Мейер Д.И. Русское гражданское право
По отношению к нашему законодательству нельзя указать, какая именно причина побудила его к установлению давности. Кажется, правильнее будет сказать, что учреждение давности в нашем юридическом быту существует издавна и установилось как бы само собой. А если которое-либо из приводимых оснований давности и имело влияние на ее установление, то бессознательно – со стороны юридического быта.
Действие давности как способа прекращения права непосредственно проявляется при охранении его: право прекращается по давности потому, что ему отказывается при известных условиях в судебной защите, а без нее нет и права. Законодательство наше относительно действия давности постановляет: «Кто не учинил или не учинит иска в течение 10 лет или, предъявив, 10 лет не будет иметь хождения, таковой иск уничтожается»[571]. Но, спрашивается, с какого момента начинается течение 10-летнего давностного срока? Понятно, что одной возможности судебного охранения права еще недостаточно для того, чтобы по истечении 10 лет без такого охранения право прекратилось по давности: иначе всякое право должно бы прекратиться по истечении 10 лет, потому что судебная защита сопровождает право с самого момента его возникновения. Необходимо, чтобы была нужда в охранении права, т. е. чтобы право было нарушено и лицо все-таки не прибегало к судебному его охранению. Поэтому и течение давностного срока начинается с момента, когда судебная защита права становится нужной для осуществления его, так что начало давностного срока есть нечто случайное и по отношению к отдельным видам прав в точности определяется по соображению их существа. Например, право собственности нарушается завладением вещью или совершением относительно ее какого-либо незаконного действия: и течение давностного срока начинается со времени завладения или совершения действия; но это завладение или это действие случайно в том смысле, что то и другое может последовать при самом возникновении права собственности или спустя несколько времени. Возьмем обязательственное право: положим, между А и В заключается заем на год: и до истечения срока займа заимодавец имеет право на получение от должника занятой суммы; но это право подлежит осуществлению только с наступлением срока займа, так что оно будет нарушено, когда по наступлении срока заимодавец не получит удовлетворения: следовательно и течение давностного срока иска начинается с момента наступления срока займа.
Возникает еще вопрос: что должно разуметь под «нехождением по делу», которое, если продолжается 10 лет, по определению законодательства, также ведет к прекращению права иска по давности. (Это «нехождение» должно выразиться в несовершении истцом таких действий, следующих за предъявлением иска, которые необходимы для продолжения процесса; не совершая этих действий, истец выражает свое нежелание вести процесс далее, но в то же время это несовершение не должно парализовать силы акта предъявления иска. И действительно, положим, истец предъявил иск, затем не представляет возражения на ответ ответчика. Из этого еще нельзя выводить, что он не желает вести далее свое дело; в этом еще не заключается «нехождение» – он лишь не желает письменно возражать, а намерен возражать устно в судебном заседании. С другой стороны, не будет «нехождением» и несовершение таких действий, которые влияют решительно на акт предъявления иска, – т. е. действий, благодаря несовершению которых иск считается непредъявленным. Например, истец не исправляет, в течение данного ему семидневного срока, свое недостаточное исковое прошение; прошение ему возвращают[572] – иск считается непредъявленным. Это уже не нехождение, а нечто большее, – это добровольное прекращение дела со всеми последствиями. Но зато если истец не совершает известных действий и из несовершения их видно нежелание вести дело, и притом акт предъявления иска остается незыблемым, то можно сказать, что он повинен в «нехождении»; например, он не является в заседание, назначенное для слушания дела, и ответчик не просит о разрешении дела[573]; ни истец, ни ответчик не просят о назначении заседания[574] и т. п. Тут очевидно нежелание продолжать дело, да и акт предъявления иска остается в силе. Смысл этого «нехождения» именно тот, что истец предъявлением иска желает прекратить дальнейшее течение давности, но если и окажется, что иск надо считать непредъявленным, то давность продолжает свое течение, если же иск почитается предъявленным, но истец не совершил действий, входящих в понятие «хождения», то начинается новая давность. – А. Г.)
Итак, значение давности прекращения права сводится к тому, что лицо, не охраняющее право судебным порядком в течение давностного срока, хотя и представляется к тому повод, или и прибегающее к судебной защите, но не совершающее действий, необходимых для хода процесса, лишается своего права. Но, спрашивается, прекращается ли само право с прекращением права на судебную его защиту, или право существует независимо от права иска? В области римского права, действительно, существует этот вопрос, и юристы относительно его разделяются на две стороны: одни отвечают на вопрос утвердительно, другие отрицательно – говорят, что если представляется возможность без иска осуществить право, то осуществление его должно быть допущено. Можно предложить этот вопрос и у нас по тому поводу, что законодательство наше рассматривает право судебной защиты как особое право, сопутствующее всякому другому праву.
