Покровский И.А. История римского права
И оно действительно пережило и явилось одним из существеннейших элементов в дальнейшем праворазвитии человечества. Создание античного мира, оно вошло в жизнь новых народов, стало жить с ними, и в этом смысле можно говорить о второй истории римского права.
Но эта вторая история была неодинакова на Востоке и на Западе (Европы). После Юстиниана жизнь римского права как бы разделяется на две ветви - восточную и западную. Восточная византийская ветвь, непосредственно примыкая к прежнему источнику праворазвития, на первых порах обнаруживает значительное оживление, но затем это оживление постепенно замирает, пока наконец эта ветвь не засыхает окончательно. Совершенно иначе складывается судьба западной ветви: на первых порах она кажется заглохнувшей и обреченной на гибель, но проходит некоторое время, она оживает, развивается снова и покрывает своими ростками весь западный мир.
Проследим историю обеих ветвей обстоятельнее и прежде всего обратимся к ветви восточной[477].
Первое время после издания юстиниановского Свода мы наблюдаем значительное оживление в области правоведения. Этому способствовало, во-первых, возбуждение, вызванное самими кодификационными работами, а во-вторых, реформирование юридического обучения, произведенное Юстинианом.
Как уже упоминалось выше, юридическое обучение в период абсолютной монархии продолжало существовать, концентрируясь в различных юридических академиях, из которых наибольшей известностью и покровительством со стороны государства пользовались академии Константинопольская и Беритская. Преподавание обыкновенно распределялось на четыре года, в течение которых ученики знакомились с юриспруденцией путем чтения и толкования избранных литературных произведений классических юристов, начиная с "Институций" Гая и кончая "Responsa" Папиниана и Павла. Юстиниан еще более придал официальный характер школам Константинопольской и Беритской: каждая из них имеет теперь по четыре профессора, получающих определенное жалование от государства. Вместе с тем Юстиниан произвел реформу и в плане юридического обучения, приспособив этот план к составу нового Свода. Учебный курс удлинен теперь до пяти лет: в течение первого года ученики читают под руководством профессора "Институции" Юстиниана и первую часть "Дигест" (книги I-IV, так называемые prоta); в течение второго, третьего и четвертого года - другие части "Дигест"; наконец, пятый год проходит в самостоятельном чтении учениками Кодекса[478].
В связи с новым законодательством и реформированным преподаванием оживляется и юридическая литература, хотя научной работе были поставлены границы. Издав свой Свод и опасаясь возобновления старых литературных контроверз, Юстиниан предписал впредь толковать Свод только из него самого, не прибегая к первоисточникам - к сочинениям классических юристов. Вследствие этого юридическая литература этого времени занимается главным образом изложением и толкованием отдельных частей "Corpus". Наиболее известными произведениями этого рода являются: из толкований на "Институции" - греческий парафраз Теофила (того, который был одним из авторов "Институций"); из толкований на "Digesta", так называемых indices, самый полный принадлежит Стефану; из толкований Кодекса - комментарий Фалалея. Но это оживление литературы не было прочным: уже при ближайших преемниках Юстиниана она увядает.
Развитие церковных учреждений и церковной юрисдикции вызывает потребность в сборниках, в которых находились бы церковные правила (каноны) и наиболее нужные извлечения из светского права (nÒmoi - законы). Так возникают церковно-правовые сборники, так называемые номоканоны.
Юстиниановский Свод продолжал быть основой византийского права, но постепенное изменение условий государственной жизни по истечении нескольких столетий не могло не вызывать у правительства сознания необходимости его приспособления. Первою попыткой такого приспособления является Эклога (Eklogº tîu nÒmwn), изданная при императоре Льве Исаврийском в 740 г. и составленная из всех частей юстиниановского Свода в извлечениях, а также из вновь изданных уставов - Устава о землевладении (uÒmoj'РwD:wu), Устава воинского (uÒmoj gewrgikÒj) и Устава торгового (uÒmoj straiwtikÒj).
Но более полная переработка юстиниановской кодификации была произведена в конце IX и начале X в. Между 870 и 879 г. императором Василием Македонянином был издан так называемый Прохирон (ho proxejros nomos), сокращенное руководство для судей, наподобие Эклоги. Но в то же время им была начата и более обширная переработка при преемнике Василия - Льве Мудром (886-911). Этот наиболее полный памятник византийского законодательства называется Базиликами (ta Basilika); все части юстиниановского Свода переработаны и слиты в один кодекс, состоящий из 60 книг уже на греческом языке.
