Объективная возможность рассмотрения такого рода дел администрацией и ФЗМК также обусловлена самим характером рассматриваемого требования, вытекающего из причинения вреда именно на данном предприятии. Вместе с тем сам характер требования, связанного с возможностью возникновения спора о праве гражданском, обусловливает установление в качестве гарантии в конечном счете судебного порядка его рассмотрения.

Особенности органа, рассматривающего дело, и характер его компетенции также накладывают свой отпечаток на форму защиты права. Нельзя, например, не заметить, что порядок рассмотрения гражданско-пра-вовых требований ФЗМК в значительной степени определяется не гражданским процессуальным законодательством, а свойственным профсоюзным организациям демократическим характером деятельности этих общественных организаций, который предусмотрен их уставами. Естественно вместе с тем, что на порядок рассмотрения гражданских требований административными органами не может не оказывать влияния само положение этих органов как органов административных, обладающих определенными властными полномочиями.

Более того, характер органа и его компетенции накладывают свой отпечаток и на порядок рассмотрения требований в рамках одной и той же формы защиты права. Наряду с общими моментами, характеризующими деятельность, например, органов суда, арбитража, третейского или товарищеского суда, нельзя не заметить тех особенностей в рассмотрении дела, которые вытекают из особенностей самой структуры и порядка создания этих органов. Не случайно поэтому в процессуальной литературе вопрос о правовой природе органов государственного арбитража до сего времени имеет дискуссионный характер.

Наконец, вполне понятно, что особенности той или иной формы защиты права находят свое выражение в специфике того или иного порядка рассмотрения спора.

Исходя из этого, следует различать: исковую форму защиты права, защиту гражданских прав в порядке особого производства в суде, административный порядок защиты гражданских прав и специфическую, если так можно сказать, общественно-правовую форму защиты права, свойственную характеру деятельности общественных организаций в сфере рассмотрения гражданско-правовых споров.

Из сказанного вытекает, что проблема права на защиту - это не только проблема материального права, но также и проблема гражданского процессуального права. Между тем в науке советского гражданского процессуального права, а в связи с этим также в значительной мере и в науке советского гражданского права исследование проблемы права на защиту в общетеоретическом плане обычно сводится к вопросу о праве на иск[213]. При этом в решении вопроса о праве на иск выявились весьма существенные расхождения.

Одна группа авторов исходит из единого понятия права на иск. При этом, однако, одни авторы по существу сводят право на иск лишь к материальному правомочию[214], другие придают ему исключительно процессуальное значение[215], тогда как третья группа авторов предпринимает попытки объединить материально-правовые и процессуально-правовые возможности защиты права в единое понятие права на иск[216].

Другая группа авторов исходит из необходимости разграничения права на иск в материальном смысле и права на иск в процессуальном смысле[217]. Более того, например, проф. М. А. Гурвич различает еще и третье понятие права на иск в значении легитимации как права на данный конкретный иск, т. е. в том смысле, заявлен ли иск в данном конкретном случае надлежащим или ненадлежащим с точки зрения закона лицом[218].

Наконец, в литературе высказано также мнение о том, что права на иск как такового вообще не существует. Так, В. Г. Даев при рассмотрении исковой формы защиты права в уголовном процессе исходит из отрицания в качестве правовой категории <права на иск>, опираясь на то, что <осуществимость есть имманентное свойство права, и конструирование каких-либо специальных правомочий на защиту права противоречит его сущности>[219].

Эта последняя точка зрения представляется не только необоснованной, но и практически неприемлемой. Необоснованность этой идеи очевидна, так как право на иск, как принадлежащее управомоченному лицу правомочие, прямо закреплено законом (ст. 16 Основ гражданского законодательства, ст. 5 Основ гражданского судопроизводства).

Вместе с тем практическая неприемлемость указанной идеи состоит в том, что признание <осуществимости> имманентным свойством всякого субъективного права по существу снимает вопрос о надобности его правовой защиты вообще, подрывает принцип юридической гарантированности предоставляемых гражданам и организациям субъективных гражданских прав.

Более того, признание <осуществимости> имманентным свойством всякого субъективного права приводит к логическому выводу о том, что как субъективные права, формально предоставляемые трудящимся буржуазным гражданским законодательством, так и субъективные права, предоставляемые и гарантированные гражданам советским гражданским законодательством, в равной мере реально осуществимы, благодаря <имманентности> такого свойства всякому субъективному праву. Нетрудно заметить, что такая идея в корне противоречит марксистскому пониманию классового характера гражданского права и страдает значительной степенью абстрактности, которая <имманентна> большинству буржуазных правовых концепций.