Но разъединение иска, охраняющего право, от самого права охраняемого, пожалуй, еще возможно в области римского права, где право иска развилось до некоторой самостоятельности, где, кроме того, существовали так называемые obligationes naturales, т. е. обязательства, не имеющие иска, но такие, которые, будучи исполнены, считаются действительными обязательствами, или которые не охраняются иском, но принимаются как возражения против иска, осуществляются ope exceptionis. Ничего подобного нет в нашем юридическом быту: нет у нас obligationes naturales, ни право иска не имеет самостоятельности, а если законодательство и указывает на него как на особое право, то потому только, что мы дошли до сознания права путем суда.
Понятно, что с прекращением права по давности прекращается и обязательство, соответствующее праву. Но допустим такой случай: право прекращается по давности, но, несмотря на это, должник совершает действие, составляющее предмет обязательства: как определить существо представляющегося здесь юридического отношения? С прекращением права верителя прекратилось и обязательство должника: поэтому совершение действия, составлявшего предмет обязательства, имеет значение дарение со стороны прежнего должника бывшему верителю. Но дарение предполагает намерение подарить – следовательно, и совершение данного действия тогда только можно признать действительно дарением, когда должник сознавал, что он не обязан совершить действие; если же у него было сознание противного и он произвел платеж, то может потребовать его обратно, и веритель напрасно сошлется на долг, потому что во время производства платежа долга уже не существовало.
Такое разрешение вопроса иным кажется
нравственно несправедливым; но тем не менее оно составляет прямой логический
вывод из того положения, что с прекращением права прекращается и соответствующее
ему обязательство, а положение это – необходимое последствие учреждения
погасительной давности. Да и представление о нарушении нравственной
справедливости в данном случае едва ли верно и основательно: не считается же
нарушением нравственной справедливости существование самого учреждения
давности; почему же считать нарушением нравственной справедливости то, что
совершенно естественно при существовании этого учреждения? (Понятно само
собой, что такое суровое последствие непредъявления иска и нехождения, как
потеря права, может наступить, если обладатель права имел возможность предъявить
иск и ходить по делу, а потому, если лицо находится в состоянии
несовершеннолетия, сумасшествия, глухонемоты или отсутствует, находясь в плену
или в заграничных походах, то оно, как лишенное возможности искать и
действовать на суде, не может лишиться своего права; во все время продолжения
этих состояний или отсутствия лица начало давности невозможно. Невозможно также
дальнейшее течение начавшейся давности, если правообладатель находится в
указанных состояниях или в отсутствии, например, если право перешло к
несовершеннолетнему наследнику или обладатель права лишился ума и т. п. В
этих случаях говорится, что течение давности приостанавливается[575].
Со вступления лица в совершенный возраст, с выздоровления его, с возвращения на
место жительства давность продолжает свое течение, причем до окончания ее
остается столько времени, сколько оставалось до наступления этих состояний лица
или его отсутствия; только для несовершеннолетних сделано исключение: если со
времени перехода к ним данного права до истечения давностного срока осталось
менее двух лет, то считаются два полных года[576].
От этого приостановления давности надо отличать ее перерыв, т. е.
непризнание за истекшим временем никакого юридического значения.
Обстоятельствам, имеющим такую разрушительную силу, присущ один общий характер –
в них должно выразиться желание правообладателя сохранить за собой свое право;
к таким обстоятельствам наше законодательство относит предъявление иска и
уплату части
долга[577].
– А.Г.)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПРАВА ВЕЩНЫЕ
I. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ
1. СУЩЕСТВО ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ И ЕГО СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ
Определение права собственности и его содержание
§ 1. В области юридических отношений право собственности является необходимостью и в гражданском праве занимает первое место. Были и есть писатели, утверждающие, что в некоторых обществах юридический быт устанавливается без права собственности. Но это несправедливо: право собственности, иногда сокрыто, существует в грубых формах, но тем не менее оно всегда и везде существует. И эта необходимость существования права собственности не исключает собой творчества, признаваемого за юридическим бытом: господство человека над вещью, необходимое для удовлетворения его потребностей, – господство, принимаемое на первый раз правом собственности, служит лишь одной из исходных точек для того творчества, которое мы приписываем юридическому быту, подобно тому, как личность составляет понятие, из которого исходят и к которому возвращаются все юридические определения.