Как при Юстиниане, так и теперь законодательные работы Василия Македонянина и Льва Мудрого вызвали снова некоторое оживление юридической литературы. В течение X и XI вв. юриспруденция работает в двух направлениях. Во-первых, юристы толкуют и комментируют базилики; такие толкования называются схолиями, причем различаются толкования на основании юристов доюстиниановской эпохи, которые теперь являются уже юристами "древними" (толкования эти называются paragrafaj tоn palajоn), и толкования на основании юристов современных (так называемые neaj paragrafaj). Во-вторых, юристы пишут разнообразные сокращенные изложения и руководства - epitomaj, eklogaj, synopsejs, proheira и т.д. (одно даже в стихах, составленное неким Пселлом для императора Михаила Дуки в 1072 г.).
Но затем начинается новое увядание, и уже окончательное. Самым поздним памятником византийского права является так называемое Шестикнижие Арменопула, частная переработка права в шести книгах, составленная в 1345 г. фессалоникийским судьей Константином Арменопулом. Заслуживает упоминания эта компиляция только потому, что она является и до сих пор действующим правом в нашей Бессарабии.
Подвергаясь всем этим переработкам, римское право на византийской почве все более и более утрачивало те черты, которые делали его правом универсальным. Византия все более и более превращалась в государство со специфическими особенностями своего строя; общественные отношения утратили присущую цветущей поре Рима свободу индивидуальной самодеятельности. Вместе со всем этим и римское право в этой ветви должно было проделывать процесс, обратный тому, который оно совершило раньше, развиваясь от национального jus civile к общенародному jus gentium. Из права мирового оно делается правом одного и притом очень специфического государства, превращается снова в некое jus civile и вместе с тем утрачивает свою пригодность быть цементом, связующим международный оборот. Понятно, что византийское право могло оказать только слабое влияние за пределами своей страны (известное влияние, в частности, оно оказало на наше древнерусское право) и что эта ветвь была обречена на засыхание.
Римское право в Западной Европе
§ 41. Эпоха до глоссаторов
После падения Западной Римской империи в 476 г. на территории Италии образовалось королевство герулов, но в 493 г. их вытеснили остготы, пришедшие по приглашению восточного императора под предводительством Теодориха. На первых порах германцы как бы чувствуют некоторую зависимость от византийского императора, и Теодорих считается его наместником. После смерти Теодориха возникли споры о престолонаследии, и в 555 г. Италия снова подчиняется Юстиниану, причем и для нее вводится в действие "Corpus Juris Civilis". В 565 г. умер Юстиниан, а уже в 568 г. вторгаются лангобарды и занимают Италию, отрывая ее окончательно от Византии. В остальных частях бывшей Западной Римской империи образуются государства бургундов, вестготов, франков, вандалов и т.д.
Для римского права наступает темная эпоха. Долгое время казалось, что с водворением германцев римское право совершенно исчезло, что вместе с тем прекратилось и всякое его изучение. Когда затем в конце XI в. возобновилось изучение его в Болонье, то это представлялось полным воскресением римского права из мертвых.
Ближайшее исследование этого вопроса из XIX в. привело к иным выводам. Огромное значение в этом отношении имело капитальное исследование Ф. Савиньи "Geschichte des römischen Rechts im Mitte-lalter" (1-te Aufl. 1815 и следующих годов, 2-te Aufl. 1835-1851 г.). Результаты Савиньи вызвали всеобщее внимание, и целый ряд дальнейших работ пролил более яркий свет на эту дотоле темную эпоху[479].
