Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву
Наряду с этим следует отметить, что ответчиком по виндикационному иску может быть только незаконный владелец спорной вещи. Если владелец имеет право на владение, предоставленное ему самим собственником или иным правомочным лицом (например, нанимателем в порядке поднайма)[212] или же органом государства (например, при реквизиции во временное пользование)[213], вещь не может быть у него истребована, пока сохраняет силу право на владение. Наш Гражданский кодекс[214] оттеняет это условие пассивной легитимации по виндикационному иску, предоставляя собственнику истребовать свою вещь из чужого незаконного владения. С другой стороны, он предоставляет нанимателю защиту против всякого нарушителя его владения, в том числе и против собственника. Есть основания применять эту норму по аналогии и в ряде других случаев законного владения чужой вещью.
Таким образом, надлежащим ответчиком по виндикационному иску является незаконный владелец вещи, принадлежащей на праве собственности истцу[215].
Объектом виндикационного иска[216] может быть всякое имущество, поскольку в отношении этого имущества возможен спор о собственности и приравниваемый к нему спор между госорганами о компетенции по управлению и эксплуатации отдельных объектов государственной социалистической собственности.
В частности, в нашей судебной практике широко встречаются виндикационные иски об истребовании домов из чужого незаконного владения.
Можно указать:
а) Определение ГКК Верхсуда РСФСР по делу N 32708 1924 г. (Сборник определений ГКК за 1924 г., стр. 27 и сл.).
б) Определение ГК ВС РСФСР по кассационной жалобе Вдовина А.К. на решение Сталинградского губсуда по иску Шаброва В. к кассатору о расторжении сделки купли-продажи (д. N 33/493) - ЕСЮ, 1926 г., N 22, стр. 692 и сл.
в) Разъяснение пленума ВС РСФСР (прот. N 11 от 20 июня 1927 г. п. 13) по протесту пред. Верхсуда на определение ГКК В. Суда от 19 апреля 1927 г. по делу Мосгубсуда по иску МФО к Кашкарову и Ермакову о признании недействительным договора купли-продажи дома (Суд. практика, 1927 г., N 15, стр. 2 и сл.).
г) Определение ГКК В. Суда РСФСР по делу N 36476 (Суд. практика, 1927 г., N 19, стр. 15).
д) Определение судебной коллегии по гражданским делам В. Суда СССР от 24 декабря 1940 г. по делу N 1161 1940 г. (Сборник постановлений пленума и определений коллегии В. Суда СССР 1940 г., М., 1941, стр. 214 и сл.).
е) Определение судебной коллегии по гражданским делам ВС CCCР от 17 апреля 1940 г. по д. N 433 1940 г. по иску С.Т. Оропай к М.Г. Селивану (Сборник тот же, стр. 215 и сл.).
Для советского права нет различия между виндикацией движимости и недвижимости, так как основная "недвижимость" - земля составляя исключительную собственность государства и полностью изъята из гражданского оборота (ЗК, ст. 1 и 2, ГК, ст. 21 и 53). Именно в этом смысле примечание к ст. 21 ГК говорит об упразднении у нас деления имуществ на движимые и недвижимые.
Возможен виндикационный иск об истребовании вещей, изъятых из гражданского оборота, в том числе и между государственными органами, как об этом подробнее будет сказано ниже.
Нет никаких оснований для недопущения виндикации родовых вещей, точнее вещей, определяемых родовыми признаками. Необходимо только, чтобы спорная вещь могла быть так или иначе индивидуализирована и идентифицирована. Так, например, может быть виндицирован мешок картофеля, вагон зерна и т.п., поскольку можно доказать тождество вещей, находящихся у ответчика, с вещами, утраченными собственником.
§ 2. ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ ПРИОБРЕТАТЕЛЯ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НЕЗАКОННОГО ВЛАДЕЛЬЦА ПО ВИНДИКАЦИОННОМУ ИСКУ
Ответственность незаконного владельца перед собственником, так или иначе утратившим владение, ставится нашим законом в зависимость от добросовестности или недобросовестности приобретения владельцем спорной вещи. Таким образом, этот субъективный момент в ряде случаев влияет на ответственность приобретателя вещи перед собственником, а через это и на сохранение или потерю последним своего права. Как будет показано ниже, это обстоятельство влияет не только на обязанность возврата спорной вещи, но также на обязанность возврата (или возмещения) доходов и плодов от спорной вещи, находившейся в незаконном владении, а также на возмещение истцом (собственником) ответчику (незаконному владельцу) произведенных им необходимых затрат (издержек) на спорную вещь, не покрываемых извлеченными от нее доходами.
