Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: историко-догматическое исследование
Кроме общего сорокалетнего срока существовали или устанавлялись еще частные сроки по разным случаям. Прежде всего упомянем о тех, которые установлены по разным случаям споров о поместьях. Так, в случае раздела наследства после помещика иск о переделе допускается лишь в течение года. Хотя г. Дмитриев полагает, что годичный срок давности по подобным делам введен лишь Уложением, но из указа 1636 года[143] видно, что в переделе велено давать, общим правилом, до году, а как год минет, и переделу давать не велено. Этим же указом допускается иск о переделе в том случае, когда одни из наследников управляли и распоряжались общим имением и были, кажется, опекунами других, - хотя бы первоначальный раздел имел место более, нежели за десять лет. В основание этого постановления приводится: что они де вотчимы и дядья их не только что поместьями их владели и они де и ими владели: а за них было вступиться и побить челом некому, и в деле они изобижены, и тех ставить с очей на очи и, разыскивая, давать передел. Из этого определения ясно виден взгляд тогдашнего времени на давность, в особенности на значение краткосрочной: где она противоречила положительно доказанному праву, там иск допускался, несмотря на истечение срока. В Уложении для подобных случаев допускается пятилетний срок, а иной раз и более, именно: несовершеннолетний получает право, по достижении 15 лет и раньше, до достижения 20-лет-него возраста, искать о переделе[144]. Кроме того, предписываются разные меры с тем, чтобы предупредить нарушение прав малолетних при разделе поместьев. Г. Дмитриев[145] видит в этом постановлении общее правило о давности по искам малолетних, но образ выражения статьи не допускает такого распространительного толкования; притом было бы довольно странно, что ограничивается право иска несовершеннолетних в сравнении с совершеннолетними. Хотя пятилетний срок не считается со времени открытия наследства, а со времени достижения совершеннолетия, однако, при существовании сорокалетнего срока для несовершеннолетних, применение последнего было бы гораздо выгоднее. В статье о малолетних говорится лишь о разделе наследственных поместий, и по отношению к таким искам им действительно дано более пространное право иска, нежели какое принадлежало совершеннолетним, для которых право иска о переделе существует, на основании Уложения, лишь в течение года[146].
При исках о возвращении животных иск на приплод уничтожается истечением годичного срока: для чего он того всего на нем не искал в том году как у него кто чем завладел[147]. Какой срок применялся к искам о возвращении животных - из Уложения не видно[148].
Прежде, нежели обратиться к исследованию о дальнейшей судьбе установившегося сорокалетнего срока давности по искам о праве собственности, займемся участью других учреждений, именно: 1) приобретения примерной земли помещиками и вотчинниками владением; 2) пятнадцатилетнего срока давности исков по обязательствам; 3) иска о возвращении беглых крестьян.
§ 9. 6. О приобретении "примерной земли" владением
Примерными землями назывались земли, которыми кто-нибудь владел сверх того количества, какое следовало ему по крепостям. Происхождение этого владения могло быть различное. Иногда должностное лицо, отводившее известному лицу землю от правительства, отводило ее в большем против назначенного количестве или потому, что оставшийся за назначенным количеством участок земли был уже слишком мал, или по злоупотреблению власти, или по ошибке неумышленной; иногда поземельный владелец расчищал землю под пашню из-под лесов и лугов, которые принадлежали ему в полную собственность или в пользование, и таким образом увеличивал количество своей пахотной земли, значившееся в крепостях[149].
