Мейер Д.И. Русское гражданское право
Действие дарения состоит в том, что право, составляющее предмет его, переходит от дарителя к лицу одаряемому, обыкновенно в том же виде, в каком оно принадлежало дарителю, разве при самом дарении сделаны относительно права какие-либо ограничения[477]. Но если с правом дарителя сопряжены какие-либо личные преимущества, то они не переходят к лицу одаряемому. Другое дело, если какие-либо преимущества связаны с самим правом, дарственно отчуждаемым: тогда и лицо одаряемое пользуется этими преимуществами. Однако же когда переход права предполагает совершение какого-либо особого акта, то до совершения этого акта к лицу одаряемому не переходит само право даримое, а по совершении сделки дарения лицо одаряемое имеет только право на совершение того акта, вследствие которого перейдет к нему право, составляющее, собственно, предмет сделки. Например, переход права собственности предполагает передачу вещи новому ее приобретателю, и, положим, совершается сделка-дарение: на основании ее лицо одаряемое не становится еще собственником подаренной вещи, для чего нужен акт передачи ее, а лицо только приобретает право на действие дарителя, на доставление подаренной вещи в собственность[478].
Прекращается дарение различными способами: наступлением срока, резолютивного условия и т. д. Но эти способы прекращения дарения не представляют ничего особенного: они прекращают дарение точно так же, как и всякую другую сделку. Один только способ прекращения исключительно свойственен дарению – это возвращение дара: по определению законодательства, даритель, в случае неблагодарности лица одаренного, может требовать выдачи дара обратно[479]. Понятно, что нравственное чувство вызывает такое определение законодательства: одаренное лицо, оказываясь неблагодарным, становится недостойным дара, и потому лишается его. Но так как понятие о неблагодарности довольно неопределенное, тягучее, то законодательство указывает, какого рода поступки обнаруживают такую неблагодарность, за которую даритель может требовать возвращения дара, указывает, например, на покушение на жизнь дарителя, оскорбление, нанесенное дарителю, и тому подобное, но не требует со стороны одаренного лица положительного изъявления благодарности дарителю. Притом и при неблагодарности лица одаренного дарение все-таки не прекращается само собой, а предполагается для этого еще требование дара со стороны дарителя: если же нет этого требования, то и дар не подлежит возвращению. Но это требование может исходить только от самого дарителя, а не от его наследника, и точно так же может быть направлено только против лица одаренного, а не против его наследника. Однако же само собой разумеется, что если требование уже выражено дарителем по отношению к лицу одаренному и только еще не исполнено, то право требовать возвращения дара существует и для наследника дарителя, и точно так же обязательство возвратить дар существует и для наследника лица одаренного.
Особый вид возвращения дара представляет возвращение его вследствие смерти лица одаренного: по определению нашего законодательства, по смерти беспотомственного лица имущество, подаренное ему родителями, возвращается к ним обратно[480]. Возвращение дара в этом случае действительно не имеет ничего общего с возвращением дара по неблагодарности лица одаренного: здесь не неблагодарность является причиной возвращения дара, и само обязательство возвратить его возникает не для лица одаренного, а для его наследника. Но юридическое существо этого случая таково: при существовании закона, по которому по смерти беспотомственного лица имущество, подаренное ему родителями, поступает снова к родителям, они, можно сказать, не иначе дарят сыну или дочери имущество, как имея в виду, что в случае их беспотомственной смерти имущество возвратится к ним, так что беспотомственная смерть лица имеет значение резолютивного условия дарения. Возвращение дара не следует смешивать с недействительностью дарения, хотя и тогда подаренное право также возвращается. Например, А дарит В имущество, но впоследствии оказывается, что имущество это родовое, и А (или его наследник) требует его обратно: имущество возвращается, но нельзя сказать, что дар возвращается (в собственном смысле этого слова), а дарение с самого начала было ничтожно, так как право на подаренное имущество вовсе и не переходило к лицу одаренному, тогда как при настоящем возвращении дара право именно признается принадлежавшим лицу одаренному. Или расточитель, несостоятельный должник дарят свое имущество; опекун расточителя или конкурсное управление требует его обратно[481]. Точно так же нет возвращения дара, когда имущество, дарственно отчужденное, подлежит обращению на удовлетворение долгов дарителя; и здесь само дарение оказывается ничтожным, только не при самом совершении его, а по обстоятельству, возникшему впоследствии. (Если должник раздарит все свое имущество, во избежание платежа долгов, то дарение уничтожается, и кредиторы обращают свое взыскание на возвращенное имущество[482]. Наше законодательство специально упоминает об уничтожении дарения, совершенного лицом, впоследствии впавшим в несостоятельность; а именно – недвижимое имущество, подаренное этим лицом детям и родственникам своим за 10 лет перед объявлением несостоятельности, и притом когда во время самого дарения долги превышали половину этого имущества, отбирается в конкурс; дарение же недвижимости, совершенное в пользу супруга, может быть оспорено при соблюдении означенного срока и безотносительно к состоянию имущества во время дара[483]. – А. Г.) Наконец, нет возвращения дара, когда возвращается имущество, переданное от одного лица другому без достаточного законного основания: тогда требуется имущество обратно именно потому, что оно было передано дарственно, тогда как намерения безмездного отчуждения не было и, следовательно, не было и дарения.
