Покровский И.А. История римского права
Важную реформу в порядке составления сената произвел lex Ovinia, плебисцит 312 г., который постановил "ut censores ex omni ordine optimum quemque jurati in senatum legerent"[235]. В силу этого закона lectio senatus переходит из рук консулов в руки цензоров, а потому сенат составляется теперь не на один год, как было прежде, а на целое lustrum (то есть обыкновенно на пять лет). С подобным изменением порядка сенат, очевидно, занял более независимую позицию по отношению к консулам. Затем, при составлении сенаторского списка (album senatorium) цензор должен был заносить туда прежде всего тех лиц, которые занимали раньше, в течение предыдущих люстральных периодов, должности магистратов ("optimum quemque ex omni ordine"). Таким образом, в состав сената попадают в большинстве случаев лица, прошедшие в таком или ином качестве через народное избрание. И лишь за недостатком таковых цензору предоставляется записывать и других лиц. Благодаря этому список сенаторов располагается по рангу должностей: consulares, censorii, praetorii и т.д., а сенатор, стоящий во главе списка, называется princeps senatus - звание, впрочем, только почетное, без каких-нибудь особенных прав.
Общее число сенаторов почти в течение всего республиканского периода остается прежнее - 300; лишь при Сулле оно было увеличено до 600, а при Цезаре даже до 900.
Сенаторы, как таковые, имеют, во-первых, право принимать участие в прениях (jus sententiae dicendae), а во-вторых, право участвовать в голосовании (jus sententiae ferendae). В составе сената, однако, находятся так называемые senatores pedarii, с которыми связан спорный вопрос. По определению Геллия, senatores pedarii - это те, qui sententiam in senatu non verbis dicerent, sed in alienam sententiam pedibus irent, то есть те, которые не участвуют в обсуждении вопроса, а должны лишь при голосовании присоединяться к тому или другому чужому мнению. Моммзен думает, что таковыми были лица, не занимавшие до зачисления в сенат никаких должностей. Виллемс, впрочем, оспаривает это толкование: senatores pedarii, по его мнению, были лица, не занимавшие курульных[236] должностей, в противоположность курульным магистратам, то есть тем, которые sella curuli sederunt; но и senatores pedarii имели все права, присущие сенаторам, то есть как jus sententiae ferendae, так и jus sententiae dicendae.
Напротив, несомненно в составе сената были члены, имевшие только совещательный голос, то есть имевшие только jus sententiae dicendae. Таковы flamen Dialis, а также лица, сложившие с себя магистратуру в течение текущего lustrum: они ipso jure[237] становились пассивными членами сената.
Созывает сенат и председательствует в нем консул или - в отсутствие консула - претор. Заседание открывается сообщением (relatio) созвавшего магистрата. Затем вопрос или просто подвергается голосованию (тогда мы имеем senatusconsultum per disscessionem factum[238]), или же предварительно опрашиваются мнения отдельных сенаторов и происходят дебаты (тогда решение будет senatusconsultum per singulorum sententias exquisitas factum[239]). Голосование совершается посредством отхода согласных в одну сторону, несогласных в другую (discedere, pedibus in sententiam ire[240]).
Что касается компетенции сената, то он и в этом периоде принципиально имеет значение лишь совещательного учреждения при магистратах. Однако фактически он уже довольно рано вышел из этой роли и занял положение самостоятельное и властное. В его руках сосредоточивались функции самые разнообразные, причем в одних областях его влияние сильнее, в других - слабее. Ведению сената подлежат: а) некоторые вопросы религии и культа: установление общественных празднеств, очистительных жертвоприношений и т.п.; b) высшие меры общественной безопасности, а в экстренных случаях - предоставление магистратам чрезвычайных полномочий (senatus consultum ultimum: "caveant consules, ne quid respublica detrimenti capiat"[241]) и т.д.; с) высшее заведование финансами: регулирование государственного бюджета и распределение сумм между отдельными магистратами, контроль над бюджетным исполнением, чеканка монеты и т.д.; в связи с этим - d) общее управление провинциями как доменами римского народа; наконец, e) ведение дипломатических сношений, где сенат почти вовсе отодвинул консулов на второй план.
