Васьковский Е.В. Учебник гражданского права
Наряду с обыкновенной давностью существует в иностранных кодексах так наз. чрезвычайная (praescriptio longissimi temporis, ausserordentliche Ersitzung), характеризуемая значительным удлинением срока (30 лет вместо 10 для недвижимости и трех - для движимости). Ввиду столь продолжительного срока некоторые законодательства не требуют для чрезвычайной давности законного правооснования (рим.; сакс., 260; прус., I, IX, 625; австр., 1477), а другие - ни правооснования, ни даже добросовестности (франц.[404]; исп., 1959; порт., 529).
3. По нашему законодательству для приобретения права собственности по давности владения не нужны ни добросовестность, ни законное основание (84/107; 82/50; 78/47)[405].
Исковая давность (см. I вып., стр. 199-202) издавна существовала в нашем праве и была возведена в общий закон манифестом 1787 г. Напротив, давность владения появилась впервые в своде законов 1832 г., причем была перенесена к нам "с чужой почвы, в изуродованном виде, так как составители свода, позаимствовав ее из кодекса Наполеона, позабыли взять оттуда правооснование и добросовестность"[406]. Вследствие этого приобретательная давность получила у нас совсем не то значение, какое имела и имеет на западе Европы. Ее действие распространяется не только на добросовестных приобретателей, но и на воров, грабителей, присвоителей и т.д. Понятно, что при таких обстоятельствах благотворное влияние давности на гражданский оборот парализуется тем покровительством, какое она оказывает правонарушениям, подрывающим основы юридического быта. Мало того, давность, давая во многих случаях торжество бесправию над правом, тем самым вводит в соблазн недобросовестных лиц и побуждает их совершать захваты чужих имуществ. Таким образом, из publica tutela, как ее называли римские юристы, она обратилась у нас в соучастницу преступлений, причем исполняет даже двойную роль: укрывательницы и подстрекательницы. Вред, приносимый давностью, тем больше, что срок ее, в особенности по отношению к недвижимым имуществам, которые служат в громадном большинстве случаев предметом давностного владения, по справедливому замечанию г. Боровиковского, "вопиюще короток". "Десятилетняя отлучка из местонахождения недвижимого имущества, - говорит этот автор, - слишком обычна, чтобы с нею справедливо было связывать столь тягостные последствия. Десять лет - это менее, чем срок учения дитяти; это менее, чем 1/3 срока государственной службы; в десять лет дерево еще не дает тени. Крупное землевладение задавнивается весьма редко: о нем хозяин заботится и издалека как об источнике дохода; задавниваются разве лишь мелкие кусочки благодаря отсутствию "хозяйского глаза". Бедствие давности обыкновенно постигает мелкое землевладение: отцовская хата, клочок земли драгоценны для хозяина; но для отсутствующего заботы о таком имуществе непосильны; по делам вижу, что нередко, отлучась, хозяин кое-как сдает свое именьице на руки родичу или соседу, а воротившись - застает у себя "давностного владельца" и вынужден посвятить свою старость тяжбе":[407]. Ясно, что приобретательная давность в том виде, как она существует у нас, заключает в себе вредный, нецелесообразный и даже безнравственный элемент.
4. Согласно ст. 533 Х т., "спокойное, бесспорное и непрерывное владение в виде собственности превращается в право собственности, когда оно продолжится в течение установленной законом давности". Из этих слов видно, что необходимыми условиями приобретательной давности являются: а) владение в виде собственности, б) бесспорность, в) спокойствие, г) непрерывность и д) истечение определенного срока.
Некоторые ученые думают, что, строго говоря, приобретательная давность неизвестна нашему праву[408]. Это мнение опровергается буквальным смыслом 533 ст. ("владение превращается в право собственности"), а также содержанием ст. 557-567, Х т., и историческими фактами[409].
а) Владение в виде собственности. Не всякое владение может превратиться в право собственности, а только владение самостоятельное, не зависящее от чужого права, имеющее внешний облик настоящей собственности (75/24, 46; 78/214 и др.). Другими словами, давностный владелец тот, кто обращается с вещью, как собственник.