3. УКРЕПЛЕНИЕ ПРАВ
Значение укрепления для права. Виды актов укрепления прав
§ 37. В тесной связи с приобретением права состоит вопрос о признании его со стороны общественной власти. Справедливо, конечно, что большинство юридических отношений, существующих в действительности, обходится без участия общественной власти: поэтому и для существования прав большей частью достаточно признания их со стороны тех лиц, которые прикосновенны к юридическим отношениям. Но тем не менее справедливо и то, что каждое юридическое отношение может прийти в соприкосновение с общественной властью, может нуждаться в ее охранении, а она обещает свое действие к охранению права только тогда, когда существование его представляется несомненным. Действительно, это последнее условие необходимо для того, чтобы общественная власть могла принять принудительные меры к осуществлению права, ибо всякое принуждение представляется тягостным. Поэтому для общественной власти не только имеется интерес, на ней даже лежит обязанность как можно осторожнее употреблять принудительные меры к осуществлению права, употреблять их только тогда, когда существование права несомненно. Вот почему желательно, чтобы возникновение права всегда обозначалось каким-либо резким следом, свидетельствующим о его существовании. И вот почему все законодательства очень дорожат наружным проявлением права, установлением наружного знака, обличающего его существование.
Установление такого знака составляет укрепление права (corroboratio). Под укреплением права разумеется, таким образом, устанавливание внешнего знака, свидетельствующего о существовании права[484]. Этот знак устанавливается или при самом приобретении права и свидетельствует о первом моменте его существования, или впоследствии, так что устанавление знака уже следует за приобретением права, т. е. он устанавливается тогда, когда право уже существует. Например, совершается заем: или при самом совершении его составляется заемное письмо, свидетельствующее о праве заимодавца, или сначала заем совершается словесно, и только впоследствии для укрепления права заимодавца составляется заемное письмо. При всем том, однако же, было бы странно со стороны законодательства требовать укрепления каждого права, устанавливающегося в действительности.
Справедливо, что потребность в охранении может представиться относительно каждого права, а удовлетворение этой потребности предполагает несомненность права; но справедливо и то, что относительно только очень малая часть прав действительно нуждается в охранении общественной властью. Справедливо, что каждое право сопряжено с интересом; но укрепление права требует большего или меньшего труда, времени, а между тем иные права связаны с интересом столь ничтожным, что было бы обременительно заниматься еще их укреплением. Таким образом, с одной стороны, для законодательства есть интерес настаивать на укреплении прав, но, с другой стороны, оно не может требовать укрепления каждого права безусловно. И вот законодательство, смотря по большей или меньшей важности прав, делает между ними такое различие, что относительно одних признает укрепление более существенным, нежели относительно других: относительно одних требует укрепления безусловно, относительно же других предоставляет на волю участников юридического отношения – укреплять или не укреплять эти права и требует только, чтобы в случае надобности существование их было доказано.