Общий перечень функций показывает, что сенат, не имея законодательной власти (таковая принадлежит только народным собраниям), является уже во многих отношениях органом не только совещательным, но и высшим административным. При частой смене должностных лиц сенат естественно делался все более и более хранилищем административной традиции и активным руководителем всей внутренней и внешней политики.
Кроме перечисленных функций, сенату принадлежат еще две старые - именно управление государством во время interregnum, то есть в промежуток между окончанием полномочий одного консула и выбором нового, и auctoritas patrum, утверждение законов, вотированных народным собранием.
Но с этими функциями связан опять-таки следующий спорный вопрос. Согласно господствующему мнению, обе эти функции принадлежали не полному собранию сената, а лишь собранию сенаторов-патрициев. Виллемс, однако, отвергает эту двойственность сената. Обе эти функции, впрочем, уже в течение первой половины республики потеряли свое практическое значение. Interregnum исчезло с того времени, когда вошло в обычай избирать новых магистратов еще до истечения срока старым; в случае же внезапной смерти одного магистрата оставались другие, в руках которых сосредоточивалась тогда вся власть: оставался другой консул, претор, и в interregnum не было никакой надобности. Что же касается auctoritas patrum, то она также с течением времени отпала сама собой.
III. Магистратура
§ 14. Общая система магистратур
С установлением республиканского режима вся полнота царской власти не была уничтожена, а была лишь перенесена на новые органы, на двух консулов, и с этой точки зрения римская республика, особенно на первых порах, может представляться действительно лишь как "модификация монархии" (Майр). Сами римские писатели отчетливо подчеркивают это. "Libertatis originem inde magis quia annuum imperium factum sit quam quod deminutum quicquam sit ex regia potestate numeres"[242], - говорит Ливий (2. 1. 7). Так же выражается и Цицерон: "uti consules haberent potestatem tempore dumtaxat annuam, genere ipso ac jure regiam"[243] (de Rep. 2. 56).
Впоследствии, когда к консулам присоединяются другие магистраты, эта принципиальная полнота государственной власти только распределяется на бóльшее число лиц. Римские магистраты поэтому далеко не чиновники в нашем смысле: каждый из них носит в себе частицу царского величия и вместе с народом римским является носителем государственного "величества". Оскорбление магистрата так же, как и оскорбление народа, составляет crimen laesae majestatis. Должность магистрата есть не служба, а почесть - honor; поэтому все римские магистраты суть власти выборные и безвозмездные.
Такая постановка государственных должностей составляет особенную черту римской республики. Каких-либо юридических, конституционных ограничений власти своих магистратов римляне знают немного: закон о provocatio, lex Aternia Tarpeia - и только. Римский плебс, вступивший было в начале своей борьбы на путь этих конституционных ограничений, впоследствии оставил их и стал добиваться доступа к магистратурам. Когда это удалось, римская демократия не думала о дальнейших ограничениях власти путем закона, предпочитая иные способы гарантировать свободу. Признавая за указанными пределами всю принципиальную полноту власти, римляне ставят ее в такие фактические условия, благодаря которым возрождение абсолютизма делается (по крайней мере до последнего столетия) невозможным. Такими фактически ограничивающими условиями являлись:
1) Кратковременность службы. Все магистраты избираются на короткий срок, большинство на год и только цензор на пять лет. А даже царь, избранный на один год, фактически не будет таким властелином, как царь пожизненный, а тем более династический. И мы видели выше, что сами римские писатели в этой "годичности" власти усматривали главнейшую основу своей свободы ("libertatis originem").
2) Коллегиальность магистратур. Все магистратуры организованы коллегиально: два консула, два, а потом и более преторов и т.д. Была ли эта коллегиальность продуктом более позднего времени (как думает, например, Бонфанте) или же она (как полагает господствующее мнение) является учреждением, родившимся одновременно с республикой, - не подлежит сомнению, что коллегиальная организация магистратур составляет одну из оригинальнейших черт римского республиканского устройства[244]. Эта коллегиальность, однако, отнюдь не обозначает того, что все однородные магистраты должны действовать совместно как коллегия; они являются не коллегией, а коллегами. Каждый магистрат действует отдельно и самостоятельно - так, как если бы он был один; каждому из них в отдельности принадлежит вся полнота соответственной власти. Но рядом с ним такая же полнота власти принадлежит другому, и в случае желания этот другой своим veto может парализовать любое распоряжение первого. В этом состоит сущность так называемого jus intercessionis[245]. При этом jus intercessionis распространяется не только на соименных коллег, но и на других магистратов, низших по сравнению с интерцедирующим: консул может интерцедировать не только консулу, но и претору, квестору и т.д. Это соотношение магистратур выражается правилом: "par majorve potestas plus valeto"[246]. Из этого правила существуют, однако, некоторые исключения: власть цензора не подлежит ничьей intercessio, кроме intercessio другого цензора; с другой стороны, народный трибун может интерцедировать всем.
