Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории "хозяйственного права"
4
Обращаясь к анализу субъектной характеристики обязательственных правоотношении, мы должны иметь в виду, что принцип всеобщей охраны отнюдь не составляет отличительной особенности вещных прав, поскольку <и личное, обязательственное право требования, принадлежащее кредитору но отношению к должнику, обязан <признавать> и <уважать> не только сам должник, но, без сомнения, <все прочие лица>; обязанность <признавать>, <уважать>, <не нарушать>, <соблюдать> и т. д. - это <общий родовой признак всякого правоотношения уже как общественного отношения, независимо от того, будет ли оно, по своей структуре, абсолютным или относительным, вещным или обязательственным>[1039].
Если в результате установления обязательственных отношений происходит перенесение на другое лицо права собственности, как это, например, имеет место при заключении договоров купли-продажи, обмена, дарения, или перенесение только отдельных вещных правомочий (владения и пользования), как это, например, имеет место при заключении договоров ссуды или имущественного найма, то принцип всеобщей защиты обязательственных прав во всех этих случаях вытекает непосредственно из того факта, что они порождают известные вещно-правовые последствия. Но и тогда, когда управомоченный приобретает обязательственные права, не обладающие вещными элементами, как это, например, имеет место при возникновении обязательств из причинения вреда, из неосновательною обогащения или вследствие включения в завещание условия о легате, его правомочия нуждаются во всеобщей защите потому, что их осуществлению может воспрепятствовать не только непосредственно обязанная сторона, как думают сторонники традиционной точки зрения, но и любое третье лицо, не связанное с управомоченным обязательственным отношением.
Закон должен поэтому запретить третьим лицам совершать действия, препятствующие осуществлению прав и обязанностей сторонами в обязательстве или способствующие их уклонению от выполнения своих обязанностей.
Обязательственные права приобретают, далее, значение для третьих лиц не только в силу принципа их всеобщей защиты, но также вследствие так называемого отраженного действия, которое они оказывают на права и правовые возможности третьих лиц.
Отраженное действие обязательственных прав, обладающих вещными элементами, является непосредственным результатом права следования, которое зачастую устанавливается законом expressis verbis. Так, ст. 169 ГК РСФСР гласит: <При передаче права собственности на имущество от наймодателя к другому лицу, договор найма сохраняет силу для нового собственника>. Это означает, что с любым третьим лицом, которое приобретает право собственности на сданное внаем имущество, наниматель может вступить в конкретное правоотношение, а, следовательно, договор имущественного найма, связывающий нанимателя с определенным контрагентом, наймодателем, вместе с тем многочисленными невидимыми нитями связывает его и со всеми третьими лицами, перед которыми его права охраняются и определенные представители которых при известных обстоятельствах могут стать его контрагентами и должны поэтому считаться с принадлежащим ему правом. Но и тогда, когда обязательственные права не обладают вещными элементами, они потому оказывают отраженное действие на правовые возможности третьих лиц, что их осуществление может способствовать или препятствовать осуществлению прав, носителями которых последние являются. Достаточно указать хотя бы на то взаимное отраженное действие, которое оказывают друг на друга права нескольких кредиторов, находящихся в отношениях с одним и тем же должником, в условиях, когда имущество последнего оказывается недостаточным для покрытия обращенных к нему претензий.
Наконец, степень полноты и точности, с которой контрагент управомоченного выполняет свои обязанности, также может оказать отраженное действие на права и правовые возможности третьих лиц. Так, согласно ст. 269 ГК РСФСР, действия поверенного только в том случае создают права и обязанности для доверителя, если они совершаются в пределах полномочий, выраженных в доверенности. Соответственно этому, третьи лица, с которыми заключает сделки поверенный, только в том случае приобретают права и обязанности в отношении доверителя, если поверенный действовал в пределах оформленных в доверенности полномочий или если доверитель впоследствии одобрит сделку, заключенную поверенным с превышением его полномочий.