Правила о приобретении примерной земли вотчинниками и помещиками, изданные при царе Михаиле Феодоровиче[150], продолжали действовать и после издания Уложения[151]. Известная часть этих земель оставлялась владельцам для удобрения поместьев, другая продавалась им же по умеренной цене. Уже выше мы объяснили, что в этих случаях дело идет о приобретении земли не давностью владения, но скорее завладением (occupatio) и обработыванием или, по мнению Неволина, в виде приращения. Мало-помалу право землевладельцев на примерные земли ограничивается. В писцовом наказе 1684 года[152] определяется, что примерная земля, за исключением отдаваемой для удобрения, отписывается на царя, но при этом не запрещались просьбы о пожаловании остальной земли; исполнение просьб, конечно, зависело от царской милости[153]. Приказы придерживались того начала, что земля, на которую частные лица не в состоянии доказать своего права письменными актами, принадлежит казне. Во всей строгости это правило применялось лишь к землям духовенства: хотя бы доказано было, что монастырь или церковь владели землями исстари, но если у них не было грамот, то земли отписывались, а если оставлялись, то лишь из царской милости[154]. Для других владельцев из этого правила допускались исключения с целью предупреждения споров и тяжеб. Именно, где при размежевании не произойдет спора, там вся земля межуется по показаниям владельцев, и если лишние земли дошли к ним по наследству, то вся земля оставляется за ними. В противном случае землю следует отписать на царя, но не раздавать в раздачу. Последнее выражение дает повод заключить, что по просьбе владельцев земля жаловалась им. Начала, принятые в этом наказе, положены в основание межевой инструкции 1754 года, с дополнением, впрочем, во всех частях, согласно с новым порядком вещей, образовавшимся со времени Петра Великого, при котором именно в отношении поземельной собственности произошли весьма важные перемены[155]. При межевании следовало поверять права каждого лица на поземельное владение и предписано было межевать за каждым владельцем землю не иначе, как по представлении им законных актов на право владения. Если кто не мог представить актов, то велено было отбирать от него землю в казну. В некоторых только случаях земля оставлялась незаконному владельцу ее, причем, однако же, следовало взыскивать с него за каждую десятину определенную сумму денег. Примерные земли отбирались в казну и смежным владельцем продавались за определенную плату[156]. При этом примерные земли разделялись между смежными владельцами по числу душ и не обращалось никакого внимания на давность. Такое постановление было сделано из уважения к общей государственной пользе. В инструкции по этому поводу сказано было[157]: А хотя же у которого владельца из его писцовой межи или владения несколько примерной земли, лесов и сенных покосов и выбудет, и то ему, в рассуждении общей государству пользы, обидно быть не может, да по самой справедливости оно ему никогда и не принадлежало, а только прежними межевщиками, сверх надлежащего числа, отмежевано ему излишне из государственных земель, по какому-либо пристрастию неправильно, что за действительно ныне таковой межи и утвердить не должно.
По всему видно, что здесь дело идет главным образом о мерах, принимаемых в интересе казны и отчасти для устранения споров.
В частных правилах этой инструкции встречается много неясностей и противоречий. Так, например, сказано, что насильно завладенная земля должна быть возвращена собственнику, причем о давности и не упоминается; казенная же земля в подобных случаях продается владельцу за известную умеренную плату; таким образом, насилию в том и другом случае придается совершенно различное значение. При бесспорном издревле владении земля остается за владельцем бесплатно, а земля по нынешнему владению - с платой[158], а в других случаях говорится, что вся земля, принадлежность которой не доказана актами, отбирается в казну. Наконец, в 1764 году постановляется, что земля, которой кто завладел, продается ему по умеренной плате, если он объявит о ней в течение года со дня издания указа. По истечении этого года земля продается тому, кто о ней донесет, по более дешевой цене, а с владельца взыскивается штраф[159].
Из всего изложенного видно, что при размежевании земель происходит разбор и утверждение прав поземельной собственности частных лиц, монастырей, церквей, городов, казны; оно было соединено с ревизией и редукцией, давность не имела применения, владением и обработкой земли владелец, только под известными условиями, приобретал предпочтительное пред другими право на получение земли за определенную плату.
Манифест о генеральном межевании[160] свидетельствует, что введением в прежней межевой инструкции напрасных и затруднительных видов ревизии и редукции причинены бесчисленные и нескончаемые споры. Между тем как по общим государственным законам исследование о праве собственности могло произойти лишь пред судом и лишь на основании иска, предписано общее исследование о праве собственности на земли. Чрез таковую спокойные владельцы поставлены в опасность лишиться своего имущества по распоряжению одного офицера, отправленного только для межевания земель. Беспокойные владельцы и сутяги получили возможность умножать свое имение на счет других. На основании всех этих причин постановляется, что отныне при межевании не будет никакой ревизии или редукции, и межевание предпринимается только для развода владений по настоящим границам. Споры о праве собственности должны быть разрешаемы в судах по искам интересованных лиц. В основание размежевания берется прежде всего владение 1765 года. День с точностью не определен, в узаконениях последующего времени таковым считается иной раз 1 января 1765 года, а также 19 сентября, день публикации указа. Где нет спора, там примерная земля разделяется между соседями по числу душ. В случае спора границы определяются межевой канцелярией, но споров о праве собственности она не вправе разбирать. Для устранения споров объявляется, что в случае таковых не вся примерная земля, но лишь часть ее будет разделена между спорящими; остальная берется в казну. Владение в 1765 году удостоверяется, в случае спора, 12 свидетелями[161]. Завладевший казенной землей и обработавший оную приобретает ее уплатой тройных пошлин, казенным крестьянам она предоставляется даром. Но и в этом законе придерживаются теории о праве собственности казны на всю землю, владение которой не основано на актах; землевладельцам лишняя земля оставляется лишь из милости, когда они при межевании не заводят спора. Земля, которой кто-либо завладел насильно, отбирается у него[162], причем, кажется, не обращается внимания на владение 1765 года.