Но как определить право собственности? В каком объеме допустить его? Какие составные части придать ему? Какие установить между этими частями взаимные отношения? Все это обширное поприще предоставляется творчеству юридического быта. И действительно, закон и обычай в различных гражданских обществах устанавливают право собственности различно. Но в каждом обществе право собственности пользуется особым уважением: его называют священным, неприкосновенным и т. п. Даже такие гражданские общества, которые не слишком дорожат правами своих членов, все-таки провозглашают неприкосновенность права собственности. Это происходит оттого, что господство человека над вещью необходимо для удовлетворения его потребностей, а желание удовлетворять им до того свойственно человеку, что он в высшей степени дорожит служащими к тому средствами.
Существование потребностей, необходимость их удовлетворения сознаются одинаково во всех обществах, и вот почему право собственности везде признается особенно важным, считается неприкосновенным. Но, кроме того, право собственности и потому заслуживает внимательного изучения, что может заменить другие имущественные права, тогда как само право собственности вполне заменить другими имущественными правами невозможно.
С первого взгляда, право собственности представляется нам господством лица над вещью. Но не всякое господство лица над вещью есть право собственности. Прежде всего господство может быть случайным: фактически оно существует, но не признается законным, не признается правом собственности. Итак, нужно дополнить понятие о праве собственности, сказать, что оно есть господство законное. Но и всякое вещное право представляет законное господство лица над вещью. Например, я предоставляю А какую-либо вещь мою в пользование: тем самым А приобретает господство над вещью, господство законное, но которое все-таки будет не правом собственности, а только правом пользования. Если сравним оба эти права, то окажется, что право собственности шире, полнее права пользования. И тот же результат получим от сравнения права собственности со всяким другим вещным правом.
Но если таков результат сравнения права собственности с другими вещными правами, то близка мысль, что по самому существу своему право собственности выигрывает перед другими вещными правами, и эта наибольшая полнота его должна быть внесена в само понятие о праве собственности. И в самом деле, нередко, даже обыкновенно, определяют право собственности как безусловное, неограниченное, полное господство лица над вещью. Но такое определение расходится с действительностью: если рассматривать право собственности, как оно существует в действительности, то оказывается, что оно существует и без такой безусловности, неограниченности и полноты; оказывается, что нигде нет неограниченного права собственности. Неограниченное юридическое господство лица над вещью даже неудобомыслимо: право есть понятие о мире, ограничении свободы, так что понятие об ограничении лежит в самом понятии о праве; право собственности есть только вид права, следовательно и на нем должен отразиться, и действительно отражается, характер ограниченности.
Одно то, что многие виды осуществления права собственности были бы в то же время нарушением права собственности других лиц, уже представляет нам право собственности ограниченным. Но, кроме того, каждый юридический быт знает много ограничений, не зависящих от нарушения чужого права, так что и без этих ограничений ничье право не было нарушено. Это сознают все. И даже те юристы, которые признают право собственности полным, неограниченным и безусловным господством лица над вещью, не могут упустить из виду его ограничений и потому называют право собственности полным господством лица над вещью, в тех пределах, в которых установлено это право в юридическом быту. Но очевидно, что такое определение противоречит себе: оно считает право собственности полным и неограниченным господством лица над вещью, а между тем говорит, что это – неограниченное господство в известных пределах. Возвращаясь к нашему сравнению права собственности с другими вещными правами, мы видим, что характеристика права собственности заключается не в полном господстве лица над вещью, а в том, что господство собственника над вещью полнее всякого другого господства. И право собственности можно определить так: оно есть полнейшее, сравнительно с другими правами, господство лица над вещью, признаваемое юридическими определениями. Но это определение только относительно: из него не видно еще содержания права собственности, тогда как именно содержание и дает определение предмету. Следует поэтому обратить внимание на все существенные определения юридического быта, относящиеся к праву собственности, и тогда следует сказать, что право собственности есть законное господство лица над вещью, в силу которого лицо может ею владеть, пользоваться и распоряжаться.
В нашем законодательстве понятие о праве собственности установилось только в новейшее время, законодательной деятельностью императрицы Екатерины II. Понятие о праве собственности обыкновенно развивается из владения. Первоначальное понятие о юридическом господстве над вещью связывается с господством фактическим: без фактического господства не признается господство юридическое; когда же есть фактическое господство, то допускается и юридическое. Это объясняется тем, что в малоразвитом юридическом быту гражданам недоступны отвлеченные понятия; для них нужна материальная основа, осязательный остов, а когда его нет, то и отвлеченные понятия не имеют хода. Так и наш древний юридический быт ухватился за фактическую сторону права собственности, представляющуюся во владении, и смешивал владение с правом собственности. Поэтому-то и доныне слово «владеть» значит у нас иногда то же, что «быть собственником», и доныне владение смешивается с собственностью, и доныне вечное и потомственное владение означает право собственности[578].