Водворение германских завоевателей не прекратило действия римского права по отношению к покоренному населению - прежним поданным римского государства и их потомкам: они продолжали жить по своему праву, как германские покорители по своему. Как мы видели выше, некоторые из германских королей издали даже официальные сборники римского права - edictum Theodorici, "Breviarium Alaricia-num" и lex romana Burgundiorum. Вследствие этого для римского насе-ления оставались в силе источники римского права - в одних местах доюстиниановские, в других - юстиниановский "Corpus Juris Civilis". В частности, в Испании и Франции силу закона имел "Breviarium Alaricianum". В Испании, однако, в VII столетии он был заменен новым вестготским кодексом, который объединял римское и готское право; во Франции же он оставался в действии еще долгое время, особенно в южной, которая даже называлась поэтому "страною писаного права" (pays de droit écrit) - в противоположность северной, где получили преобладание франкские обычаи и которая называлась "страной обычного права" (pays de droit coutumier). Что касается Италии, то в ней, как сказано, был введен Юстинианом "Corpus Juris Civilis", который остался источником права для римлян и после того, как Италия снова отпала от Византии; но, по-видимому, "Digesta" оказывались уже не под силу новым судьям и на практике почти не употреблялись.
Большое значение в деле сохранения римского права имело также то обстоятельство, что церковь ко всем своим отношениям, то есть к спорам между церковными учреждениями (монастырями и т.д.) и отдельными ее служителями (clerici) применяла римское право - ecclesia vivit lege romana[480]. Вследствие этого, естественно, сфера действия римского права значительно расширялась.
Применение римского права к римскому населению и германского к германскому должно было приводить к значительным затруднениям тогда, когда в одном и том же правоотношении оказывались участвующими лицами и те, и другие. Во избежание этого часто уже при заключении сделки стороны сами определяли, по какому праву она должна обсуждаться. Затруднения эти усиливались еще тем, что у самих германцев не существовало единого, общего права, что каждое германское племя (лангобарды, франки и т.д.) имело свои собственные обычаи, не совпадавшие с обычаями других. Даже более того: внутри каждого племени в разных группах населения и в разных местах образовывались свои специальные и местные обычаи. Если ко всему этому прибавить присущую обычному праву вообще известную неопределенность и шаткость, то станет очевидно, насколько затруднительным должен был быть при таких условиях гражданский оборот.
Первое время все указанные затруднения, быть может, еще не давали себя особенно чувствовать. Экономическая жизнь покоренного населения вследствие войн и опустошений, сопровождавших передвижение народов, была, конечно, подорвана. С другой стороны, германцы, осев на новых местах, еще продолжали вести жизнь, в экономическом отношении несложную. Для оживленного гражданского оборота данных еще не было.
Мало-помалу, однако, мир начинает оправляться от пережитых потрясений. Оживает торговля, расцветают торговые центры - города, возникают в разных местах ярмарки. Снова на почве этой международной торговли сталкиваются люди разных национальностей, завязываются сложные деловые отношения. Вместе с тем снова, как некогда в Риме, вырастает потребность в таком праве, которое могло бы регулировать эти торговые отношения вне всяких местных и национальных особенностей, в праве настолько развитом, чтобы в нем могли найти себе удовлетворение нужды развивающегося и усложняющегося гражданского оборота. Германские разрозненные обычаи, создавшиеся к тому же еще на почве неразвитого, натурального хозяйства, этим запросам удовлетворить не могли; но могло удовлетворить им в полной мере римское право. И действительно, в течение IX, X, XI вв. спрос на римское право заметно усиливается; об этом свидетельствуют и различные рассказы современников, и дошедшие до нас документы - деловые сделки и судебные протоколы. Все отмеченные выше затруднения, возникавшие на почве чрезвычайного смешения nationes[481], все более и более приводят к тому, что сфера применения римского права растет. Вместе с тем растет и потребность в более точном знании его источников: если вначале оборот мог довольствоваться юстиниановскими "Институциями" или компиляцией Алариха, то теперь более сложные отношения начинают требовать обращения к основной части юстиниановского Свода - к дотоле забытым "Дигестам".
Если, таким образом, действие римского права не прекращалось, то, очевидно, не могло прекратиться и изучение его, хотя бы самое элементарное.
Вообще, представление о полной гибели культуры в эту эпоху было бы ошибочным; не замерли вполне наука и искусство, - уже церковь была заинтересована в их сохранении. Под ее покровом созидаются общеобразовательные школы artium liberalium[482], делившиеся на два курса - trivium и quadrivium; в первый входило преподавание грамматики, диалектики и риторики, во второй - арифметики, геометрии, астрономии и музыки. При преподавании риторики вводили обыкновенно некоторый юридический элемент - так называемый genus judiciale, то есть судебное красноречие, для которого неизбежно было знакомство хотя бы с самыми общими началами права. И действительно, от этого периода на всем его протяжении до нас дошли многочисленные свидетельства того, что известное знакомство с "leges romanae" являлось обычным составным элементом общего образования.