Понятно, что при таких условиях jus intercessionis явилось могущественным средством взаимного контроля магистратов и служило действительным противовесом против абсолютистических поползновений отдельных лиц.
В особенно тревожные моменты римская республика прибегает к диктатуре; тогда все обычные магистратуры замирают, и в лице диктатора государственная власть, при нормальных условиях раздробленная между многими магистратурами и ослабленная возможностью inter-cessio, восстановляется вновь во всей своей абсолютности; диктатор отличается от царя только коротким сроком своих полномочий[247].
3) Ответственность перед народом. Наконец, последним условием, фактически ограничивающим возможность произвола со стороны магистрата, служило то обстоятельство, что все они за свои должностные действия могли быть привлечены к суду народного собрания - высшие магистраты по истечении должностного срока, низшие даже и раньше. Суду и ответственности подвергались они при этом не за нарушение тех или иных пределов своей власти (ибо таковых, как сказано, почти не существовало), а за дурное или своекорыстное пользование законной властью. Понятно, что при известных условиях такой суд мог превращаться в расправу одной партии над другой, - но самая возможность суда должна была принуждать магистрата всякий раз чутко прислушиваться к голосу народного мнения.
Власть римских магистратов носит общее название imperium и potestas. Первоначально, несомненно, оба эти термина употреблялись безразлично, но впоследствии стали различать magistratus cum imperio и sine imperio[248], причем последним (например, цензор, трибун) стали приписывать potestas (censoria, tribunicia), и таким образом стали как бы вкладывать особое содержание в понятие imperium и в понятие potestas. Только та власть обыкновенно называется imperium, которая заключает в себе функции военную, общеадминистративную и уголовную (следовательно, вполне - власть консула и претора), хотя вообще нужно сказать, что терминология эта не отличается строгою выдержанностью.
Существеннейшие права римского магистрата (не каждому магистрату, однако, в полной мере принадлежащие) сводятся к следующим: а) право сношений с богами от имени римского народа (jus auspiciorum); b) право сношений с сенатом и народом (jus agendi cum patribus et cum populo), то есть право вносить в сенат relationes, а в народные собрания rogationes; с) право издания общеобязательных распоряжений (jus edicendi; первоначально такие распоряжения объявлялись народу устно in contione[249], отсюда слово "edictum", а впоследствии они выставлялись в письменной форме на форуме); d) высшее военное командование со всеми относящимися сюда функциями; e) высшая административная и полицейская власть, то есть общая охрана внутреннего общественного порядка, откуда проистекает также, по римским представлениям, уголовная юрисдикция магистратов, их участие в гражданском суде и их полицейская власть в собственном смысле слова.
Средствами для осуществления распоряжений во всех этих областях в руках магистратов являлись: 1) право личного задержания непослушного (jus prendendi), 2) предание суду (in jus vocatio), 3) наложение штрафа (multae dictio), 4) арест какой-либо вещи, принадлежащей ослушнику, для обеспечения его повиновения (pignoris capio). К этим средствам могли прибегать не только высшие магистраты cum imperio, но в пределах их специальной компетенции и все другие (эдил, квестор и т.д.).
Imperium, однако, имеет неодинаковую юридическую интенсивность, смотря по тому, где она проявляется, и в этом отношении различается imperium domi и imperium militiae.