Потребность в укреплении прав, в установлении внешних знаков, которые свидетельствовали бы о существовании прав, в каждом гражданском обществе проявляется очень рано, потому что хотя юридический быт обнимает только внешние действия, но между внешними действиями есть много таких, которые, однажды совершившись, не оставляют по себе следа; между тем с ними связаны значительные интересы, и отсюда является желание искусственным образом сохранить след таких действий, для чего и придумываются различные средства. Но в обществе малоразвитом система укрепления прав всегда представляется незрелой, далеко не вполне устроенной, отчего и само укрепление далеко недостаточно и несовершенно: там прибегают обыкновенно к случайным законам приобретения прав, большей частью к символам, которые доступны воображению младенчествующего общества. Например, известно, что в нашем древнем юридическом быту передача права собственности на поземельный участок выражалась передачей глыбы земли; на дом, помещение какое-либо – передачей ключей; на лошадь – передачей узды; заключение договора выражалось битьем по рукам и т. п. Есть также указания, что установление известных прав сопровождалось песнями, известными формулами, произносившимися нараспев, празднествами и т. п. Но по мере развития юридического быта все более и более уклоняются от укрепления прав посредством силы воображения и прибегают к другим средствам, более совершенным, в особенности к письменности, так что в настоящее время укрепление права обыкновенно состоит в составлении письменного акта, имеющего прямым назначением свидетельствовать о существовании права; потому и учение об укреплении прав в настоящее время есть собственно учение об актах укрепления прав. Между этими актами представляется прежде всего та существенная разница, что одни акты составляются одновременно с приобретением права, так что установление знака, свидетельствующего о праве, совершение акта – в неразрывной связи с возникновением права, и, следовательно, до совершения акта нет и права, а разве только можно признать право на совершение акта; другие же акты только укрепляют право, а существование его признается независимо от акта.
Конечно, большая или меньшая важность прав порождает такое различие между актами: относительно прав более важных и укрепление имеет большее значение. По воззрению нашего законодательства на недвижимые имущества как на более важные оно признает особую важность за укреплением прав на эти имущества, именно по отношению к этим правам требует неразрывной связи между приобретением и укреплением права (оно объявляет недействительными акты о переходе и ограничении этих прав, если акты эти не укреплены установленным порядком)[485]. Но кроме прав на недвижимое имущество закон придает форме значение корпуса сделки и по отношению к другим правам, правам обязательственным и наследственным. Так, из актов обязательственного права закон требует совершения запродажной записи нотариальным порядком[486]; доверенности, или «верящие» письма, должны быть засвидетельствованы нотариусом[487] и т. д. Затем закон знает ряд случаев, когда право безусловно должно быть укреплено в форме, хотя бы акта домашнего, например, право по займу и поклаже должно быть основано на письменном акте, хотя бы домашнем[488], и если акт не был совершен, то заимодавец и поклажедатель лишены всякой возможности доказать свои права на суде[489]. Наконец, духовные завещания всегда должны быть совершаемы письменно[490], а если супруг желает передать супругу пожизненное владение родовым имуществом, то завещание должно быть совершено нотариальным порядком[491]; отречение от наследства должно быть заявлено суду письменно[492] и т. п.
Неудовлетворительная редакция нашего Свода вызывает ряд затруднений на практике при решении вопроса о значении укрепления для права – связано ли оно с правом неразрывно или право может быть признано существующим и без акта укрепления? Категоричные правила выставлены лишь относительно актов приобретения вещных прав на недвижимое имущество и духовных завещаний – они недействительны при несоблюдении формы; в остальных случаях – это вопрос толкования отдельных правоположений. Как бы то ни было, если мы раз приходим к выводу, что в данном случае по закону акт укрепления является условием существования самих прав, то, при отсутствии акта, придавать юридическую силу сделке мы не вправе; хотя в законе имеется правило, по-видимому, указывающее на возможность отступления от принципа, а именно – суду дается право придавать акту, не признанному в силе крепостного, нотариального или явленного к засвидетельствованию, силу акта домашнего[493]. Это отнюдь не значит, что право, которое должно быть по закону укреплено в форме акта крепостного, нотариального или явочного, может считаться существующим, по признании акта домашним; такое толкование процессуального правила, противоречащее принципу нашего материального гражданского права, нельзя признать правильным; правило это касается лишь тех случаев, когда акт не является корпусом сделки, т.е. когда участники могли совершить домашний акт, а совершили акт крепостной, или нотариальный, или явочный; если последний не признан в силе такового, то суд его не отвергает, а признает домашним.