Но, кроме элементарного изучения римского права в школах artium liberalium, несомненно, существовало и специальное, более обстоятельное изучение его, поскольку это было необходимо для профессии нотариусов, для отправления судейских функций и т.д. То там, то здесь появлялся какой-нибудь знаток права, какой-нибудь "juris lectione peritus"[483], к которому и стекались для обучения лица, чувствовавшие в том потребность - совершенно так же, как это было в свое время в старом Риме.
В некоторых местах таким путем возникли и специальные юридические школы: ученики продолжали дело своего учителя. Юрист XIII в. Одофред рассказывает, что знаменитой школе в Болонье предшествовали другие школы. Вы должны знать, говорит он, обращаясь к своим слушателям, что прежде всего преподавание было в Риме, но потом вследствие войн оно там расстроилось и было перенесено в Равенну, откуда уже перешло в Болонью. Если сообщение Одофреда о римской школе не пополняется другими данными, то о школе в Равенне как крупном центре юридического преподавания в конце этой эпохи свидетельствуют и другие памятники. Так, например, кардинал Петр Дамиани в одном из своих сочинений, относящемся ко второй половине XI в., говорит о многих "sapientes civitatis Ravennae"[484]; очевидно, что для появления этих многих sapientes необходимо было довольно продолжительное существование школы.
Но школа в Равенне не была единственной; к этой же эпохе относится школа в Орлеане, пользовавшаяся уже довольно рано большой известностью, а также школа в Павии, юристы которой посвящали себя разработке лангобардского права. Вероятны школы и в других местах, в особенности на юге Франции, в Провансе. Параллельно росту практического спроса на римское право в X и XI вв. растут и юридические школы.
Вместе с тем начинает оживляться и юридическая литература. Элементарная литературная работа над источниками римского права, можно сказать, не прекращалась от самого Юстиниана. Эта элементарная работа проявляется в толкованиях, глоссах, к тексту законодательного памятника, которые приписываются или между строк (glossa interlinearis), или на полях (glossa marginalis) рукописи. Весьма возможно, что эти глоссы находятся в связи с преподаванием права. Особенно интересна с точки зрения исторической преемственности так называемая Туринская глосса к юстиниановским "Институциям": старейшая часть находящихся там глосс относится еще ко времени Юстиниана, но затем в X, XI и XII вв. к этой части по крайней мере четырнадцатью различными почерками прибавлены новейшие толкования. Это показывает, что "Институции" Юстиниана вместе со старыми глоссами были в течение всего периода постоянным учебником права. Но, кроме "Институций", глоссировались Кодекс и Новеллы, а также "Breviarium" и сборники лангобардского права.
В X и XI столетиях появляются уже и некоторые самостоятельные юридические произведения. Таковы: анонимные "Quaestiones ac monita"[485] - произведение, трактующее о ряде вопросов лангобардского и римского права; "Compendium juris"[486], состоящее из вопросов и ответов на разные юридические темы; "Epitome exactis regibus"[487] - сборник объяснений различных юридических терминов, и т.д.
Наибольший интерес, однако, представляют два следующие произведения: a) "Exceptiones legum romanarum"[488] некоего Петра - Petri exceptionis, произведение XI в., представляющее самостоятельное систематическое изложение римского права, хотя уже несколько модифицированного. Оно предназначается в предисловии для Одиллона, судьи в Валансе (в южной Франции), и состоит из четырех книг (лица, контракты, деликты и иски); источником для автора является уже весь "Corpus" Юстиниана, в том числе и "Digesta". b) В XVI в. ученый Иоганн Аппель нашел в Кенигсберге старую рукопись - "червями источенную и пылью весьма обсыпанную" ("tineis corrosum et pulveribus bene obsitum", - сообщает он в предисловии); рукопись эта оказалась старинным учебником римского права, которому было присвоено название "Brachylogus juris civilis"[489]. Ближайшее исследование этого произведения показало, что оно написано в конце XI или начале XII в., по-видимому, в Орлеане, и вне всякого влияния Болонской школы. Написан этот учебник на основании юстиниановского законодательства и "Breviarium" и настолько ясно, что он долго был в ходу и после того, как влияние Болонской школы стало повсеместным.