"Приобретатель признается добросовестным, если он не знал и не должен был знать, что лицо, от коего он приобрел вещь, не имело права отчуждать ее"[217].
Таким образом, добросовестность приобретателя предполагает его незнание об отсутствии надлежащих правомочий у отчуждателя. Знание приобретателем об отсутствии правомочий на отчуждение вещи у отчуждателя делает приобретателя недобросовестным. К знанию приравнивается незнание по грубой небрежности. Такое виновное незнание равносильно знанию. Добросовестный ротозей, простак, с точки зрения закона, рассматривается как недобросовестным приобретатель. Так, например, гражданин, покупающий за бесценок часы или другую ценную вещь при обстоятельствах, заставлявших взять под сомнение правомочие продавца, будет недобросовестный приобретателем, независимо от того, знал ли он, что покупает у незаконного владельца, завладевшего вещью преступным путем, или у "правопреемника" последнего.
Едва ли можно согласиться с мнением Г. Амфитеатрова[218], что "в отличие от § 932, абз. 2 BGB, здесь требуется по нашему Гражданскому Кодексу, незнание не только вследствие грубой небрежности: но и в силу простой неосмотрительности:".
Встав на эту точку зрения, мы потребуем от приобретателя постоянной настороженности и подозрительности по отношению к продавцу, а этого мы требовать не можем, так как наш социалистический гражданский оборот в принципе и по общему правилу является добросовестным оборотом. Лишь грубо небрежное незнание можно приравнять к знанию о неуправомоченности отчуждателя. Только culpa lata dolo comparatur.
По своему содержанию добросовестность касается предположения у отчуждателя права на отчуждение вещи. Вовсе не требуется, как это имеет место в других законодательствах, чтобы приобретатель считал отчуждателя собственником отчуждаемой вещи, хотя в большинстве случаев именно в этом будет содержание его добросовестности. Однако вполне достаточно, если приобретатель считает отчуждателя хотя и не собственником, но управомоченным на отчуждение, например, по договору комиссии. Поэтому гражданин, купивший вещь в комиссионном магазине, будет добросовестным приобретателем, если он не знает и не должен знать об отсутствии права собственности, вообще права на отчуждение данной вещи у коммитента (препоручателя). Равным образом при покупке в ломбарде, вообще на аукционе приобретатель заведомо знает, что отчуждатель не собственник, но имеет основание считать отчуждателя управомоченным на отчуждение вещи[219].
С другой стороны, добросовестность может касаться предположения у собственника полной дееспособности. Приобретатель может быть в добросовестном заблуждении относительно наличия у отчуждателя надлежащей дееспособности, тогда как на самом деле этот последний недееспособен по возрасту или душевной болезни.
К этому выводу приводят сопоставление статей 7, 8, 9 и 31, с одной стороны, со статьей 183 и примечанием 1 к ст. 60 ГК.
Иначе обстоит дело при покупке у мнимого уполномоченного (поверенного), так как закон требует в этом случае предъявления доверенности[220]. Однако в случае досрочного прекращения действия доверенности, ввиду ее отмены доверителем, закон ограждает права и интересы добросовестных третьих лиц, заключивших договор, в частности, приобревших вещь от мнимого поверенного, снабженного доверенностью. Содержание добросовестности в этом случае сводится к незнанию об отмене доверенности при отсутствии надлежащей публикации об ее отмене, или непосредственного уведомления об этой отмене данного третьего лица[221].
Иначе обстоит дело при покупке у неуполномоченного лица, но в силу закона управомоченного на отчуждение вещи.
В уже цитированном постановлении пленума В. Суда СССР от 22 апреля 1942 г. N 8/м/2/у имеются указания, что скот совхозов или колхозов, отчужденный погонщиками во время эвакуации, "лишь в тех случаях не подлежит изъятию у приобретателей: если продажа его в пути являлась правомерной, например, если она была вызвана необходимостью в целях охраны интересов владельца скота (продажа скота, неспособного следовать к месту назначения, и т.п.)".