Защита обязательственных прав от нарушений со стороны всех других лиц, а также отраженное действие, которое они оказывают на права и правовые возможности последних, обусловливают, при наступлении определенных фактов, установление конкретных правоотношений между стороной в обязательстве и кем-либо из числа других лиц. Так, никто не должен препятствовать осуществлению права заказчика на возмездное выполнение определенной работы подрядчиком, поклажедателя - на сохранение его имущества хранителем, грузоотправителя - на доставку его груза из одного пункта в другой перевозчиком, как и наоборот, никто не должен препятствовать осуществлению прав и обязанностей их контрагентами, и всякий случай нарушения этой обязанности приводит к возложению на нарушителя новой обязанности в отношении управомоченного по обязательству.
Все эти обстоятельства - и принцип всеобщей защиты обязательственных прав, и их отраженное действие на права и правовые возможности третьих лиц и, наконец, возможность установления на основе обязательственного права конкретных правоотношений между его носителем и кем-либо из числа последних - свидетельствуют как будто бы о том, что субъектный состав обязательственных отношений ничем не отличается от субъектного состава отношений собственности. В связи с этим должен быть разрешен вопрос о том, чем отличаются обязательственные права как права относительные от права собственности как права абсолютного?
Различие между ними заключается, прежде всего, в особом правовом положении контрагента управомоченного по обязательству по сравнению с правовым положением всех других пассивно обязанных лиц. К этому контрагенту в первую очередь адресуется притязание управомоченного, причем на него может быть возложено совершение не только пассивных, но и активных действий. Если на контрагента по обязательству возлагается совершение активных действий (передать вещь, выполнить работу и т. д.), то осуществление обязательственного права ставится в прямую зависимость от совершения этих действий. Но, как мы уже видели, это означает, что у управомоченного нет абсолютной полноты <своей власти> и что его право не является правом абсолютного характера. Если же на него возлагается пассивная функция (не выпускать в свет свое произведение в период действия издательского договора без письменного согласия издательства), то и тогда его правовое положение существенным образом отличается от правового положения всех других лиц, не связанных обязательством, но обязанных <уважать>, <соблюдать>, <не нарушать> и т. д. чужое право. Ибо когда пассивная функция возлагается на конкретного контрагента, то это может быть либо следствием уступки этим контрагентом своего права другому лицу на определенный срок и на известных условиях, как это имеет место при заключении издательского договора, либо следствием его отказа от осуществления своего права в течение известного времени в интересах другого лица, как это имеет место, когда, например, продавец соглашается на новацию договора купли-продажи договором срочного займа и тем самым временно отказывается в интересах покупателя от осуществления своего права на уплату покупной цены. Напротив, когда пассивная функция возлагается на всех третьих лиц, то это не является следствием уступки их права или отказа от его осуществления, а непосредственно вытекает из принципа юридической охраны всяких, в том числе и обязательственных прав.
Таким образом, на всех третьих лиц может быть возложена только пассивная функция, являющаяся следствием всеобщей защиты субъективных прав, тогда как на контрагента по обязательству может быть возложена и пассивная и активная функции, причем обе эти функции свидетельствуют о зависимом характере <власти> управомоченного, т. е. об относительном действии принадлежащих ему прав. Возложение пассивной обязанности на всех других лиц в абсолютных правах есть результат наличия прав на стороне управомоченного. Третьи лица не должны препятствовать осуществлению его права, и возлагаемая на них обязанность имеет решающее значение для управомоченного. Возложение пассивной обязанности на всех других лиц в относительных правах есть результат не только наличия прав на стороне управомоченного, но и наличия обязанностей на стороне его контрагента. Третьи лица не должны препятствовать осуществлению его права и исполнению обязанности его контрагентом; но возлагаемая на них обязанность имеет второстепенное значение для управомоченного, по сравнению со значением, которое для него имеет обязанность его контрагента. Иначе говоря, будучи прямой в отношении абсолютных прав, всеобщая пассивная обязанность является косвенной в отношении прав относительных.
Таковы основные признаки, отличающие обязательственные права как права относительные от права собственности как права абсолютного: относительно управомоченному противостоит конкретный контрагент, выделяющийся из общей массы пассивно обязанных лиц; на него может быть возложена не только пассивная, но и активная функция как отражение зависимого характера относительного права; пассивная обязанность всех других лиц является производной не только от права, но и от соответствующей ему конкретной обязанности. Все эти признаки являются следствием производного и зависимого характера <власти>, предоставленной управомоченному. Именно поэтому обязательственные права должны быть признаны правами относительными, в отличие от тех прав, носители которых обладают полнотой <своей власти>, независимой от конкретных контрагентов, от совершения ими активных или пассивных действий.