Все эти данные неопровержимо свидетельствует о непрерывном росте как применения римского права, так и его преподавания и изучения. Но юриспруденция этого доболонского периода находилась в исключительных условиях.
Окружающая ее жизнь представляла необычайное смешение nationes и правовых систем; вследствие этого для юристов все правовые системы (римская, лангобардская и т.д.) являлись одинаково действующими, и грань между ними от постоянного трения в жизни стиралась. Юристы привыкали одну систему восполнять другою, причем наибольшее значение в смысле такого восполнения принадлежало римскому праву как наиболее разработанному: в юриспруденции Павийской школы рано образовалось убеждение, что для пополнения лангобардского права следует обращаться к римскому, что римское право есть общее право, lex generalis omnium[490]. С другой стороны, романисты Равенны принимали во внимание право лангобардское. В тех же случаях, когда правовые системы сталкивались между собой и противоречили друг другу, юриспруденция считала себя вправе выбирать между ними по соображениям справедливости, aequitas, вследствие чего эта aequitas возводилась ими в верховный критерий всякого права. Отсюда и дальнейшее воззрение, что и внутри каждой отдельной правовой системы всякая норма подлежит оценке с точки зрения той же aequitas, что норма несправедливая при применении может быть отвергнута и заменена правилом, диктуемым справедливостью, "Sin vero aequitas juri scripto contraria videatur, secundum ipsam judicandum est"[491], - провозглашает упомянутый выше "Brachylogus"; то же правило мы находим и в Exceptiones Petri. Понятие aequitas при этом отождествляется с понятием jus naturale[492], и таким образом юриспруденция этого времени по своему общему и основному направлению является предшественницей естественно-правовой школы позднейшей эпохи[493].
Примечания:
[477] Новейшее изложение истории византийского
права – Siciliano Villanueva. Diritto bizantino. Milano, 1906.
[478] Указанная реформа выражена Юстинианом
в инструкции профессорам 16 дек. 533 г. – const. "Omnem" (помещена перед "Digesta").
[479] Упомянем из них: Fitting H. Zur
Geschichte des römischen Rechts am Anfange des
Mittelalters. Halle, 1875; Die Anfänge der Rechtsschule zu Bologna.
Halle, 1888; Stintzing R. v. Geschichte der deutschen Rechtwissenschaft.
Bd I. München, 1880; Conrat M.
Geschichte der Quellen und Literatur des römischen Rechts im früheren Mittelalter. 1889, 1891. Flach. Etudes critiques sur l’histoire
du droit romain au moyen age. 1890 и др. Подробнее см. литературу:
Виноградов П.Г. Римское право в средневековой Европе. Москва,
1910.
[480] Ecclesia vivit lege romana –
"церковь живет по римскому закону". (Пер. ред.)
[481] Nationes – "народностей". (Пер.
ред.)
[482] Artium liberalium – "свободных
искусств". (Пер. ред.)
[483] Juris lectione peritus – "сведущий
в обучении праву". (Пер. ред.)
[484] Sapientes civitatis Ravennae –
"ученых города Равенны". (Пер. ред.)
[485] "Quaestiones ac monita" – "Исследования
и предупреждения". (Пер. ред.)
[486] "Compendium juris" – "Сокращенное
изложение права". (Пер. ред.)
[487] "Epitome exactis regibus" – "Выдержки
[из ответов] спрошенных царей". (Пер. ред.)
[488] "Exceptiones legum romanarum" –
"Выдержки из римских законов". (Пер. ред.)
[489] "Brachylogus juris civilis" –
"Сокращенное изложение цивильного права". (Пер. ред.)
[490] Lex generalis omnium – "закон,
общий для всех". (Пер. ред.)
[491] Sin vero aequitas juri scripto contraria
videatur, secundum ipsam judicandum est – "однако, если же справедливость
представляется противоречащей писаному праву, должно судить, сообразовываясь
с ней". (Пер. ред.)
[492] Jus naturale – "естественное
право". (Пер. ред.)
[493] См.: Покровский И.А. Естественно-правовые
течения в истории гражданского права. СПб., 1909. С. 4 и сл.