Статья 560 говорит: "для силы давности надобно владеть на праве собственности, а не ином основании", и поясняет, что поэтому "одно пользование не составляет основания к праву собственности" и что "все те, которым даны казенные земли в пользование на известных условиях или для известного употребления, не могут приобрести в свою собственность по праву давности казенных земель, состоящих в их пользовании, как бы долго то пользование ни продолжалось". Из этого правила несомненно следует, что лицо, владеющее чужою вещью на основании сделки с ее хозяином (напр., аренды, найма и пр.), не будет давностным владельцем. Но оно сделается им, как только начнет владеть самостоятельно, в свою пользу, игнорируя настоящего хозяина (79/130, 21; 72/430).
В таком смысле понимают слова закона "в виде или на праве собственности" все наши цивилисты[410].
б) Бесспорность. Владение должно быть бесспорным. Это значит, что в течение давностного срока собственник не должен затевать судебного спора о своем имуществе с давностным владельцем его.
Закон определяет понятие бесспорности так: "владение, на которое нет притязаний от посторонних лиц, называется бесспорным" (ст. 558) и прибавляет: "но притязания посторонних лиц на имущество тогда делают владение спорным, когда поступили в судебные места не только явочные, но и исковые прошения" (ст. 559). Из этих постановлений следует, что владение становится спорным вследствие предъявления иска об имуществе посторонним лицом. Но спрашивается: всякий ли иск и всякого ли постороннего лица оказывает такое влияние? На этот вопрос, не разрешенный законом, наши цивилисты дают самые разнообразные ответы[411]. Правильное мнение состоит в следующем. Наше законодательство установило для приобретательной и для исковой давности одинаковый срок. Вследствие этого между обоими указанными институтами возникла связь. Именно, кто владеет в течение 10 лет чужим имуществом при известных условиях, тот становится его собственником. С другой стороны, прежний собственник, не предъявивший в течение такого же периода иска о своем имуществе, теряет право на этот иск. Таким образом, приобретательной давности всегда сопутствует, по нашему праву, исковая, в качестве ее оборотной стороны[412]. Отсюда следует, что те обстоятельства, которые прерывают течение исковой давности, должны прерывать и давность владения. Таким обстоятельством, между прочим, служит предъявление управомоченным лицом иска в надлежащем суде. Поэтому если собственник имущества, находящегося в давностном владении другого лица, предъявит к последнему до истечения 10 лет с момента завладения иск об этом имуществе, то он прервет течение исковой и приобретательной давности. С этого же момента владение станет спорным. Следовательно, под бесспорностью владения нужно понимать отсутствие процесса об имуществе по иску со стороны его собственника к давностному владельцу[413]. Этот вывод подкрепляется историческими источниками 558 ст.[414]
Владение становится спорным в момент начала спора, т.е. с предъявлением в надлежащем суде иска, удовлетворяющего всем процессуальным условиям и потому способного повлечь за собой судебное разбирательство (уст. гр. суд., 256-271; особ. 266-270 и 582-584[415]).
в) Спокойствие владения. В то время как бесспорность владения выражается в отсутствии юридического спора о нем, спокойствие представляет собою фактическую ненарушимость его. Другими словами, владение называется спокойным, если собственник в течение давностного срока не делал попыток к фактическому возвращению своего имущества путем, например, насильного или тайного захвата его или вообще не ставил препятствий и помех владельцу.
Закон не определяет, что следует разуметь под спокойным владением. Вследствие этого в нашей литературе возникло разногласие. Большинство цивилистов отождествляет спокойствие владения с бесспорностью, считая их различными выражениями одного и того же понятия[416]. Другие понимают спокойствие в смысле фактической ненарушимости владения[417]. В пользу этого мнения говорит, главным образом, то обстоятельство, что во французском кодексе (2229), откуда заимствованы правила нашего Х т. о давности, выражение "спокойное владение" (possession paisible) употреблено в таком же точно смысле[418]. Оригинальное мнение высказал Куницын. Под спокойным владением нужно понимать, по его словам, владение "миролюбивое, не тревожащее других", т.е., иначе говоря, такое владение, по поводу которого сам владелец не затевает никаких споров[419]. Это натянутое объяснение не имеет никакой опоры в законе. Еще более оригинальным и еще менее основательным является мнение г. Дворжицкого, который предлагает понимать спокойствие владения в смысле душевного спокойствия владельца, т.е. в смысле его добросовестности[420].
г) Непрерывность владения. Владение должно в течение давностного срока принадлежать одному и тому же лицу. Как только оно перешло на время к собственнику имущества или к другому лицу, не являющемуся юридическим преемником или представителем владельца, то наступает перерыв владения, прерывающий вместе с тем течение давности.