По древнейшему римскому воззрению, обычный гражданский порядок возможен только "дома" (domi), то есть на территории собственно Рима, в городе, и intra pomerium, то есть в области, лежащей не далее одной мили вокруг его стен. За этими пределами (extra pomerium) всегда возможно вражеское нападение, и потому там римлянин находился всегда "на военном положении" (militiae). Отсюда и указанное различие в содержании imperium. Imperium militiae должно обладать большей интенсивностью и непререкаемостью, и те ограничения власти, которые могут быть терпимы дома, не могут быть терпимы вне его. Вследствие этого: а) Внутри городской черты на решения магистрата возможна provocatio; вне ее она не допускается; там власть магистрата абсолютна. b) Внутри Рима власть магистрата длится только до истечения срока, вследствие чего до избрания нового возможен пустой промежуток (interregnum); militiae это невозможно: до приезда преемника старый магистрат остается у власти pro magistratu[250]. c) Дома все магистраты правят совместно с указанной выше возможностью intercessio; militiae подобное ослабление власти недопустимо, вследствие чего магистраты или рассылаются сенатом по разным местам (один консул со своими легионами на один театр военных действий, другой на другой; такая указанная сенатом сфера действий каждого и называлась в древнейшее время provincia), или же, если оказываются вместе, чередуются во власти (каждый через день и т.п.).
Кроме упомянутых magistratus cum imperio и sine imperio, в системе римских магистратур различаются еще: 1) magistratus majores и minores, причем основанием различия служит право на auspicia majora или minora; к magistratus majores относились консулы, преторы и цензоры; все остальные - minores. 2) Магистраты курульные и некурульные, смотря по тому, имели ли магистраты право отправлять свою должность, сидя в курульном кресле (sella curulis), или же нет. К курульным принадлежат консул, претор, цензор и курульный эдил.
Нередко встречаются случаи, когда властью магистрата обладают лица, не избранные в эту должность. Такие лица действуют pro consule, pro praetore и т.д., вообще pro magistratu, отчего в этих случаях говорят о промагистратурах. При этом иногда низший магистрат действует за высшего, например, претор за консула; иногда же совершенно частное лицо облекается известными официальными полномочиями. Так, например, правители провинций часто посылают вместо себя в те или другие части провинции своих уполномоченных, которые действуют их именем (legati pro praetore).
Вокруг каждого магистрата группируется его личный совет - consilium, не имеющий, впрочем, никакого официального значения, и целая масса низших служащих, носящих общее название apparitores. Таковы секретари и письмоводители (scribae), ликторы (lictores[251]), глашатаи (precones) и посыльные (viatores). Все они состоят на жалованьи, не считаются магистратами и составляют при каждой магистратуре некоторый постоянный штат, переходящий от одного представителя ее к другому. Обыкновенно apparitores при данной должности образуют из себя некоторую частную корпорацию, для вступления в которую необходима покупка места.
Выборы магистратов принадлежат народному собранию, и притом различным видам его; об этом было сказано выше (§ 12). Первоначально в любую магистратуру мог быть избран каждый римский гражданин, имеющий право участия в народном собрании; каких-либо особых условий пассивного избирательного права не существовало. Но во второй половине республики появляются уже некоторые ограничения.
Закон 180 г. [до Р. Х.], так называемый lex Villia annalis, установил, во-первых, известный иерархический порядок должностей ("certus ordo magistratuum"): квестор, курульный эдил, претор и консул; попасть на должность консула можно было, только пройдя через эти предварительные ступени. Во-вторых, он установил минимальный возраст для занятия низшей ступени этой лестницы - квестуры, но установил косвенно: кандидат должен предварительно отбыть в течение 10 лет воинскую повинность (или по крайней мере в течение 10 лет предъявлять себя к набору); а так как отбывание воинской повинности начинается с 17 лет, то квестором можно сделаться не ранее 27 лет. Наконец, lex Villia предписала еще обязательный двухлетний промежуток между сложением с себя одной должности и избранием в другую. Все эти три пункта преследуют одну цель: не допустить слишком молодых и неопытных людей на пост высших магистратов.
Изложенный закон к концу республики потерял свое значение, благодаря совершившимся изменениям в воинской повинности: фактически граждане перестали привлекаться к отбыванию обязательной воинской повинности, войско же комплектуется теперь из волонтеров-пролетариев. Вследствие этого закон Виллия был исправлен сообразно новым условиям законом Суллы - lex Cornelia de magistratibus (81 г. [до Р. Х.]). Этот последний закон уже прямо определяет минимальный возраст для занятия каждой должности: для квестуры - 30 лет, для претуры - 40 и для консулата - 42 года.