Этот вывод Верх. Суда СССР должен быть поставлен в связь со ст. 252 ГК, в которой сказано, что поверенный вправе отступить от указаний доверителя "только в том случае, если по обстоятельствам дела это представляется необходимым в интересах доверителя, и он не может предварительно снестись с доверителем".
Поскольку в данном случае продавец управомочен законом на отчуждение, приобретатель приобретает право собственности.
Именно таково широкое понятие добросовестного приобретения, которое дано нашим Гражданским Кодексом в виде общего правила. О некоторых специальных случаях будет сказано ниже.
В нашей судебной и арбитражной практике нет устойчивого мнения о содержании добросовестности приобретателя.
В протоколе N 9, п. 12 пленум Верхсуда РСФСР от 7 июня 1926 г. (предложение президиума Верхсуда по делу Московского губсуда по иску Правления Южных железных дорог к гр. Гуревичу и др., рассмотренному в ГКК Верхсуда 31 марта 1926 г.) ставит следующие вопросы для выяснения добросовестности приобретателей: ":не являлись ли сделки между осужденными Гуревичем и др., с одной стороны, и указанными артелями, с другой стороны, спекулятивными по своему характеру, проявили ли указанные артели хотя бы минимум добросовестности при покупке похищенного с железной дороги товара (ст. 60 ГК прим.), ибо в случаях, если бы по делу была установлена ненормальность этих сделок с точки зрения обычных торговых сделок или же, что указанные артели не приняли достаточных мер к выяснению характера предложенного им товара, они: не могут освобождаться от гражданской ответственности за явную их недобросовестность, тем более, что потерпевшим является госучреждение:" ("Судебная практика" 1927 г., N 13-14, с. 6).
В разъяснении пленума Верхсуда РСФСР от 20 июня 1927 г. (прот. N 11, п. 13) по протесту председателя Верхсуда на определение ГКК Верхсуда от 19 апреля 1927 г. по делу Мосгубсуда по иску МФО к гр. Кашкарову и Ермакову о признании недействительным договора купли-продажи дома (о недействительности сделок купли-продажи имущества, описанного финагентами за налог) дана следующая постановка вопроса добросовестности приобретателя при разрешении спора о недействительности купли-продажи: "при отсутствии запрещения на одном суде надлежало выяснить, знал ли Ермаков, что продаваемый дом описан по претензии МФО... Принимая во внимание, что спорный дом был описан финагентом за налоги 10 августа 1926 года, что дом при таких условиях, как арестованный органами НКФ за налоги, не мог быть продан 26 августа, что покупщик, если он был добросовестным, должен был справиться о недоимках, как о них должен был справиться и нотариус:".
Гражданская Коллегия Верхсуда РСФСР по делу по иску Облзаготпушнины (г. Петропавловск) к Волковым о расторжении сделки о доме[222] в своем определении от 28 августа 1935 года указала, что "поскольку запрещение на дом не было наложено и злостных действий со стороны Волковых не установлено, для признания сделки противозаконной основания не было". В другом определении по тому же делу ГКК Верхсуда РСФСР, вторично отвергнув недобросовестность приобретателя, указывает, что ":ниоткуда не видно, что Волковы знали о том, что Титов осужден (презумпция добросовестности. - Б.Ч.). На приобретателе имущества не лежит обязанность знать или справляться о том, не осужден ли продавец имущества... Принимая во внимание, что при двухкратном рассмотрении этого дела не было ничем доказано, что на строение, приобретенное Волковым, было наложено запрещение, что таким образом ответчик Волков, приобретая строение по договору, никакого нарушения и даже неосторожности не проявил... и т.д.".
Когда ответчиком по виндикационному иску является незаконный и притом недобросовестный приобретатель, собственник имеет во всех случаях право на истребование вещи. Не может быть колебаний, что интересы собственника, так или иначе утратившего владение, должны быть предпочтены интересам правонарушителя, который сознавал или должен был сознавать, что нарушает чужое право, приобретал вещь от лица, не имеющего права на его отчуждение.
Иначе обстоит дело, когда ответчиком по виндикацнонному иску является добросовестный приобретатель вещи от лица, не имеющего права на ее отчуждение. В этом случае интерес собственника сталкивается с интересом добросовестного приобретателя. И тот и другой заслуживают защиты.