Понятие "непрерывность владения" тоже не определено законом и тоже вызвало спор в нашей литературе. Некоторые придают требованию непрерывности тот смысл, что "в течение давностного срока должна длиться наличность как самого факта владения, так и давностных в нем качеств"[421]. Но в таком случае непрерывность будет добавочным качеством бесспорности и спокойствия владения, а между тем закон выражается о нем как об особом самостоятельном условии (ст. 533 "бесспорное, спокойное и непрерывное владение"[422]). Из слов закона следует, что владение может быть непрерывным и вместе с тем спорным и неспокойным. И действительно, я могу непрерывно владеть имуществом много лет и в то же время вести о нем процесс с его собственником или постоянно отражать его фактические попытки вытеснить меня из владения. Другие юристы думают, что непрерывность относится только к факту владения, причем владение считается прерванным, когда владелец сам перестал владеть или был лишен владения другим лицом. Но по вопросу о лишении владения взгляды расходятся. По одному мнению, перерыв не наступает, если владение было восстановлено путем самообороны или владельческого иска (78/113)[423]. Но в таком случае нужно будет прийти к совершенно несообразным выводам. Положим, напр., что В завладел землей Б и что через шесть месяцев Б силой вытеснил его. В не восстановил нарушенного владения немедленно, а промолчал и только через девять с половиною лет предъявил владельческий иск, который и был удовлетворен судом. Оказывается, что владение В не прерывалось в течение всех девяти лет и что он, провладев на самом деле всего несколько месяцев, владел имуществом все девять лет. По другому мнению, владение прерывается всяким действием, которое лишает владельца возможности фактического господства над вещью, хотя бы даже это господство было восстановлено им силою или путем владельческого иска[424]. Другими словами, под перерывом владения нужно понимать всякое временное прекращение его. Такое объяснение представляется правильным, так как оно дает непрерывности владения самостоятельное значение и соответствует общим понятиям о владении и о прекращении его (см. § 5).
Перерыв владения не наступает, если новый владелец юридически является юридическим преемником или представителем прежнего (91/68; 81/154; 80/41).
Это следует как из общих понятий о преемстве и представительстве, так и из ст. 566 Х т., 943 и 944 ст. меж. зак.
д) Истечение срока. Для приобретательной давности установлен нашим законодательством один общий срок: десятилетний (Х, 565). Истечение его начинается в тот момент, когда возникает давностное владение, т.е. владение бесспорное, спокойное и в виде собственности.
По ст. 567, "давность владения считается с того времени, когда началось бесспорное владение имуществом. Владение не считается начавшимся, когда прежний владелец может доказать актами, что в сие время он еще управлял и распоряжал тем имуществом, как своею собственностью". Вторая половина этой статьи истолковывается самым различным образом[425]. Правильнее всего понимать ее в том смысле, что течение давностного срока начинается не со времени овладения имуществом, а с того момента, когда собственник перестал осуществлять свое право собственности по отношению к владельцу.
Конечным моментом давности должен служить тот момент, когда истекло десять лет. Другими словами, по отношению к приобретательной давности применяется естественное исчисление времени (I вып., стр. 184).
Это следует из того, что закон не установил для давности гражданского исчисления.
5. Течение приобретательной давности может быть приостановлено и прервано. Приостановка происходит в тех случаях, когда приостанавливается течение исковой давности в пользу собственника имущества, которое находится в давностном владении другого лица.
Закон упоминает только о приостановке исковой давности (Х, 694, прил. п. 2 и 4). Но, имея в виду исторические источники его постановлений (именно закон 1845 г.), а также невозможность допустить истечение приобретательной давности в пользу владельца чужого имущества в то время, когда право иска собственника этого имущества еще не погашено, следует признать, что приостановка исковой давности влечет за собой соответствующую приостановку приобретательной. Таково и господствующее в нашей литературе мнение[426].
Случаи приостановки исковой давности были указаны в I выпуске "Учебника" (стр. 199-202). Здесь нужно только повторить, что приостановка имеет целью охранить интересы лиц, временно лишенных возможности осуществлять свое право иска (agere non valenti non currit praescriptio). Вследствие этого сделанному нашим законом перечислению не следует придавать исчерпывающего значения, а, напротив, необходимо допустить по аналогии приостановку давности и в других, не указанных законом случаях, как-то: в пользу лиц, признанных безвестно отсутствующими или несостоятельными должниками, в случаях, когда отправление правосудия в данной местности прервано вследствие появления заразы, нашествия неприятеля и пр.[427]
6. Перерыв приобретательной давности происходит всякий раз, когда отпадает хоть одно из требуемых законом условий давностного владения, именно, его бесспорность, спокойствие или непрерывность.