(С формальной стороны акты укрепления прав разделяются на крепостные, нотариальные в собственном смысле, явочные и домашние[494]. Под актами крепостными разумеются акты о вещных правах на недвижимое имущество, совершаемые младшими нотариусами и утверждаемые старшими; под нотариальными – акты, совершаемые младшими нотариусами; под актами явочными – акты, совершаемые самими участниками данного юридического отношения и являемые к засвидетельствованию нотариусам; наконец, под актами домашними или домовыми – акты, совершаемые интересантами при участии свидетелей или без участия их и не предъявляемые к засвидетельствованию.
Это различие актов укрепления прав по способу их совершения имеет весьма важное практическое значение, так как с участием нотариусов в совершении акта связаны важные юридические последствия: актам крепостным, нотариальным и явленным к засвидетельствованию прежде всего отдается предпочтение перед актом домашним в случае разногласия в их содержании[495], затем содержание этих актов не может быть опровергаемо свидетелями[496], и, наконец, сомневаться в их подлинности нельзя, а если, по мнению лица заинтересованного, они подложны, то можно лишь предъявить спор о подлоге, с его суровыми последствиями в случае неосновательности[497]. Этими преимуществами участники юридической сделки могут пользоваться весьма широко, так как по желанию их нотариальным порядком могут быть совершаемы и такие сделки, совершение которых этим порядком по закону необязательно, а возможно и порядком домашним[498]. – А. Г.) Впоследствии, когда будет речь об отдельных правах, мы каждый раз будем указывать порядок, которым совершается акт укрепления того или другого права, а теперь обратимся к описанию самого процесса совершения актов.
Нотариат
§ 38. (Заведование нотариальной частью в пределах ведомства каждого окружного суда поручается состоящему при нем старшему нотариусу и определенному особым расписанием числу нотариусов, а где нет нотариусов, засвидетельствование актов вверено мировым судьям, уездным членам окружного суда и городским судьям[499]. Старший нотариус заведует нотариальным архивом, учрежденным при каждом окружном суде для хранения местных сборников запретительных и разрешительных статей, крепостных книг, а также книг, реестров, актов, печатей и подписей нотариусов, и состоит на государственной службе на правах члена окружного суда как относительно содержания, служебных прав и преимуществ, так и в порядке определения и увольнения[500]. Нотариусы полагаются в столицах, губернских и уездных городах, а в случае надобности – и в уездах, для совершения, засвидетельствования, хранения актов и выдачи выписей из актовых книг и копий актов, и считаются на государственной службе, но не имеют права на производство в чины и на пенсию, равно не получают никакого содержания от казны, а в вознаграждение за их труды им предоставляется взимать в свою пользу особую плату от лиц, обратившихся к их содействию, по добровольному с ними соглашению или по таксе[501]. Право на занятие должности нотариуса предоставляется лишь лицам, доказавшим умение правильно излагать акты, знание форм нотариального делопроизводства и необходимых для исполнения должности нотариуса законов и сверх того представившим залог определенного размера для обеспечения взыскания в случае неправильных действий по должности[502]. Лица, удовлетворяющие этим и некоторым другим условиям, определяются к должности нотариуса, равно и увольняются от нее старшим председателем судебной палаты, удаляются же от должности не иначе как по суду[503].