Нет никакого сомнения в том, что если между отношениями собственности и обязательственными правоотношениями имеется такое значительное различие в их субъектных составах, то оно является лишь следствием их различия по существу, следствием тех различных функций, которые они выполняют в воспроизводстве социалистической хозяйственной системы, в развитии социалистического общества, в регулировании социалистических общественных отношений. Нет никакого сомнения также и в том, что лишь в результате исследования сущностного различия между отношениями обоего рода может быть создан прочный научный фундамент для правильной классификации различных видов гражданских прав, для построения системы институтов гражданского права в целом[1040].
Глава VI. Юридические факты. Основания возникновения гражданских прав и правоотношений
<В противоположность метафизике, - указывает товарищ Сталин, - диалектика рассматривает природу не как состояние покоя и неподвижности, застоя и неизменяемости, а как состояние непрерывного движения и изменения, непрерывного обновления и развития, где всегда что-то возникает и развивается, что-то разрушается и отживает свой век. Поэтому диалектический метод требует, чтобы явления рассматривались не только с точки зрения их взаимной связи и обусловленности, но и с точки зрения их движения, их изменения, их развития, с точки зрения их возникновения и отмирания>[1041].
Эти требования диалектического метода, предъявляемые к исследованию явлений естественной и общественной жизни, имеют в высшей степени важное значение для исследования правовых отношений, которые как в силу своей внутренней природы, так и в силу своего общественного назначения не могут находиться в состоянии покоя, но уже в момент своего возникновения предназначаются для последующего осуществления и прекращения. Поскольку всякое право приобретает общественный смысл не только как право возникшее, но и как право осуществленное, постольку и правовое отношение проходит не только стадию возникновения, но и стадию осуществления или прекращения. Возникновение и прекращение правовых отношений представляют собою исходную и заключительную стадии их движения, в промежутке между которыми входящие в их состав элементы - субъекты и объекты, правомочия и обязанности - могут подвергнуться частичному или полному изменению, отражающему на себе изменение к движение правового отношения в целом.
Как и всякое движение вообще, движение правового отношения имеет свои причины и протекает в определенных условиях, центральное место среди которых занимают внешние обстоятельства, приобретающие значение юридических фактов в силу правовых последствий, которые закон связывает с их наступлением. И подобно тому, как невозможно вообще понять сущность движения без изучения причин, его порождающих, и условии, в которых оно протекает, так невозможно понять правоотношение в его динамическом состоянии без изучения обстоятельств, которым закон придает юридическое значение и которые обусловливают возникновение, изменение и прекращение правовых отношений.
1
Изучение юридических фактов в буржуазной цивилистической науке имело своей основной целью создание их стройной классификационной системы, которая, полностью охватывая собою все явления, приобре-тающие юридическое значение согласно предписанию закона, отражала бы в своих различных рубриках и подразделениях внешние правовые особенности и свойства, присущие различным видам этих явлений. Несмотря, однако, на то, что проблема систематизации юридических фактов в течение длительного времени привлекала к себе внимание многих буржуазных юристов, им не удалось создать в этой области ничего существенно нового, по сравнению с системой, разработанной еще в первой половине XIX в.[1042]
Согласно этой системе, юридически значимые факты, противо-поставляемые фактам юридически иррелевантным, могут выступать либо как события, либо как волевые действия, непосредственно не направленные на юридические цели, но тем не менее обусловливающие наступление правовых последствий (например, обнаружение находки), или непосредственно направленные на возникновение или прекращение правовых отношений (волеизъявления или правовые сделки), причем последние, в свою очередь, подразделяются на односторонние волеизъявления участников оборота (односторонние сделки) и волеизъявления, совпадающие с волеизъявлением одного или нескольких других лиц (двусторонние сделки или договоры)[1043].