Другими словами, течение давности прерывается, когда владение: а) сделалось спорным вследствие предъявления иска собственником имущества к давностному владельцу, или б) стало неспокойным вследствие сделанной собственником попытки фактически возвратить себе имущество, или в) прервалось на время вследствие захвата имущества другим лицом либо покинутия его самим владельцем.
Перерыв давности уничтожает ее действие. Давность начинает течь сызнова с того момента, когда владение опять приобрело давностные свойства. Исключение составляют случаи, указанные в ст. 692, п. 2, 718 и 735 уст. гр. суд., когда давность не считается прерванной.
Спорность владения прекращается с постановлением окончательного судебного решения или с прекращением дела по какой-либо причине (по отводу или возражению ответчика и пр.[428]). Спокойствие владения восстанавливается немедленно по устранении помех и препятствий, поставленных собственником имущества, или по отражении сделанной им попытки отнять имущество. Перерыв владения прекращается, как только владелец вновь получит фактическое господство над вещью.
7. Приобретение права собственности по давности владения невозможно: 1) для лиц, которым вообще не дозволяется приобретать права собственности, и 2) по отношению к вещам, которые изъяты из гражданского оборота или не могут принадлежать некоторым категориям лиц.
Так, напр., иностранцам, лицам польского происхождения и евреям воспрещено приобретать право собственности на недвижимости в известных местностях России (Х т., ст. 1003, прим.; IX т., ст. 959, прим. 4; Х т., ст. 698, прим. 2 и 5), а следовательно, в этих местностях они не могут становиться собственниками и по давности владения. Далее, монахи почти совсем лишены имущественной правоспособности, а потому, разумеется, не в состоянии приобретать имущества и по давности. Точно так же, если иноверцам запрещено владеть иконами (Х т., ст. 1188, 1189), то, значит, им нельзя воспользоваться законом о давности владения. С другой стороны, приобретательной давности не подлежат имущества, которые изъяты из обладания частных лиц (напр., мины, орудия, броня для судов и т.п.) либо предназначены исключительно для общественного пользования, как-то: пути сообщения (большие дороги, водные пути), публичные памятники, гавани и пр.
В силу специального изъятия не подлежат давности заповедные имения (Х, 564) и межи генерального межевания (563)[429]. Наравне с заповедными имениями следует считать изъятыми из-под действия давности майораты и земли, отводимые малоимущим дворянам.
Изъятие заповедных имений представляет результат их неотчуждаемости и нераздробимости (Х, 485), а так как майораты (Х, 509) и земли, отведенные малоимущим дворянам (Х, 516), отличаются такими же свойствами, то указанное изъятие должно быть распространено и на них[430]. По отношению к землям малоимущих дворян закон прямо воспрещает "всякий переход сих земель от одного владельца к другому иным способом, кроме наследства" (ст. 516).
Изъятие, установленное для меж генерального межевания, должно быть понимаемо в том смысле, что не подлежат давности самые межевые знаки и что, следовательно, обмежеванные имения могут быть приобретаемы по давности владения как целиком, так и по частям, лишь бы только этим не нарушались установленные межами границы (84/111; 78/99; 73/471; 70/901).
В таком смысле разъяснил статью 563 и государственный совет, заключение которого обращено в примечание к этой статье. Таково же мнение большинства наших цивилистов[431].
Одинаковое значение с межами генерального межевания следует признать и за межами аналогичного ему специального межевания[432].
К числу имуществ, изъятых из-под действия давности, судебная практика отнесла в недавнее время церковные имущества (93/9).