[208] Следует вместе с тем отметить, что даже в работах последнего времени, опубликованных после введения в действие Основ гражданского законодательства, нередко говорят о третьей возможности как о возможности обратиться с требованием защиты права лишь к государственным органам (см., например: Н. И. Матузов. Субъективные права граждан СССР. Саратов, 1966, стр. 45 - 46). Такое мнение нельзя признать правильным, так как ст. 6 Основ предусматривает, что защита гражданских прав осуществляется не только государственными органами (судом, арбитражем и др.), но также третейским судом, товарищеским судом, профсоюзными или иными общественными организациями.

[209] Следует иметь в виду, что в тех случаях, когда для предъявления иска в суд или арбитраж закон требует соблюдения обязательного претензионного порядка, право на обращение к этим органам возникает только после соблюдения этого порядка.

[210] В литературе О. В. Ивановым было высказано мнение, что защита гражданских прав представляет собой <применение наделенным властными государственными полномочиями юрисдикционным органом специальных мер, направленных на обеспечение управомоченному реальной возможности осуществления его права> (<Вопросы советского государства и права>. <Тр. Иркутск. гос. ун-та>, серия юридическая, 1967, т. XIV, вып. 8, ч. 3, стр. 44). Из этого следует, что право на защиту сводится автором лишь к требованию защиты права, обращенному к юрисдикционному органу. Такое понимание права на защиту представляется чрезмерно узким, не охватывающим всех тех правоохранительных возможностей, которые действующее гражданское и гражданско-процессуальное законодательство предоставляют лицу, чье право нарушено.

[211] См.: С. С. Алексеев. Общая теория социалистического права, вып. 2. Свердловск, 1964, стр. 203.

[212] А. А. Добровольский. Исковая форма защиты права. Изд-во ЛГУ, 1965, стр. 10.

[213] Исключением из этого общего правила является попытка решить этот вопрос в более широком плане, предпринятая С. В. Курылевым в статье: <Формы защиты и принудительного осуществления субъективных прав и право на иск>. <Тр. Иркутск. гос. ун-та>, серия юридическая, 1957, т. XXII, вып. 3, стр. 159 - 215.

[214] Так, С. И. Вильнянский, не разграничивая права на иск в материальном и процессуальном смысле, под правом на иск понимает <возможность осуществления своего права принудительным путем, помимо и против воли обязанного лица> (см.: С. И. Вильнянский. Лекции по советскому гражданскому праву. Харьков, 1958, стр. 179 - 181).

[215] Такой позиции, в частности, придерживается проф. К. С. Юдельсон, по мнению которого <право на иск есть обеспеченная законом возможность обращения к суду за защитой своих гражданских прав, а в случаях, предусмотренных законом, - в целях защиты гражданских прав других лиц и организаций> (<Советское гражданское процессуальное право>, под ред. К. С. Юдельсона. М., <Юридическая литература>, 1965, стр. 190).

[216] См.: Н. И. Авдеенко. Иск и его виды в советском гражданском процессуальном праве. Автореф. канд. дисс. Л., 1951; А. Ф. Клейнман. Советский гражданский процесс. Изд-во МГУ, 1954, стр. 147; <Советский гражданский процесс>, под ред. А. Ф. Клей-нмана. Изд-во МГУ, 1964, стр. 123; А. А. Добровольский. Исковая форма защиты права. Изд-во МГУ, 1965, стр. 29; А. Ф. Клейнман. Новейшие течения в советской науке гражданского процессуального права. Изд-во МГУ, 1967, стр. 30 - 32.

[217] См., например: М. А. Гурвич. Право на иск. М. - Л., Изд-во АН СССР, 1949, стр. 46 - 145; <Гражданское право>, т. I. М., Юриздат, 1944, стр. 108 - 109; <Советское гражданское право>, т. I. М., Госюриздат, 1950, стр. 254; <Советское гражданское право>, т. I. М., Госюриздат, 1959, стр. 199; <Советское гражданское право>. М., <Юридическая литература>, 1965, стр. 231 - 232; М. Я. Лапиров-Скобло. Исковая давность по имущественным спорам между хозяйственными организациями. М., Госюриздат, 1961, стр. 6 - 7; М. П. Ринг. Исковая давность и ее значение в укреплении хозяйственного расчета. <Вопросы советского гражданского права>. М., Госюриздат, 1955, стр. 73; И. М. Болотников. Проблемы исковой давности в советском гражданском праве. Автореф. канд. дисс. Л., 1964, стр. 6; М. Я. Кириллова. Исковая давность. М., <Юридическая литература>, 1966, стр. 17; О. С. Иоффе. Советское гражданское право. М., <Юридическая литература>, 1967, стр. 332.

[218] См.: М. А. Гурвич. Право на иск, стр. 31, 178.

[219] В. Г. Даев. Применение исковой формы защиты права в советском уголовном процессе. Автореф. канд. дисс. Л., 1967, стр. 7.

« Предыдущая |  Оглавление  | Следующая »