Советское гражданское право ограничивает виндикационный иск в пользу добросовестного приобретателя, отказывая собственнику в возврате имущества, за исключением тех случаев, когда "оно им (собственником) утеряно или похищено у него". Следовательно, виндикационный иск исключается, когда вещь выбыла из непосредственного владения собственника по его воле. Например, исключается виндикация от добросовестного приобретателя вещей, переданных собственником другому лицу в ссуду, поклажу, имущественный наем и т.п.
Несмотря на относительную ясность и четкость формулировок 60-й ст. ГК, при ее истолковании на практике возникает много недоуменных вопросов.
§ 3. ВОПРОСЫ ДОКАЗЫВАНИЯ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ ПРИОБРЕТАТЕЛЯ
Необходимо уточнить вопрос, кто пользуется льготой, предусмотренной в первом предложении ст. 60 ГК. Для этого прежде всего весьма важно решить вопрос о том, кто должен нести последствия недоказанности добросовестности или недобросовестности приобретателя. Ответа на этот вопрос нет в примечании 1 к ст. 60 ГК, определяющем, кто признается добросовестным приобретателем.
При решении этого вопроса по советскому гражданскому праву нельзя подходить с точки зрения так называемого распределения бремени доказывания, которое является весьма условным в свете советского гражданско-процессуального права.
Правда, на основании ст. 118 ГПК РСФСР: "Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается, как на основание своих требований и возражений", но в той же статье выдвигается принцип активного руководства суда:
"Доказательства представляются сторонами, а также могут быть собираемы по инициативе суда. Если представленные доказательства недостаточны, суд может предложить сторонам представить дополнительные доказательства".
Еще усиливает это положение ст. 5 ГПК РСФСР, которая обязывает суд "всемерно стремиться к выяснению действительных прав и взаимоотношений тяжущихся, почему не ограничиваясь представленными объяснениями и материалами, он должен, посредством предложенных сторонам вопросов, способствовать выяснению существенных для разрешения дела обстоятельств и подтверждению их доказательствами:".
Отсюда видно, что отнюдь не имеет значения, будут ли соответствующие доказательства представлены заинтересованной в них стороной, или же представлены противной стороной, - или, наконец, собраны по инициативе суда в соответствии с проводимым ст. 5 ГПК принципом активного руководства суда[223].
Таким образом, следует ставить вопрос не о бремени доказывания, но о презумпции добросовестности или недобросовестности приобретателя. Это означает, если принять презумпцию добросовестности, что приобретатель считается добросовестным, пока не доказана его недобросовестность. Наоборот, если принять презумпцию недобросовестности, приобретатель считается недобросовестным, пока не доказана его добросовестность. В первом случае последствия недоказанности падают на истца, во втором - на ответчика по виндикационному иску.
Разумеется, здесь может идти речь только об обычной юридической презумпции (praesumptio juris), допускающей опровержение, а отнюдь не о неопровержимом утверждении (praesumptio juris et de jure), которое почти равнозначно юридической фикции. Последняя представляет собой допущение определенных фактических обстоятельств независимо от соответствия этого допущения действительности, а иногда и вопреки последней.
По советскому гражданскому праву должна быть принята презумпция добросовестности приобретателя, то есть приобретатель должен считаться добросовестным, поскольку не доказана его недобросовестность.
Это положение вытекает из того уважения к чести и достоинству гражданина СССР, которое проходит красной нитью через все советское законодательство и закреплено Сталинской Конституцией[224].
Этот вывод подтверждается по аналогии примечанием к ст. 98 ГК, которая устанавливает такую презумпцию добросовестности приобретателя заложенного имущества, не снабженного знаками залога.
Кажущееся отклонение от этого положения содержится в уже цитированном постановлении пленума В. Суда СССР от 22 апреля 1942 г.: "..поскольку в данных случаях продажа скота в условиях эвакуации происходила в обстановке, исключающей возможность добросовестного заблуждения его приобретателей в праве продавцов на продажу скота, приобретатели последнего, как правило, не могут признаваться добросовестными приобретателями".
По сути дела, в этом положении нет презумпции недобросовестности, как это могло бы показаться, но лишь раскрытие конкретного случая, когда приобретатель ":должен был знать, что лицо, от коего он приобрел вещь, не имело права отчуждать ее". Здесь дается примерный состав такой недобросовестности приобретения.