В дальнейшем эта система подверглась некоторым изменениям и дополнениям. Прежде всего, в нее включается специальное указание на действия, противные нормам права, т. е. правонарушения[1044]. Затем, выделяются так называемые слитные или сложные юридические факты, состав которых образует известное единство событий и действий, необходимых для возникновения или прекращения правовых отношений[1045]. Далее, вслед за выделением сложных юридических фактов специальному анализу подвергается вопрос о так называемом предварительном действии[1046] или прообразе права[1047]. Наконец, наряду с попытками отграничения совокупности юридических фактов от связанных с ними, но не имеющих юридического значения фактов материальных[1048], предпринимаются также попытки построения общей системы юридических фактов, охватывающей собою обстоятельства, которым придается юридическое значение[1049] как в области частного, так и в области публичного права.
Создание логически-стройной и научно-полноценной системы юридических фактов имело бы, конечно, большое теоретическое значение для разрешения проблемы в целом. Но оно явилось бы не более, чем первым шагом на пути к ее разрешению. Обращаясь к этому вопросу, в связи с проблемой оснований возникновения обязательств по советскому гражданскому праву, проф. Агарков правильно указывает, что <даже если бы мы имели до конца проработанную схему всех или хотя бы основных юридических фактов советского гражданского права и разложили по этой схеме различные основания возникновения обязательственных отноше-ний, то все же задача разработки системы этих оснований не только не была бы разрешена, но не была бы даже надлежащим образом поставлена. Мы получили бы более или менее правильную формально-логическую схему, которая не давала бы никакого ответа на вопрос, какая связь существует между тем или иным основанием возникновения обязательства, - например, между договором и теми целями, ради которых возникают обязательственные отношения по советскому праву>[1050].
Выявление сущности юридических фактов предполагает установ-ление целей, для достижения которых юридическое значение придается известным волевым действиям и внешним событиям, а также анализ материальных причин, вследствие которых закон снабжает эти факты определенной юридической функцией. Только при этом условии может быть надлежащим образом поставлен и разрешен породивший столько теоретических контроверз в буржуазной науке права вопрос о причинно-следственной связи между законом, юридическими фактами и правовыми последствиями.
Вопрос этот, как известно, так и не получил единообразного разрешения в буржуазной юриспруденции. В то время как одни авторы решительно настаивали на правообразующем значении самих юридических фактов, считая, что сами юридические факты являются причиной наступления правовых последствий, ибо нельзя <представлять себе правопорядок как deus ex machina, который произвольно связывает с фактами правовые последствия>[1051], другие авторы, напротив, категорически отрицают правообразуюшее значение юридических фактов, признавая за ними лишь известные вторичные функции, по сравнению с функцией самого закона. При этом сторонники последней точки зрения обычно указывают либо на то, что <не каузальность, а мотивация опосредствует связь, когда мы говорим о духовном процессе возникновения, порождения, разрушения>[1052] - и в этом случае юридические факты объявляются не причиной правовых последствий, а средством мотива-ционного воздействия на поведение судящих[1053], - либо на то, что только закон, а не какие бы то ни было лежащие за его пределами явления, может рассматриваться как причина правовых последствий, ибо <всякое правовое действие есть действие закона>[1054], - и в этом случае юридические факты объявляются условием[1055] или достаточным основанием[1056] наступления правовых последствий. Наконец, некоторые авторы выдвигают компромиссные решения, рассматривая юридические факты одновременно и как причину и как достаточное основание возникновения и прекращения правоотношений[1057] либо придавая правообразующее значение как самому закону, так и действиям субъектов правоотношений и наступающим независимо от их воли внешним событиям[1058].
Не говоря уже о порочности общефилософского воззрения на понятие причины и следствия, с позиций которого буржуазные юристы подходят к проблеме причинно-следственной зависимости между правом, юридическими фактами и правовыми последствиями[1059], проблема эта вообще не существует практически и поэтому является теоретически бесплодной, ибо причина и следствие представляют собою лишь единичные звенья в общей системе взаимодействия, и то, что в одном месте в одно время выступает в качестве причины определенного следствия, то в другом месте в другое время может иметь это следствие в качестве своей причины[1060]. Правообразующее значение юридических фактов может быть поэтому выявлено лишь в результате исследования общей системы взаимодействия между правом и определяющими его материальными условиями общественной жизни, в создании которых определенную роль играют внешние природные явления и активная деятельность людей.