Окружной суд, в ведомстве которого состоят старший нотариус и нотариусы, непосредственного участия в нотариальных делах не принимает, но на него возлагаются надзор за исполнением нотариусами и старшим нотариусом их обязанностей и рассмотрение жалоб на неправильные их действия[504]. Процесс самого совершения нотариальных актов идет таким порядком: лица, желающие совершить акт, или представляют нотариусу готовый проект акта, или, для составления такого проекта самим нотариусом, объявляют ему о содержании и условиях предполагаемого акта[505]; нотариус, удостоверившись в самоличности участвующих в совершении акта показаниями двух заслуживающих доверия лиц, или, при невозможности удостоверения этим способом, иными доказательствами или сведениями[506], рассматривает – не принадлежит ли акт к числу воспрещенных законом, или не содержат ли его условия чего-либо противного законам, ограждающим порядок управления, общественную нравственность или честь частных лиц, и допрашивает участвующих в акте: действительно ли они по доброй воле желают его совершить и понимают ли его смысл и значение[507]; затем нотариус пишет проект акта (если он не был представлен участвующими сторонами), прочитывает его сторонам, объявляет о количестве сборов[508], следующих с акта, по изъявлении же сторонами согласия на изложение акта и по уплате ими сборов вносит проект в актовую книгу и снова прочитывает его сторонам в присутствии двух, а при совершении купчих крепостей – трех свидетелей[509]; наконец, акт подписывается в актовой книге участвующими в его совершении, свидетелями и нотариусом, и, таким образом, подлинник его остается в книге нотариуса, участники же сделки (все или только некоторые из них, смотря по соглашению, о котором должно быть упомянуто в самом акте) получают лишь выписку из актовой книги за подписью и печатью нотариуса[510]. Когда акт принадлежит к числу крепостных, т. е. тех, которые для действительности их должны быть утверждены старшим нотариусом, то по совершении акта вышеизложенным порядком выписка из актовой книги в годовой со дня совершения акта срок предъявляется старшему нотариусу того судебного округа, где находится имущество; старший нотариус, удостоверившись в подлинности предъявленной ему выписки (через сличение подписи и печати выдавшего ее нотариуса с подписью его и слепком печати, хранящимися в архиве), законности акта и принадлежности самого имущества лицу, отчуждающему или ограничивающему право собственности по тому имуществу (справкой в крепостных книгах, местных сборниках запретительных и разрешительных статей, в реестрах крепостных дел, указателях к этим книгам и реестрам, а также у губернского землемера[511]), взимает следующие в казну пошлины, делает на выписке надпись об утверждении и вносит ее в крепостную книгу, где она остается как подлинный крепостной акт для хранения в нотариальном архиве, а участникам сделки выдается только выписка из крепостной книги за подписью и печатью старшего нотариуса[512]. О всех совершенных таким образом крепостных актах о переходе права собственности на недвижимое имущество старшим нотариусом сообщается в местную земскую или городскую управу для сведения и в С.-Петербургскую сенатскую типографию – для напечатания объявления в сенатских ведомостях[513], а об актах, которыми ограничивается право собственности на недвижимое имущество, составляется запретительная статья и вносится в местный сборник запретительных статей, о чем делается отметка на выписке[514].
Примечания:
[477] Ст. 974, 975, 977.
[478] Ст. 966, 992, 993.
[479] Ст. 974.
[480] Ст. 1142.
[481] У. пр. пр., ст. 152; У. с. т., ст. 508, 521, 552.
[482] Ст. 1529, п. 2.
[483] У. с. т., cт. 553-554 .
[484] Вследствие укрепления право становится более прочным, твердым, отчего и акт укрепления (но только письменный) называется также крепостью.
[485] Нот. пол, cт. 66.
[486] Ст. 1683, ст. 18, прил. к ст. 708.
[487] Ст. 2309.
[488] С. 2031, 2111.
[489] Ст. 1023.
[490] У. г. с., cт. 409.
[491] Ст. 1070.
[492] Ст. 1266.
[493] У. г. с., cт. 460.
[494] Ст. 707.
[495] У. г. с., cт. 459.
[496] Там же, cт. 410.
[497] Ук. ист., cт. 543, 562.
[498] Нот. пол., cт. 66.
[499] Там же, ст. 1, 2, пр. 4, 21, 22.
[500] Ук.ист., cт. 42, 43.
[501] Там же, cт. 3, 17, 208.
[502] Ук. ист., cт. 8, 15.
[503] Там же, cт. 16.
[504] Нот. пол., cт. 57-60.
[505] Там же, cт. 88.