Таким образом, видно, что и в манифесте о генеральном межевании нет речи о какой-либо давности. Признается лишь владение издревле, старинное, не ограниченное определенным сроком, бесспорное существование которого всем известно или которого никто не опровергает, и владение, существовавшее бесспорно до 1765 года, за исключением возникшего по насилию. При владении до 1765 года не обращается внимания на срок, в течение коего владение продолжалось и с коим могло быть связано предположение о праве собственности. Все это относится, впрочем, лишь до границ. Споры о праве собственности решаются судом на основании общих законов, по прежним писцовым книгам и написанным по тем дачам урочищам.
Цель, которую правительство желало достигнуть генеральным размежеванием, состояла в определении и означении в натуре окружности соседственных имений, для определения пространства земли в уездах и губерниях, для устранения, по возможности, постоянных, нескончаемых споров о пространстве и границах владения и для решения раз навсегда вопроса о примерных землях искоренением их. Поэтому после размежевания споры о границах должны быть разрешаемы уже на основании результатов его. С этой целью постановлено в межевой инструкции 1766 года[163]: <Повелели по сему государственному генеральному межеванию во всякое селение планы давать, в утверждение к непоколебимому и непременному на все будущие времена владению всеми теми землями и всякими урочищами и угодьями, кои к которому селению и именам пустошей положенными знаками примежеваны будут: впредь всем тем селениям и их владельцам владеть по тем уже данным планам и межевым книгам. И для того о всех тех землях, которые в нынешнее генеральное межевание, как по полюбовным разводам, так и по спорам, обмежеваны и о коих со дня решительного определения в один год просьбы не будут, и планы от сего государственного межевания даны им будут, или и прежние других межеваний утверждены на все те межи и приурочивания, которые теми данными от сего государственного межевания планами утвердятся, все прежние писцовые книги и всякие приурочивания совсем сим отрешаются и уничтожаются>. Поэтому <о тех дачах, при случаях споров, во всех судебных местах никакими прежними писцовых дач книгами и всякими разными в оных приурочиваниями, споров их не разнимать и не решать; а разнимать и решать оные единственно теми данными, как и содержащимися в архивах таковыми же сочиненными вновь планами и межевыми книгами, кроме тех, кои во внутреннем общем владении специально этим государственным межеванием размежеваны будут>.
Итак, чтобы раз навсегда покончить с беспорядками и неурядицей, вследствие неясности границ и пространства поземельных владений, и решить окончательно вопрос о примерных землях, в основание государственного генерального межевания берется действительное бесспорное владение 1765 года, но не давность владения, о которой в межевых законах вовсе не говорится. Необходимым последствием объявления 1765 года нормальным, по отношению к владению поземельной собственностью, было, как мы видели, с одной стороны, устранение всех прежних доказательств на владение, даже документов, при разборе споров о границах дач, генерально и специально обмежеванных, с другой стороны, признание за актами этого межевания, планами и межевыми книгами, исключительной силы доказательств пространства поземельного владения: <планы и книги впредь владельцам будут неоспоримым доказательством и утверждением о всех принадлежащих к селениям и пустошам землях>.
Конечно, все это относилось только до дач, генерально и специально обмежеванных: везде, где генерального межевания еще произведено не было или где внутри генеральной межи оставалось общее или чресполосное владение, там споры должны были решаться на основании прежних документов и доказательств.
§ 10. 7. Пятнадцатилетняя давность исков по обязательствам
Как мы видели выше, уже с конца XIV века существовала в Московском государстве пятнадцатилетняя давность иска о праве собственности. Известно далее, что в XVI веке существовала пятнадцатилетняя давность исков по обязательствам. Нет никаких данных для определения, в каких отношениях между собой состояли эти сроки. Мы знаем только, что пятнадцатилетний срок исковой давности, вероятно, введен был одним из дополнительных к Судебнику указов[164]:
Лета 1588, февраля в 8 день, все бояре в Верху приговорили: по старым кабалам, которые люди повинятца (сознаются в долгу), и на тех людех денги правити, да росту на 15 лет, а дале того росту не присужати; а которые люди по старым кабалам не учнут винитца, и по тем кабалам суд давати за 15 лет, а дале того суда не давати.