Таким образом, должна считаться доказанной принятая советским правом презумпция добросовестности приобретателя.
Разумеется, факты и доказательства, опровергающие добросовестность приобретателя, как правило, приводит заинтересованная сторона, то есть истец по виндикационному иску. Однако соответствующие доказательства могут содержаться в материалах, представленных противной стороной и собранных по инициативе суда, который обязан всемерно стремиться к выяснению всех обстоятельств дела, обеспечивая установление материальной истины в результате судебного рассмотрения спора[225].
§ 4. ВРЕМЯ, КОГДА ТРЕБУЕТСЯ ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ ПРИОБРЕТАТЕЛЯ
Добросовестность требуется в течение всего времени накопления фактического состава приобретения права собственности на вещь, то есть ко времени совершения договора о приобретении индивидуально определенной вещи и ко времени совершения договора и передачи вещи, определяемой родовыми признаками[226]. Ограничивать требование добросовестности только моментом совершения договора было бы неправильно, так как приобретение в собственность родовых вещей требует наличия договора об отчуждении данной вещи и передачи вещи. Приобретатель должен обладать добросовестностью до момента передачи вещи включительно, то есть до завершения фактического состава приобретения.
Иначе, при traditio brevi manu, т.е. когда совершается отчуждение вещи, уже переданной приобретателю или находящейся во владении приобретателя по другому основанию (титулу) или даже без основания. В этих случаях добросовестность должна простираться по момент совершения договора об отчуждении данной вещи, то есть опять-таки до полного завершения фактического состава приобретения.
Примечания:
[212] ГК, ст. 152, 157, 168 и 170.
[213] Пост. ВЦИК и СНК
РСФСР от 28 марта 1927 г. (СУ, 1927 г. N 38, стр. 248), ст. I.
[214] ГК, ст. 59, 170.
[215] Разумеется, не может быть ответчиком по
виндикационному иску незаконно владеющий собственник. Так, например, наниматель
не вправе предъявить виндикационный иск к наймодателю об истребовании или о
возврате незаконно отнятой последним сданной внаем вещи. Для этого служат
специальные иски вещно-правового типа, предусмотренные ст. 120 и 170 ГК.
[216] Речь идет о так называемом материальном объекте (res de qua agitur) или материальном предмете виндикационного иска. См.
Е.В. Васьковский.
Учебник гражданского процесса (1914), стр.
237.
[217] ГК, ст. 60, примечание 1.
[218] Вопросы виндикции в советском праве. Сов. гос. и
право, 1941 г. N 2, стр. 43.
[219] Ср. Вавин Н. Договор купли-продажи по Гражд. кодексу, ЕСЮ, 1932 г. N 1, стр. 8.
"Добросовестным покупщиком имущества должно признаваться лицо, которое в момент
совершения договора не знало и, при условии обычной в гражданском обороте предусмотрительности
(ст. 10 Пол. о векселях 1922 г.) или по обстоятельствам случая, не должно было
знать, что продавец не имел права отчуждать это имущество".
[220] ГК, ст. 264 и 269.
[221] ГК, ст. 262 и 271. Постановление СНК РСФСР от 4 ноября
1927 г. (СУ, N 112, стр. 756), ст. 6 и 7.
[222] Сов. Юст. 1937 г. N 2, стр. 45.
[223] Именно в этом смысле надлежит понимать приведенный у
Дубинского (Вопросы гражданского права и процесса в пост. пленума Верхсуда УССР
1923–1927, Харьков, 1928, стр. 65–67) тезис из практики Версуда УССР: "При
разрешении споров между собственником и
лицом, продавшим чужое имущество без надлежащего управомочия, суд обязан выяснить
возможность перехода права собственности на это имущество к третьему лицу
– приобретателю, для чего и удостоверяется в добросовестности последнего (ст.
60 ГК)".
[224] Правильно считает А. Годес.
Защита права личной собственности в СССР, СЮ, 1938 г. N 10, стр. 5,
что "в условиях социалистического гражданского права в целом необходимо
исходить из презумпции добросовестности, вытекающей из правил социалистического
общежития".
[225] А.Я. Вышинский. Теория судебных доказательств в
советском праве. Москва, 1941, стр. 165–167.
[226] ГК, ст. 66.