Раньше сенат высказывался в противоположном смысле. Перемена в его взгляде послужила поводом к оживленному спору в нашей литературе по вопросу о применимости давности к церковным землям[433]. Правильным должно быть признано позднейшее мнение сената, главным образом по тому соображению, что, в силу 403 ст. и прим. к ст. 401 IX т., церковные имущества могут быть отчуждаемы не иначе, как с Высочайшего соизволения. Это постановление, в сущности, равносильно признанию церковных имуществ неотчуждаемыми, так как само собой понятно, что с Высочайшего разрешения возможно отчуждение и всех прочих, несомненно, неотчуждаемых имуществ, как-то: заповедных имений и майоратов (Х, 589, п. 3). Если, таким образом, переход права собственности от церкви к частным лицам требует санкции Верховной Власти, то необходимо заключить, что без этой санкции он недопустим, т.е., другими словами, что церковные имущества не подлежат действию приобретательной давности. Но отсюда не следует, что дела о завладении этими имуществами не подлежат исковой давности: для подобного ограничения нет никакой опоры в законе.
Примечания:
[404] Laurent. Cours élément. de. dr. civ., IV, 457–458.
[405] Таково мнение почти всех наших цивилистов (Анненков,
186–188).
[406] Змирлов ("Журн. гр. и уг. пр.", 1883, кн. 6, 57).
[407] Боровиковский, 21–12.
[408] Энгельман, 119.
[409] Змирлов, 55 и сл.
[410] Впрочем, в одной статье было высказано мнение, что
"в виде собственности" и на "праве собственности" не все равно и что последнее
выражение надо понимать в смысле "по законному правооснованию" ("Судеб. Газ.",
1895, N 25). Однако автор (г. Дворжицкий) сам опроверг себя, заметив,
что наш закон не проводит различия между этими терминами. Притом если бы закон
имел в виду указать на необходимость законного правооснования, то он употребил
бы термин "законное владение", как им сделано в статье 524.
[411] Обзор их сделан г. Анненковым (187–192).
[412] Напротив, исковая
давность далеко не всегда сопровождается приобретательной. Во 1-х,
исковой давности подлежат иски о всяком праве (Х, 694, прим., 1), а приобретательной –
только право собственности. Во 2-х, собственник может утратить по давности
право иска, а право собственности все-таки будет оставаться за ним, если владелец
его имущества не соединяет в себе условий, необходимых для давностного владения,
т.е. если, напр., он не владел спокойно (I вып.,
стр. 200).
[413] Боровиковский, 106–112.
[414] Анненков, 191.
[415] Боровиковский, 108–112.
[416] Победоносцев, 184; Шершеневич, 187; Змирлов
("Журн. гр. и уг. пр.", 1883, кн. 6, 66).
[417] Мейер, 292; Боровиковский, 97–105; Анненков,
195.
[418] Laurent. Cours élement. de dr. civ., IV, 436–437.
[419] Куницын, 228–231.
[420] "Суд. Газ.", 1895, N 25.
[421] Боровиковский, 112. Сходное мнение высказали раньше
Варадинов (II, 116), Куницын, (244) и Любавский.
[422] Анненков, 198.
[423] Кавелин. Права и обязанности, 76–77; Попов ("Журн.
гр. и уг. пр.", 1874, кн. 5, 107–108); Победоносцев, 184; Анненков,
199.
[424] Мейер, 298, 243; Энгельман, 473 ("Журн.
Мин. Юст.", 1868, кн. 11).
[425] Обзор разных мнений сделан г. Анненковым (199–209).
[426] Анненков, 230–231.
[427] Энгельман, 632–635 (кн. 12).
[428] Боровиковский, 109–111.
[429] О применении давности к межам имеется целый ряд журнальных
статей: гг. Репинского ("Журн. Мин. Юст.", 1862, N 2); Вороновского
("Журн. гр. и уг. пр.", 1889, кн. 6); В.И. ("Юрид. Вестн.", 1890, кн.
10); Анчиславского (там же, 1892, кн. 7); Ржаницына ("Труды
топографо-геодезической комиссии", II, 1894).
[430] Анненков, 219.
[431] Ржаницын, 80 и сл.; Анненков, 220–224.
[432] Мещерский ("Юрид. Вестн.", 1880, кн. 5, 88–90).
[433] Карабегов. Давность по церков.
землям; Пахман ("Журн. с.-петерб.
юрид. общ.", 1894, кн. 3); Г. (там же, 1894, кн. 8); Павлов
("Рус. Обозр.",1894, кн. 12.); Васьковский ("Журн. Мин. Юст.", 1895,
кн. 5); Каминка ("Журн. юр. общ.", 1895, кн. 6); Михайлов ("Суд.
Газ.", 1894, N 27); Дворжицкий ("Суд. Газ.", N 33); Карабегов
(там же, 1895, N 41) и др.