Этот указ содержит в себе два правила: одно - о применении давности к искам о капитале и другое - о применении давности к искам о росте. По отношению к заемным обязательствам (кабалам) давность применяется лишь к таким, действительность которых оспаривалась должником; когда он сознался в долгу, признал кабалу действительной, то долг взыскивался с него, несмотря ни на какую давность; когда же должник не признавал долга, то суд, т.е. судоговорение, разбирательство пред судом, допускалось лишь по таким кабалам, по которым не прошло 15 лет.
По отношению к росту применение давности было более обширное, взыскание роста, как по спорным, так и по бесспорным кабалам, всегда погашалось истечением пятнадцатилетнего срока давности.
Из одного указа 1622 года[165] видно, что пятнадцатилетняя давность применялась к искам о займе, основанным на кабалах. По отношению к искам из поклажи и об ущербе и убытках дано особое правило:
По прежнему указу в поклажеех, которые люди клали поклажеи до московского разоренья, и в боех и в грабежех, что делалось до разоренья и в разоренье и по кабалам в долгех, болши 15 лет, которые кабалы не подписаны и челобитья по которым кабалам не бывало, суда не давати.
В этом указе должно различать два правила:
Во-первых, что во внимание общего неустройства и беспорядков смутного времени, для прекращения ябеднических и бездоказательных споров, запрещается в судах принятие исков о поклаже, совершавшейся тогда словесно, передачей вещей на сохранение, равно исков об обязательствах, возникших из преступлений, т.е. запрещается принятие исков, не основанных на письменных актах.
Другое правило относится к заемным обязательствам, основанным на письменных актах; по отношению к ним подтверждается правило о применении пятнадцатилетней давности, если иск основывался на кабалах неподписанных. Очевидно, смысл этого закона, как и дополнительного к Судебнику указа, тот, что требования, признанные должниками, не подлежат давности. Подпись на кабале равняется признанию долга, закон только точнее определился: требуется письменное сознание в действительности долга. В то время собственноручная подпись должника на обязательствах не была еще общим обычаем: в большей части случаев обязательства подписывались лишь свидетелями, хотя встречаются также акты с подписями самих должников. Обязательной сделалась подпись должника под кабалой лишь в 1628 году[166]. Поэтому понятно, что против акта, подписанного самим должником, не могло быть спора с его стороны: подписью он признавал действительность его, разве мог доказать уплату долга.
Примечания:
[143] Указная книга, стр.
141.
[144] Уложения гл. XVI,
ст. 54.
[145] История суд. инст.,
стр. 358.
[146] Уложения гл. XVI,
ст. 55.
[147] Уложения гл. Х,
ст. 285.
[148] В первом издании
моего сочинения я выразил догадку, что в таких случаях, может быть, применялся
пятилетний срок. Критик первого издания моего сочинения справедливо указал,
что этого из выражения упомянутой статьи вывести нельзя. Ср.: <Ж. М. Ю.>.
1867, т. XXXIII, стр. 488, 489.
[149] Ср.: Неволин. Об
успехах государственного межевания до императрицы Екатерины II, стр. 247-248.
[150] См. выше.
[151] П. С. З. N 773,
1679 г.; N 813, 832, 1680 г.; N 890, п. 9, 10, 1681 г.; N 1013, п. 21,
1683 г.
[152] П. С. З. N 1074,
п. 9, 39, 46, 61.
[153] Там же, п. 14.
[154] А. Э. IV. N 278,
1683 г.; П. С. З. II. N 89; N 1074, п. 16.
[155] П. С. З. N 10237,
гл. XIV, п. 1 и 2; гл. XV, п. 4; гл. XIX, п. 4 и 10.
[156] Ср.: Неволин.
Об усл. госуд. межевания, стр. 283.
[157] П. С. З. N 10237,
гл. XIV, п. 1.
[158] Там же, гл. XVI,
п. 3, 4 и 6.
[159] П. С. З. N 12178.
[160] П. С. З. N 12474.
[161] П. С. З. N 12474;
N 12570, п. 14, 41-43 и 49; N 12659, гл. IV; XXIV и XXVII.
[162] П. С. З. N 12659,
гл. XXVII, п. 4, 7.
[163] П. С. З. N 12659,
гл. XXXIII, п. 1 и 2.
[164] А. И. I. N 221,
I. В первом издании мы выразились в том смысле, что срок этот существовал
еще прежде. Но уже введение к боярскому приговору 1588 г. указывает, что
дело идет не столько о применении существующего, сколько о введении нового
закона. Это подтверждается еще тем, что этот боярский приговор записан
дополнительным к Судебнику указом; такими записывались лишь указы, вводившие
важные перемены.
[165] А. И. III. N
92, III.
[166] А. И. III. N
92, XV; N 167, стр. 308.