Примечания:
[1039] Там же, стр. 284.
[1040] Настоящая работа была уже подготовлена к изданию, когда Указом Президиума Верховного
Совете СССР от 26 августа 1948 г. и изданным в соответствии с ним Указом Президиума
Верховного Совета РСФСР от 1 февраля 1949 г. (см.: Ведомости Верховного Совета
СССР, 1949, № 8) было отменено право застройки и соответствующие статьи ГК РСФСР
были признаны утратившими силу. Мы и раньше ставили под сомнение
целесообразность сохранения права застройки в общесоюзном Гражданском кодексе
(см. нашу статью <О некоторых теоретических вопросах науки гражданского права>.
- Вестн. ЛГУ, 1948, № 3, стр. 96). Высказанные нами в настоящей работе
соображения, касающиеся места права застройки в системе гражданских прав (стр.
614 - 617, 640 - 642), имеют своей целью обосновать общее положение о
необходимости, вместо выделения целой группы вещных прав, сохранить их в
разряде только прав собственности. С отменой права застройки это положение
можно считать частично реализованным. Мы не сомневаемся, что оно будет
полностью реализовано, ввиду безусловной целесообразности переключения в разряд
обязательных прав отношений по залогу.
[1041] И. В. Сталин. Вопросы ленинизма, изд.
11-е, стр. 537.
[1042] Система эта, как известно, была разработана Савиньи. Он же впервые ввел в
употребление термин <юридические факты>, именуя ими <события, которыми
обусловливается начало или конец правоотношения> (F. Savigny. System des heutigen römischen
Rechts, т. III, 1840, стр. 3).
[1043] См. там же, стр. 5 - 6.
[1044] Этот недостаток системы Савиньи был обнаружен вскоре после ее появления, и в
последующее время выделение правонарушений в особую группу юридических фактов
является обычным даже для тех авторов, которые во всем остальном воспроизводят
систему Савиньи без особых изменений. Так, Шершеневич, подразделяя всю
совокупность юридических фактов на события и действия, указывает при этом, что
<в свою очередь юридические действия разделяются на два вида: сделки и
правонарушения> (Г. Шершене-вич.
Общая теория права. М., 1912, стр. 623).
[1045] Понятие сложного юридического факта или фактического состава как основания или
титула права, представляющее собою своеобразный аналог понятия состава
преступления в уголовном праве, в той или иной мере получает свое отражение
едва ли не во всех работах, опубликованных после издания <Системы> Савиньи. С
особой тщательностью этот вопрос освещается в работе: A. Tuhr. Der allgemeine Teil des deutschen
bürgerlichen Rechts, т. II, 1914, стр. 8 -
142.
[1046] См. там же, стр. 19.
[1047] См.: E. Seckel. Die Gestaltungsrechte des bürgerlichen Rehts, Festgabe
für Koch. 1903.
[1048] См.: B. Kostes. De la distinction des faits juridiques et des faits
matériels, 1924.
[1049] См.: A. Manigk.
Juristische Thatsachen, Handtwörterbuch der Rechtswissenschaft von
Stier-Sommlo und Elster, т. V, 1928, стр. 851.
[1050] М. М. Агарков.
Обязательство по советскому гражданскому праву, стр. 85 - 86.
[1051] N. Dernburg. Pandekten, т. I, 1902, стр. 180.
[1052] Schlossmann. Der Vertrag, 1876, стр. 18.
[1053] См. там же.
[1054] Regelsberger. цит. соч.
стр. 437.
[1055] См.: Eltzbacher. Handlungsfätigkeit, т. I,
1903, стр. 67.
[1056] См.: Hölder. Pandekten, 1891, стр. 172.
[1057] См.: Crome.
System des deutschen bürgerlichen Rechts, 1898, стр. 9.
[1058] См.: Bierling. Juristische Principienlehre, т. II, 1898,
стр. 9.
[1059] В своей работе
[1060] См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIV, стр. 22.