Конечно, право собственности постоянно существует в юридическом быту, потому что юридический быт неудобомыслим без господства над вещью, а который-либо вид господства оказывается господством полнейшим. Но в законодательстве право собственности определяется так: «Кто, быв первым приобретателем имущества, по законному укреплению его в частную принадлежность, получил власть, в порядке, гражданскими законами установленном, исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжать оным вечно и потомственно, доколе не передаст сей власти другому, или кому власть сия от первого приобретателя дошла непосредственно или через последующие законные передачи и укрепления: тот имеет на сие имущество право собственности»[579]. Но заметим, что понятий, выражаемых в этом определении, нужно держаться с некоторой осторожностью. Так, право собственности, по определению законодательства, характеризуется независимостью и исключительностью собственника во владении, пользовании и распоряжении вещью. Но мы на каждом шагу встречаемся с ограничениями собственника относительно пользования собственностью – существует целая система определений о праве участия в чужом имуществе; собственник ограничивается нередко относительно распоряжения вещью, но тем не менее право собственности признается за ним. Равным образом вечность и потомственность, по определению законодательства, характеризуют право собственности, но оно может быть и временным.
Каждое право может быть разбито на составные части, определяющие его содержание. Содержание права собственности обыкновенно определяется так: вследствие своего права господства над вещью лицо может поставить себя в фактическое отношение к вещи, владеть ею; лицо может подчинить вещь, составляющую его собственность, своим потребностям, удовлетворять им, пользоваться вещью без прямого разрушения самой вещи; наконец, лицо может прекратить само право собственности на вещь, или таким образом, что и никакое другое лицо не будет господствовать над ней, уничтожить вещь, или таким, что господство перейдет к другому лицу, – словом, как говорится, лицо может распоряжаться вещью. К владению, пользованию и распоряжению, в самом деле, могут быть сведены все возможные действия собственника относительно вещи, так что само право собственности можно определить совокупностью права владения, права пользования и права распоряжения. Но иногда допускают еще четвертое право в смысле составной части права собственности – право охранения собственности. Собственник действительно может отыскивать свою вещь, в чьих бы руках она ни находилась; но право судебной защиты не составляет какого-либо oсобенного права, составной части права собственности: право судебной защиты сопутствует всякому праву, входит в состав самого понятия о праве – право без права судебной защиты – не право.
Обратимся к рассмотрению составных частей права собственности в отдельности.
Право владения. Владение как факт. Владение как составная часть права собственности
§ 2. В силу своего права собственности лицо может состоять в непосредственном фактическом отношении к вещи, владеть ею. Но и несобственник может находиться в фактическом отношении к вещи. Например, собственник предоставляет пользование вещью другому лицу и с тем вместе передает ему владение, так что стороннее лицо становится в фактическое отношение к вещи: это стороннее лицо владеет также по праву, только не по праву собственности, а по праву, производному от него. Но фактическое отношение лица к вещи может возникнуть независимо от вопроса о праве его на владение; оно может быть даже нарушением права. Когда вор похищает вещь, он владеет ею, но это владение нарушает право лица, у которого вещь похищена. Если бы такое владение, не зависимое от права, всегда оставалось на степени факта, то оно было бы чуждо области права и не имело бы места в науке гражданского права, потому что наука права не занимается собственно фактами. Во многих случаях действительно владение остается фактом и тогда не обращает на себя внимание науки права. Так, очень часто владение бывает временным, мгновенным и, кроме фактического отношения лица к вещи, не представляет более ничего. Например, лицо берет в руки вещь и рассматривает ее.
Примечания:
[571] Ст. 694, прил. (Некоторые права, например, право на получение супругом указной части (см. также: ст. 1152), вовсе не прекращаются силой давности, а относительно некоторых установлены особые сроки давности; или менее 10 лет, например, двухлетний – для права требовать возвращения задатка и уплаты его в двойном размере (ст. 1627), годовой – для права требовать приплода от животного (ст. 431), права на вознаграждения за убытки, причиненные железной дорогой (У. ж. д., ст. 135), шестимесячный – для права требовать возвращения судебных издержек и т. д. В других случаях срок более продолжительный, например, 30-летний – для права требовать выигрыши по внутренним займам (Им. выс. указ М. Ф. от 16 апреля 1900 г. – С. уз., 1900, № 49).
[572] У. г. с., cт. 270.
[573] Там же, cт. 718, п. 2.
[574] Ук. ист., cт. 717, 718, 720, 721.
[575] Ст. 694, прим.; прил. к ст. 2, 4.
[576] Там же.
[577] Ст. 694, прим.; прил. к ст. 1.
[578] Ст. 420, прим. ( объяснение к сокращениям в сносках дано в ч. 1 издания).
[579] Ук. ист.