[506] Ст. 73, 74. Эта самоличность удостоверяется свидетелями. Понятно, что нотариусу, прежде чем он совершит акт, необходимо удостовериться, что к нему является для совершения акта именно то лицо, от имени которого отчуждается право, и лучшее средство для этого – свидетельство о самоличности со стороны лиц, ему известных. Но понятно также, что как скоро лицо известно нотариусу, ему нет надобности удостоверяться в самоличности. Однако же так как на это нет прямого определения законодательства, то удостоверение самоличности совершающих акт посредством свидетелей всегда требуется. Но зато оно и обращается на практике в одну формальность: известно, что большей частью свидетелями по актам бывают лица, занимающиеся свидетельством как промыслом.
[507] Там же., cт. 89, 90.
[508] Все эти сборы, в совокупности довольно значительные, падают или на приобретателя, или на отчуждателя имущества, или в известной мере на того и другого вместе, смотря по соглашению между ними. И вот, чтобы хотя отчасти уклониться от платежа самой значительной из этих пошлин, четырехпроцентного сбора с цены недвижимого имущества, интересанты нередко стараются показать цену имущества ниже действительной его цены. В предупреждение могущих последовать оттого убытков для казны законодательство требует от интересантов показания истинной цены имущества по совести и, кроме того, ограждает интересы казны средством более действительным, именно определяет нормальную цену недвижимых имуществ и требует взыскания крепостной пошлины по этой цене, если в акте цена имущества показывается менее значительной. В иных случаях, впрочем, для лиц, участвующих в совершении акта, не только нет интереса показывать цену имущества меньшей, но даже есть интерес показать ее большей против настоящей цены имущества. Например, продается родовое имущество, подлежащее, как известно, выкупу в течение трехлетнего срока: цена выкупа определяется ценой купчей крепости, и понятно, что для покупщика невыгодно показать эту цену ниже настоящей, а, напротив, нередко бывает, что во избежание выкупа показывается даже большая цена имущества, нежели за какую оно продано.
[509] Нот. пол., cт. 84, 85, 92-96, 104, 105.
[510] Ук. ист., cт. 68, 92, 112, 116.
[511] Нельзя не сознаться, что в действительности совершение крепостных актов значительно замедляется, и замедляется по необходимости именно этими справками.
[512] Нот. пол., cт. 161, 165–171. Выдачей оканчивается процесс совершения акта. Но этим не оканчивается процесс совершения сделки, из которой возникает право, укрепляемое актом. Иногда требуется совершение какого-либо действия со стороны лица, приобретающего право по акту. Независимо от того лица, прикосновенные к юридическому отношению, укрепляемому актом, могут отступиться от него, прежде чем оно вступит в силу. Таким образом, возможны случаи, и такие случаи встречаются в действительности, что акт совершается, а между тем сделка, укрепляемая актом, не состоится. И вот для лица, дающего акт, возникает опасность, что выписка, независимо от его воли, перейдет в руки лица, приобретающего право по акту, а ему, дающему, трудно будет доказать это, и акт сделается легким орудием злоупотребления. Кроме того, представляется еще та невыгода, что издержки по совершению акта, понесенные тем или другим интересантом, окажутся напрасными. Соображая оба эти обстоятельства, законодательство наше определяет (см. также: ст. 825, 1424 и 1648), что если передача акта от лица, дающего его, лицу, приобретающему право по акту, почему-либо не состоится, то лицо, которому выдан акт, в течение семидневного срока со дня его выдачи может предъявить о том месту или лицу, у которого совершен, и это место или лицо, удостоверившись, что передача акта действительно не состоялась, делает отметку о недействительности в книге, в которой он записан, равно как и на самом акте. Но здесь рождается вопрос о значении семидневного срока для предъявления несостоявшегося акта к уничтожению: имеет ли срок то значение, что по истечении его акт уже не может быть признан недействительным. Срок этот имеет лишь то значение, что до истечения его лицо или место, совершившее акт, может его уничтожить, а по истечении срока – акт может быть уничтожен лишь по суду (ст. 1424). Затем при уничтожении акта до истечения семи дней взысканные крепостные пошлины возвращаются, а по истечении его не возвращаются.
[513] Нот. пол., cт. 178, 179.
[514] Положение о взысканиях гражданских (Пол. вз.гр.), т. XVI, ч. 2, cт. 15, 19.