Лицо, желавшее выставить свою кандидатуру на ту или другую должность, должно было заранее заявить о себе магистрату, созывавшему то народное собрание, в котором должны были происходить выборы; это называется professio nominis. Имя кандидата выставлялось затем на форум. Промежуток до выборов употреблялся на выборную агитацию (ambitus); кандидат, одетый в белую тогу, показывается в общественных местах, стараясь привлечь народную симпатию. В выборе агитационных средств встречались и злоупотребления, подкупы; по крайней мере среди республиканского законодательства мы находим немало законов, старавшихся бороться с подобной недобросовестной агитацией - так называемые leges de ambitu.
Избранный кандидат, если он принадлежит к числу magistratus cum imperio, должен получить еще lex curiata de imperio (см. выше), а затем всякий - принести присягу на верность законам (jurare in leges), что совершалось в общем хранилище законов, в храме Сатурна, в присутствии квестора.
Примечания:
[235] Ut censores ex omni ordine optimum
quemque jurati in senatum legerent – "чтобы присягнувшие цензоры в сенат
из всякого сословия каждого наилучшего избирали". (Пер. ред.)
[236] Курульные должности – магистратские
должности, связанные с некоторыми небольшими привилегиями почетного характера,
прежде всего с привилегией во время официальных актов сидеть в специальном
почетном "курульном кресле" (sella curulis), откуда и название. (Прим.
ред.)
[237] Ipso jure – в силу самого права.
(Прим. ред.)
[238] Senatusconsultum per discessionem
factum (от "discedere" – расходиться в разные стороны) – решение,
принятое путем расхождения в разные стороны (кто против – в одну, кто
за – в другую). (Прим. ред.)
[239] Senatusconsultum per singulorum sententias
exquisitas factum – решение, принятое после разбора отдельных мнений.
(Прим. ред.)
[240] Pedibus in sententiam ire – голосовать
"ногами", то есть отходить к одной из сторон. (Прим. ред.)
[241] Caveant consules, ne quid respublica
detrimenti capiat – крайнее решение сената: "пусть позаботятся консулы,
чтобы республика не претерпела ущерба". (Пер. ред.)
[242] Libertatis originem
inde magis quia annuum imperium factum sit quam quod deminutum quicquam sit
ex regia potestate numeres – "затем основу свободы составило скорее то,
что власть стала годичной, чем то, что было уменьшено нечто из царских прерогатив".
(Пер. ред.)
[243] Uti consules haberent potestatem tempore
dumtaxat annuam, genere ipso ac jure regiam – "так что консулы имели
власть по времени только годичную, по самому же роду ее и праву – царскую".
(Пер. ред.)
[244] "Уже древнейшая римская республика
представляет оригинальное государство, не имеющее себе равных в тогдашней
Италии. После изгнания царей Рим не стал выбирать годичного диктатора, как
то было в Альбе, а поставил во главе общины двух магистратов, как то делали
оски, а, быть может, ранее и другие латинские республики. Но при том римляне
снабдили каждого из этих двух консулов или преторов абсолютною властью этрусского
царя или латинского годичного диктатора – по крайней мере в области светских
дел. Поставить двух носителей абсолютной власти рядом друг с другом и таким
путем парализовать опасности абсолютизма – это было не результатом какого-либо
естественного развития, а некоторой гениальной парадоксией ("eine geniale
Paradoxie") (Rosenberg A. Der Staat der alten Italiker.
1913. S. 81).
[245] Jus intercessionis – право
вмешательства. (Прим. ред.)
[246] Par majorve potestas plus valeto –
равный или вышестоящий обладает большей силой. (Пер. ред.)
[247] "Как римский консулат, так и римская
диктатура проникнуты одним духом: они обнаруживают стремление сделать авторитет
носителя государственной власти настолько сильным, насколько только возможно,
и в то же время обеспечить основной характер республиканского строя. В этих
двух основных сваях римской организации можно усмотреть дело какого-то неизвестного
великого политика, сумевшего сочетать этрусское imperium с южноитальянской
греческой свободой". (Rosenberg A. 1. cit. S. 81–82).
[248] Cum imperio – с
властью imperium; sine imperio –
без власти imperium. (Прим. ред.)
[249] In contione – при скоплении народа,
в собрании. (Прим. ред.)
[250] Pro magistratu – вместо магистрата.
(Прим. ред.)
[251] Lictores (ликторы) – вооруженная
охрана, также исполняющая по приказу магистрата и налагаемые им наказания.
(Прим. ред.)
